Писательская кухня Александра Розенбойма.
Из блога Евгения Голубовского

Любите ли вы Юрия Олешу?
Любите ли вы Александра Розенбойма?.
Я люблю . И поэтому…
Сегодня я введу вас в писательскую кухню.
И повод достойный.17 сентября день рождения Александра Розенбойма

За истекшие годы издательство «Оптимум» выпустило 6 томов его сочинений, томик интервью с ним, а к 80-летию, указатель тщательно и любовно составленный Сашей Дели.

По сути все творчество Розенбойма прошло у нас на глазах. Было ясно, что за каждой его статьей, книгой – работа в архиве, десятки часов, проведенных в библиотеках над изучением периодики, встречи с знакомыми его героев. Но одно дело – представлять, другое погрузиться в его лабораторию, кухню.

Жена Александра Юльевича как-то дала мне одну из папок его архива, в которой его записи, выписки, размышления о Юрии Карловиче Олеше.
Начато дело в 1968 году, последние записи в этой папке относятся к 1990 году. Когда я впервые просматривал эти бумаги, я искал выписанные стихи Юрия Олеши. В свое время Таня Щурова и я составили до сих пор единственный томик его лирических стихов «Облако». Было желание переиздать, дополнив обнаруженными, поэтому искал их в записях.
А сейчас попробую показать, как работает писатель над книгой, задуманной как «Волшебник из Одессы» (Юрий Олеша).

Все начинается, конечно же с чтения романа «Зависть», с рассказов, с «Трех толстяков». На листах выписки из книг:
«Рассек ЖЕЛТУЮ СКУЛУ яблока»
«Леля достала из кулька абрикос, разорвала МАЛЕНЬКИЕ ЕГО ЯГОДИЦЫ и бросила косточку»
Саша любуется метафорами. Он не раз запишет для себя, что при жизни Олешу величали «король метафор». А потом начинает складываться мир вокруг Олеши.

Мы все живем в одном городе. Некоторых его собеседников и я знал. Но говорил с ними не о том, не про то… «Пинский направил меня к Барзошвили». Думаю, многие мои читатели помнят скульптора, художника Барзошвили, Барзика, как мы его звали. Речь у Розенбойма не о нем, а о его отце. А Пинский…Пинский в ресторане «Киев» руководил варьете. Он из старых одесских эстрадников. Розенбойм прослеживает их династию, куда входил и дуэт Таген (Таня и Генрих). И я знал эту пару. Они подарили мне свои воспоминания, сшитые в книгу, передарил ее я исследователю одесской эстрады журналисту Саше Галясу.
Но при чем тут Олеша?
Оказывается Пинский и Барзошвили дружили с Александром Джибелли. А тот входил в круг близких знакомых Олеши. Отец Александра Джибелли был крупной фигурой в старой Одессе – секретарь одесской судебной палаты. А сын – бильярдист, игрок, перед войной был метрдотелем в «Лондонской», где жил, приезжая на одесскую киностудию Юрий Карлович.
По вечерам, когда все утихало, они садились за столик, брали коньяк и вспоминали…
Нашел таки Розенбойм и Барзашвили. И записал стихи, написанные им
«Пред вами вот студент Джибелли,
Пол жизни он провел в борделе,
Пол жизни в карты проиграл,
А на науки он плевал»

Поиски друзей, знакомых…Саша встречается с Татьяной Николаевой и получает стихи ей посвященные «Капризница», они не были опубликованы.
Саша получает ответное письмо из Киева от А. В. Лазурской и узнает, что первый рассказ гимназиста Олеши был подписан псевдонимом М. Малиновская (гимназистам не разрешалось публиковаться в прессе). Псевдоним – настоящая фамилия домработницы в доме Олеши, так что гонорар получила она, а Юра накупил всем девочкам сладости, которые и сам очень любил…

А вот запротоколированая Розенбоймом встреча с Валей Орловой и ее мужем.
Детали быта. Привычки, чудачества…И новые адреса – братьев Мелисаррато и Вики Койфман..Адрес Степана Гавриловича Ляховского на Греческой. И вновь беседа с Ляховским, знавшим Юру с 1912 года, ходившего на встречи «Зеленой лампы», запомнившим стихи Леонида Ласка:
«Ты ритмом Пушкина свой стих ударно меришь,
За это, друг Олеша, я тебя люблю,
Но до тех пор, пока в Катаева ты веришь,
В тебя поверить не могу»

Вот какие разборки, доходящие до дуэлей, случались там. Почему-то на нашей «Зеленой лампе» все тише. «Настоящих буйных мало…»
Помнил Ляховский и фамилии девушек, за кем они тогда ухаживали. Назвал Полину Агушеву, сестер Нелю и Дашу Зубовых. Зубовы жили в одном доме с Юрой, он на втором, они на первом этаже. И сообщил адрес Даши – на Военном спуске…

Естественно, через пару страниц читаю о встрече Розенбойма с Дарьей Зубовой, ей Олеша посвятил стихи «Письмо из степи».
И вновь содержательная беседа. Бывала Зубова у Олеши в Москве, водил он ее на вечер Маяковского. Ностальгически вспоминал Одессу.
Как бы в подтверждение через несколько страниц Рознбойм переписывает в питерской библиотеке Салтыкова-Щедрина письмо Юрия Олеши одесской поэтессе Эмилии Немировской, жене поэта Георгия Долинова
«Милая Милечка!
Нужно скорее переезжать в Москву!
Довольно Одессы!
Но с какой любовью и нежностью я вспоминаю об Одессе - о всем :о коллективе, о Пэоне 4, о ХЛАМе, об университетских вечерах. Кончилась какая-то чудесная жизнь, молодость, начало поэзии, революция, любовь.
Начиналась другая жизнь. Для меня это дырявая, испуганная жизнь…»
Вот тебе и король метафор. Уже на всю жизнь запомню эти слова – «дырявая, испуганная жизнь».

Как много это говорит о судьбе Олеши.
Кстати, в этом же фонде Долинова, Розенбойм выписал поэтическую перекличку Катаева и Олеши, которую мы, готовя книгу «Облако» не знали.
Покинув надоевший Харьков,
Чтоб поскорей друзей обнять.
Я мчался тыщу верст отхаркав
И вот – нахаркал здесь в тетрадь.
25 окт. 1921 Од. Вал Катаев

Прочтя твои стихи с любовью
Скажу я, - истину любя -
От них я скоро харкну кровью,
Иль просто харкну на тебя
25 окт. 21 Од Ю.О.

И вновь встречи с друзьями, знакомыми Юрия Карловича. Тут и Екатерина Вырлан, и Николай Акимович… И переписка с Сашей Мелисаррато из Варны У него сохранился слог:
«Прошу принять, Алекандр Юльевич, заверения в отличном к Вам уважении…»
Но удивила, рассмешила, порадовала меня на последних страницах папки выписка из моей собственной статьи, опубликованной в «Вечерке» 23.9.78. У меня она не сохранилась. Сейчас вспоминаю, что попала мне редкая книга Зуева-Инсарова, популярного графолога. Он по почеркам предсказывал будущее. Ряд исследований привел, что сделал прогноз Юрию Олеше только упоминает.
Вот фрагмент, выписанный Сашей Розенбоймом из моей статьи:
«Несколько лет назад в Одессе отдыхала Ольга Густавовна Олеша и я поинтересовался, не хранится ли в архиве писателя эта графологическая характеристика.
- Юрий Карлович очень долго носил ее в кармане. Зуев-Инсаров предсказал ему долгие годы творческой опустошенности, затем духовный подъем и посмертную славу.

Олешу чрезвычайно впечатлило все это.. Он и сам чувствовал, что жить ему становилось все труднее и труднее. Мне кажется, что позднее он уничтожил этот листок бумаги – он давил его, мешал ему».

Александр Юльевич Розенбойм про своих героев – Ильфа и Бабеля, Олешу и Багрицкого знал все. Ну может, Ирина Озёрная, которая пишет книгу об Олеше для ЖЗЛ, знает не меньше. Но за этим знанием стоял огромный труд. Ведь выписаны все выступления в одесских театрах, клубах, малейшие упоминания в печати. И живые слова друзей. А может и врагов.

Так нужно работать над книгами. Это завет Александра Розенбойма современным исследователям.

На фото Валя Голубовская, я, Андрей Добролюбский, Михаил Пойзнер, Александр Розенбойм. "Приличная компания", - сказал бы Саша.