colontitle

Одессит – это навсегда.
Из блога Евгения Голубовского

Меня просят чаще называть, показывать книги, героями которых стали Одесса и одесситы. Вот и сейчас у меня на столе лежит еще не прочитанная книга «От Одессы до Майями», написанная выпускником географфака университета Эдвардом Розинским…

Таких книг множество. Обещаю, что о новинках постараюсь сообщать, да и если для работы, просто по случаю, обращусь к какой-нибудь старой книжке, то поделюсь впечатлениями, воспоминаниями.
Вернусь к тем, что уже читал.

Зоя Субботина прислала мне книгу своего отца Всеволода Верника «Я прилечу», вышедшую в 2018 году в Одессе, хоть автор умер в Америке. И это правильно, что стихами, песнями, рассказами Всеволод Исаакович вернулся в Одессу. Ведь вся книжка – признание в любви родному городу.
Взглянул на фотографию в начале книги – и захотелось поздороваться. Ведь я знал его. Правда, не как писателя, а как музыканта, джазиста. Бывал он во Всемирном клубе одесситов.
Но начну, пожалуй, с другой встречи с еще одним одесситом, а потом вернусь к книге Всеволода Верника.

Как-то пришел во Всемирный клуб одесситов гость из Израиля Макс Хромой. Познакомились, и я сразу же вспомнил, откуда мне хорошо известна эта фамилия. Моя коллега, журналист Белла Кердман прислала мне книгу Макса «Одессит – это навсегда», которую она редактировала. Запомнилась афористичность книги (начиная с названия), сочный одесский юмор.
- Не могу себе даже представить: я в Одессе – иностранец. - Это была первая фраза, с которой вошел Макс Хромой. Улыбнувшись, я ответил ему: «Вот Вам название для второй книги». Оказалось, что и второй том воспоминаний уже опубликован. Заголовок остался тот же: «Одессит – это навсегда».
А в разговоре выяснилось, что Макс работал уже и над третьим томом и название не поменяет.
Гость посмотрел на меня и сказал, что убежден, мы были знакомы.
Начали выяснять, кто где учился, где работал.
И услышав, что с 1965 года по 1973-й я был сотрудником «Комсомольской искры», Макс довольно усмехнулся, радуясь своей памяти. Он ежедневно заходил в редакцию к своему другу, заведующему отделом спорта Яну Сафронскому. Конечно, именно в «Искре» мы и встречались.

Всплыли и другие имена, другие общие знакомые. Вспомнили Бориса Дружаева, спортивного обозревателя газеты «Моряк». Оказалось, что никакой он не Дружаев, а друг Макса, одноклассник Борька Фидельман. Правда, в редакции ему посоветовали найти приемлемый псевдоним. Так Фидельман стал Дружаевым.
Нет уже в живых ни Яна Сафронского, ни Бори Дружаева, и не вижу греха в том, что вслед за Максом Хромым раскрываю псевдоним. Сколько их, вынужденных, было в те времена…

Неожиданно – уже из новой книги, после встречи, узнал, что Макс дружил с Олегом Соколовым.
Когда Макс перестраивал свою квартиру на Провиантской, 3 (профессия строителя позволяла во всех квартирах – и в Одессе, и в Израиле делать не просто ремонт, а перестройку), то раскрасил стены по эскизам Олега Соколова. Вот еще одна деталь в мозаику размышлений о судьбе наследия Олега Аркадьевича Соколова, кумира технической интеллигенции тех лет.

В книге Макс добавляет: «…забыв, где мы живем, и как на это посмотрит советская власть».
Встреча была недолгой, но очень эмоциональной, дружеской. И главное, образ человека, сложившийся у меня при чтении его мемуаров, полностью совпал с тем, что дало общение.

Несколько слов о книгах, которых, к сожалению, нет в Одессе. Это искренние, честные воспоминания, не отягощенные нравоучениями и поучениями, зато обильно сдобренные шутками. Веселый человек – Макс Хромой, хоть жизнь и в Одессе, и в Израиле была непростой. Но он из тех людей, что сам себя сделал, сам всего добился. Писатель Лев Шаргородский, живущий в Швейцарии, в послесловии ко второй книге Хромого цитирует Ф.Дюрренмата: «В Швейцарии живет семь миллионов граждан, в Израиле – четыре миллиона судеб». Судьба Макса Хромого – одна из четырех миллионов.

Название «Одессит – это навсегда» мог бы поставить на своей книге и Всеволод Верник.
Родился в Одессе в 1937 году. Не где-то, а на Французском, правда, тогда еще Пролетарском, бульваре. Закончил после войны автомеханический техникум, отслужил в рядах советской армии, затем музучилище по классу контрабаса. И 25 лет отдал музыке, руководил ансамблями…
Мне кажется, что даже в таком – протокольном – изложении биографии этого человека понятно насколько он был вовлечен в городскую жизнь.
Но оказалось, у него есть еще один талант – писательский. Стихи, точнее тексты для песен. Сева, как называли его друзья, писал и в Одессе. Музыку к ним сочиняли профессиональные композиторы, к примеру, талантливейший Ян Фрейдлин. Приведу строфу из песни, написанной уже в Нью-Йорке, давшей название книге – «Я прилечу»:
«Мой лайнер приземлится утром зыбким
Вот, наконец, я прилечу домой!
И дверцу распахнет таксист с улыбкой:
- С приездом! Где мы едем, дорогой!
Вот в этом – «где мы едем» - безошибочно узнается одессит.
Но – для меня – главное – в этой книге рассказы.
Я бы сказал, что это эпизоды жизни, воспоминания о конкретных людях, но написанные с такой теплотой, искренностью, улыбкой, что мемуары становятся художественной прозой.
Есть рассказы комические, такие, как «Фокус», «Хохмачи», есть драматические, как «Ластивка», «Настройщик». В двух словах перескажу сюжет рассказа «Ластивка».
Война. Оккупация Одессы. Гонят в гетто стариков, женщин, детей. Одна из женщин бросает своего грудного ребенка в толпу, стоящих на тротуаре людей. Ребенка подхватывают. В оккупации прятали и кормили, а после войны отдали в детский дом. Имя дали – Иван, отчество – Иванович, фамилию, вспомнив, как он летел, – Ластивка. Прошли годы. Ребенок получал паспорт. Попросил указать национальность – еврей. Так и работал в автопарке еврей Иван Иванович Ластивка.

Есть рассказы трагические. И самый яркий из них – «Берта Рейнгвальд» о выдающейся пианистке, воспитавшей многих знаменитых музыкантов, в частности, Эмиля Гилельса. Она вернулась в Одессу в 1944 году и обнаружила, что ее квартиру занял СМЕРШ, бороться с которым было бесполезно.
Берта Михайловна ходила по инстанциям. Все обещали. Ночевала она в консерватории, в одном из классов. А днем вновь в обком, исполком… Полтора месяца издевательств. И гордая женщина не выдержала, пошла в дом к знакомым, а это был высокий 4 этаж, и бросилась вниз. Это случилось19 октября 1944 года.
Газеты некролог не дали. Памятник поставил на свои деньги Гилельс. Вот такая история легла в основу этого, самого большого рассказа книги.

Рад, что книг об Одессе выходит не мало. Многие интересны.
Просьба. И вы рассказывайте мне о новинках «одессики», чтоб и я ничего не упускал. Тем более, что книги о нашем городе выходят во многих странах мира на русском, хоть чаще на «одесском» языке.