Реваз Леванович Габриадзе родился 29 июня 1936 года, грузинский прозаик, драматург, режиссер, художник, заслуженный деятель искусств Грузии (1979).

Искусство Габриадзе органично связано с национальными художественными традициями. В 1981 организовал Тбилисский театр марионеток. Постановки (Габриадзе — автор пьес, режиссер и художник): «Альфред и Виолетта» (по мотивам оперы Дж. Верди «Травиата» (1981), «Осень нашей весны» (1985) и др. Автор сценариев фильмов «Не горюй!», «Мимино» ( с В. С. Токаревой и Г. Н. Данелия) и др. Гос. премия СССР (1989).

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" театральный режиссер Резо Габриадзе. Эфир ведет Сергей Бунтман.

С. БУНТМАН: В Москве хорошие летние дни, и в Москве театральная олимпиада. В Москве театр, и в Москве Резо Габриадзе. Я не знаю, стоит ли так подробно его описывать. Он и режиссер, и художник, и писатель, и сценарии его мы знаем, и юмор знаем, и фразы разошлись по всему… не знаю, у каждого в кармане есть Ваша фраза, наверное.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Но большинство из них не я придумал.

С. БУНТМАН: А кто?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Не знаю, друзья придумывают, я не знаю. Но иногда мне говорят, и очень остроумно это звучит. Но я не знаю…

С. БУНТМАН: Но все мы помним и фильмы, но гораздо меньшее количество людей…

Р. ГАБРИАДЗЕ: А, из фильмов, да.

С. БУНТМАН: Из фильмов, да, но все же разошлись. Любая фраза из фильмов Данелии, которые мы помним, это же Ваша фраза. Чьи же фразы?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, бывают и мои.

С. БУНТМАН: Это когда мы ходили и наизусть повторяли по ролям "Не горюй" целыми годами, и детям это передавали и передаем. Резо, гораздо меньше людей, мне кажется, по объективным причинам, так получается, смотрят спектакли.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, это театр.

С. БУНТМАН: Это невозможно, мне кажется, чтобы из спектакля разошлись фразы, это реже случается.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Из театра реже, из литературы, да, естественно. Но театр ведь сколько зрителей? Тем более, такой театр, как у меня, 100 человек. Если в "Современнике" сколько собирается?

С. БУНТМАН: Я не знаю…

Р. ГАБРИАДЗЕ: Где-то 1000.

С. БУНТМАН: Скажем, да.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Это 15 моих спектаклей.

С. БУНТМАН: Нужно сыграть 15 спектаклей, 2 недели играть, не покладая рук…

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, чтобы познакомить стольких зрителей.

С. БУНТМАН: О спектакле мы сейчас сразу скажем и потом мы скажем в конце, где его можно будет посмотреть и что за спектакль. Я должен сказать, что место, где его можно посмотреть, удивительное. Скажите Вы, Резо, а потом я прибавлю, потому что для меня это очень родное место.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Я не москвич, и потому могу во многом ошибиться. Мои впечатления, я за них отвечаю. Вы не поверите, что находитесь в самом центре Москвы, вы выпадаете из времени, это Аптекарский огород, если я правильно сказал.

С. БУНТМАН: Да.

Р. ГАБРИАДЗЕ: И там, вы заходите, и там живут растения с дивными латинскими именами, с биографиями и очень сложными друг с другом отношениями, у них своя драматургия. Это очень красиво, там сейчас сад ожил, потому что наконец-то дошли до этого состояния общества, когда это надо очень бережно охранять. Там стоит огромное дерево. Я влюбился в него. Это самое красивое дерево, по-моему, из тех, которые я видел здесь, у вас.

С. БУНТМАН: Это дуб. И там есть огромная ива, которая растет над прудом. Это еще называется Малым Ботаническим садом. И если говорить по адресу, то это Проспект Мира, 28. Если от центра, сразу за Грохольским переулком, а напротив начинается улица Дурова чудная, а рядом теперь в доме Брюсова Музей Серебряного века сделали. Так что очень здорово, что это оживает, потому что это садик, в котором я провел свое самое раннее детство. И мне очень приятно, когда приходит Резо Габриадзе и рассказывает об этом огороде и этом садике. А как же Вы там играете спектакли и что играете?

Р. ГАБРИАДЗЕ: На краю этого сада построен клуб. Он так и называется -"Огород", Проспект Мира, 28. Он двухэтажный, похож на ангар, красивое здание, или на то, в чем продувают самолеты.

С. БУНТМАН: Аэродинамическая труба.

Р. ГАБРИАДЗЕ: И оттуда смотреть на сад – как-то складывается ощущение полета, птичье какое-то состояние. И в саду растет замечательная – сейчас она не цветет, но я видел в прошлом году – не цветная капуста, а декоративная капуста. И сегодня у меня с одним другом родилась смешная… они посадили огромные розы, и еще что-то у них есть. Мы говорили с восторгом, он моложе меня, и я ему говорю: очень эротический внешний ободок. Очень смешно говорить: эротическая капуста.

С. БУНТМАН: Да, эротическая капуста. Я хочу напомнить нашим слушателям, что они могут выяснить какие-то или детали спектакля, или задать вопрос Резо Габриадзе по нашему пейджеру. Что же за спектакль? А спектакль, в общем-то, с совсем неидиллическим названием.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, этот спектакль называется "Сталинградская битва". Я долго не смел так назвать спектакль, учитывая масштабы, о чем мы рассказываем и что мы показываем. Но, наконец-то, испытав на зрителях, я решился на этот название, и он называется "Сталинградская битва". Я, наверное, должен сказать, как этот спектакль живет у нас в Тбилиси, в моем театре. Я, в основном, набираю актеров из художников, потому что это лучше всего для меня, потому что общение наше легкое, более деловое и на понятном языке мы говорим для друг друга. Спектакль много ездит. Я попал заложником этого спектакля, и никак руки не доходят до нового, потому что в наше время отказаться от поездки – это получить финансовый удар, и это невозможно. Поэтому мы ездим. Бывали во многих столицах мира. В Париже была у нас премьера на Монмартре, в Берлине мы были, мы были, наконец-то, в Вашингтоне, в "Кеннеди-центре". И вот, по общему решению, решились на такую смелость приехать к вам в Москву. Пригласила нас некая группа людей, которые с этим клубом связана, которые делали его. Они теперь мои друзья, мы очень дружим, они очень помогают этим гастролям. Уже 4-го приедет основная группа, и мы готовы 7, 8, 9 мая показать. Может, Сережа, я дам информацию сейчас?

С. БУНТМАН: Вот, Лена уже спрашивает, как позвонить в этот клуб и узнать, где будут спектакли.

Р. ГАБРИАДЗЕ: У меня есть визитка.

С. БУНТМАН: Хорошо. Но все равно несколько слов о спектакле, потому что те, кто не видел спектакли Резо Габриадзе или плохо себе представляют, надо сказать несколько слов, как этот спектакль сделан. Не продавать никакого секрета, чтобы не продавать нам заранее впечатления.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Сережа, с самого начала меня очень плохо улавливают. Когда отмечалось 50-летие конца войны?

С. БУНТМАН: 1995 год.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Я проезжал через Нормандию, в Брюссель ехал, именно через тот городок, где высадились союзники. И это было так торжественно, что на меня, далекого от войны и от военной темы, скорее, так скажу, человека, очень сильно подействовало. А по приезде сюда меня спросили: что ты будешь ставить? И самое сильное впечатление у меня было вот это. Я сказал: про войну. А про что? Тогда я сказал, что про одну самую серьезную битву. Видимо, отсюда. Хотя много провокационных моментов было внутри действия. Почему именно Сталинград? Почему именно… Но это уже вопрос немножко сложноватый, на подсознании, скорее.

С. БУНТМАН: Больше не по идеологии, больше по тому, как это выглядит.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Это выглядит так: это живопись, музыка, скульптура, движущиеся предметы, и все, чем располагает театр.

С. БУНТМАН: Мне кажется, что даже немножко больше, чем располагает обычно театр. Мне кажется, что в спектаклях Резо Габриадзе живет все. Там может зажить, что угодно, причем, достаточно неожиданной для нас жизнью, чего мы не ждем ни от предмета, ни от какой живописной детали или скульптурной. Пожалуйста, Резо, номер телефона.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Значит, Проспект Мира, 28. 280-28-33, еще один номер: 280-89-47. Кроме того, до 7-го числа и после 7-го в клубе "Петрович". Есть такой популярный клуб "Петрович", Кривоколенная улица.

С. БУНТМАН: Скорее, с Мясницкой можно туда зайти.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, с красивым названием Кривоколенная, очень точно названная улица. По "Сталинграду" что еще сказать? Я старался, Сережа, не изменяя театру, быть очень точным в деталях. Поэтому мне пришлось перечитать большую литературу по бою. И я погрузился в какое-то состояние, для меня непонятное. Во время Сталинградской битвы мне было 6 лет. И я помню только другое: бедность, холод и снег.

С. БУНТМАН: Может быть, это ощущение накладывается на все? Вы же не снимали фильм "Освобождение" или что-то такое. Это же совсем другое, совсем другая история.

Р. ГАБРИАДЗЕ: В жизни я никогда не притрагивался к таким серьезным темам, да еще к Реквиему. Это не та область, в которой я чувствую себя уверенно. Я всегда делал то, что делал, и то, что вы знаете. В основном – про любовь. Видимо, это удел неудачников, но так уж сложилось, грех жаловаться на это. А, может быть, и к счастью, что так сложилось, не знаю.

С. БУНТМАН: Анна Георгиевна спрашивает: "Можно ли достать билеты, и будут ли они дорогими?"

Р. ГАБРИАДЗЕ: Билет, конечно, можно. Анна Георгиевна, это в "Петрович" надо обращаться и по этим вот номерам. Сколько они стоят, знают устроители. Но вы можете прийти 7, 8, 9. Там есть шанс по цене более доступной. 9-го мы устраиваем благотворительный спектакль, чтобы выразить свое уважение к ветеранам. И хотим как-то встретиться с ними. Я не тот человек, который устраивал встречи и такие вещи. Я не понимаю структуры на заседаниях. Я никогда не принимал участия в выборах, меня никогда не брали на парады. Но любовь к этим людям все больше и больше во мне оживает. И когда я вижу эти медали на груди, ордена, я проникаюсь исключительно уважением и нежностью к этим людям.

С. БУНТМАН: Именно нежностью. И чем дальше, тем все больше и больше нежности.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Они, видите, ходят. И Вы заметили, Сергей, как их мало стало на улицах?

С. БУНТМАН: Ну так… Так в этом все и дело. И тем ценнее каждый становится. И удивительно, когда мы смотрим назад и когда мы представляем себе их на каком-нибудь 20-летии Победы такими бодрыми, ведь тогда они были для меня, 10-летнего ребенка, вот, уже какие-то такие из другой эпохи. Но они же были молодые люди через 20 лет. Им было 40-45 лет. А сейчас уже пожилые люди. Доступно, наверное, пенсионерам будет, Эмма, особенно 9-го числа можно будет… "Бог знает когда я видела Вашу "Травиату" в университетском театре на Моховой. О ней никак не скажешь, что ее делал неудачник. Спасибо Вам. Лена".

Р. ГАБРИАДЗЕ: Нет, неудачник я сказал не в искусстве, неудачник в любви.

С. БУНТМАН: Ну да, нет, не в искусстве, ни в коем случае. Еще тут сразу несколько пришло из других городов. Из Петербурга пришло сообщение: есть ли какой-нибудь намек на то, что в Петербурге покажут, и из Нижнего пришли сообщения.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Это все зависит от этих городов, какие у нас будут предложения. А Нижний Новгород – это город, о котором я мечтаю как-нибудь его увидеть, потому что тот, кто любит и читает русскую литературу, Нижний Новгород – очень крупная сцена, на которой разворачивается русское искусство, это очень значительное место.

С. БУНТМАН: Так что, Дмитрий, пожалуйста, посмотрите, как там у вас, какие есть возможности, у друзей, у знакомых, посмотрите. Если будет предложение, Резо Габриадзе и его спектакли, я думаю, труппа не откажется. Резо – заложник спектакля.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Конечно.

С. БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, вот, три дня здесь будет этот спектакль.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Нет, не три дня. Это три дня сейчас.

С. БУНТМАН: А потом еще будет?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Мы показываем здесь 28 спектаклей.

С. БУНТМАН: Два "Современника" получается наполнение.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, это для "Современника" 2 спектакля, а мы 28 раз, 240 мест, можно считать уже. Это длинные гастроли. Меня даже кто-то спросил: выдержит ли такие длинные гастроли один спектакль? С учетом того, что 240 зрителей, это должно выдержать, по крайней мере, 14 спектаклей шли в Вашингтоне, 4 месяца мы были во Франции. У нас не было проблем со зрителями.

С. БУНТМАН: Ведь ваши спектакли так сделаны, со всем совмещением разных искусств, я не знаю, что тяжелее: сыграть такой спектакль или, например, исполнить физически тяжелый балет? Потому что там настолько на долях секунды сделано, ни на секунду нельзя ни расслабиться, ни сфальшивить актерам, ни вздохнуть, мне кажется.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Нет, там нет места для отдыха. Вообще, мне кажется, плотность театрального времени... Среди многих бед, которыми страдает театр, одной из главных мне кажется безумная растрата плотности времени. Режиссер должен думать, мне кажется, о плотности времени, чтобы не тратить его…

С. БУНТМАН: Чтобы оно не было разжижено.

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да. Для этого очень много есть поводов: то лишняя игра актеров, то обыкновенный монтаж, который вошел уже в театр, вошел полноценными элементами, и много-много факторов.

С. БУНТМАН: Монтаж в кинематографическом смысле?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да, монтаж, который вошел и в радио, и в саму нашу жизнь, ведь человек стал сейчас быстрее думать, быстрее, если можно, понимать.

С. БУНТМАН: Быстрее перескакивать с одного на другое, да?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да. Быстрее понимать или быстрее отказываться от понятия.

С. БУНТМАН: Быстрее переставать понимать, да?

Р. ГАБРИАДЗЕ: Да.

С. БУНТМАН: Наша слушательница Светлана не совсем поняла, как связано с "Петровичем".

Р. ГАБРИАДЗЕ: Там тоже друзья у нас, которые любезно согласились до 7 числа продавать билеты, пока там наладили кассу.

С. БУНТМАН: Вот там, на Мясницкой, за Почтамтом вы поворачиваете налево, если вы идете в сторону центра, и там чуть-чуть в глубине двора есть клуб "Петрович".

Р. ГАБРИАДЗЕ: Но это до 7 числа. А с 7 числа прямо на Проспекте Мира, 28. Клуб называется "Огород". Как раз сейчас режут эти буквы, они оказались выше меня. Так что его не заметить нельзя, тем более, напротив Слава Зайцев.

С. БУНТМАН: Да, там напротив, Дом моды Славы Зайцева. Вообще, это удивительное место. Тут сразу же наша слушательница Надежда целую справку нам выдала о декоративной капусте, которая "в Канаде растет в цветниках, в клумбах, в общественных цветниках, в парках, в аллеях. Особенно красива осенью, когда наступают первые заморозки. Цвет ее от розового до темно-бордового". Желаю вам увидеть эту красоту в Канаде.

Р. ГАБРИАДЗЕ: А где семена? Я одну маленькую, там оказалось 7 маленьких, малюсеньких семян, как точки в письме. И где их искать? Я захожу во все магазины. За границей это мне труднее, потому что приходится глазами работать и искать эту капусту.

С. БУНТМАН: Будем надеяться, что Надежда нам поможет. Во всяком случае, совместите все. И у меня всегда было впечатление, когда я маленьким попадал в Ботанический сад, что я путешествую невероятно по разным странам, по разным растениям. И сейчас есть возможность еще и в новом клубе, который называется "Огород", посмотреть спектакль Резо Габриадзе, начиная с 7 числа. Резо, ни пуха.

Р. ГАБРИАДЗЕ: К черту.

С. БУНТМАН: Спасибо.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был Резо Габриадзе.

Интернет-досье:

:: спектакль "Сталинградская битва" ::“Если почувствую, что я только режиссер, брошу это дело” :: Театр Резо Габриадзе — Кутаисские авангардисты :: Работы как сценариста