Забытые имена

Бабушкины картины

Сколько удивительных историй хранят старые одесские дворы! Большая их часть оказывается погребенной под слоем времени. Но некоторые, волей случая, неожиданно всплывают из прошлого, как, например, история, о которой я хочу рассказать.

Однажды, увешанная мольбертами, я неслась домой через свой старый одесский дворик. Тут меня обгоняет сосед. Как зовут – не знаю, чем занимается – не знаю (говорят, что раньше одесские дворы были иными). Не сбавляя скорости, сосед интересуется: «Мольберты? Рисуете?– и добавляет: – У меня бабушка тоже рисовала, была членом Союза художников, после нее осталось несколько картин, из ткани». Я торможу соседа и начинаю расспрашивать: «Что значит из ткани?» Он попытался объяснить, ничего не поняла. И сосед отправился домой, за семейными реликвиями. Увиденное ввело меня в замешательство и восторг: современные художники-прикладники делают работы, выкладывая под стекло рисунок из цветной шерсти. У соседа сохранилась аналогичная бабушкина работа, выполненная в подобной технике. Но две другие – что-то невероятное: рисунок «накидан» из разноцветных и разных по фактуре лоскутков, местами отстающих от полотна, – и возникает четкое ощущение, что изображение «дышит».

Кроме работ из ткани сосед показал удивительную графику бабушки-художницы. Слово за слово, выяснилось, что соседа зовут Богдан Лосиков, а его бабушку звали Лидией Александровной Лосиковой. Она была коренной одесситкой, родилась в 1913 году и прожила долгую, непростую, похожую на киносюжет, жизнь.

У родителей юной Лидии Федоровой, очевидно, были большие планы на будущее дочки. И в ее жизни все было вначале похоже на сказку. Семья жила в престижном доме на Маразлиевской. Отец работал инженером и вполне обеспечивал семью, позволяя матери Лидии всецело посвящать себя детям. В доме была своя кухарка, помогала гувернантка. Детей обучали итальянскому, французскому и немецкому языкам. Раз в неделю, а то и два, вся семья ходила в Оперу, вела размеренный светский образ жизни.

А потом случилась революция. Первыми в Одессу пришли белые и расстреляли одного из братьев Лидии Александровны. Белые ушли – пришли красные и расстреляли второго брата. Жизнь пошла кувырком. В ней поменялось все! Уже не было того прежнего большого уютного дома, большой дружной семьи. Но шло время. И девочка, окончив гимназию (сегодня это 43-я школа на улице Гоголя), выросла. Известно, что в 37-ом Лидия Александровна вышла замуж, через год у нее родился сын – вроде как все налаживалось. До войны оставалось еще несколько насыщенных и счастливых лет, наполненных молодостью, любовью и планами. Теперь, подписывая свои работы, Лидия Александровна к девичьей фамилии прибавляла фамилию мужа: Федорова-Симонова. Что случилось во время войны с супругом, неизвестно. Лидия же Александровна вместе с сыном осталась в оккупированной Одессе. Не бедствовала – в центре у нее был большой магазин. И, наверное, будущее ей, как и в детстве, вновь виделось сказочным. Но, все оказалось иначе: город вот-вот должны были освободить красные. Понимая, что ее ждет, Лидия Александровна бежала в Румынию. Но и там не спаслась. Ее арестовали и отправили для разбирательства в Москву. Лидия Александровна была молода и красива – жизнь продолжалась, а сердце не выбирало время и место любви. Своего второго мужа –Лосикова Лидия Александровна встретила во время следования в Москву. Определенно, счастье было на ее стороне, причем, не только в делах любовных. При расследовании дела Федоровой-Симоновой неожиданно стало известно, что часть выручки из ее магазина передавалась в одесское подполье. И, несмотря на то, что Лидия Александровна об этом ничего не знала, из-под ареста ее освободили и все обвинения сняли. В Одессу она уже вернулась Лосиковой и, хотя в ее жизни был еще один официальный брак, до конца так и осталась на этой фамилии.

Третий муж Лидии Александровны был латышом, его звали Жаном Францевичем. Как высококлассного специалиста по художественной части его пригласили на завод «Большевик» и сразу же выделили квартиру в Красном переулке. Лидия Александровна тоже работала на заводе «Большевик». Там они познакомились, полюбили друг в друга и поженились. Жан Францевич умер в 1973 году, оставив Лидию Александровну уже не молодой, но все еще красивой вдовой. Она по-прежнему занималась изобразительным искусством, интересовалась театром, в ее окружение была творческая интеллигенция. Ее последний, гражданский муж, тоже был натурой творческой: увлекался резьбой по дереву, за что друзья прозвали его Дятлом.

Лидия Александровна дожила до 85 лет. Богдан, вспоминая о бабушке, говорит, что до конца жизни она сохранила манеры и красоту, что самым страшным ругательством в ее лексиконе было слово подлец…

В конце ноября, если обстоятельства вновь не вмешаются в наши планы, во Всемирном клубе одесситов пройдет выставка работ Лидии Александровны Лосиковой. Возможно, к этому времени скудные сведения о ее жизни пополнятся новыми фактами и подробностями.

Ирина Вишневская

От редакции: чужая судьба – потемки. Но смущают люди, которые припеваючи жили при румынах. Понятно, что жить людям надо было. Правильней, выживать. Не они себя загнали в оккупацию. Словом, много белых пятен в биографии Лидии Федоровй-Лосиковой. А может быть, наши читатели, прочтя эту удивительную историю, смогут дополнить ее собственными воспоминаниями об одесской художнице с необычной судьбой. Ждем ваших писем.