Католический кафедральный собор

(комментарии Александра Дорошенко)

Католический кафедральный собор Города тяжелым массивом высится в глубине дворовой площади на Екатерининской улице. Ребра контрфорсов удерживают вертикали его стен. Проектировал (совместно с Ф. Моранди) и строил его в 1849 - 1853 годах Ф.В. Гонсиоровский. Собор занимал большую территорию между Ришельевской, Екатерининской, Почтовой и Полицейской улицами. Форма его тела - латинский крест, украшенный итальянской колокольней. Внутри он был отделан под белый мрамор, ряды коринфских колонн делили его пространство на три нефа, великолепны были мраморный алтарь и образ Божьей Матери, работы итальянца Карло Дольчи. Прихожанами собора были южнорусские католики-колонисты, большей частью поляки и немцы, но также французы и итальянцы. Позже, на территории церковного двора со стороны Полицейской, были созданы детский приют и богадельня для католиков.

Эта серия гравюр была выполнена В.В. Вахреновым в 1869 году и тогда же художник создал панорамные виды с высшей точки собора, с его колокольни. Лучшую обзорную точку найти было трудно - собор стоит в самом центре Города, колокольня его высока и виды получились отличные. Решетка собора проста рисунком и самая красивая в Городе. На обеих ее сторонах теперь стоят ворота такой же ковки и строгости, в центре есть входная калитка, и от нее в обе стороны два ряда кованных секций. Они укреплены на круглых и высоких столбиках в виде пушечных стволов. Судя по этой гравюре, решетка когда-то была длиннее. Это почетный караул, застывший в приветствии, со вскинутыми к плечу стволами ружей. Прямая и короткая стрела караула. И каждый раз, проходя мимо, я чуть поворачиваю голову в ответном приветствии. И шаг мой становится строже.

Собор ординарен, полон чужеродной суровости и католической скуки. Человек, добровольно отдавший этой суровости и скуке лучшие годы жизни, не любит чужой и беззаботный смех, понимая его, как кощунство. А добродетель, как тяжелый и обременительный долг. Но вера радостна и легка. Маленький и худенький поляк в сопровождении своей матери, суровой дамы с молитвенником в руках, Юрий Олеша, ходил все свое детство в этот храм. Он видел на Екатерининской краски и светотень, ветви катальп, полные цветов и листьев, … на входе в суровую и незыблемую прохладу Костела. Я уверен, в красоте его слова, в фантастической и радостной чувственности словесных сочетаний, из которых он вылепил свою бессмертную "Зависть", отразились суровые и скучные стены нашего Костела на Екатерининской улице, … окруженные летним зеленым очарованием Города, - все такое яркое и живое на входе, с голосами любопытных птиц и шепотом ветерка, который "... был так мил и ласков, что хотелось повязать ему голубую ленточку ..." и суровые сумерки Костела с давящей назидательностью органного Баха. Он не писал эту поразительную книгу словами, он ее лепил из света и тени, как Рембрандт создавал свои невероятные навсегда гравюры, из света, которым окружал его в детстве наш Город и ночных болезненных теней, которые составили его долгую и печальную жизнь на советской земле …

И когда он сказал о девушке, именем и сутью являвшей собою любовь: " - Вы прошумели мимо меня, как ветвь, полная цветов и листьев …" и потом добавил: " - Да, она стояла передо мной, - да, сперва по своему скажу вам: она была легче тени, ей могла бы позавидовать самая легкая из теней - тень падающего снега; сперва по своему: не ухом она слушала меня, а виском, слегка наклонив голову; да, на орех похоже ее лицо: по цвету - от загара, и по форме - скулами, округлыми, сужающимися к подбородку. ... От бега платье ее пришло в беспорядок, открылось, и я увидел: еще не вся она покрылась загаром, на груди у нее увидел я голубую рогатку вены …", он вспоминал свою суровую мать, гордую сверх человеческой меры польку, в облике которой Катаеву виделась неукротимая Марина Мнишек. Вера ее была страстной - она единственная принадлежала Богу, остальных прихожанок воспринимая, как измену: Его - ей!

Наверное поэтому он отказался эмигрировать в Польшу с родителями, выбрав для себя прямой путь в мучения и бессмертие. … На стене этого Костела надо бы приколотить табличку с именем гениального сына нашего Города - Юрия Карловича Олеши!

Католический кафедральный собор Города на всю жизнь моего поколения был превращен в баскетбольную площадку. Если с народом страны все благополучно, такой народ нельзя увлечь игрой в мяч в святом месте, пусть и насильственно опустевшем. Вот идет уже столетие как с моим народом что-то не так!

Где-то в земле Города лежит, выброшенный в 1949 из Успенского католического кафедрального собора, граф, генерал от инфантерии, Александр Де Ланжерон, Новороссийский генерал-губернатор (1815 - 1822), Одесский градоначальник (1815 - 1820), строитель Города. Он был на службе России с 1790 года, участник десятка компаний, в числе которых Отечественная война, поход в Европу 1813 - 1814 и ряд русско-турецких войн (за взятие Измаила, где был контужен, получил золотые крест и шпагу). Умер он в Санкт-Петербурге в 1831 году и по его завещанию был торжественно похоронен в католическом соборе родного ему города. Место, где лежат теперь его кости, неизвестно благодарным потомкам.

Надо бы нам восстановить на внутренних стенах католического кафедрального собора Города могильную плиту графа Ланжерона.