Торг обильный

Ростислав Александров

СОДЕРЖАНИЕ

Приморский бульвар
Находчивость ресторатора Махареса
Феномен девятого номера
«Лучше Дерибасовской не встретил...»
Сладкий стол Амбарзаки
Блистательная свита королевы
Резиновые изделия ... от Г. Гейне
От Морозова до Высоцкого
Перья от «Steiner Siegmund»
Самовар от старевещника
Еще не вечер...
«Кантеры» от Якова Кантера
«Фруктовая» Новорыбная
«Родом с Канатной»
Цветочный угол
Тире — точка — тире
Муки и радости выбора
Улица как улица...
Прививка от ... забвения
«Атланты» коммерческой Одессы
Лишнее свидетельство
Мадам Бизнес
Открывайте кошелечки!..
Весело и доходно
«Под стон убогого рояля...»
«Шарманка за окном на улице поет…»
Мастера веселого огня
Повышавшийся в чине ...
Что ответить Остапу Бендеру?

Приморский бульвар

Великое множество районов, площадей, улиц и домов Одессы дышат историей, но на Приморском бульваре такая напряженность мемориального поля, что его без преувеличения можно назвать парадом символов.

Само строительство его на месте турецкой крепости Хаджибей уже символизировало тогда рождение "Южной Пальмиры", как вскоре начали именовать Одессу. А когда в 1827 году тут построили дворец генерал - губернатора М. С. Воронцова, он долго оставался символом эпохи: парадные залы, ласковые волны тепла от нарядных каминов, потрескивание свечей, пьянящие ароматы зимнего сада…

Со временем неподалеку от дворца появилась Гигантская или, как ее теперь называют, Потемкинская лестница и ее по праву можно считать символом женственности Одессы: кому, как не своенравной красавице, придет в голову обзавестись тем, без чего вполне можно обойтись, но чего нет и не будет ни у кого другого - ведь дорог в порт и без лестницы всегда было предостаточно. Но она достойно завершила строительство архитектурного ансамбля, начало которому было положено сооружением памятника герцогу Ришелье.

По сути, это символ интернационализма одесситов, которые презрев чужестранное происхождение герцога, воздвигли сей монумент в самом сердце Одессы, которой от сполна отдал галантную любовь французского кавалера и энергию талантливого администратора, неустанно заботясь о благостоянии и образовании горожан, обретении городом европейского облика, становлении цивилизованной торговли.

И в 1834 году великолепным символом такой торговли стало возведенное на бульваре здание Биржи с классической колоннадой корифского ордера. Одновременно с Биржей здесь разместилась городская Дума и с тех пор пребывание в этом здании властных структур превратилось в традицию.

А пятьдесят лет спустя напротив Биржи поставили памятник Пушкину - достойный символ литературной славы и литературных традиций Одессы, восходящий к великому поэту. И символом долголетия каждую весну принимает Пушкина под свою сень старый могучий платан.

В 1904 году по проекту одесского немца, архитектора Кундерта напротив Думы установили на постаменте старинную пушку - "участницу" обороны города во время Крымской войны 1854 года, ставшую убедительным символом мужества одесситов.

А чем иным, как не символом притягательной силы Одессы можно считать расположенную на бульваре гостиницу "Лондонская" с двумя изысканной формы фонарями у парадного подъезда, которые гостеприимно светили Эльзе Триоле, Владимиру Маяковскому, Игорю Северянину и самому Антону Павловичу Чехову?

Войны, время и, случалось, людское небрежение не обошли стороной Приморский бульвар. Но воссоздан давно утраченый барельеф на постаменте памятника Ришелье, вместо унылого асфальта вновь легла на мостовую бульвара звонкая брусчатка, появились сработанные в стиле ретро торшеры с шестигранными фонарями, желтоваитым камнем вымощены аллеи и плывет над бульваром щемящая душу мелодия городских курантов…

А потому современники наши и, надеюсь, потомки не на веру вынуждены будут принимать, а воочию смогут убедиться в справедливости восторженных строк Исаака Бабеля об этом уникальнейшем уголке старой Одессы:"…Я остался один и вдруг, с такой ясностью, какой никогда не испытывал до тех пор, увидел уходившие ввысь колонны Думы, освещенную листву на бульваре, бронзовую голову Пушкина с неярким отблеском луны на ней, увидекл в первый раз окружавшее меня таким, каким оно было на самом деле,- затихшим и невыразимо прекрасным".

Находчивость ресторатора Махареса

По всем правилам русской грамматики название улицы Гаванной, ведущей в гавань, коль оно образовано от этого слова, должно произноситься с ударением на первом "а", но не на втором, как мы привыкли. Просто одесситы давно уже приспособили это название под свой распевный язык, вовсе смущаясь тем, что оно приобретает при этом несколько "банный" оттенок. А впрочем, не все ли равно, как называть, было бы достойным содержание. А "содержание" Гаванной было когда-то, простите за каламбур, куда уж содержательней.

Здесь располагалась масса коммерческих заведений самого разного назначения, ранга, рейтинга и пошиба - от утилитарно - приземленных до престижных и, как сейчас принято говорить, экслюзивных: заурядная "Виноторговля Бахтадзе", коих были сотни, и единственный в Одессе "Аукционный торгово - промышленный зал", банальнейшая бакалейная лавка Губермана и респектабельная фотография Готлиба, незамысловатое заведеньице "Домашние обеды" мадам Кострицкой и известный и за пределами города Торговый дом "Золотой двигатель", поставлявший, в частности, "машины для вспашки земли" - слова "трактор" еще не употребляли, скромная "Живописная мастерская" Хаита и сверкающий да благоухающий всеми мыслимыми красками и ароматами цветочный магазин "Садоводства Веркмейстера", самая что ни на есть обычная парикмахерская Тиньоля и солидное "Акционерное издательское и книготорговое Общество "Лектор", предоставлявшее такую совершенно уже необычную для нас услугу, как продажу книг в кредит, небольшая, но чистенькая кондитерская Мадзилевской и "Торгово - посредническая и агентурно - комиссионная контора Ю. Гай".

Бельгийский вице - консул в Одессе Юлиан Эрнестович Гай был представителем ливерпульской компании "Scott Drothers Ltd", производившей пальмовые масла и медный купорос, рижской "Эльрих А. И Комп." - поставщика смазочных масел, петербургского Акционерного общества "Проволока" , Акционерного общества "Русский Провиданс" в Мариуполе, Общества Судостроительных заводов в Николаеве - изготовителя паровых котлов и дизелей, Уральско - Волжского металлургического Общества" в Царицыне - нынешнем Волгограде, немецкой фабрики папиросной бумаги, немецкого же завода холодильного оборудования и других. Столь широкие коммерческие связи при отсутствии узкой специализации было, по-видимому, стратегически вполне обоснованными, поскольку в какой-то степени подстраховывало предпринимателя на случай изменения таможенной политики в отношении отдельных видов товаров или непредвиденного падения спроса на них, банкротства фирмы - производителя, прекращения выпуска или повышения оптовой цены какой-либо продукции…

Конечно, в отличие от мореплавателя, предприниматель не располагает подробной, периодически корректируемой "лоцией коммерсанта", своевременно предупреждающей о тех подводных камнях, которые могут внезапно показаться перед "самым носом" его предприятия, будь то производство, увеселительное заведение, фирма по торговле недвижимостью, периодическое издание или ресторан. Другое дело - суметь вовремя "отвернуть" и благополучно обойти эти, зачастую весьма опасные препятствия.

Примером тому ситуация, возникшая когда-то на Гаванной улице. В 1913 году на радость верующим здесь построили поныне действующий костел, освященный во имя святого Апостола Петра. Но его открытие обернулось неожиданной проблемой для владельцев тех питейных заведений, которые оказались в непозволительной по тогдашним законам близости от храма. Несколько предпринимателей вынуждены были прикрыть свои заведения или прекратить в них, как тогда говорили, продажу питей. И только хозяин ресторана Махарес сообразил, что, сообразно расположению своего заведения, он может попросту закрыть вход в него с Гаванной, но открыть со стороны соседней Ланжероновской и, не вступая в конфликт с российскими законами, городскими властями и собственной совестью религиозного человека, спокойненько продолжать услаждать вкус посетителей самыми разнообразными напитками, от отечественных коньяков Шустова до шампанского знаменитых французских заводов. Что ни говори, а находчивость, ежели она достаточно далека от криминала, отнюдь не лишняя штука в бизнесе.

Феномен девятого номера

Ланжероновская улица, помимо прочих прелестей, достоинств и достопримечательностей- единственная в городе, торговую историю которой, пусть даже условно, но можно отсчитывать с незапамятных, еще "доодесских" времен. Волею судьбы она располагается в пределах территории, которую некогда занимал поселок при турецкой крепости Хаджибей, где Ланжероновской улицы, понятно дело, и в помине не было. Но нам доподлинно известно, что там, где потом новоявленная Ланжероновская пересеклась с новоявленной же Ришельевской, в неказистом одноэтажном, скорее всего, глинобитном домике, рядом с которым росло чуть ли ни единственное в поселке дерево, грек Аспориди держал кофейню и победным утром 14 сентября 1789 года адмирал де - Рибас со товарищи праздновал здесь взятие Хаджибея.

В пушкинские же 1820-е годы на этом месте, но уже в другом, конечно, доме, располагалось казино, о котором поэт не преминул написать в знаменитой одесской главе "Евгения Онегина".

А во второй половине Х1Х столетия в числе прочих заведений на Ланжероновской улице внимание прохожих привлекало, как их тогда называли, "Депо фортепиан" Вицмана, одно из двух, существовавших тогда в Одессе. К услугам любителей музыки или желавших прослыть таковыми в городе, не без основания считавшимся музыкальным, здесь было множество "всякого рода лучших фортепиан, пианино, больших и малых церковных органов и фисгармоний известнейших Парижских, Марсельских, Венских и Берлинских фабрикантов".В торгово-промышленной истории Одессы остался и фешенебельный магазин часов, ювелирных изделий и драгоценностей на Ланжероновской близ Городского театра, много лет принадлежавший Карлу Мелю, которого однажды "нагрела" на крупную сумму мадам Блювштейн, она же легендарная Сонька Золотая Ручка. Почтенный негоциант, однако, выстоял, а печальное сие происшествие в какой-то степени даже обернулось рекламой его заведению. Тогда же популярной среди местных щеголей да щеголих слыла "мастерская мод, платьев и различных белошвейных изделий для мужчин и дам" госпожи Армени.

Да и в последущие годы считалось престижным приобретать белье на Ланжероновской в магазине Дулета, галстуки Петербургской фабрики - у Володарского, заказывать корсеты у мадам Исакович, нанимать гувернантку или бонну через посредническую контору Дзюбина, а билеты для заграничного вояжа приобретать в старинной "пароходной конторе" Мунца или у его коллеги Осберга. Оба они представляли никак не меньше десятка известных компаний, в том числе "Мессажери Маритим", "Нидерландское Королевское пароходное Общество", "Шведскую Левантийскую линию", пароходство "Лаварелло" в Генуе и, не убоясь конкуренции, располагались в доме на Ланжероновской, 3.

Ланжероновская, равно как и другие центральные улицы города, отличалась высокой концентрацией различных заведений, но совершенно феноменальным в этом отношении был дом под №9. В 1910-х годах здесь, как это ни трудно себе вообразить сегодня, одновременно располагались: торгово- комиссионная контора владельца дома купца Германа Гозиасона, специализацией которой были колониальные товары, мануфактура и … широко использовавшаяся тогда липкая бумага от мух, агентурно-комиссионная контора Баумштейна, поставлявшая, в числе прочего, краски фабрики "Якорь", мыло компании "Свеча" и минеральные воды Товарищества "Гунияди Янос", посредническая контора Ярославского, занимавшаяся реализацией парфюмерных и косметических товаров, в частности, гамбургской фирмы "Г. Дралле", транспортно - экспедиционное акционерное Общество "Гергард и Гей", которое осуществляло и функции одесского представительства лондонского банка А. Риффера. Кроме того, в этом, казалось, "резиновом" доме №3 нашлось еще место для редакций ежедневных газет - "Голос Одессы" и "Срочная вечерняя почта", а в довершение всего и "фирменной" пивной лавки Товарищества одесских пивоваренных заводов.

За прошедшие с тех пор десятилетия улица лишилась нескольких домов и, соответственно, многих потенциальных торговых помещений. Стало быть, если все большее количество бизнесменов пожелает обосноваться здесь со своими офисами, "феномен девятого номера" может повториться, теперь уже в масштабе всей Ланжероновской.

"Лучше Дерибасовской не встретил…"

Каждая улица Одессы имеет свой имидж и шарм, судьбу и славу, достойна привязанности, признательности, любви и памяти. Но Провидению было угодно, чтобы только одна полоса причерноморской земли на краю турецкого поселка Хаджибей обернулась, как писали в старину, "замечательной по красоте своих зданий и сосредоточенности движения" Дерибасовской улицей, известным во всем остальном мире символом чудесного города, населенного прекрасными женщинами, мудрыми стариками, веселыми матросами, одаренными музыкантами, остроумными налетчиками, искусными мастерами, лощеными бильярдистами, маститыми докторами, популярными сумасшедшими, талантливыми поэтами, могучими биндюжниками, франтоватыми приказчиками, находчивыми нищими…

И со всегдашним пиететом относились здесь к степенным негоциантам, потому, что еще лет сто семьдесят назад справедливо считалось, что "наподобие древней Тиры, Марсели, Нью-Орлеана Одесса вполне создание торговли". А Дерибасовская уже тогда являла собою своего рода витрину, блистательную и привлекающую, поскольку, сообразно расположению, статусу и изяществу облика, испокон веку была центром деликатного бизнеса. Потому и не продавали здесь дрова и уголь, не подковывали лошадей, не подносили охочим до того стопки "казенного" белого зелья…

Зато дышал ароматной прохладой "Погреб французских вин", благоухала знаменитая кондитерская Замбрини, подавали изысканные итальянские блюда в ресторации Матео, госпожа Розалия держала "Прокат маскерадных костюмов", парикмахер Трините трудился над прическами местных красавиц, "гребенных дел мастер Матвеев" мог сработать любой наимоднейший черепаховый гребень, а сапожник Маскаретти - "обувь в чисто парижском вкусе" и "портретный живописец" Гинц "отвечал за сходство и тщательную отделку портретов", которые по миниатюрному своему исполнению вполне заменяли тогда еще неизвестные фотографии...

А в 1910-х годах на Дерибасовской уже располагалось с десяток фотографий, которые будущий клиент мог выбирать по своему собственному разумению, симпатиям, возможностям или советам друзей. Потребительский или покупательский спрос зачастую непредсказуем, но немало зависит тут от репутации фирмы, рекламы, сложившейся традиции и многих других факторов. Так, на Дерибасовсой пиво можно было испить в фирменной лавке завода Енни, ресторане "Бавария" Товарищества одесских пивоваренных заводов (бывш. Санценбахер), но многие предпочитали старинную уютную пивную Брунса, что укрылась в глубине двора на углу Екатерининской. Или, скажем, бакалейные товары продавались тут в пяти магазинах, но было престижным покупать "у Дубинина", рекламировавшего товар с солидною сдержанностью: "Получена совершенно малосольная семга нового улова". Не нужно было долго думать, где отведать кумыса, потому, что его подавали в единственном на весь город заведении Нейдинга в Городском саду, а тягу к знаниям на одной только Дерибасовской можно было сполна удовлетворить в восьми книжных магазинах - "Одесские новости", "Новое время" Суворина, у Распопова и в других. Одессит среднего достатка старался приобретать недорогую одежду в филиале Московского Торгового Дома "Бр. А. и Я. Альшванг", но считал нелишним, если его хоть иногда увидят выходящим не из какого другого, а фешенебельного табачного магазина Стамболи. В нарядном "Пассаже", который изначально был крупным торговым Центром, помимо прочего можно было обзавестись итальянским граммофоном "Фонотипия", швейцарским "Мон - Блан" или, на худой конец, производства рижского Акционерного Общества, но как хотелось продемонстрировать гостям новенький аппарат знаменитой французской фирмы "Братья Пате", представительство которой находилось в громадном доме страхового Общества "Россия" на углу Дерибасовской и Ришельевской. Ассортимент товаров стариннейшего, открытого еще в 1833 году, первого в Одессе универсального магазина Вильяма Вагнера, давно принадлежавшего его потомкам, насчитывал сотни наименований, но, в частности, швейные машины чаще покупали в магазине фирмы-производителя "Зингер", имевшем возможность предоставлять целую систему льгот, скидок и рассрочек. На Дерибасовской улице драгоценности, изделия из золота и серебра, часы продавались во многих местах, но дама, казалось, с особой грацией протягивала ручку для поцелуя, если она сверкала колечком "от Пурица", а кавалер с изящной небрежностью доставал из жилетного кармашка и щелкал крышкой настоящего "Мозера", приобретенного в магазине Баржанского, известном и за пределами Одессы..

Тем не менее, покупателей хватало на всех, потому, что на реноме торгового предприятия "работало" уже само его расположение на Дерибасовской, лучше которой, как поется в той одесской песенке, не встретишь.

Сладкий стол Амбарзаки

Мы уже подзабыли, что Одесса когда - то считалась третьим после Петербурга и Москвы городом империи. И в этот лестный для нее ранг она была возведена трудами многих одесситов разных национальностей и, в немалой степени, греков. Недаром в истории Одессы остались имена крупных предпринимателей Калафати, Маврокардато, Маразли (отец городского головы), Параскева, Петрококино, Ралли, Родоканаки, Синадино.., а на плане города - Греческая улица.

Она находится на расстоянии одного квартала от Дерибасовской и помимо прочих здесь были торговые и другие заведения, ранг которых вполне соответствовал расположению улицы в самом центре города: страховое Общество "Нью - Йорк" и Генеральное Общество страхования жизни, Банкирский Дом Лурье, отделение компании "Симплекс - Автомат", устраивающей керосиново - калильное освещение по последнему слову тогдашней техники, "Товарищество Ж. Блок", где можно было купить, в частности, пишущие машинки знаменитой марки "Ремингтон", представительство известной автомобильной фирмы "Студдебекер", магазин корабельной арматуры Винника…

Но испокон веку преобладал здесь "гастрономический и фруктово - питейный" ассортимент товаров. Уже в первой половине Х1Х века гурманы отдавали стойкое предпочтение колбасной итальянца Маньяни и полным - полно было в итальянских же винных погребках "Cantina con diversi vini", прохладный полумрак которых дышал терпким запахом вина и звучал безыскусными мелодиями скрипки. Как написал в 1912 году журналист и летописец Одессы, внук брата основателя нашего города, Александр де-Рибас, "Греческая улица имеет и теперь свой особенный аромат. Пахнет на ней и финиками, и орехами, и рожками, и апельсинами, и всякими колониальными специями". Здесь много лет процветал Торговый дом Геберта фон Шварцталя, поставлявший изысканный коньяк Мартель, французский ликер Кюрасо, знаменитое шампанское Луи Редерера и не каждый мог спокойно пройти мимо виноторговли Цезаря Гинанда, где продавали бессарабские, крымские, кавказские, заграничные вина да "спутницы доброго вина - гаванские сигары".

Не должно быть забытым и то, что название улицы никогда не было лишь данью памяти о юности Одессы, когда здесь компактно обосновались греки- первопоселенцы. Уже в ХХ веке торговой достопримечательностью не только Греческой, но всего города по праву слыл универсальный магазин братьев Петрококино, на полках которого соседствовали посуда, детские игрушки, бритвы, уже завоевавшие покупателей фотоаппараты и принадлежности к ним, только входившие в обиход спортивные товары и множество других нужных и не совсем нужных вещей. И вплоть до 1917 года реклама и вывески тут пестрели греческими фамилиями: "Бакалейная и колониальная торговля Мавроматис", "Мясная лавка Пефани", "Пивная лавка Калифотиди", "Парикмахерская Тесеоглу", "Ресторан Складареса", "Портняжеская мастерская Кириако", "Виноторговля Потомианос", "Корсеты Стафикопуло" и…"Мастерская по набивке чучел Родиди".

А какими уютными, романтичными, если не сказать экзотичными, были старинные греческие кофейни Грекидис, Захарато, Маландраки, Павлиди, Пентиловлис, Хрисолури… В незапамятные времена в лавке Ивана Левиди на Греческой улице впервые в Одессе появилась халва с самого острова Хиос. А потом какими вожделенными для детей, дам и отдельных представителей сильного пола были греческие кондитерские Криади, Меллисарато и, в первую очередь, существовавшая еще с 1873 года "Первая на Юге греческая кондитерская К. Ф. Амбарзаки".

Она работала до 2-х часов ночи, здесь можно было сыграть в бильярд и почитать газеты, пожелавшим основательно откушать подавали бифштекс, антрекот, сосиски, яичницу…Но "коньком" Амбарзаки были, конечно, кондитерские изделия собственного изготовления и я не могу отказать читателям в удовольствии и не привести их ассортимент на уровне 1907 года: рахат - лукум с миндалем, фисташками, орехами, шоколадный и чистый; халва сахарная, медовая, ореховая, шоколадная; халва караимская с миндалем, орехами, шоколадная, домашняя; варенье розовое, вишневое, кизиловое, черешневое, абрикосовое, смородиновое, малиновое, клубничное, ореховое; желе из айвы; нуга и шербет разных видов. Нужно ли говорить, что все это запивалось кофе или чаем отменного сорта и качества.

Понимаю, что, как говорят на Востоке, "сколько ни повторяй "халва", "халва", во рту слаще не станет". Повторять нужно не слова, но дела.

Блистательная свита королевы

В 1934 году, побывав в Марселе, Исаак Бабель написал, что он "там увидел…Одессу, какою она стала бы через двадцать лет, если бы ей не преградили прежние пути". С такой сентенцией нельзя не согласиться, если вспомнить стремительность, с какой город наращивал свой торгово-промышленный потенциал, что, в частности, вполне можно лицезреть на примере Полицейской, нынешней улицы Бунина.

Еще в конце 1860-х годов из предприятий среднего и большого, во всяком случае, заявлявшего о себе рекламой, бизнеса, на улице были две типографии -Гурского и Нитче, оставшиеся в истории Одессы фотографии Гааза и Мигурского, нехитрое "производство чернил" Миллера, популярная в городе "Венская булочная", переплетная Сиротина да портняжеская мастерская Феррари.

А спустя лет сорок на Полицейской уже могло бы приодеться население какого-нибудь небольшого городка, поскольку располагались здесь никак не меньше двадцати шести (!) мастерских, конфексионов, магазинов по изготовлению, подгонке, продаже женской и мужской одежды "во главе" с известнейшей, вошедшей в литературу, фирмой У. Ландесмана на углу Колодезного, теперь вице-адмирала Жукова, переулка. Запросы музыкантов-профессионалов и самых утонченных любителей "быстро, добросовестно и за умеренную цену" можно было удовлетворить в так называемом "Депо фортепиан" Торгового Дома М. Рауш, где продавали, ремонтировали, настраивали, сдавали напрокат рояли, пианино и другие клавишные инструменты. К услугам же деловых или путешествующих людей было "Российское Транспортное и Страховое Общество и Пароходство", не только осуществлявшее срочные пассажирские и грузовые перевозки между Одессой и портами Крыма и Кавказа, но исполнявшее страховые операции и таможенные формальности. А для тех, кто оказался в стесненном материальном положении или попросту, на период временного отъезда, к примеру, на дачу, желал пристроить для надежного хранения зимнюю одежду, мебель, драгоценности и прочее, на углу Польской улицы еще в 1905 году возвели огромное, одним своим внешним видом уже внушавшее доверие, здание "Одесского частного ломбарда", которое имело в городе семь отделений, в том числе одно, удобства клиентов ради работавшее в вечернее время.

По соседству со всеми этими, по сути, предприятиями традиционного бизнеса в первом десятилетии ХХ века приметой технического прогресса появились фирмы, предлагавшие домовладельцам, квартиросъемщикам, фабрикантам, хозяевам торговых заведений совершенно новые виды услуг и товаров - устройство электрического освещения, провода, лампы, угольные стержни для дуговых фонарей, люстры, плафоны, электрические звонки, изоляционные материалы, генераторы, моторы и "вообще все материалы по электротехнической отрасли", как в том убеждала потенциальных покупателей реклама располагавшейся на Полицейской "Всеобщей Компании Электричества" ( правление в Петербурге, заводы в Риге, отделение в Одессе).

Но заведения, предприятия, фирмы Полицейской улицы, при всей своей известности, респектабельности, значительности товарооборота и прибылей, были всего лишь свитой, блистательной свитой "королевы" - товарной биржи, величественное здание которой на углу Пушкинской улицы когда-то являло собой символ коммерческого величия Одессы, свидетельство ее высокого статуса торгового Центра Новороссийского края. И в подтверждение этого на фасаде биржи, над парадной лоджией, располагались гербы четырех губерний: Бессарабской, Екатеринославской, Таврической и Херсонской.

Только какая же свита без пажа! На эту не самую главную, но такую симпатичную роль вполне могла претендовать бубличная Г. Катарова - единственное из двадцати подобных заведений дореволюционной Одессы, которое завоевало необыкновенную популярность. Мы знаем, где она находилась - на Полицейской, 32, а неповторимый вкус "катаровского бублика" канул в прошлое вместе с последними одесскими старожилами. Не хочется думать, что навсегда…

Резиновые изделия от … Г. Гейне

Воспоминания детства зачастую остаются с человеком всю его жизнь, а будучи помноженными на талант литератора, могут стать достоянием миллионов читателей, чему примером творчество Валентина Катаева. В одной из книг о своем одесском детстве он вспоминал распаренную мочалку, "вкусно пахнущую хорошим аптекарским магазином Лемме, где она была папой куплена".

Старинное "Одесское общество торговли аптекарскими товарами "Ю. Лемме и Ко" помещалось в собственном доме на улице Жуковского, имело в городе два розничных магазина, поставляло больницам и продавало отдельным покупателям аптекарские и химические товары, аптечную же и лабораторную посуду, минеральные воды, перевязочные материалы, хирургические инструменты, средства дезинфекции. Но помимо фирмы Лемме, на этой же улице, не убоясь конкуренции, располагались еще "Южная торговля аптекарскими и парфюмерными товарами", аптечные склады и магазины Больта, Гольфанда, Вейцера и аптека Олецкой. Словом, приезжий человек, попавший на улицу Жуковского. вполне мог решить, что ее жители только и делали, что болели, приобретали медикаменты да аптечные товары и благополучно излечивались исключительно для того, чтобы … повторить все это в том же порядке с тем же результатом.

Равным образом могло показаться, что почтенные обитатели улицы сплошь и рядом занимаются земледелием, поскольку "Инженерно-промышленная и техническая контора инженера-технолога Сергея Филиппова" и торговые заведения Арановича, Бирнбаума, Гершенцвита, Губерта, Расселя наперебой предлагали тут различных моделей, конструкций, производительности и стоимости сенокосилки, сноповязалки, жатки, молотилки, локомобили, зерноочистители, плуги, сеялки, и всю номенклатуру запасных частей к ним производства лучших машиностроительных фирм Австрии, Англии, Германии, Польши, России, Соединенных Штатов Америки, … Для полноты картины надобно сказать, что здесь же можно было приобрести отменно зарекомендовавшие себя шведские сепаратора "Экспресс", мельничное оборудование и "специальные двигатели для сельского хозяйства" известного завода "Отто-Дейц".

Конечно, наивно было бы предполагать, что в условиях исключительной насыщенности тогдашнего рынка торговля на улице, расположенной в самом центре Одессы ограничивалась лишь реализацией аптечных товаров и сельскохозяйственной техники. Тут были известные и за пределами города конторы по экспорту зерна одесских негоциантов Анатра и Менделевича, крошечная мясная лавка Химича, типография с символичным названием "Гуттенберг", книжно-газетный киоск и отдававшая экзотикой "торговля азиатскими (китайскими, японскими, индийскими) товарами"…

В магазинах, магазинчиках, лавках продавали мануфактуру и бумагу, "колониальные товары" и головные уборы, белье и алюминиевую посуду, зеркала и изделия из драгоценных металлов, коньяк и … бамбук для производства мебели - шезлонгов, кушеток, круглых столиков и наилегчайших кресел, коими были уставлены сады и веранды скромных дачных домиков и роскошных вилл Малого, Большого, Среднего Фонтанов, равно как фешенебельного Французского бульвара и отдаленного Люстдорфа. А различные резиновые изделия, инструменты из отличной английской стали, мощные насосы и крепчайшие канаты можно было приобрести на улице Жуковского, 29, у … Герша Гейне.

От Морозова до Высоцкого

Савва Морозов навсегда остался в истории личностью яркой и многогранной: состоял в друзьях Максима Горького, флиртовал с революционерами, был щедрым меценатом и много лет поддерживал знаменитый МХАТ… Но прежде всего он был европейской формации просвещенным капиталистом и его мануфактурное Товарищество "Морозов С. и сыновья" обрело когда-то всероссийскую известность. Равным образом даже на самой глухой окраине страны, даже лица, употреблявшие сей напиток лишь в моменты крайней нужды, знали вполне доступный и качественный чай "Товарищества чайной торговли В. Высоцкого и Ко". Волею Меркурия - всемогущего бога торговли, мануфактурный и чайный "короли", можно сказать, "повстречались" на Троицкой улице в Одессе: на углу Канатной специально выстроенное для него здание занимало одесское отделение Товарищества Высоцкого, а несколькими кварталами дальше располагалось представительство мануфактурной фирмы Морозова.

А еще здесь помещались представительства таких крупнейших производителей этого, во все времена ходового товара, как акционерного Общества "Жирардовские мануфактуры", Маленовской льняной мануфактуры, выпускавшей, в частности, добротнейшую парусину, Тверской мануфактуры, хлопчатобумажных фабрик Эмиля Цинделя, наводнившего рынок знаменитым ситцем в "цинделевскую горошину", ставшим своеобразным символом российской деревни…Но кроме представительств на Троицкой были еще "склад суконных товаров" Круглого, склады Аглицкого, Блюмберга, Гальперина, Зельдовича, старинного, с отделением в Николаеве, "Товарищества торговли русскими мануфактурными товарами" Д. П. Котляревского, обеспечивавшие свыше 70% оптовой торговли мануфактурой в городе. Если же учесть еще и розничные магазины Гамовой, Мищенко и других, то Троицкую улицу можно было с уверенностью считать одним из центров мануфактурной торговли Одессы первых десятилетий ХХ века.

Мануфактурой, понятное дело, не ограничивалась номенклатура товаров, реализовывавшихся на Троицкой улице. Здесь, в Торговых домах братьев Берт и братьев Грубер, в торгово-посреднических конторах Клячко, Подкаминера, Синдика, Флакса и других всегда можно было заключить контракты на приобретение оптовых партий аптекарских и парфюмерных товаров, швейных и сельскохозяйственных машин, сепараторов, бумаги, железа, инструментов из английской стали фирмы "Бедфорб Джон и Сыновья" в Шеффилде, петли для окон и мебели рижской фабрики братьев Буш, напильники немецкого акционерного Общества "Отто Эрбе", топоры с эмблемой известной фирмы "Лошадиная голова", нарядные, отблескивающие всеми цветами радуги, хрустальные люстры из Дрездена и ароматные табаки из греческого города Салоники…

А между Пушкинской и Ришельевской улицами, там, где в наше время много лет находился молочный завод №1, в арендуемом для этого доме располагался один из пяти одесских молочных же магазинов известной фирмы А. В. Чичкина. Но это уже относится к сфере розничной торговли, равно как и галантерейные магазины Берза, Иониса, Шестермана…

Что же касается производства, то на Троицкой оно было представлено довольно скромно - как-никак, а центральная часть города. Тем не менее, здесь исправно функционировали две макаронные фабрики, типографии, в которых можно было заказать небольшого тиража брошюры, рекламные "летучки", афиши, бланки и визитные карточки, престижная цинкография М. Пиковского, которая поставляла высококачественные клише для печатания иллюстраций в самых что ни на есть роскошных изданиях… Курьезом, а может быть и свидетельством того, что конкуренция только подстегивает добротно поставленное дело, были конторы размещавшихся на Молдаванке заводов винно-каменной кислоты Левина и Шестопала, мирно "уживавшиеся" в одном доме на Троицкой. А ремесленники держали здесь несколько мастерских, в которых оббивали специальной тканью широко распространенную тогда мягкую мебель, переплетали книги, исполняли заказы на новомодные каучуковые штемпеля и … искусственные цветы, которыми испокон веку было принято украшать кокетливые дамские шляпки.

В целом же Троицкая, при всем своем торговом разнообразии, была обычной одесской улицей, что только подтверждало богатство большого и веселого портового города.

Перья от "Steiner Siegmund"

Когда-то одесские улицы, перпендикулярные, равно как и параллельные Дерибасовской, по мере удаления от нее и приближения к Старопортофранковской, Старому кладбищу, "Привозу", железнодорожному вокзалу, Куликовому Полю, Белинской утрачивали блеск и респектабельность, что сказывалось на всем, включаю торговую инфраструктуру. Центр, конечно, не обрывался резко, окончательно и бесповоротно, но сдавал свои позиции постепенно и одним из примеров тому была Успенская улица.

Приметой времени и самым что ни на есть ярким свидетельством технического прогресса располагалось здесь представительство известной итальянской фирмы "Fiat", чьи автомобили, постреливая сизым дымом и распугивая извозчичьих лошадей, проносились по одесским улицам. По соседству было представительство Товарищества "Бриземейстер Э. и Ко", производившего металлические бочки для горючего, а неподалеку Торговый Дом "Брун И.Н." держал гараж с автомастерской при нем. Все это уже давно кануло в прошлое, но осталось на страницах пока еще ненаписанной истории автомобильного дела в Одессе.

Успенская считалась и одним из центров торговли железом, представленной фирмами "Альтендорф и Райт" (Англия), "Zunz Charles" (Бельгия), "Duisverk" (Германия), "Беккер и Ко" и "Плутон" (Россия), "Бильнес" (Финляндия)… И здесь же помещалась одесская контора "Санкт-Петербургского металлического завода" - производителя и поставщика такой "серьезной" продукции, как турбогенераторы, подъемные краны, паровые турбины для судов и паровые же котлы распространенной тогда системы "Бабкок и Вилькокс".

Еще одной, более-менее четко выраженной специализацией Успенской улицы, равно как и соседней Троицкой, была оптовая и розничная мануфактурная, ниточная и чулочная торговля, поскольку находились тут представительства и магазины акционерного Общества "Макс Гребнер", Яковлевской мануфактуры "Василий Дороднов и сыновья", "Невской ниточной мануфактуры", "Хлопчатобумажного и ситценабивного Товарищества В. и А. Васютинских", одесской фирмы "Наследники В.Т.Пташникова", варшавской "Стефан Кале" и другие.

Торговый Дом "В.В.Трестер и Ко", да многочисленные агентурно-комиссионные конторы осуществляли оптовые поставки широкого ассортимента товаров: бумаги различных сортов, древесного угля для самоваров и увесистых портновских утюгов, хлопкового масла производства среднеазиатских заводов, стекла, белоснежного бристольского картона для визитных карточек, швейных машин, звонкой марсельской черепицы, всевозможных красок, посуды, велосипедов последних моделей, резины и машин для резки ваты фирмы "Alba", которые нигде больше в городе не продавались.

В известном же всем одесситам магазине К.М.Яковенко всегда наличествовал "громаднейший выбор модной и прочной обуви лучших заграничных, Варшавских, С.-Петербургских фабрик и собственного производства, удостоенного за изящество фасонов и за прочность высших наград на выставках"", гурманы могли приобрести на Успенской знаменитые португальские сардины и консервы из Франции - родины этого продукта, дамам московское Товарищество "Формоза" предлагало косметику, а венская фирма "Steiner Siegmund" - такой изысканный и экзотичный товар, как страусовые перья, которые колыхались, казалось, от одного дыхания.

И в то же время на Успенской наличествовали характерные признаки близкой окраины: небольшая зеркальная фабрика Сегал-Гордона, искусственных минеральных вод Кура, колбасная - Ромова, макаронная - Ларионова, табачные - Асвадурова и братьев Бабадаглы, "мраморное производство" Утенко, мастерские ремесленников, мелочные и съестные лавки, винные погребки "без претензий"… И всего этого здесь было много, бок о бок, дверь к двери, стена в стену. К примеру, в одном доме располагались пивные лавки Воробья и Клинкевича, которые были "цивилизованными" конкурентами: не просверливали друг у друга бочки, не писали доносы, не натравливали вымогателей, тогда еще не именовавшихся рэкетирами, но при встрече обменивались приветствиями, а иногда, может быть, даже заглядывали друг к другу и поднимали добрую кружку пива во славу честной коммерции…

Сегодня границы центра города намного шире и размещение офисов, магазинов, салонов, кафе и прочих заведений на Успенской улице вполне престижно. Дай Бог, чтобы еще прибыльно было…

Самовар для старевещника

Базарная улица никогда не считалась одной из центральных и название ее было отнюдь не самым элегантным, но история города отложилась тут во всем своем многообразии. На этой улице родились поэт-романтик Эдуард Багрицкий, талантливый литератор и общественный деятель Владимир Жаботинский, "летописец Одессы" Валентин Катаев и его брат писатель-сатирик Евгений Петров, написавший, как их теперь уже уверенно можно назвать, бессмертные романы "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" в соавторстве с Ильей Ильфом, который в юности…тоже жил на Базарной. Здесь располагалось "Когановское здание дешевых квартир", контора нововыстроенного Одесско - Днестровского водопровода, иллюзион "ХХ век", который не знакомые с римскими цифрами мальчишки называли не иначе, как "Ха-Ха век", широко известное ремесленное училище Общества "Труд", представительство киевского издательства "Вся Россия" и … Торговый Дом братьев Г. и М. Раухвергер, многочисленные потомки которых не только волей времени и судьбы разлетелись по всему миру, но и поныне здравствуют в нашем городе.

Это была старинная, солидная, оставшаяся даже в художественной литературе, фирма, которая множество лет исправно осуществляла оптовую и розничную торговлю различными металлами, тавровыми балками, рельсами, водопроводными трубами, проволокой, инструментом, крепежными изделиями - болтами, гайками, шайбами, заклепками, штифтами, железом всевозможных видов: прутковым, полосовым, кровельным, листовым перфорированным и с насечками, прочая и прочая…

Несколько крупных торгово-промышленных предприятий Базарной улицы были связаны с давнишним, но всегда насущным видом человеческой деятельности - производством съестных продуктов. "Товарищество Черноморского Виноделия" поставляло импортные да отечественные - бессарабские, грузинские, крымские, шабские вина, отменные коньяки и шипучие вина собственных заводов.. Многие не мыслят себе потребление сих благородных напитков без последующей доброй затяжки и на Базарной мирно соседствовали представительства табачных фирм: ростовской "Братья Коген", феодосийской "Крым", воронежской "Сычев и сыновья", продукцией которой была дерущая горло махорка. А торгово-посредническая контора "И.Эрак и Ко" представляла на Базарной, в Одессе да и на всем Юге страны швейцарское акционерное Общество "Линдт и Шпрюнгли", которое выпускало, в частности, "всемирно известный молочный шоколад "Альпина" и когда мы дивимся сегодня разнообразию "сладкого импорта", хорошо бы знать, что это, в сущности, лишь "хорошо забытое старое". Не хочется обойти воспоминанием и располагавшуюся здесь контору винокуренного завода В.И.Богдана, единственного в Одессе предприятия по производству пищевых дрожжей, которые и продавались, главным образом на этой улице.

Были тут и некоторые другие более-менее крупные торговые заведения и агентурно-комиссионные конторы - мануфактурные, строительные, хлебные, но в целом Базарная являла собою улицу мелких ремесленников и торговцев. Подвалы буквально каждого дома занимали белошвейные, велосипедные, заготовочные, красильные, кузнечные, малярные, медно-литейные, портняжеские, примусные, сапожные, свечные, столярные, ювелирные и другие мастерские, прачечные, пекарни… А на первых этажах размещались магазины, лавки, склады - аптекарских товаров, кожи, красок, галантерейные, писчебумажные, топливные… Но больше всего было торговых точек "съестного профиля" - бакалейные, гастрономические, кондитерские, мясные, овощные, табачные, фруктовые магазины, винные погреба и единственная на всю улицу "монополька", где продавали разнокалиберные бутылки водки, запечатанные белым сургучом. А одних только молочных здесь насчитывалось не менее десятка, в том числе кефирное заведение Л.Шульца и "Амальта" - козья ферма и кефирное же заведение Х.Грушко. Уж не знаю, как жителям соседних улиц, но обитателям Базарной молока и его производных, видать, хватало…

Гомонили на Базарной и трактиры, где можно было спросить самовар или скромную "пару чаю", то есть большой чайник с кипятком и поменьше - с заваркой. Некоторые их них тогда подразделялись по цеховому признаку - трактир биндюжников, портных, сапожников, стекольщиков… А трактир Коднера на углу Базарной и Ремесленной, нынешней улицы Осипова, облюбовали старьевщики или, как их называли в Одессе, старевещники. Целый день они бродили по дворам, оглашая их пронзительными выкриками: "Старые вещи покупайм, старевещ, старевещ!", а вечером собирались в трактире и приносили самые последние городские новости. И послушать старевещников приходили многие обитатели соседних домов, что с успехом заменяло им чтение вечерних газет. Трактиры были колоритными заведениями, которые вместе со своим временем безвозвратно канули в прошлое, но многое другое еще вполне может возродиться.

Еще не вечер

Название "Большая Арнаутская" уходит корнями еще в начало Х1Х столетия, когда между нынешними улицами Белинского и Канатной была небольшая, шириной, примерно, с современный квартал, Арнаутская слободка, по распоряжению герцога Ришелье заселенная солдатами - арнаутами, сиречь, албанцами. С годами она "растворилась" в городской застройке, но "проросла" двумя параллельными, протянувшимися до Молдаванки, улицами, одну из которых, в отличие от соседней Малой, потом поименовали Большой Арнаутской.

Вдоль Большой Арнаутской от улицы Белинского до Канатной тянулся когда-то канатный завод Новикова, напротив располагалось представительство известной французской компании, производившей пастеризованное вино "Сен - Рафаэль". К каждой бутылке его прилагалась брошюра о "тонизирующих, укрепляющих и целебных свойствах" этого напитка, а реклама "Сен - Рафаэль - лучший друг желудка" много лет настолько была на слуху, что потом ее с грустной иронией спародировали И. Ильф и Е. Петров в названии кооперативной столовой конца 1920-х годов "Бывший друг желудка". Широко были известны и крупнейшие на Юге сахарные заводы под фирмой "Братья Бобринские", представительство которых в 1910-х годах тоже помещалось на Большой Арнаутской. А по всей губернии да и в городе исправно работали "простые по конструкции и дешевые шведские сепараторы "ДОМО" и английские приводные ремни из кожи и верблюжьей шерсти, поставляемые "Фабричным складом для Юга России" на Большой Арнаутской, где имелся телефон, тогда являвший собою не только "средство общения", а один из показателей солидности фирмы.

Но в целом торгово - промышленная инфраструктура Большой Арнаутской была представлена небольшими магазинами, лавками да мастерскими. Их было великое множество и конкуренция заставляла ремесленников осваивать и тотчас же рекламировать доступные им технологические новации. Так, когда в "Первой Американской мастерской обуви "Эклипсе" начали применять клей, владелец не преминул осчастливить клиентов заверением в том, что после ремонта "заплаты не заметны".

В "мраморных" мастерских на Большой Арнаутской изготавливали умывальники, подобные тому, который стал одним из "героев" сказки Корнея Чуковского "Мойдодыр", в картонажных - всевозможную тару, в частности, "картонки", то есть большие круглые коробки для шляп, теперь сохранившиеся лишь в театрах и на киностудиях в качестве реквизита. А еще тут были белошвейные, драпировочные, заготовочные, одеяльные, матрацные, слесарные, столярные, токарные, трикотажные мастерские.

Продавали же тут граммофоны, мягкую восточную обувь - чувяки, ароматные табаки, тончайшую папиросную бумагу, скрипящие отменной кожей и сверкающие никелированными замками чемоданы, книги, гнутую, так называемую венскую, мебель, часы на все вкусы и возможности, мануфактуру, прочая и прочая… В то же время ассортимент реализуемых на Большой Арнаутской товаров в значительной мере формировался с учетом потребности и покупательской способности сельских жителей, торговавших на расположенном поблизости знаменитом рынке "Привоз" - деревянная посуда, скобяные и пеньковые товары, краски, в том числе столь популярная в деревнях голубая, готовая одежда, которую продавали в специализированном магазине "Крестьянское платье", керосиновые лампы и стекла к ним…

На Большой Арнаутской вблизи "Привоза" располагались и два постоялых двора, дабы приезжий человек имел где поставить на ночь коней, самому преклонить голову, а поутру умыться и испить чаю. Впрочем, для последнего на улице имелось еще с десяток чайных трактиров, где можно было заказать "пару чая", то есть чайник с кипятком и другой, поменьше - с заваркой, а если компания случится, так и вовсе спросить самовар. Желающие могли освежиться пивом в пивных лавках Торгового дома "Ф. Енни и Ко" и акционерного Общества "Одесская Бавария", а жаждущие чего покрепче - спуститься в прохладу одного из восьми винных погребков. Если же кому вышла необходимость подать какую бумагу в казенное учреждение, так ее в двух юридических бюро на Большой Арнаутской не только толково составляли, но и печатали на еще диковинной для многих машине…

И если сегодня на Большой Арнаутской, которая долгие годы помимо всего прочего была лишена даже названия, потомках давних покупателей предлагают современнейшие компьютеры и многое другое, невиданное раньше, то, право же, можно сказать, что "еще не вечер".

"Кантеры" от Якова Кантера

С легкой руки, вернее, легкого пера И. Ильфа и Е. Петрова многиел уверены, что "всю контрабанду делают в Одессе на Малой Арнаутской улице". Действительно, в давние времена здесь, к примеру, фабриковали слабительные таблетки, выдавая их за "патентованные заграничные", жили скупщики краденного, , карманные воры, мелкая уголовная сошка, так называемые "халамидники"… Но Малая Арнаутская не была более криминальна, нежели некоторые другие улицы.

А отличалась она, скорее, насыщенностью торговыми заведениями, главным образом продовольственного ассортимента. С трудом верится, что когда-то тут располагались до сорока мясных, столько же бакалейных, двадцать молочных и десятки других магазинов и лавок, а в одном только доме Болгарова под №107, протянувшимся на целый квартал, сосредоточилась чуть ли ни половина всей городской торговли птицей. А еще на Малой Арнаутской продавали книги, обувь, часы, керосин, посуду, уголь… Здесь была гостиница "Майбах", издательство, постоялый двор, прачечная, фотография, баня (одна из сорока в городе!) и трактир "Лондон" на углу Ришельевской, который ласково называли "Лондончик"…

Помимо "торгово - бытового" разнообразия тут располагались, как сейчас сказали бы, эксклюзивные заведения, например, открытая еще в первой половине Х1Х века кондитерская фабрика братьев Крахмальниковых. В Одессе славились конфеты, пирожные, восточные сладости от Амбарзаки, Амбатьелло, Бонифаци, Либмана,., но Крахмальниковы утвердились на, казалось, до предела насыщенном рынке "сладкой продукции", в частности, за счет выпуска дешевых кондитерских изделий. Завсегдатаи чайных трактиров ухитрялись с одним-двумя леденцами фабрики Крахмальниковых "одолеть" самовар, их обсыпанные сахаром "подушечки" покупали к чаю нищие обитатели Молдаванки, семечковую халву продавали на развес во всех съестных лавках и любимым лакомством детей были разноцветные мармеладки...

Уже тогда бесплатно рассылал прейскуранты, по-нынешнему прайс - листы, на плуги, сеялки, жатки, молотилки, сепараторы "Склад и мастерская сельскохозяйственных и мельничных машин" З. Маргулиса. А на " металло - ткацком производстве вдовы М. Я. Гизера" выпускали для этих машин медные и железные сита, а также новомодные металлические сетки для кроватей, которые в квартирах нерадивых хозяек тотчас же заселяли… клопы. Специфичные услуги предоставляло "Первое на Юге России художественно - декоративное ателье" М. Басовского -изготавляло театральные декорации, бутафорию, реквизит и давало на прокат разборные сцены для устройства любительских спектаклей, которые были очень распространены, но сошли на нет, когда сама жизнь начала напоминать плохо поставленный спектакль. А как не вспомнить, что поныне, по крайней мере на юге Украины, люди преклонного, не совсем преклонного и вовсе не преклонного возраста называют ручные пружинные весы не иначе, как "кантером", не подозревая, что их выпускала "Специальная фабрика весов и гирь" Якова Кантера на Малой Арнаутской улице в Одессе.

Она была когда-то живописна: щекастый булыжник мостовой под сводами старых акаций, тротуары из синих плиток лавы, решетчатые столбы, стеклянные таблички с номерами домов, подсвечиваемые по вечерам спрятанными за ними лампочками, скамеечки у ворот…Время взяло свое и былого колорита Малой Арнаутской не возвратить. Но это вовсе не касается торгового облика улицы Как говорят в Одессе, совсем наоборот.

"Фруктовая" Новорыбная

Бытовала когда-то в Одессе анекдотичная байка о гражданине, который на вопрос "где вы служите?" всенепременно отвечал: "Напротив Городского театра". А на поверку-то оказывалось, что он имел в виду ни что иное, как Александровский полицейский участок - известное всей Одессе своей высокой четырехгранной каланчей здание на Пантелеймоновской улице аккурат…напротив театра, до которого, однако, еще нужно было пройти всю Ришельевскую. Помимо участка на Пантелеймоновской располагалось давшее потом название улице Афонское Пантелеймоновское подворье, уездное по воинской повинности присутствие, "электролечебный кабинет" доктора Ерузальского, кинотеатр или, по тогдашнему, иллюзион "Заря", "Общественные" бани и 5-я мужская гимназия на углу Гимназической. Словом, на одной только улице, как в каком-нибудь городке, были представлены церковь, полиция, армия, здравоохранение, культура, бытовое обслуживание и народное просвещение. Но никакому, даже самому заштатному городку, не обойтись без бизнеса и его, как говорят в Одессе, на Пантелеймоновской было.

Изначально улица именовалась Новорыбной, потому что когда-то здесь преимущественно торговали этим излюбленным и доступным продуктом, который варили, жарили, фаршировали, вялили, солили и рубили на божественный одесский форшмак. Рыбу и потом можно было купить тут в гастрономическом магазине "Торгово-промышленного Товарищества" купца 2-й гильдии А.К.Дубинина, имевшего даже собственные промыслы за Люстдорфом. Но в целом дары тогда еще щедрого Черного моря уступили здесь место дарам не менее щедрой земли и на Пантелеймоновской оказалась сосредоточенной не менее четверти всей оптовой и розничной торговли фруктами. И начинка ни с чем не сравнимых вареников с вишнями зачастую была "родом" с Пантелеймоновской. По обеим сторонам улицы от Пушкинской до Старопортофранковской тянулись фруктовые магазины, магазинчики, лавки, склады, торгово-посреднические конторы и лишь в одном только доме №114 было шесть таких заведений. "На углу возникало сияющее видение фруктовой лавки, - вспоминал Одессу своего детства В.Катаев, - там персы в нестерпимо ярком свете только что появившихся калильных ламп обмахивали шумящими султанами из папиросной бумаги прекрасные крымские фрукты - крупные лиловые сливы, покрытые бирюзовой пылью, и нежные коричневые, очень дорогие груши "бер Александр". Впрочем, продавались тут, конечно, не только, вернее, не столько крымские фрукты, сколько свои, выращенные и доставленные на скрипучих возах из близлежащих живописных украинских сел и чистеньких немецких колоний. И торговали ими не только персы, но болгары, греки, грузины, евреи, русские, украинцы - все, кто имел интерес заниматься этим деликатным скоропортящимся товаром.

А еще по части "кушать подано", равно как покурить и выпить, на Пантелеймоновской было десятка полтора бакалейно-гастрономических магазинов, ресторан Стамателато, паштетная Блонской, трактир Вапняра, "Домашние обеды" Балацкого, съестная лавка Андрейченко, пекарня Голикова, "кефирное заведение" Попика, мучная торговля известных предпринимателей Анатра и Вейнштейна, "Молочная" Колпакчи, мясная лавка Дмитриева, табачная - Ямпольского, виноторговля Иванова, "монополька", где торговала "казенной" водкой мадам Левитская, и склад апельсинов да лимонов Яцупского, "колониальный" аромат которого врывался в симфонию разнообразнейших, дразнящих аппетит запахов Пантелеймоновской улицы. И те, кто предусмотрительно предпочитал "не класть все яйца в одну корзину", могли здесь обзавестись ими у Донцова, Ефимова или Файнштейна, а к услугам оптовых покупателей была экспедиционная контора Гутваха.

Но не хлебом единым жив человек, и на Пантелеймоновской улице можно было приобрести аптекарские и галантерейные товары, детские игрушки, деревянную посуду, керосиновые лампы, кожу, часы, что было весьма удобно для селян, приезжавших торговать на знаменитом "Привозе" и не имевших времени, привычки и желания слоняться по магазинам в центре города. А Пантелеймоновская, тянувшаяся вблизи Старого кладбища, того же "Привоза", железнодорожного вокзала, Куликова Поля, по тогдашним понятиям считалась окраинной улицей. Сообразно таковому статусу здесь было так называемое "Заведение извозного промысла", а также обычно сопутствующая ему торговля овсом, сеном и колесной мазью, кузница, слесарная мастерская на Пантелеймоновской, 3.

Этот участок, на котором ныне театр музкомедии и стадион "Спартак", еще в начале ХХ столетия принадлежал одному владельцу и являл собою, по сути, торгово-ремесленный комплекс. Здесь, в отдельных строениях, кроме слесарной, располагались картонажная, ящичная и мастерская металлических решеток, коммерческого престижу ради именовавшаяся фабрикой, магазин игрушек, типография и заводик по производству натурального уксуса, технология которого настолько была проста, что искусные хозяйки и сегодня вполне успешно реализуют ее в домашних условиях. Позже часть этого участка откупил купец 1-й гильдии И.Л.Конельский и разместил здесь свою фабрику папиросной бумаги. Аналогичных производств в городе имелось несколько, а одно даже располагалось через дорогу от фабрики Конельского. Но именно она была известна далеко за пределами Одессы, поскольку, в отличие от конкурентов, выпускала не только отличного качества папиросную бумагу, но папиросные же гильзы. С помощью нехитрого приспособления многие курильщики набивали их табаком полюбившейся им марки, получая тем самым ароматные и недорогие папиросы, которые было принято носить в портсигаре. Любителей этого неторопливого, располагавшего к размышлению занятия еще можно было повстречать лет тридцать назад, но сегодня уже даже машинки для набивания папирос возведены в ранг антиквариата.

Архаичными представляются ныне и некоторые виды тогдашнего бизнеса, вроде мастерской по набивке чучел Малоквасова на Пантелеймоновской, 16, которая, невзирая на экзотичность специализации, худо-бедно, но кормила, наверное, владельца. Многое уже безвозвратно или обратимо кануло в прошлое, но если на улице появляются не переоборудованные, а специально выстроенные здания универмага и паркинга, первый этаж которого тоже являет собою торговый центр, то, как говаривал Остап Бендер, еще можно жить. И надеяться…

"Родом с Канатной"

В романе И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" есть одна подробность, на которую, увлеченные похождениями великого комбинатора читатели, в том числе одесситы, похоже, не обращают внимание. В юности, а это было, судя по тексту романа, в Одессе, будущий подпольный миллионер Корейко мечтал найти бумажник с деньгами: "Он так часто представлял себе, как найдет деньги, что даже точно знал, где это произойдет. На улице Полтавской Победы… На улицу Полтавской Победы Саша ходил каждый день, но… бумажника не было". Оно и не удивительно. Улица Полтавской Победы - это не что иное, как Канатная, которая называлась так с 1909 года, но ни до, ни после бумажники там не валялись - деньги люди зарабатывали сообразно таланту и предприимчивости.

Как и на других улицах Одессы, тут были различные мастерские, магазины, лавки, пекарни, в частности, известного кондитера Амбатьелло, прачечная Нейдрикера -семейный бизнес, братья держали прачечные на нескольких улицах, ресторан мадам Рачковской, "заведение извозного промысла" Свиридова, откуда по утрам, громыхая на булыжной мостовой, выезжали тяжеленные биндюги, типография Карлика, о котором написал В. Катаев… А на углу Базарной, как и теперь, помещалась аптека, в давние времена принадлежавшая Файнштейну.

На фоне этих предприятий мелкого и среднего бизнеса выделялось пароходство "Сидней Рид и Ко", отделение страхового Общества "Рейнско - Вестфальский Ллойд", представительства таких солидных фирм, как "Modern" (парфюмерия), "Продуголь", "Голтянское Т-во пивоварения", "Вознесенские рудники", "Бекман и Ко" (коньяк), "Л. Олри Редерер" (шампанское)… А внушительной приметой ХХ века стали на Канатной салоны уже завоевывавших мировой автомобильный рынок фирм "Мерседес" и "Форд", открывшиеся соответственно в домах №№ 15 и 22.

Канатная расположена вблизи исторического центра Одессы и земельные участки тут были не были дешевыми. Кроме того, городские власти не разрешали открывать здесь предприятия с "грязной" или "шумящей" технологией. А посему в начале нынешнего века промышленность на Канатной улице была представлена, как сейчас сказали бы, малыми предприятиями: производство так называемого "овсяно - солодового какао", фабрика парафинированной бумаги, лаборатория, выпускавшая перекись водорода, фруктовые эссенции, пищевые красители…Но на заре Одессы именно здесь были открыты два по тем временам крупнейших предприятия - канатные заводы Мешкова и Новикова, коим улица обязана своим названием. И если первый не оставил сколь - нибудь заметного следа в промышленной истории города, то второй имеет сегодня "продолжение" в лице акционерного Общества "Cтальканат", расположенного на Водопроводной, куда производство переместили еще первые владельцы. Завод, более ста лет принадлежавший купеческой "династии" Новиковых, протянулся когда-то от Канатной до нынешней улицы Белинского вдоль Большой Арнаутской. И сегодня еще в одном из дворов Канатной "прячется" длиннющее, ныне разделенное на множество отдельных квартир, одноэтажное строение - бывший цех, где вили канаты, которые стали первым производимым в Одессе экспортируемым товаром.

Об этот хорошо бы помнить, равно как о том, что первые в городе "Мерседесы" да "Форды" были когда-то "родом с Канатной".

Цветочный угол

В старой Одессе, как говорили, все было возможно, к примеру, побывать за один день в Америке, Англии, Бессарабии, Венеции, Гамбурге или Страстбурге. И для этого всего-навсего нужно было отправиться на Екатерининскую улицу, где когда-то располагались отели с такими "географическими" названиями. Как и сегодня, улица начиналась от фешенебельного центра города, упиралась в живописный рынок "Привоз", но на всем своем протяжении была полна достопримечательностей самого разного значения, вида и толка- величественный памятник империатрице Екатерине, греческое училище, Свято-Троицкая церковь, Армяно-грегорианская церковь, иллюзион "Художественный", дома знаменитых одесских семейств Бонифаци, Родоканаки, Маврокордато, Вальтуха, Ландесмана, известный и за пределами Одессы "Английский магазин Вильяма Вагнера".

Это был первый в городе универсальный магазин, где можно было приобрести мануфактуру, столовое серебро, готовальни, швейные машины, ножницы для стрижки овец, хирургические инструменты, седла, духи, лорнеты и великое множество других предметов, товаров и изделий, полный перечень которых занял бы, пожалуй, все, отведенное для этой статьи, место на страницах "Пассажа". Многие десятилетия магазин Вагнера помещался в принадлежавшем ему же здании бывшего Ришельевского лицея, занимающем целый квартал от Ланжероновской до Дерибасовской, являя подтверждение того, что в былые времена фирмы отличались исключительным постоянством места и названия. Так, находившееся напротив магазина Вагнера, в помещении нынешних авиакасс, легендарное кафе Фанкони принадлежало потом Скведеру, но сохраняло название, которое настолько вошло в историю , литературу и фольклор Одессы, что наши земляки открыли "Кафе Фанкони" в далеком городе на чужой земле.

А по диагонали от кафе Фанкони, там, где теперь ресторан "Украина", был респектабельный, если не сказать интеллигентный, ресторан Робина, в котором даже имелся специальный кабинет для игры в шахматы. Любопытно, что П.Ф.Робина пожелал было завещать заведение своим многолетним усердным служащим, но благородному его намерению дружно помешали родственники. На Екатерининской улице предприятия, как сейчас говорят, общественного питания были представлены и чайными трактирами, один из которых именовался "Коммерческой биржей", но сообразно статусу своему да контингенту посетителей они располагались не в центре, а поближе к "Привозу". Помимо этого здесь помещались никак не меньше двух десятков бакалейных магазинов и лавок - не бегать же за каждой пачкой чая или фунтом сахара на соседние улицы. Не были обойдены заботой и поклонники Бахуса, поскольку к их услугам на Екатерининской, впрочем, как и по всему городу, были уютные прохладные погребки. К примеру, один их них содержала мадам Ласская в доме №23, там, где сегодня расположено аналогичное заведение, которое какой-то остроумнейший одессит назвал когда-то "Два Карла", поскольку находится оно аккурат на углу улиц, еще недавно носивших имена Карла Маркса и его тезки Карла Либкнехта- молодым одесситам уже нужно пояснять смысл этого названия, теперь официально вынесенного на вывеску. И в завершение "питейно-съестной " тематики нужно обратиться к воспоминанию из "ближнего прошлого", когда в 1950-х годах в начале Екатерининской доживала свой век последняя одесская "бубличная", где великолепные бублики выпекали, можно сказать, на глазах покупателей, которые вполне успевали доставить их домой горячими. Но потом это колоритное заведение прикрыли…

Равным образом канули в прошлое табачные магазины Екатерининской улицы, в которых продавали драгоценные трубки английской работы, гаванские сигары, бессмертные одесские "Сальве" и гильзы фабрики Конельского, потому что множество курильщиков предпочитали собственоручно набивать их излюбленного сорта табаком,а потом поштучно укладывать в портсигар. А сколько ребят на всю жизнь запомнили популярнейший в городе магазин игрушек вдовы Колпакчи ! А сколько молодых одесситов впервые покупали девушкам цветы на углу Екатерининской и Дерибасовской возле дома Вагнера.

Это было незабываемое, живописнейшее зрелище: на низеньких деревянных скамеечках рядом друг с другом сидели цветочницы, а перед ними в эмалированных мисках и ведрах- нарядные розы, благоухающая весной сирень, кудрявые хризантемы, тончайшего и коварного аромата лилии… Цветы тут продавали, что называется, испокон веку и кто только восторженно ни писал об этом: И.Бунин, И.Бабель, В.Катаев, Ю.Олеша, К.Паустовский… Давняя и в прямом смысле яркая традиция, к тому же, оставшаяся на страницах литературных произведений, уже сама по себе становится достопримечательностью. Но те, кто когда-то присвоили себе право решать за одесситов, не смогли или не пожелали понять эту вроде бы нехитрую истину и цветочниц…попросту прогнали с десятилетиями насиженного места, кажется, вскоре после закрытия "бубличной".

Многое меняется и на современном уровне возрождается на Екатерининской улице, но я бы еще хотел когда-нибудь купить цветы на углу возле бывшего дома Вагнера.

Тире - точка - тире

Используя терминологию критиков да литературоведов, можно сказать, что сегодня "Александровский проспект" есть название собирательное, для разумения чего потребно совершить небольшой экскурс в топографию и топонимику старой Одессы.

Александровская, она же Греческая, площадь, на которой с утра до ночи гомонил Греческий базар, располагалась между Дерибасовской и Полицейской улицей, ныне носящей имя Бунина. А от нее уже начиналась и тянулась до Успенской широкая, обсаженная деревьями, улица, носившая престижное название Александровский проспект, продолжение которой от Успенской и до знаменитого рынка "Привоз" именовалось Александровской улицей. Впоследствии проспект и улицу объединили под названием Александровский проспект, на пересечении с Базарной рассекавшийся площадью Старого базара.

На этом старинном одесском торжище еще в 1830-х годах по проекту архитектора Г.Торичелли выстроили торговые корпуса с высокой четырехгранной, увенчанной часами башней, галереями, колоннадами, аркадами - средневековая Италия да и только. Но с годами тут "расплодились" лотки, рундуки, навесы, палатки, "бессмертные" одесские фанерные будки… и творение Торичелли, теряя классическую строгость, обрело солнечный колорит южного изобилия - пурпурные помидоры, фиолетовые "синенькие", крутобокий перец, голубовато-полосатая скумбрия, мраморная брынза, янтарный виноград и…"холодная вода с ледом", которую громкоголосо разносили предприимчивые мальчишки.

А по обе стороны Старого базара располагались на проспекте бесчисленные магазины, магазинчики, лавки, лабазы склады, прочая и прочая… Александровский проспект был, в частности, своего рода "мануфактурной столицей" Одессы, поскольку этим товаром во всем его многообразии торговали здесь свыше трех десятков магазинов. Примерно столько же было торговых заведений по продаже провизии: муки, бакалеи, молочных продуктов и всего того, то когда-то носило "ароматное" название "колониальные товары" - апельсинов, лимонов, бананов, фиников, гвоздики, корицы, мускатного ореха, перца…И не каждый способен был отказать себе в удовольствии заглянуть в "Виноторговлю Голубчика", однофамильца бабелевского персонажа. Тогда еще в помине не было сегодняшних "спасительных" полиэтиленовых кульков и, в прямом и переносном смыслах, вся нагрузка от покупок ложилась на корзины и пакеты из специальной, тонкой и хрустящей, оберточной бумаги, различные сорта которой можно было здесь же приобрести в магазине Товарищества "Варшавский М. и Комп." А пакеты, естественно, перевязывали шпагатом, не бумажным, но настоящим, тонким и вместе с тем крепким, который продавали в специализированном магазине "Пеньковые товары"…

Конечно, на Александровском проспекте, как и на других улицах Одессы, не только торговали, но, как говорится, "работали руками" жестянщики, лудильщики, портные, сапожники, а в четырех одеяльно - матрасных мастерских "строили" упругие пружинные матрасы да стеганые ватные одеяла, крытые блестящим алым атласом - мечта молодоженов и признак последующего семейного благополучия…

На этом пестром "торгово-ремесленном" фоне Александровского проспекта выделялись крупнейшие, давно и отлично зарекомендовавшие себя местные и всероссийской известности фирмы. Торговый Дом "Игнатий Бакош" специализировался на продаже металлических изделий - паровых утюгов, весов, лопат, мясорубок, знаменитых и "вечных" тульских самоваров фабрики Баташева, ножниц, проволоки, цепей, гвоздей, мельниц для кофе, медных тазов для варки варенья, которые, начищенные до нестерпимого блеска, являли собою непременную принадлежность кухни каждой уважающей себя одесской хозяйки… "Ярославский магазин И. М. Соловьева" располагал широким ассортиментом "ярославского и костромского чисто льняного полотна", мужского и женского белья, занавесей, портьер и, казалось, неподвластных времени, переходивших от матерей к дочерям и "далее везде" скатертей тяжелого рубинового бархата… Отделение "Торгово-Промышленного Товарищества наследников В.Т.Пташникова" предлагало разнообразную мануфактуру и галантерейные товары, а один из пяти одесских магазинов "Товарищества русско-французских заводов "Проводник" в числе прочих резиновых изделий настойчиво и успешно рекламировал "первейшие в мире по высшей прочности, доброкачественности и изяществу фасонов нескользящие галоши "Колумб". Недолговечным, а потому пользовавшимся постоянным спросом, товаром "Товарищества льда" заправляли многочисленные кухонные шкафчики - леднички, успешно заменявшие нашим предкам современные холодильники-морозильники, детвора не могла оторваться от "вкусных" витрин кондитерского магазина знаменитой фирмы "Братья Крахмальниковы" и на одном из фабричных складов всегда имелась в продаже расфасованная в мешочки по 1 и ? пуда "мука специального изготовления" вальцево-паровой мельницы Торгового дома "Лазарь Инбер"…

Если принять площадь Старого базара за точку, а участки улицы по обе ее стороны за тире, то, сообразно почти уже вышедшей из употребления азбуке Морзе, сочетание "тире-точка-тире" соответствует букве "К" - купечество или купцы, стараниями которых Александровский проспект стал когда-то одной из центральных торговых артерий города. Случайное совпадение, но символичное и сохранившееся, что вселяет надежду…

Муки и радости выбора

Преображенская - одна из старых, протяженных и красивых улиц города, облик которой формировался стараниями и мастерством архитекторов разных школ и поколений: Л. Влодека, Ф. Гонсиоровского, С. Ландесмана, А. Омарини, Л. Оттона… И отразились здесь когда-то многие аспекты, черты и черточки большого города: государственная власть была представлена полицейским управлением на углу Полицейской (ныне - ул. Бунина), религия - Преображенским Кафедральным собором, Успенской церковью, еврейским Молитвенным Домом, домами Реформатской и Старообрядческой церкви, медицина - шестью лечебницами, как называли в те годы поликлиники, бытовое обслуживание - знаменитыми банями Исаковича, оборудованными по последнему слову тогдашней "помывочной" техники, искусство - художественным училищем и иллюзионом "Аполло", народное образование - историко-филологическим факультетом Новороссийского университета, курсами каллиграфии и известным далеко за пределами Одессы коммерческим Императора Николая 1 училищем.

В то время подготовке цивилизованных коммерсантов справедливо придавали большое значение и посему окончившие училище с отличием удостаивались звания Почетного гражданина Одессы, какое и было присвоено выпускнику 1911 года Исааку Бабелю. Коммерсантом он, как известно, не стал, но жизнью своей и творчеством высокое это звание, думаю, оправдал. А соученики его еще успели стать управляющими банками, директорами пароходных компаний, председателями крупных акционерных обществ, а один - даже профессором политэкономии - таков был уровень подготовки специалистов в этом учебном заведении.

Оно располагалось в специально выстроенном для него доме №8 - в самом начале улицы и случайность эта стала символичной, поскольку коммерческая инфраструктура Преображенской была исключительно разветвленной. Добрую половину квартала между Дерибасовской и Греческой занимал "Пассаж Менделевича", на первом этаже которого располагалось множество магазинов самого разного профиля, а заканчивалась улица "Фруктовым пассажем" легендарного рынка "Привоз".И спектр товаров, предлагаемых на Преображенской улице, мог удовлетворить, кажется, самого привередливого покупателя или потребителя: ювелирные изделия, пожарные рукава, какао знаменитой фирмы "Жорж Борман", граммофоны лучших немецких марок, мраморные памятники, микроскопы, железные кровати, проекционные или, как их называли, волшебные фонари, керосиновые лампы, велосипеды, игрушки в магазине "Детский рай", божественного вкуса халва фабрики Дуварджоглу, диковинные раковины, пробки, чай Товарищества "Караван"…

И порой человек оказывался тут поистине в затруднительном положении, потому что выбор, как известно, совершенно не простая штука. Где и чем, к примеру, утолить жажду - вином в погребке Склаво, "очищенной" в казенной водочной лавке, так называемой "монопольке", пивом в прославленном А.И.Куприным "Гамбринусе" на углу Дерибасовской, лучшим в городе кофе в заведении Либмана, квасом у Чигирева, в чайном трактире Жорднато или в "Буфете искусственных минеральных вод" Лернера? Захотелось сфотографироваться, но где, если фотографов тут с десяток, а один и вовсе работает под вывеской "Гений Шапиро". Конечно, никаким он гением не был и не считал себя таковым, но если уж нарекли тебя таким именем, то как не воспользоваться им для рекламы? А где переночевать заезжему гражданину - в гостинице "Центральная", "Меблированных комнатах" Туркова, который сдавал их на месяц, сутки, час, или расположиться на постоялом дворе Жуся? И, кажется, легче уж самому побриться, нежели выбирать между парикмахерами Берберовым, Тесеоглу, Фридманом или Шульцом. Школьные тетрадки продавались у Франца Маха и Ивана Маха, заурядлую вату можно было приобрести в одиннадцати магазинах аптекарских товаров, а чтобы выбрать зимнюю шапку, изысканную шляпу, бесхитростный картуз или щегольское канотье нужно было обойти, двадцать одно торговое заведение, в том числе респектабельный магазин И. Скроцкого, отца художника и известнейшего детского врача.

Да, выбор - это мучительное дело. Только дай Бог мучиться, как доводилось когда-то покупателю на Преображенской улице. Впрочем, похоже, что такая возможность скоро представится. Было бы на что мучиться…

Улица как улица…

Каждую улицу, как человека, можно воспринимать по разному в зависимости от собственных пристрастий, сиюминутного душевного настроя, толщины кошелька или, скажем, погоды. "Я встретил его ясным апрельским утром на Тираспольской улице, - вспоминал наш земляк писатель Р.Брусиловский. - Снег давно растаял… Ярко светило, хотя еще не грело солнце. Багрицкий посмотрел на меня туманным взглядом, кивком головы ответил на приветствие и неожиданно сказал: - По-моему, в Одессе не сыщешь более скучной улицы, чем Тираспольская. Вы не находите? - Не нахожу. Улица как улица".

Действительно, улица была как улица. Потому и поразила бы она сегодняшнего прохожего обилием товаров, что называется, на все потребности, возможности, вкусы и случаи жизни. Тут продавали туалетное мыло "Вера Виолет" и элегантные, со всенепременным "скрипом" ботинки варшавской фабрики "Братья Кипер", "бессмертные" папиросы "Сальве" и фигурный кафель для печей, керосин Нобеля и "вечные" часы "Павел Бурэ", искрометное шампанское "Vita Bohein" и роскошные альбомы фирмы "Гранберг", искусственные минеральные воды и губные гармоники "Кораблик", школьные тетрадки "от Франца Маха" и разноцветную карамель "от Амбатьелло", благородное прованское масло французской компании "Жюль Валери", незаменимое при приготовлении салатов, благоухавших ароматами одесского лета, и масло кокосовое, производившееся из привозного сырья на местном заводе "Коковар", краски для разных надобностей и платяные кнопки "Пирж", расстегивавшиеся со звуком, мужчин буквально с ума сводившим… Подобным же образом воздействовал на представителей сильного пола и звук падающих на пол шпилек для волос - эти непременные атрибуты сложнейших дамских причесок миллионами выпускались Южно-Русским заводом проволочных изделий, одесским представителем которого состоял инженер Шаргородский.

А неподалеку от него, на Тирасполькой, 13, вопреки "несчастливому" номеру процветала крупнейшая торгово-посредническая контора И.Троупянского. И прейскуранты ее или, как теперь принято говорить, прайс-листы, пестрели названиями многочисленных фирм-производителей самой разной продукции: "Адольф Якоб" - шинельное сукно, "Ганс Лемер" - материалы для изготовления картузов, "Герлах и Ко" - галантерейные товары, "Гиена" Густава Озерло - сталь, "Дарнговер и Ван дер Манделе" - масло какао, "Дюртшеллер и Ко" - шелковые нитки для вышивания, так называемые "мулине", "Нокен Гуго" - замки, "Рузевич и Кривицкий" - клеенка, "Франсуа Турнье" - целлулоидные гребни, "Шварц и Ко" - бархат, "Эпштейн и сын" - обои, "Оскар Бруггиссер" - солома для шляп, знаменитых "канотье" и "тиролек", без которых уважающий себя гражданин не считал возможным появиться в летнее время на улице. Этот пространный перечень можно было, конечно, оборвать где-то на середине, ограничившись лаконичным "и др.", но уж очень он характерен для предпринимателей старой Одессы, коммерческие связи которых простирались далеко за пределы страны. А крупные, мировой известности фирмы, в свою очередь, считали целесообразным открывать свои агентства, отделения, представительства, салоны и филиалы именно в Одессе, которая была своего рода южными воротами обширного российского рынка. Одним из примеров тому было располагавшееся на Тираспольской представительство фирмы "Сирена Рекорд", выпускавшей и поставлявшей в Россию крупные партии граммофонных пластинок, в частности, с записями популярного певца, лучшего в свое время интерпретатора цыганских романсов А.М.Давыдова…

Под стать ассортименту товаров, весьма разнообразными были и предлагаемые и на вполне достойном уровне оказываемые услуги. На Тираспольской можно было провести ночь или хоть на год обосноваться в гостинице "Марсель", подпаять прохудившийся самовар, "построить" добротное пальто с не знающим износу престижным каракулевым воротником, дать ремонт фаэтону, перекрасить платье давно надоевшего цвета, "одеть" в изящный переплет полюбившуюся книгу, заменить стершиеся подковки на башмаках, заказать щегольские визитные карточки в типографии Сибирченко, исправить швейную машинку "Зингер", запечатлеть свою внешность в "американской электро-фотографии", подклеить проколовшуюся шину в велосипедной мастерской "Экспресс", побаловаться чаем в трактире Денисова или чем-нибудь покрепче в ресторане Петинати и угостить даму изысканными сладостями в кафе-кондитерской Дитмана. Это кафе, которое наравне с заведениями Амбарзаки, Бонифаци, Либмана, Мелиссарато, "Фанкони" и самого Петра Тимофеевича Печесского слыло "сладкой достопримечательностью" Одессы, помещалось на углу Нежинской и с него, собственно, начиналась Тираспольская.

А заканчивалась она респектабельным мануфактурным магазином "Торгово-промышленного Товарищества наследников В.Т.Пташникова", расположенном в их огромном, так называемом, доходном доме на пересечении со Старопортофранковской улицей, построенном по проекту известного архитектора М.Линецкого. Обращение капитала в недвижимость издавна считалось прибыльным делом, потому что, как хлеб на столе, крыша над головой нужна всем, всегда и везде. И в конце Х1Х - начале ХХ столетий на Тираспольской улице один за другим появлялись доходные дома Вулихмана, Дурьяна, Зонтини, Рудя, Фалькевича… А в 1913 году аккурат напротив дома Пташниковых построили трехэтажный, занявший весь квартал между Старопортофранковской и Базарной, доходный дом одного из "пивных королей" Одессы Кемпе. По углам дома высоко, под самым карнизом, архитектор И.Розенфельд поместил овальные медальоны с барельефом сегодня уже неизвестной нам, но прекрасной дамы, имевшей, по-видимому, какое-то отношение к хозяину дома. Уже без малого девяносто лет эти медальоны вознесены над Тираспольской улицей огромными камеями. Или ангелами-хранителями…

Прививка от … забвения

Когда пишут, что от одного города до другого столько-то километров, имеется в виду расстояние между их главными почтовыми учреждениями, сиречь почтамтами. Как известно, в Одессе почтамт уже давно находится на Садовой, в силу чего эту живописную и зеленую даже по названию улицу можно считать самым что ни на есть центром города. А еще она издавна соединяла сверкающую зеркальными витринами и электрическими огнями, гремящую музыкой ресторанных оркестров, многоголосую Дерибасовскую с колоритным, шумным и пыльным торжищем, именуемым Новым базаром. Между ними же, помимо почтамта, располагались на Садовой множество различных учреждений да заведений, каждому из которых судьбой и конкуренцией была определена своя, зачастую не самая последняя, роль в коммерческой жизни Одессы.

И пальма первенства в этом по праву принадлежала Земскому банку Херсонской губернии, который, будучи основан в 1864 году в эпоху крестьянской реформы, к концу первого десятилетия ХХ века "завоевал себе весьма прочное положение, занимая, по размерам своих оборотов, главенствующее место среди частных ипотечных кредитных учреждений" и располагая запасным только капиталом в размере свыше 11 миллионов "тех" рублей.

Солидным считался в деловом мире Торговый дом Кюльпе, осуществлявший оптовые поставки и розничную торговлю аптекарскими товарами, хирургическими инструментами, перевязочными материалами, только входившими в обиход "комнатными душами" и уже отменно зарекомендовавшими себя бритвами фирмы "GILLETE", фотоаппаратами, прочее и прочее. Помимо этого на Садовой улице продавали детскую одежду, чемоданы, пишущие машинки, ювелирные изделия, мужские головные уборы, оружие - в закрытом для посторонних покупателей магазине Экономического Общества офицеров, а многое другое, потребное этому почтенному сословию, - в магазине "Офицерские вещи" И. Мазуренко. Десятки офицеров самых высоких званий щеголяли в мундирах от "короля" одесских "военных портных" со странной фамилией Журочка на Садовой, сотни актеров получали вожделенный ангажемент через старейшее в России, открытое еще в 1877-м году "Театральное бюро Генри Бейзертъ, Одесса, Садовая ул. 14" и тысячи гимназистов корпели над тетрадками производства известного "Дитятковского Товарищества писчебумажных фабрик", которое держало свой фирменный магазин на Садовой, 21. Здесь же помещалась специализированная торговля инструментами, принадлежностями и приспособлениями для "дамского рукоделия" Циммермана и магазин Генерального поставщика для всей России новомодного "американского непромокаемого белья "Универсал" Э. Ваккера, у которого можно было приобрести также бумажники, портмоне, портсигары, запонки и прочие предметы, необходимые мужчинам для соблюдения тогдашнего этикета. Но адрес " Садовая, 21" был известным, без преувеличения сказать, всей Одессе исключительно благодаря расположенной здесь аптеке, принадлежавшей владельцу дома Гаевскому и его компаньону Поповскому.

Это было, пожалуй, самое респектабельное среди ему подобных, заведение: изящно отпечатанные сигнатурки с изображением аптеки, микстуры и капли - только в "фирменных" бутылочках с литой надписью "Аптека А. Гаевского и А. Поповского", термометры - с такой же, фабрично исполненной маркой… Аптека отчасти являла собою и семейное дело, поскольку ее лабораторией заведовал магистр Болеслав Антонович Гаевский, сын одного из владельцев. Сам же Антон Эразмович Гаевский состоял еще и гласным Городской Думы, что соответствует нынешнему депутату городского Совета, председателем "Городской комиссии для разработки вопроса о реорганизации дела призрения подкидышей", кандидатом в члены "Комиссии для разработки вопроса о способе эксплуатации городских лиманов", членом Правления благотворительного Общества при Римско -католической церкви г. Одессы, секретарем Павловского родильного приюта, членом Общества борьбы с туберкулезом, наконец, домовладельцем. Но все это как-то уже давно забылось, а на поверхности памяти остался лишь тот факт, что Гаевскому некогда принадлежала поныне существующая аптека, которую многие одесситы самого разного возраста до сих пор называют его именем - давнее, всерьез и надолго поставленное дело обернулось самой эффективной "прививкой от забвения".

"Атланты" коммерческой Одессы

Жизненный опыт каждого из нас, думаю, неоднократно давал возможность убедиться в нехитрой истине, заключающейся в том, что не все большое - значительно, равно как и не все малое - ничтожно. И одним из примеров тому - короткая, всего о двух кварталах, улица Гоголя, на которой самым что ни на есть достойным образом была представлена когда-то старая коммерческая Одесса.

И если мы, возвратившись воображением лет на сто назад, пройдем по этой улице, то увидим немало любопытного, к примеру, Торговый дом "Братья Зензиновы", представлявший в Одессе Амурское Общество пароходства и торговли, московскую фирму "И. Оссовецкий", производившую лаки, краски, другие химические товары, и "Товарищество С. Сенькова", которое в старинном российском городке Вязники занималось выделкой отменной парусины, имевшей постоянный спрос в черноморском крае. А рижская фирма "Мендельсон, братья" в лице ее местных представителей Дорфмана и Лебединского поставляла в наш хлебный край жернова, но помимо этого вышеупомянутые граждане занимались оптовой реализацией, как теперь говорят, товаров продовольственной группы - вина, водки, консервов…

По части же импорта продовольствия нельзя не отметить помещавшееся на улице Гоголя представительство швейцарской фирмы "Гала Петер" - повсеместно известного производителя такого "галантного" продукта, как "первый в мире молочный шоколад", изобретенный Д. Петером.

Что же касается экспорта, причем, такой важнейшей его статьи, как хлебная торговля, то на улице Гоголя она была представлена посредниками по продаже зерна Гальпериным, Кубашем, Мичником и старинным Торговым домом "Тработти и Комп.", размещавшимся в собственном здании. Надежным и достойным всяческого доверия предприятием зарекомендовало себя "Комиссионное и транспортное восточно - торгово - промышленное паевое Товарищество", в офисе которого были установлены два телефона - в общем и заграничном отделах, что по тем временам являло собою не каждой фирме доступную "техническую роскошь".

А если уж мы в нашей воображаемой прогулке по улице Гоголя прикоснулись к технике, должно вспомнить, что здесь были контора Зуева и Трепке, специализировавшаяся на общестроительных работах, и представительство фирмы "Братья Кертинг", поставлявшей оборудование и выполнявшей монтаж систем отопления и вентиляции. В одном доме с "братьями" располагалась известнейшая в городе комиссионно - посредническая контора Якова Хаславского - "единственного представителя для всего Юга России, Кавказа и Средней Азии" московского Фабрично - Торгового товарищества "Р. Келер и Ко", в состав которого входили первый в России завод фармацевтических товаров, фабрика фотографических пластинок, заводы по производству парфюмерии, фруктовых эссенций, аптекарской посуды… Кроме этого Хаславский держал в Одессе склады прованского масла, импортных вин, шампанского знаменитой марки "вдова Клико" и, в довершение всего, состоял представителем фирмы "Societe Iorraine de Dietrich", выпускавшей автомобили марки "Лорен Дитрих", один из которых, по словам И. Ильфа и Е. Петрова, Остап Бендер безжалостно переименовал когда-то в "Антилопу - Гну".

Для полноты картины обязательно нужно отметить, что на улице Гоголя было и Одесское городское кредитное Общество, выполнявшее, по сути, функции крупного банка и располагавшееся, сообразно реноме, в собственном доме. А неподалеку от него и поныне стоит известный всей Одессе, некогда принадлежавший барону Фальц - Фейну, "дом с атлантами". Но "атланты" коммерческой Одессы, в частности с улицы Гоголя, давно и вынужденно канули в небытие. Остается только надеяться, что не окончательно и бесповоротно.

Лишнее свидетельство

Еще в первой трети Х1Х столетия из старинного, живописного и зеленого украинского городка Нежин в Одессу перебралось множество тамошних, как их именовали, нежинских греков. А поскольку на новом месте как-то поспокойнее жить бок о бок со своими, они поначалу обосновались на одной улице, которая и стала называться Нежинской. Но потом, уразумев, что всем, вне всякой зависимости от национальности, хватает места под благодатным и щедрым солнцем Одессы, нежинские греки начали расселятся по всему городу и улица постепенно теряла свой ярко выраженный колорит. Здесь обосновалось уездное полицейское управление и уездная же земская Управа, штаб войск одесского гарнизона, новоявленное Общество изящных искусств, созданное, дабы "развить вкус и понятие о живописи во всех сословиях городского населения"… Но еще долго на Нежинской были дома Базили, Георги, Калафати, Скарлато, Тананаки, Феохариди, Янакаки, ресторан "Гранд - Отель" С.Амбатьелло, чайный трактир А.Амбатьелло, табачныя лавка Рафтопуло, бакалейный магазин Анкело, контора зерновых операций Максимоса, мастерская модных дамских нарядов мадам Попандопуло и виноторговля Дукелиса в доме № 1.

По - соседству с ней располагался винный погреб Гауптмана, дальше по Нежинской держали свои заведения его коллеги по бизнесу Анищенко, Барбар, Дантадзе, Друт - в давние времена одесситы по южной традиции отдавали предпочтение благородному солнечному напитку. А в пивной лавке Камбурова любителям янтарной влаги подносили тяжеленные кружки "с манжетами", то есть увенчанные шапкой белоснежной пены. Промерзшие же извозчики, смертельно уставшие за день могучие биндюжники с Нового базара и вконец спившиеся люмпены заглядывали в одну-единственную на всю Нежинскую "монопольку", где сообразно численности компании, аппетиту и содержимому кошелька приобреталась четверть, штоф, шкалик или, на худой конец, "мерзавчик" водки, всенепременно запечатанный сургучом. Что же касается закуски, ежели в ней возникала потребность, или какой другой снеди, не возведенной в этот высокий ранг, то от нее, как говорится, прилавки ломились в двух десятках бакалейных и гастрономических магазинов да лавок, разбросанных по всей улице. А на акациях, что напротив дома № 74, постоянно "дежурили" воробьи, ожидая, когда на плитчатый тротуар наконец просыпятся вожделенные зернышки, потому что находилась тут лавка "Овес и сено" - "заправочная" для повсеместно распространенного тогда легкового, равно как и грузового, гужевого транспорта.

Из товаров же, как их сейчас называют, непродовольственной группы, на Нежинской продавали бутылки для разных надобностей, готовое платье, книги, медикаменты, цветы, ткани в открытом еще в конце Х1Х столетия "Магазине суконных товаров" портного Сапежникова, который, помимо всего, снабжал форменной одеждой служащих Бельгийского Общества электрических трамваев, чиновников и гимназистов. Гостиничный бизнес был представлен на Нежинской отелями 2-го класса "Марсель" и "Херсон", печатное дело - типо-литографией Рубенчика, бытовое обслуживание - четырьмя прачечными и "полотерным заведением" Гопчака, чьи работники, вытанцовывая на щетках, доводили полы до немыслимого блеска.

В 70-х Х1Х столетия здесь еще работали здесь две паровые мельницы и табачная фабрика "Товарищества Лаферм". Но со временем, когда промышленные производства "перекочевывали" подальше от центра города, на Нежинской остались лишь многочисленные мастерские традиционного и новомодного профиля: авторемонтная, каретно-кузнечная, каучуковых штемпелей, красильная, бондарные, водопроводная, заготовочная, переплетная, "Переписка на пишущих машинах", где с утра до ночи барышни стрекотали на "Ремингтонах" и "Ундервудах", позолотная, слесарно-механическая, швейная, кондитерская, обеспечивавшая своей отменной "сладкой продукцией" известное в Одессе кафе Дитмана. Это были, конечно, мелкие предприятия, только, худо ли, бедно ли, но какое-то количество постоянных рабочих мест они обеспечивали.

На Нежинской располагались и агентурно - посреднические конторы да представительства различных российских и иностранных фирм, которые обеспечивали поставку, в частности, всевозможной медной и никелированной арматуры производства "Соединенных английских заводов", кабельной продукции, металлов, смазочных масел, кожи, апельсинов, лимонов и других "колониальных товаров", граммофонов с изящно изогнутой трубой и открытых писем, сиречь, открыток, с видами Одессы и других, достойных того, городов мира. И здесь же "Технические конторы" брали подряды на "добросовестное выполнение работ" по строительству домов, устройству систем отопления и вентиляции. Словом, все было так, как других, расположенных неподалеку от центра улицах. И все это давно кануло в прошлое...

Но и сегодня самые престижные музеи мира, самые известные антикварные фирмы, самые крупные и состоятельные коллекционеры почитают за счастье заполучить какое-нибудь изделие, вернее, произведение искусства, исполненное придворным ювелиром Фаберже. Торговый Дом "Карл Фаберже" располагался в Петербурге, имел филиалы в Киеве, Лондоне, Москве, и…своего представителя Георгия Пиггота в четырехэтажном респектабельном доме нотариуса Веселовского на Нежинской улице в Одессе. И это не только один их фактов торговой истории улицы, но, как говорят в Одессе, лишнее свидетельство былого величия прекрасного черноморского города, которое, хочется верить, еще может когда-нибудь вернуться.

Мадам Бизнес

Имя одесского городского головы Николая Александровича Новосельского этой улице возвратили лишь в 1995 году. Но неумолимое время уже давно перелистало страницы ее истории, на которых осталась забытая всеми кофейня Христо, красильная мастерская Немировского, молочный магазин Шумана, "мебельная торговля" Вайнштейна, пекарня известного кондитера Мелиссарато, парикмахерская Гололака, фабрика чулочно-трикотажных изделий Друкарского, выпускавшая теперь уже совершенно вышедшие из употребления, но такие удобные и практичные гамаши, сиречь теплые чулки, закрывавшие ногу от обуви до колена.

Помимо этих, в большинстве своем небольших заведений, на улице Новосельского было правление Акционерного Общества "Одесский газоген", которое производило жидкую углекислоту, и агентурно-комиссионные конторы, специализировавшиеся на оптовой торговле кожевенными товарами, мануфактурой, зерном… Держали здесь свои представительства и такие, широкой известности, фирмы, как "Сараджев Б.В.", чей великолепный коньяк дружно ценили гурманы по всей России, "Волжско-Черноморское акционерное Общество" - поставщик керосина и нефти, которые тогда еще никто с вожделением не называл энергоносителями, "Мерседес", выпускавшая не только завоевывавшие мировой рынок автомобили, но отличных мореходных качеств моторные лодки, Шлиссельбургская ситценабивная мануфактура.

Одной из былых специфичных черт улицы был сложившийся здесь когда-то своего рода издательско-полиграфический комплекс предприятий и заведений. Так, в доме №91 помещались представительства немецких фирм "Клейм и Унигер", "Закс и Ко", "Альберт и Ко" по производству типографских принадлежностей, шрифтов, ротационных машин, и там же - типография Хорошанского. А по-соседству гремела машинами типография А.Финкеля - редактора газеты "Одесская почта", семидесятитысячный тираж которой по причине копеечной цены не залеживался на прилавках киосков и в сумках вездесущих мальчишек-газетчиков: "А вот телеграмма от Финкеля Абрама!" Но совершенно исключительным в этом смысле был дом №66, где располагалось достойное отдельного рассказа научное издательство "Матезис", в числе основателей которого был профессор Новороссийского университета математик С.О.Шатуновский, книжный склад Шаргородского, представительства издательств "Гриф", "Дешевая книга", "Северное", "Космос" и типография М.Шпенцера, чья дочь в меру сил и таланта поспособствовала литературной славе Одессы под именем Веры Инбер… И по всей улице почти что равномерно располагались шесть писчебумажныех магазинов, один из которых держала мадам Борушек.

История коммерческой Одессы еще не написана, но книги наших земляков старшего поколения свидетельствуют о том, что предпринимательство отнюдь не являлось тут когда-то прерогативой сильного пола. Можно вспомнить хотя бы банкиршу Ксидиас - "пиковую даму с сильным налетом вульгарности", как представляет ее автор пьесы "Интервенция" Л.Славин, с детства знакомую нам по повести В.Катаева "Белеет парус одинокий" крикливую "рыбную торговку" с "Привоза" мадам Стороженко, со временем прибравшую в свои руки всю оптовую торговлю фруктами, не лишенную молдаванского шика Любку Казак из одноименного рассказа И.Бабеля, которой принадлежал постоялый двор на углу Дальницкой и Балковской, винный погреб, овсяная лавка и "участок номер сорок шесть на одесских каменоломнях". Словом, это было явление, отчетливо прослеживаемое, в частности, на примере улицы Новосельского.

…Лакомясь знаменитым одесским мороженным, зажатым между двумя хрустящими вафельными пластинками, мало кто знал, что они выпечены в заведении мадам Домбровской, зато многие хозяйки из окрестных домов состояли постоянными покупательницами, а посему удостаивались кредита в бакалейных лавках Гороховской, Никольской, Петровой, Ямпольской. До режущей глаза белизны доводили белье в прачечной мадам Александровой, с утра до вечера стрекотали швейные машинки "дамско-портняжеской мастерской" мадам Рутман, множество девушек обрели ремесло в школе кройки и шитья мадам Натали, и хозяйка "Модной мастерской" мадам Томашевская, как говорится, с ходу могла отметить малейшие вариации фигуры своих постоянных клиенток: "Слава Богу, на ваши бока уже надо шить не так, как прошлым летом". Конечно, все это были традиционные для женщин виды предпринимательской деятельности. Но ведь и представительство известной московской парфюмерно-косметической фирмы "Зиу А. и Ко" на Новосельского, 57, возглавлял никто иной, как госпожа Златкис, вода в бане, располагавшейся в доме №47, не была менее горячей из-за того, что ее держала мадам Ситникова, и могучие биндюжники с почтением относились к хозяйке своего "заведения извозного промысла" мадам Мининой…

Только потом женский, равно как и мужской, равно как и бизнес вообще, на десятилетия был низведен до презираемого, преследуемого и наказуемого занятия, а на смену коммерческой сметке и стратегии делового человека воцарилось короткое и резкое, как пощечина или удар хлыста укротителя, безжалостное слово "план" - любой ценой, вопреки всему, под страхом всего…

Теперь многое меняется. Казалось, еще недавно женщина за рулем привлекала внимание всей улицы, а нынче это уже не вызывает прежних эмоций. К слову, специалисты по безопасности дорожного движения утверждают, что за рулем представительницы прекрасного пола более спокойны, уверены и дисциплинированы, нежели мужчины. А значит - более удачливы. Похоже, что аналогичное наличествует и в бизнесе.

Открывайте кошелечки!..

В домах одесских старожилов иногда еще можно увидеть, как за стеклами дедовского книжного шкафа поблескивают золотым тиснением восемьдесят шесть томов энциклопедического словаря Брокгауза-Ефрона, доныне не утратившего своей ценности как свод знаний, система воззрений и кладезь языка наших предков. И семейной реликвией из поколение в поколение передаются увесистые, с переложенными папиросной бумагой великолепными иллюстрациями, тома "Библиотеки знаменитых писателей", выпускавшиеся издательством Вольфа. Все это сегодня уже раритеты, являющие собой гордость или вожделенную мечту любителей старой книги, но в начале ХХ века их совершенно свободно можно было приобрести на Торговой улице в магазине Канторовича, который представлял в Одессе Акционерное общество "Брокгауз и Ефрон" и "Книгоиздательство М.О.Вольф". А в четырех писчебумажных магазинах продавали тетрадки, карандаши и блестящие стальные наконечники к ним, чернила местной фабрики Тартаковского, деревянные пеналы со скрипучей крышкой и особой формы перья "Коссодо", названные по имени придумавшего их одесского профессора каллиграфии. И, поскольку же на Торговой улице когда-то помещались несколько учебных заведений, включая Высшие женские курсы и Коммерческое училище Файга, где только по воле отца учился Леонид Утесов, для торговли книгами и канцелярскими товарами коньюктура была вполне благоприятной.

Нужно думать, что себе не в убыток здесь продавали и мясо, муку, табак, чай, аптекарские, косметические, колониальные и химические товары, галантерею, головные уборы, готовую одежду, краски, мануфактуру, мебель, металлическую, фарфоровую, фаянсовую и деревянную посуду, постельное белье, скобяные изделия, строительные материалы и журналы мод "Шик Паризьен"… В фирменном магазине известного на всю Россию Санкт-Петербургского "Товарищества механического производства обуви "Скороход" предлагали действительно "не знающую износу" обувь, а владельцы многочисленных бакалейных магазинов пытались соблазнять покупателей утверждением о том, что уже "миллионы хозяек оценили достоинство бульона "Магги" в кубиках по цене 4 копейки за 1 кубик на 1 стакан". И посему нынешние потребители этого действительно удобного продукта не столько приобщаются к новациям, сколько прикасаются к прошлому.

Как на многих одесских улицах, на Торговой было множество мелких мастерских ремесленников - водопроводные, красильные, медно-литейные, одеяльно-матрацные, переплетные, портняжеские, столярные… Но по соседству с ними располагались предприятия, которые уже и мастерскими не назовешь: имевшее в городе несколько своих магазинов обувное производство Агдеева и мебельное - Брахмана, "Техническая контора по исполнению кровельных работ толью" Когана, свечных заводики Андрунина и Лукьянова, изготавливавшие стеариновые и благородные восковые свечи, "Фабрика паспарту, рамок для фотографий и альбомов".

Ближайшими пользователями этой "галантной" продукции были обосновавшиеся неподалеку фотографы Ротшенкер и Силин. Но кроме их ателье на Торговой улице имелось много предприятий бытового обслуживания и общественного питания: пивное заведение, "казеннная" водочная лавка, винный погреб, трактир "с подачей", сиречь со спиртными напитками, а также трактир чайный, две парикмахерские, пять прачечных и "Меблированные комнаты", куда по давней доходной традиции, впускали когда, с кем, для чего и насколько желаешь. И по сравнению с "меблирашками" сущим раем могла показаться старинная гостиница "Славянская" на углу Княжеской улицы, постояльцы которой имели возможность бесплатно посещать расположенные рядом "Славянские мраморные бани с номерами", открытые одесским предпринимателем Буковецким еще во второй половине Х1Х столетия.

Но главной достопримечательностью улицы во все времена был базар, уже без малого два столетия упорно именуемый Новым, где поначалу построили небольшие торговые здания с открытыми галереями, а в конце 1890-х годов возвели внушительные корпуса крытых рынков с просторными высокими залами под остекленной кровлей, за которыми по всей площади были разбросаны магазинчики, мелочные лавки, мучные лабазы, рундуки, лотки, будки. Здесь многоопытные одесские хозяйки неторопливо приценивались, придирчиво выбирали, терпеливо торговались и, наконец, покупали дары щедрой земли и моря, а крестьянский люд опосля удачливой торговли обзаводился галантереей, мануфактурой, обувью, посудой, гостинцами для детей…

Когда-то некоторые, желавшие подзаработать, жительницы Торговой улицы промышляли так называемыми "домашними обедами", другим словами, устраивали у себя на квартире некое подобие столовой, коей пользовались одинокие холостяки, не желавшие утруждаться кухонными заботами молодожены, привыкшая к домашней пище заезжая публика, иногородние студенты. А сегодня такие "домашние обеда", можно сказать, приблизились к потребителю и вдоль торговых рядов Нового базара предприимчивые граждане развозят на тележках чай, кофе, печенье, борщ, котлеты, бифштексы, предупредительно оглашая воздух пронзительными выкриками "ноги!" А некая дама скромно циркулирует с кошелкой и монотонно рекламирует свой товар незамысловатыми стишками "Открывайте кошелечки, покупайте пирожочки!" Ну что ж, каждый имеет право зарабатывать на хлеб насущный сообразно своим желаниям, способностям, возможностям и потребностям, только при этом, как говаривал великий комбинатор Остап Бендер, надобно чтить Уголовный кодекс.

Весело и доходно

В одном из эпизодов романа "Золотой теленок" на пути Остапа Бендера оказались "пикейные жилеты", как И.Ильф и Е.Петров обозвали разоренных лихими временами и известными событиями старых одесских предпринимателей, которые "все, что бы ни происходило на свете,.. рассматривали как прелюдию к объявлению Черноморска (Одессы - А.Ю.) вольным городом". В объяснение вожделенной мечты чудаковатых стариков, авторы написали, что "когда-то…Черноморск был действительно вольным городом, и это было так весело и доходно, что легенда о "порто-франко" до сих пор еще бросала золотой блеск на светлый угол у кафе "Флорида". Можно удивляться тому, как вездесущая цензура пропустила в печать даже не взятые в кавычки слова о вольном городе, но историческая подоплека этой реминисценции вполне очевидна. Еще в 1817 году стараниями графа Ланжерона была реализована давняя идея дюка Ришелье о порто-франко, то есть свободной экономической зоне в Одессе. Первая ее черта, ограничившая территорию беспошлинного ввоза иностранных товаров, протянулась от Куяльницкого до Сухого лимана и при такой длине оказалась "прозрачной" для контрабанды. Посему в 1822 году обустроили менее протяженную вторую черту порто-франко, которая начиналась от моря в районе будущих пересыпьских мостов, проходила по нынешней Старопортофранковской, Щепному ряду, Вокзальной площади, Итальянскому бульвару, улице Белинского, Лидерсовскому бульвару и, как говорят в Одессе, обратно подходила к морю близ теперешнего пляж Ланжерон. Для взимания пошлины по линии порто-франко располагались таможенные заставы, через одну из которых, Тираспольскую, в 1823 году А.С.Пушкин проехал в Одессу, где, как он напишет, "вино без пошлины привезено". А на Херсонской заставе таможенный надзиратель Зосима Иванович Педашенко старательно ощупывал пышные формы выезжавших за черту порто-франко дам, дружелюбно приговаривая "а сие у вас натуральне чи фальшиве?" Только помимо его собственного удовольствия от этого было мало проку, поелику охочие до наживы субъекты приобретали по обе стороны черты порто-франко дома, прокладывали между ними подземные ходы и безо всякой пошлины преспокойненько проносили товары "под чертой" По этой причине четыре года спустя учредили третью черту порто-франко, а оставшаяся на месте второй широкая полоса земли со временем превратилась в улицу Старопортофранковскоую, поскольку по отношению к третьей черте вторая и впрямь была старой, а первую уже и позабыть успели…

"Повторяя" черту порто-франко, новая улица гигантской подковой огибала старую часть города. И, если в приснопамятные годы улицу Бебеля одесситы лишь с горькой иронией называли самой длинной, то Старопортофранковская когда-то была таковой в прямом смысле слова. Только чревато это было массой неудобств, в частности, при нумерации домов, которая в Одессе по традиции начинается от моря, а Старопортофранковская пролегала "от моря до моря". И после многолетних, всевозможных и безрезультатных ухищрений улицу попросту разделили. Старопортофранковской она осталась до "Привоза", а от него в направлении Ланжерона появилась "анфилада" улиц, каждой из которых дали свое название.

Старопортофранковская "унаследовала" не только протяженность черты порто-франко, но землю, которая оставалась в собственности города. Потому и располагалось там множество благотворительных, учебных, медицинских учреждений, чей пространный перечень свидетельствует о совершенной уникальности улицы: Общество попечения о больных детях г. Одессы, Общество призрения младенцев и рожениц, Общество вспомоществования нуждающимся учащимся городского ремесленного училища, Общество вспомоществования нуждающимся ученицам 2-й женской гимназии, приют для призрения младенцев, богадельня, мужская и женская гимназии, пять городских начальных, два городских шестиклассных и одно городское ремесленное училище, школа ремесленных учеников, педагогические и почтово-телеграфные курсы, школа танцев, повивальная школа, класс лепки, городская дезинфекционная камера, кожно-венерологическая клиника Новороссийского университета, Павловский родильный приют и амбулатория Общества попечения о больных детях.

Что же касается промышленности, то, если в 70-х годах Х1Х века здесь еще располагались несколько паровых мельниц, то потом остались лишь мелкие мастерские ремесленников: белошвейные, дорожных принадлежностей, матрацные, обувные, слесарные, столярные… Торговые же заведения были, в основном, "местного значения", предназначенными для удовлетворения насущных потребностей жителей Старопортофранковской и близлежащих улиц, которые покупали тут галантерейные товары, мануфактуру, мебель, бакалею, молочные продукты, мясо, овес и сено, пиво, табачные изделия, новую одежду для детей и взрослых. А за старой ходили на Прохоровскую площадь, что, располагаясь на пересечении Старопортофранковской, Госпитальной, Большой Арнаутской, Прохоровской и Разумовской улиц, была своего рода достопримечательностью Одессы. Перво-наперво именно сюда с 1853 года по трубопроводу от именуемого "Большим фонтаном" источника на даче Ковалевского подавалась, как ее разрекламировали, "прозрачная ключевая вода", которую водовозы развозили по всему городу. А потом на Прохоровской площади много лет с утра до вечера гудел, шумел и гомонил толкучий рынок, знаменитая, как ее называли, "тульча", где в числе прочего за бесценок продавали перешитые, перелицованные, отглаженные, отпаренные, словом, "загримированные" под новые рубахи, жилеты, картузы, брюки и "спинджаки"…

Но водопровод Ковалевского пришел в упадок еще в конце 60-х годов Х1Х века, "Тульчу" разогнали в 1925-м, потом Староконную площадь превратили в сквер Хворостина, Старопортофранковскую улицу переименовали в Комсомольскую и вся ее история отошла в область воспоминаний "пикейных жилетов". Лишь в 1988-м старожил и знаток старой Одессы светлой памяти Владимир Адамович Чарнецкий предложил возвратить улице давнее название, которое "продлевает" ее историю вглубь времен, но для этого понадобилось еще два года. А ежели Одессе когда-нибудь улыбнется удача да власть и вместо "точечной" будет создана более обширная свободная экономическая зона, название Старопортофранковской улицы может наполнится новым звучанием...

"Под стон убогого рояля…"

Вопреки пессимистичным прогнозам, в наш компьютерный век книга еще остается основным носителем информации. А потому со всей ответственностью можно утверждать, что об этой улице знают в Англии, Германии, Италии, Испании, США, Турции, Франции - везде, где переведены книги Исаака Бабеля, который волшебным пером прикоснулся и навсегда оставил на своих страницах "Прохоровскую, чадившую в небо нищим тающим дымом своих кухонь". Здесь жили нищие и бедные, зажиточные и богатые, законопослушные и не совсем, счастливые и не очень. Но каждый так или иначе, как говорил Бабель, "добывал себе пище", благо, работать на Прохоровской было где.

Одних только торговых заведений насчитывалось свыше ста. И на их прилавках, полках, в ларях, коробах, ящиках, бочках дожидались покупателей самые разные вещи, предметы, продукты, материалы. Тут продавали сукно из Лодзи и ивановские ситцы, толстенные амбарные книги и тонюсенькие школьные тетрадки, громоздкие комоды, грациозные этажерки и массивные обеденные столы, являвшие собой своего рода "семейный форум", аптекарские товары, поскольку люди везде живут и везде болеют; "бессмертную" зеленую краску, коей испокон веку красили заборчики палисадников на просторных молдаванских дворах, известь, торговлю которой по непрезентабельности товара выносили на окраины… Ходовым товаром считалась вата, использовавшаяся, в частности, для пошива одеял, крытых роскошным малиновым шелком или демократичным синим сатином. И постоянным был спрос на керосин - самый популярный в то время энергоноситель, которым заправляли примуса, чей гул неизменно доминировал в "фонограмме" старых одесских дворов.

А в "симфонии" дворовых ароматов отчетливо прослеживался запах жарящейся рыбы, за которой не всегда был резон ходить на "Привоз" или на Алексеевский рынок, когда ее тут же можно было купить в магазине Таланова. Рядом с ним была мясная лавка, отнюдь не единственная на улице, поскольку жители Прохоровской, пусть не каждый день, но этот продукт потребляли, а могучие биндюжники и вовсе не могли себе позволить грешить вегетарианством. В молочные лавки еще на рассвете завозили свежайшие продукты и пекарни к утру уже благоухали свежевыпеченным хлебом. Но, как известно, не хлебом единым жив человек, и в магазине Торгового Дома "Чибисов и Ко" всегда можно было разжиться мукой для украинских галушек, еврейских коржиков, одесских бубликов По всей улице были рассредоточены более двух десятков гастрономических магазинов, в том числе известного на всю Одессу "Товарищества А.К.Дубинина" при его же колбасной фабрике. Работавшие здесь вкладывали в свои изделия столько мастерства и мяса, что еще много лет спустя старожилы вспоминали колбасу "от Дубинина". О качестве макарон, которые выпускал на Прохороровской итальянец Пичинелли, сегодня можно только мечтать и догадываться, и, как писал К.Паустовский, "божественного вкуса" "Бычки в томате" Черноморско-Дунайской консервной фабрики слыли "гастрономической достопримечательностью" Одессы. Она торговала, богатела, строилась и, сообразно этим животворным процессам, что называется, нарасхват шла продукция расположенных на Прохоровской двух фабрик весов, "Венской фабрики несгораемых касс", пяти лесопильных и кирпичного завода Рубинштейна. Не залеживалась на складах и жесть завода Вальтуха, поскольку в то время, при отсутствии синтетических материалов, из нее делали массу нужных вещей: банки для керосина, называвшиеся в Одессе "блацанками", коробки для монпансье кондитерской фабрики братьев Крахмальниковых, бидоны, которыми по утрам гремели во дворах розовощекие молочницы: "Молоко! Кому молоко!?" В присутственных местах, учреждениях, пароходствах, торговых заведениях, конторах нотариусов, прочая и прочая, оттискивали на документах печати штемпельными чернилами фабрики Тартаковского и в аптечных магазинах, будках, киосках при банях продавали мыло завода братьев Гершонович.

Подобно тому, как с магазинами соседствовали лавки, рядом с крупными предприятиями располагались десятки мелких ремесленных мастерских различного профиля: бондарные, белошвейные, водопроводные, заготовочные, каретно-кузнечные, колесные, красильные, одеяльно-матрацные, портняжеские, сапожные, слесарно-механические, токарные, шорные, ювелирные… Среди этих "прозаичных" заведений выделялись своей "галантной" специализацией корсетные мастерские мадам Слепак и Штерн, обслуживавшие всех щеголих Молдаванки. И уж совсем экзотичной представлялась мастерская по шлифовке раковин Кантера, где им, поначалу неказистым, придавали товарный вид, превращая в оригинальные пепельницы, изящные безделушки, сувениры, в которых был "упрятан" голосдалеких морей.

А в конце 1900-х годов здесь уверенно, оживленно и прибыльно обосновался новоявленный кинопрокатный бизнес. Вечерами, когда прикрывались магазины, пустели мастерские, затихали заводы, когда хмельной говор доносился из винного погреба Коварского и гремела "машина" в чайном трактире Косенко, гирлянды разноцветных лампочек вспыхивали у дверей иллюзионов "Орел", "Прогресс", "Прохоровский". Там, "под стон убогого рояля", как писал Эдуард Багрицкий, зрители искренне восхищались, дружно хохотали, во весь голос комментировали незамысловатые похождения героев Макса Линдера, Чарли Чаплина, Дугласа Фербенкса и других звезд юного кинематографа… Сегодня на Прохоровской нет ни одного кинотеатра и другая музыка звучит из окон старых домов - как говорится, "новые времена - новые песни".

"Шарманка за окном на улице поет…"

На страницах книг наших земляков-писателей, которые издавна взяли за непреложное и благородное правило возносить свой город на самую высокую орбиту литературной славы, осталось множество одесских улиц - от элегантной Ланжероновской до когда-то окраинной Балковской. "На Молдаванке, на углу Дальницкой и Балковской улиц, стоит дом Любки Шнейвес, - начинает свой рассказ "Любка Казак" Исаак Бабель. - В ее доме помещается винный погреб, постоялый двор, овсяная лавка и голубятня…"

Постоялый двор, положим, принадлежал не литературному персонажу, а вполне реальной обитательнице Балковской мадам Ксении Булгаковой, но разве это меняет дело? Когда-то улица как бы подводила черту под кварталами Молдаванки, соединяя Пересыпь с железнодорожной станцией Одесса-Товарная. А у приезжавших со стороны Балты и Николаева селян всегда могла появится надобность отдохнуть, переночевать, отремонтировать телегу, каруцу или подводу, подковать, напоить да накормить лошадь. Для сей цели, помимо постоялого двора, здесь располагалась кузница Савицкого, малярная мастерская Крамского, который, в отличие от своего знаменитого однофамильца, работал кистью исключительного для собственного пропитания, две лавки "Овес и сено", открытые с рассвета до поздней ночи. Их услугами, конечно, пользовалась и местная публика, поскольку пять заведений извозного промысла размещались на одной только Балковской.

И по части "поесть, перекусить, закусить или выпить" безо всяких, правда, претензий на роскошь, тоже проблем не было. По всей улице более-менее равномерно располагались бакалейные магазины и лавки, в которых, и это было характерно для тогдашних городских окраин, продавали самые разнообразные продукты - консервы, крупу, маслины, муку, чай, сахар, леденцы, халву, селедку, растительное масло и уксус, без которых, как известно, селедка и вовсе не селедка… Обходились тут, к примеру, без магазина музыкальных инструментов, но без хлеба-то никак нельзя. Потому и была на Балковской пекарня Пилиненко, поставлявшая местным жителям пышные калачи с маком, хлеб белый и так называвшийся ситный - серый, солоноватый, посыпанный тмином, вкусный до невозможности и незабываемости. Хлебную же водку, производство которой разумно являло собой монополию государства, продавали всего в двух казенных винных лавках, что для улицы, протяженностью более чем в двести домов, было совсем немного. Утолить голод, что называется, на ходу, всегда можно было в съестной лавке Михайлова или Карповича, а перед располагавшими временем, деньгами, желанием отведать горячую пищу и отвести душу степенной беседой гостеприимно были распахнуты двери четырех чайных трактиров, где сновали половые, сиречь официанты, и гремела "машина".

Эти "машины", как называли самоиграющие механические музыкальные инструменты, развлекали посетителей в трактирах и ресторанах Одессы и всей России, но только здесь они были, что называется, у себя дома, потому что выпускала их "Фабрика органов и оркестрионов" Иоганна Нечада на Балковской. Там же было налажено единственное в стране производство шарманок, с которыми колоритные шарманщики когда-то бродили по дворам, площадям и улицам, наигрывали нехитрые мелодии, собирали копейки, пятаки, а если очень повезет, то гривенник, полтинник или даже целковый. Специфичным, овеянным далекой экзотикой южных стран, было "Акционерное общество Одесского пробочного завода Эд. Арпса и Ко" на Балковской улице. Подобные производства обычно размещают в портовых городах, потому что потому что рачительный хозяин никогда не станет возить в "глубинку" такой объемный, но легчайший груз, как кора пробкового дуба и кроме завода Арпса в Одессе было еще "Анонимное Общество пробочной мануфактуры" и "Французское анонимное Общество пробочной мануфактуры". Но завод на Балковской был самым крупным из них и выпускал разнообразную продукцию, которая, можно сказать, пребывала с человеком в веселье и горести, когда толстенной пробкой выстреливала в потолок бутылка шампанского или крошечная пробочка легко выходила из горлышка аптечной склянки. Пробки же завода Арпса использовали и на расположенном почти по-соседству с ним пивзаводе "Богемия".

Пищевую отрасль представляли на Балковской также салотопленный завод Берга и консервная фабрика Фальц-Фейна с отделениями в Риге, Ревеле (нынешнем Таллине) и в порту Хорлы, куда выполнял рейсы из Одессы принадлежавший ему же пароход "София". Располагалась тут и квасоварня Лангада, кислый и щиплющий язык напиток которой особенно кстати был в жаркую погоду или после чрезмерного употребления не столь безобидных жидкостей. Квас же тогда непременно подавали охлажденным, причем не сухой углекислотой или во фреоновых холодильниках, а самым что ни на есть натуральным, как сейчас сказали бы, экологически чистым льдом. Его загодя впрок заготавливали, хранили, а летом продавали хозяйкам для загрузки домашних шкафчиков-ледничков, в рестораны, где было принято замораживать шампанское, и мальчишкам, которые по базарам и пляжам разносили "холодную воду с ледом". Несколько заведений по продаже льда держали на Балковской Морейнис, Стойко и Клюр, для которого это занятие было традиционно семейным, а теперь представляется нам исключительно архаичным. Равным образом забыты и брикеты, которые прессовали из каменноугольной пыли на заводе Камбье на Балковской улице и использовали в качестве топлива для плит и печей. А облицовывали эти высокие, обогревавшие сразу две комнаты, печи кафлем производства гончарно-изразцового заводика Гуревича и Тамаркина на той же Балковской. Десятилетиями этот белоснежный или коричневый кафель дышал зимой теплом и уютом, а потом… от него только остались разве что теплые воспоминания. Да только ли это кануло в прошлое?

Испокон веку по Балковской пролегала канава, которую уважительно именовали Канавой, поскольку она слыла достопримечательностью улицы. Но со временем улицу почти полностью застроили новыми домами, а Канаву упрятали в бетонную трубу. И ничего тут не поделать, потому что все течет и все меняется. Но если сегодня попытаться воображением и памятью прорваться в прошлое, то, может быть, еще можно услышать, как глубоко под землей бежит вода в Канаве и "шарманка за окном на улице поет, мое окно открыто, вечереет…", о чем писал когда-то одесский поэт Александр Митрофанович Федоров.

Мастера веселого огня

В начале недавно канувшего в историю ХХ века стараниями талантливого инженера Василия Ивановича Зуева захолустная, грунтовая, вихляющая из стороны в сторону, то сужающаяся, то расширяющаяся Мало-Фонтанская дорога превратилась в респектабельную живописную магистраль, которая бы составила гордость любого западноевропейского города. "В Одессе есть длинная, в несколько километров улица, идущая вдоль моря. Она называлась Французским бульваром. - писал Юрий Олеша. - По обеим сторонам ее стояли виллы…" Вспоминая С.Маршака, можно сказать, что они принадлежали "владельцам заводов, домов, пароходов", равно как банкирских контор, зерновых складов, обширных имений, мельниц, крупных торговых фирм: Анатра, Баржанскому, Дурьяну, Конельскому, Маразли, Новикову, Родоканаки, Руссову, Санценбахеру, Трапани, Фальц-Фейну, Шполянскому… Животворный дух соперничества требовал, а капиталы позволяли им возводить виллы по проектам лучших архитекторов Одессы - Гонсиоровского, Влодека, Ландесмана, Минкуса, Толвинского, Троупянского, Шеврембрандта и их строения доселе являют собой украшение Французского бульвара.

А те, кому вилла была не по карману, могли арендовать, или, как говорят в Одессе, снимать дачу, уплачивая за нее до 65 рублей в месяц. Правда, по тем временам это было дороговато, поскольку, к примеру, за 60 копеек можно было без выпивки, но вполне прилично пообедать в ресторане или съездить на пароходе "Тургенев" в виноградный городок Аккерман, который еще не именовался Белгород-Днестровским. К тому же, для публики, не располагавшей собственным "выездом", недостатком малофонтанских дач казалась их отдаленность от центра города, потому что тогдашние одесситы, коим и не снились Черемушки, поселок Котовского или Таирова, любили иметь все "под рукой" - базар, памятник Дюку, винный погреб, иллюзион и остановку электрического трамвая, чтобы выйти и "сесть возле себя на вагон" Но здешние пляжи были более удобными для купания, нежели Ланжерон или Отрада, и в летнее время дачи, обычно, не пустовали, обеспечивая доход домовладельцам Французского бульвара и примыкавших к нему переулков.

В одном из них, Удельном, напротив винных складов "Удельного ведомства" была мастерская известного скульптора Марка Людвиговича Молинари, декорировавшего своими мраморными шедеврами здания Городского театра, гостиницы "Бристоль", известной нам как "Красная", Биржи, впоследствии превращенной в Филармонию. А Кирпичный переулок получил свое название по кирпичному же заводу, который еще в 1870-х годах "на троих" содержали Ефрусси, Рабинович и Тработти на Мало-Фонтанской дороге. Она считалась дачной местностью, тем не менее здесь, главным образом во второй половине Х1Х века, открывались, работали, меняли владельцев, закрывались "Гамбургская паровая фабрика свинцовых белил, сухих и тертых на масле красок" Берга, писчебумажная - Питансье, а потом Гольдштейна и Барац, мебельная и паркетная - Марклинга, завод сухой горчицы Миллера, шипучих и фруктовых вод - Старец, химический - "Лангрен и Ко", после него - Общества химических продуктов…

А 1 (по старому стилю) октября 1899 года здесь выпустили первую бутылку шампанского двумя годами раньше основанного Южно-Русского общества виноделия "Генрих Редерер" с отделениями в Варшаве, Киеве, Москве, Риге, Санкт-Петербурге и на Кавказе. Его подвалы вмещали 2 миллиона бутылок искрометного напитка, который выдерживался тут до божественного вкуса и на российском рынке потом успешно конкурировал со своим французским "родственником".

Но галантный французский дух еще долго витал над Одессой воспоминаниями о Ришелье и Ланжероне, рестораторе Оттоне и его сыне архитекторе, инженере Потье, негоцианте Рено, портном Лантье, садовнике Десмете. Еще в 1820 году по дороге к Малому Фонтану он основал Императорский Ботанический сад в таком совершенстве, что саженцы отсюда посылали даже за границу. Помимо этого, как отмечал современник, "все сословия одесского общества полюбили проводить праздничные вечера в тенистых аллеях Ботанического сада, который представляет все удобства для таких прогулок". И там, по сути, зарождался одесский шоу-бизнес: в деревянном амфитеатре инсценировали "военные картины", по воскресеньям кондитер Кель давал балы, "Компания вольтижеров и берейторов под дирекцией Фуко и Ко" устраивала скачки, заезжие фокусники показывали "разные штуки посредством проворства и ловкости рук", на потеху да изумление горожан запускали "аэростатический воздушный шар" и пиротехник или, как тогда говорили, фейерверкмейстер Серафини демонстрировал свое "огненное искусство". Впоследствии этим делом занимался в Одессе его не менее искусный коллега Роджеро, который держал ресторан на Ланжероне, где "угощал" посетителей и собиравшихся окрест зевак великолепными фейерверками, а потом, усталый, закопченный, выходил к публике и с улыбкой отвешивал поклон, как режиссер после удачно поставленного спектакля.

Впоследствии сын Роджеро, унаследовав его профессию, открыл "пиротехническую лабораторию" напротив госпиталя на Французском бульваре, но к тому времени уже канула в прошлое старая Одесса со всяческими ее романтическими атрибутами. А прежний Ботанический сад захирел, его территорию начали постепенно застраивать и вскоре напоминала о нем лишь Ботаническая улица, ныне носящая имя Гагарина. На Французском же бульваре появились садоводства Кноделя и Торгового Дома братьев Брун с символичным названием "Царство цветов", стремительный трамвай сменил неторопливую конку, и фейерверки, утратив характер массового зрелища, стали уделом дачников.

И летними вечерами вдоль всего побережья от Ланжерона до Люстдорфа над темными садами, рассыпая искры, крутились огненные колеса, зажигались рукотворные звезды, вспыхивали волшебной красоты букеты. Но все это уже давно догорело в одесском небе и погасло в памяти одесситов - как в старинном романсе пелось - "Позабудь про камин, в нем погасли огни" Жаль, конечно, но не смертельно, тем более, что лазерная техника теперь способна творить чудеса в небе. Только мы, кажется, уже разучились удивляться.

Повышавшийся в чине…

Способного и ревностного служивого или чиновника при удачливо складывающейся карьере по мере течения времени повышают в чине, чему блистательным примером для нас остался Арманд Эммануэль Софи Сентамани дю Плесси дюк де-Ришелье - лейтенант драгунов французской королевы, полковник, а потом генерал-майор российской армии, одесский градоначальник, генерал-губернатор всего Новороссийского края и, наконец, премьер-министр своей родной Франции. И какое-нибудь селение при благоприятном повороте судьбы может разрастись до города, как оно случилось с захолустным Хаджибеем, турецким прародителем Одессы. Нечто похожее произошло и с проспектом Шевченко.

На рубеже Х1Х-ХХ веков это была всего лишь Ново-Аркадийская дорога - загородная, не совсем широкая, грунтовая, протянувшаяся аккурат между Французским бульваром и Средне-Фонтанской дорогой, ныне называющейся просто Фонтанской. И пребывала она в таковом статусе до ноября 1959 года, когда ее поименовали Ново-Аркадийской улицей. В конце же 1964-го, с застройкой улицы осчастливившими немало одесских семей хрущевскими пятиэтажками, Ново-Аркадийскую возвели в высокий ранг проспекта Шевченко.

Потом появился тут невиданный ранее в Одессе Дворец спорта, комплекс Политехнического университета, а в 90-х годах прошлого, недавно опрокинувшегося в историю века, открылись банки, агентства, бюро, пункты, центры, бистро, бары, кафе, поднялись современные здания, наводящие на нехитрую мысль о том, что, когда по-человечески платят, то умеем мы и по-человечески же вести дела, лечить, кормить, поить, строить,, не хуже тех, кто усвоили это еще давным-давно.

И превратился проспект Шевченко в престижную городскую магистраль, на которой совсем уже мало чего осталось от его "Ново-Аркадийского" прошлого. В доме № 8-а с единственными на весь проспект старинными воротами горестным летом 1941 года формировались отряды защитников Одессы. В незапамятные же времена квартировал тут числившийся по одесскому гарнизону 15-й Его Величества короля Черногорского Николая 1 стрелковый полк и на просторном пыльном плацу солдаты без конца отшлифовывали строевой шаг да отрабатывали приемы рукопашного боя. А на углу Трушевского, ныне А.Матросова, переулка одноэтажное с кирпичными трубами строение может напомнить всем охочим до исторических меморий о располагавшемся здесь Сиротском доме, вынесенном на "вольный воздух" подальше от блистательного центра города. По - соседству растет могучий, лет не менее ста пятидесяти, дуб, оставшийся, по-видимому, от раскинувшегося здесь когда-то до самого Французского бульвара старого Ботанического сада, впоследствии застроенного и "уступившего" название соседней улице.

И сегодня, под шелест проплывающих мимо "зеленого патриарха" троллейбусов, впору вспомнить, как трамвай №25 пробегал здесь когда-то в искрящуюся весельем, музыкой и фонтанами благословенную Аркадию, которую одесситы уже давно пишут без кавычек. Связывая предместья с центром, дальновидные "отцы города" понимали, что трамвайные маршруты, "проходя по местностям дачного характера, среди обширных, еще мало освоенных…земельных участков, должны постепенно развить застроение и жизнь в этих местностях, имеющих к тому все необходимые природные условия и ждущих лишь удобных путей сообщения с городом…" Такое, конечно, мог позволить себе лишь богатый город, каковым и была Одесса. Но богатство города, равно как страны, невозможно без богатства людей. И отблеск этого богатства был отчетливо различим на Ново-Аркадийской дороге.

По обе ее стороны располагались участки, принадлежавшие, в частности, председателю правления Учетного банка потомственному почетному гражданину города А.Н.Тработти, одному из потомков известных одесских старожилов купцу 1-й гильдии М.Н.Маврокордато, главе местного отделения 1-го Российского страхового Общества И.Н.Яловикову, хозяину магазина золотых и серебряных изделий на Екатерининской улице А.С.Биску, происходившей из семьи известных на юге страны землевладельцев С.Б.Фальц - Фейн, владельцев "Торгового дома Г. и М.Раухвергер - балки, рельсы, железо, сталь, свинец, цинк, олово, медь и другие металлы". Раухвергеры, кстати, безвозмездно разрешили провести через свои владения линию трамвая №25 при его повороте с Пироговской улицы на Ново-Аркадийскую дорогу. К слову сказать, благотворительность была характерно чертой, возведена в "кодекс чести" крупных одесских предпринимателей и просто богатых людей. Так, Маврокордато входил в Совет одесского отделения "Попечительства Государыни Императрицы Марии Федоровны о слепых", Яловиков безо всякого вознаграждения председательствовал в воздухоплавательном отделе местного отделения Императорского Русского Технического Общества, Биск состоял заместителем председателя Общества взаимопомощи ювелиров, часовщиков и граверов, мадам Фальц-Фейн была Почетным членом "Общества для помощи бедным г.Одессы…"

Сегодня дома все тесней выстраиваются вдоль проспекта, но застройка, к счастью, почти не коснулась обширного участка, принадлежавшего одесскому греку К.Г.Георги. Много лет после того, как он стал бывшим землевладельцем, здесь был унылый пустырь, на котором кое-где в штольнях еще по старинке резали камень-ракушечник, ветер завихрял удушливую пыль, студенты обучались геодезической съемке и в 1938 году снимались сцены Полтавской битвы для кинофильма "Петр Первый". Но потом тут разбили тут живописный, погружающий горожан в природу, дендропарк, где с застенчивой березой, стройным тополем да задумчивым дубом соседствует веселая акация, утверждая принадлежность парка и проспекта прекрасному городу, который, хочется верить, когда-нибудь, как говорят в Одессе, станет обратно богатым.

Что ответить Остапу Бендеру?

Испокон веку одесские топонимы, сиречь, названия, будь-то Дерибасовская улица, Матросский спуск, Таможенная площадь или Красный переулок, помимо основной функции обрели еще характер символа, несущего заряд большой эмоциональной силы. И щемящей грустью полнились сердца одесситов, разбросанных по фронтам да тылам, когда Бернес пел с экрана о том, что "шаланды полные кефали", а "Фонтан черемухой покрылся". Она у нас отродясь не росла, только какая разница, если был в их жизни Фонтан, и так хотелось верить, что он еще будет. А в наши дни, случается, вышибает эмигрантскую слезу песенка "Пахнет морем", в которой "спят Фонтаны, занавешены фруктовыми садами". Другое дело, что уже не все одесситы сегодня могут точно сказать, где, допустим, начинается Средний Фонтан или заканчивается Фонтанская дорога - не в осуждение это нужно отметить, но в констатацию того грустного факта, что город меняется не только "в натуре"…

И, коль уж зашла об этом речь, впору напомнить, что Средним Фонтаном считали побережье и прилегающую к нему местность, примерно, от 7-й до 11-й станции тогда еще парового трамвая - небольшого поезда, остановки которого, естественно, назвали станциями. Среднефонтанская же дорога начиналась за вокзалом и выходила к морскому обрыву на 9 станции. Но впоследствии начальную ее часть возвели в ранг Среднефонтанской улицы, завершающую - от 9-й станции до моря - наименовали улицей Красных Зорь, а оставшуюся дорогу в "компенсацию" продлили до 16-й станции. А теперь, "пережив" многолетнее название "улица Перекопской дивизии", это просто Фонтанская дорога, поскольку ведет она и к Среднему и Большому Фонтанам.

Торговым и культурным центром Большого Фонтана всегда была 16-я станция, где местные жители, дачники и прибывшие по другим надобностям граждане могли отобедать в ресторане, перекусить в буфете, испить вина в винном погребе Полиди и освежиться пивом у Музыченко. В 1892 году на 16-й станции открылся первый в предместьях Одессы летний театр режиссера Сергеева, где актеры играли на небольшой тускло освещенной сцене, а истосковавшаяся по зрелищам дачная публика располагалась под дощатым навесом, куда долетал свисток паровичка, музыка из соседнего ресторана и пыль, казалось, со всего Фонтана. Дачи на Фонтанах стоили много дешевле, чем на Французском бульваре, потому и снимали их на лето люди среднего достатка, коих в нормальном обществе всегда больше, нежели других. А потому зал у Сергеева не пустовал. Зрелищный бизнес в местах массового отдыха уже тогда был настолько прибыльным делом, что деревянный театрик Сергеева потом уступил место специально выстроенному каменному зданию, которое более-менее сохранилось и сегодня.

А еще в середине 1870-х годов на Большом Фонтане обосновался "Древесный питомник и практическая школа садоводства", ученики которой состояли на полном обеспечении, включая бесплатное обучение, питание и жилье. Основанный в 1850-х годах Рудольфом Роте, питомник отошел потом к его племяннику Федору Карловичу, располагал "громадным выбором плодовых, лесных и декоративных деревьев, хвойных растений, кустарников и роз", удостоился множества медалей престижных выставок и был одним из старейших заведений "зеленой индустрии" города. Почти одновременно с питомником Роте купец Карл Берг открыл на своих землях у истоков Среднефонтанской дороги лакокрасочное производство. Четверть века спустя его преобразовали в "Одесское товарищество фабричного производства красок и лаков", которое имело отделение в Ростове на Дону, представительства в Москве, Тифлисе, Екатеринославе, было одним из крупнейших в своей отрасли и осталось… "предком" нынешнего масложиркомбината.

Помимо "Товарищества", лаки и краски производили на заводиках Захарько и Целинского, но нельзя сказать, что этот вид продукции был специфичным для Среднефонтанской дороги. С последних десятилетий позапрошлого века здесь печатали брошюры и этикетки в типолитографии Плющеева, формовали кирпич на заводе Бланка, распускали бревна на доски и паркет на заводе Рондо, пекли бисквиты на фабрике Дурьяна, мастерили плуги, жатки и веялки на заводе Шеля, варили традиционную для старой Одессы халву на фабрике Диамандиди… Небольшое производство Энгеля, а потом "Французское анонимное общество пробочной мануфактуры" снабжало своими изделиями винодельческие, водочные и разные другие предприятия. А на заводе Пригница выпускали так называемую бутылочную проволоку, которой фиксировали пробки на бутылках с шампанским и игристыми винами. Проволокой же потолще подвижно крепили специальные фарфоровые пробочки, которые позволяли многократно открывать и, благодаря прокладке из красной резины, надежно закрывать бутылки с пивом. Такие бутылки в числе многих прочих еще можно увидеть у Олега Губаря, неутомимого собирателя и величайшего доки по части этого благородного вида посуды…

Заводы и фабрики располагались, главным образом, в начале Среднефонтанской дороги, поближе к городу. На станциях же по линии трамвая были различные будки, лотки, летучие базарчики и с десяток пивных лавок производивших этот напиток одесских фирм: Торгового дома "Енни и Ко", "Товарищества одесского пивоваренного завода бывш. Санценбахера", завода Матильды Кемре, "Южно-Русского акционерного общества пивоваренных заводов". А 10-й и 16 станциях к услугам местных и приезжих любителей или недужных были "Заведения теплых морских ванн", которые за многие десятилетия стали одной из характерных черточек Одессы. Недаром же только что прибывший сюда Остап Бендер упоминает морские ванные в числе известных ему городских достопримечательностей: "Привет первому черноморцу! - крикнул Остап… - Теплые морские ванные еще работают? Городской театр еще функционирует? Уже объявлен Черноморск (читай - Одесса. - Р.А.) вольным городом?" Что ему сейчас можно бы ответить?