colontitle

Мария

Ольга Ильницкая

«Господи, Господи, пронеси эту чашу мимо меня, если только можно»; эти слова, «если только можно», – предел нашей веры, предел нашей готовности принять волю Божию, даже если она такая страшная, такая страшная»…

Антоний, митрополит Сурожский

1

– Мужу отказала. Тогда время зависло и стало так невыносимо…

– Как?

– Так: тик-так, когда уже никак.

А когда зависает время, слышно:
стонет, шелестит, набухает.
Под глазами собираются тени.
Открывается синяя бездна.
И душа кричит, обмирая:
задержи, спаси меня!
Помилуй.

…Он сказал – раздвинь, раздвинь колени мне навстречу… Я ему поверила. Время теперь стало моим деверем.

Вот скажи, мужнин брат, доколе
новому дитяти быть в неволе?
Я опять колени разведу.
На беду…

Время говорит:
– Еще не время, потерпи, беду я отведу. 
И сомкну коленями колени.

– Муж теперь у времени в долгу! 
Дочку для него я берегу.
Имя для нее назначено: 
Мария.

2

Город заключает время в зазубренное кольцо.
Время заключает город в гладкое кольцо.
Вдоль кольцевой дороги с повязкой на глазах 
скользит мгновение.
Окольцованная женщина 
птицей из Красной книги 
ждет дитя не дождется.
В небо глядя, как в зеркало, 
глокие куздры стрекочут ей 
песню надежды.
Но пряди майского ливня 
обещают грозу.

Время проливается, 
закипая в лужах, –
возвращается временно в небо. 
Швейная машинка дождя 
строчку за строчкой
строчит сорочку
той, что родится в грозу.

В мае пришедшей – 
маяться вечно.

Брось кольцо в небо, 
словно времени не было.

Вечность приказала жить.
Вечно с вечностью неприятности. 
Вот и опять.
Но лучше об этом молчать.

3

…Родилась Мария не вовремя…

…Словно радость над сыновьим гробом…

…Это вечность, прикоснувшись, соскользнула…

…О преодолении еще не знали…

…Задыхается Мария над Сыном…

…Нескончаемым страданием дышит…

…Смертию Смерть Поправ…

4

– Я не знаю, куда он попал…

– Он везде: в каждом слове и доме… В каждом сердце…

– Он… В сердце моем!

– Нет, Мария, Он – в каждом сердце!

– Я есмь Дом! Он – в сердце моем!

– О, Мария, ты разве не слышишь? Вот Он дышит – в тебе, и во мне, и вокруг.

Каждый слышит!

Мария молча:

«Роди меня, мама, обратно. Возврати сына, Господи, мне. Всем раздал по вере…

Телом, и Кровью – …Причащая. Сыном!

…И я как все… Не пощадил… Мария, 
я Мария бедная…
Сына не пощадил, когда он молил:
«Пронеси эту страшную чашу мимо меня!»

P. S.

В Иерусалиме в храм Марии нужно не подниматься, а спускаться высокими ступенями в глубину, где таят глубину. Храм, где покоится Матерь Божия, – под городом. В саркофаг ее, белыйбелый, на коленях только и можно попасть. В нем свет золотой. А вокруг – темно, но очень много маленьких светильников. Они висят на цепях, мягко светят зеленым, желтым, синим и красным дрожанием…

Когда мы с сыном, уходя, высокой лестницей поднимались, подошел монах.

Молча перекрестил сына.

Алексей восходил из полумрака в свет – не оглянувшись –

«Мальчик. Ломкий тростник»…

А я все оглядывалась, поднимаясь стертыми ступенями, на жест поднятой руки монаха.

…До сих пор благословивший сына смотрит вслед.

Москва – Одесса