Журнал "Одесса" 01'96
сп. Матросский
Судна с названием "Ленсовет" в Одессе уже нет. Оно давно плавает под другим названием и чужим флагом по иным морям. Но люди на нем остались те же, наши, когда-то советские, а теперь украинские. Журналисту довелось познакомиться с ними и узанть их, так сказать, изнутри во время двухмесячного рейса на Соединенные Штаты, который оказался последним рейсом газовоза, на борту которого было написано "Ленсовет". Свои заметки о некоторых событиях, происшедших во время этого рейса и о людях, для которых эти события являются обычной и достаточно нелегкой работой, мы и предлагаем нашим читателям.
Последний рейс "Ленсовета"
ГРУЗИТЕ АПЕЛЬСИНЫ БОЧКАМИ
В Пирее нам предстояло стать на рейде и получить продукты. Об этом было договорено с шипчандлером заранее по радио, но когда "Ленсовет" застопорил машины на траверзе Акрополя, никакого шипчандлера, а тем более продуктов там не наблюдалось. На мостике постепенно начинали нервничать, посматривая то на часы, то на далекие берега. К штурманам заглянул начальник рации, но участия в общей нервотрепке не принял.
- Это все наши дела, - прокомментировал он, - сообщили, что судно придет к 18, пришли к 17 и удивляются, что их не ждут. Греки так не понимают.
Но оказалось, что начальник недооценивал греков. В 18 часов поступило сообщение, что продукты уже грузят и скоро отправят на судно. И это скоро растянулось почти на три часа. "Ленсовет" стоял в окружении мелких танкеров и еще каких-то ржавых полузатопленных коробок. Ветер, налетая то с одной, то с другой стороны, норовил снести газовоз поочередно на каждую из этих навигационных опасностей. И чтоб не подрабатывать непрерывно машиной, капитан приказал отдать якорь. Агента не было. Вахтенные все глаза проглядели, высматривая вожделенный катер, старший помощник сорвал голос, пытаясь связаться по радио. Эфир молчал.
Самое разумное предположение высказал опять же начальник рации:
- Да что, греки, дурные: везти нам продукты, когда идет футбол.
Предположение показалось логичным. По телевизору действительно шла трансляция с чемпионата Европы, и в умственных способностях греков никто не сомневался. И, чтобы не оказаться дурнее их, все кроме вахтенных спустились в кают-кампанию. Футбол был интересным, но самым интересным оказалось то, что сразу после его окончания появилась связь.
-"Ленсовет" шипчандлеру, уточните, где вы стоите, - неслось из динамика, и после уточнения:
- Будем у вас минут через двадцать. Только чтобы все было готово к приемке, а то темнеет и нам еще возвращаться. Читай: скоро второй матч.
Из недр пассажирского порта уже показался пузатый баркас, и ровно через 20 минут на борт поднялся шипчандлер. На его место спустились два матроса, и баркас, тяжело переваливаясь над волной, подошел к кормовой части судна, где над водой уже нависала стрела грузового крана.
Сверху баркас кажется совсем маленьким, но на его палубе легко умещаются пять громадных сеток с ящиками, мешками, тюками, а то и просто с россыпью различных продуктов. Волны раскачивают лодку, прижимая ее к борту, и матросам приходится исполнять на загроможденной палубе сложный танец, сродни папуасскому.
Получение продуктов вызвало оживление на судне. На палубе практически все свободные от вахты - помимо того, что нужно помочь, какое-никакое развлечение. Советчиков навалом, и их советы заглушают основные команды: "вира" и "майна". Помимо команд и советов, снизу доносятся другие слова и выражения. Приблизительный фразеологический перевод мог бы звучать так: "Там вверху свистеть легко, а попробовал бы ты здесь внизу повкалывать".
Действительно, внизу непросто. Лодка скачет на волнах, то приподнимаясь, то опускаясь более чем на метр. Легко заработать гаком по голове, когда баркас идет вверх, или быть придавленным уже закрепленной на коробке сеткой, когда он проваливается вниз. Впрочем, все проходит без эксцессов. Работами руководит боцман - сухощавый мужичок с неожиданно мощным голосом.
- Вирай быстрей, - кричит он на первую палубу, где стоит управляющий крюком.
- Так у нас же на лебедке только одна скорость, - замечает кто-то из сочувствующих.
- Я про эту одну скорость знаю больше, чем тебе лет, - отбривает боцман знатока судовых механизмов, - но он же равномерно тянуть не может, все время стопорит.
- Что стопорить? - доносится с верхней палубы.
- Вира, так твою, - не выдерживает боцман, - ребят придавишь.
- Так мне ж не видно, вы головы повысовывали и все загораживаете, - огрызаются сверху, и сетка снова ползет вверх.
Когда она проползает мимо главной палубы, видно, что канат передавил несколько пакетов молока и оно начинает капать на головы матросам.
- Эй, что вы там льете? - кричат снизу.
- Ничего страшного - это молоко, - комментируют сверху, - а вы, если не нравится, или уйдите из-под груза, или раскройте рот, чтобы добро не пропадало. Дружный смех и свист ветра заглушают ответные реплики.
Наконец, сетка поднимается до уровня первой палубы, проплывает над ней и погружается в лоно люка продовольственной артелки. Наступает черед работать тем, кто скалил зубы наверху. Все выстраиваются в цепочку и начинают передавать снимаемые с сетки тюки. Людей раза в два больше, чем нужно для нормальной работы, и те, кто не успел занять свое место в продовольственном строю, стараются сами схватить коробку и донести ее до "артелки".
Помещений для хранения продуктов девять, различаются они степенью охлаждения: в самом холодном минус 12, самом теплом плюс 8. Пакеты, ящики, коробки так и мелькают. Старпом едва успевает сверять заказанное в списке с имеющимся в наличии. Впрочем, это больше проформа. Шипчандлеру нет никакого резона обманывать, ибо тогда в другой раз его услугами больше не воспользуются.
Старпом с видом мага и чародея руководит процессом:
- Это что? Картошка. В сухую. А это? Помидоры - в овощную. А что в этих коробках, мясо?
- Это не мясо, - неожиданно обижается шипчандлер, - это языки, мясо в следующей сетке.
Работа идет быстро и весело. Во всяком случае мотор из ремонта в Босфоре поднимали на борт с гораздо меньшим энтузиазмом. Наверное, потому, что роль апельсинов и мороженого в жизнеобеспечении судна представляешь гораздо ярче, чем асинхронного электродвигателя переменного тока. Кто-то уже урвал из пучка и грызет редиску размером с небольшую тыкву, кто-то сметает с пола осколки двух банок майонеза - следствие размокшей коробки, кто-то прогоняет корреспондента, который пытается совмещать работу грузчика и фотографа. А снаружи уже снова слышны крики "вира", "майна" и "что ж ты останавливаешь", и сверху уже вплывает в люк очередная сетка.
Погрузка продолжалась минут сорок, но все хорошее рано или поздно кончается. Уходит, распрощавшись и приняв положенные сто грамм, шипчандлер, поднимаются обрызганные греческим молоком и Эгейским морем матросы, расходятся грузчики. И звучит им вдогонку умиротворенный голос "чифа":
- Я посмотрел, там в ящике - три сорта мороженого. Завтра будем пробовать.
Cергей Осташко
фото автора