Настройщик

Всеволод Верник

Одесса,1953 год. Мне 16 лет и, после окончания семилетки, семейный совет решил пристроить меня в какое-нибудь ремесло. Пристроили с большим трудом учеником настройщика в музыкальную мастерскую на Советской Армии, 30. Это угол Дерибасовской. Название мастерской было такое длиннющее, что натощак его мог выговорить только зав. производством Михаил Давыдович Рихтерман. А называлась мастерская "Межоблмузремпрокат" и работали в ней такие мастера, каких уже нет и никогда больше не будет! Дефицит инструментов был такой, что мастера-виртуозы собирали из трёх разбитых инструментов один и продавали их, причём существовала очередь!

В мастерской работал целый клан Вересковских и вообще, как в каждом ремесле, "дело" передавалось по наследству, от отца — сыну, от деда — внуку! Моим учителем был старший из Вересковских, Константин Игнатьевич. Ему тогда было лет 65, и учил он меня очень строго, но неохотно. Я понимаю,что ему проще было сделать что-то самому, чем объяснять ученику, как это сделать... Я учился у всех мастеров понемногу и дело это мне нравилось.

Прошел год. Я сдал в мастерской экзамен и стал считаться "мастером по ремонту и настройке клавишных инструментов". К самостоятельной работе меня не допускали, до того самого злосчастного дня, который я не забуду никогда в жизни. В этот день

ни одного свободного мастера в городе не было. Обслуживая 4 области, мастера разрывались на части, чтобы успеть "дать план" и собрать очередное пианино на продажу!..

В этот день меня вызвал в кабинет Михаил Давыдович Рихтерман и, тряся огромным животом, сказал:

— "Пришёл твой время! Мне некого послать на этот заказ. Когда-то же надо начинать! Иди!"

И я пошел! На Петра Великого, 11. Дверь мне открыла женщина средних лет, с интеллигентным лицом и мягкими, плавными движениями. В глазах у неё было неприкрытое удивление, смешанное с недоверием. Я вошёл в комнату и растерялся! Такого обилия картин, фарфора и хрусталя в серванте я ещё не видел... Чёрный кабинетный "Блютнер" стоял открытый, будто дожидался меня.

И я начал!.. Разборка и чистка заняли около 20 минут и всё шло, как надо. Инструмент был хорошим и чувствовалось, что за ним сидит

профессионал. Я приступил к настройке и закончил её через 40 минут.

Хозяйка села к роялю и полилось вступление к первому концерту Чайковского. Через минуту она прервала игру и сказала,что ре-диез

в 4-ой октаве звучит надтреснуто и с диссонансом в септаккорде! Ноги у меня стали ватными!.. Проклиная всё на свете, я перестроил

инструмент наново, но после проверки проклятый диссонанс не исчез! Видя моё состояние, хозяйка сказала, что "пусть уже будет так..."

Я бежал в мастерскую, ничего не видя вокруг. Я ничего не понимал...

В мастерской уже сидели несколько старых мастеров и мой учитель, cтарик Вересковский. Они уже всё знали! Оказывается — заказчицей моей была ... Добродеева! Преподаватель консерватории по классу ф-но!!! Она позвонила по телефону в мастерскую и теперь решался вопрос — что со мной делать?! Старик Вересковский выслушал мой рассказ и залепил мне такую затрещину,что я отлетел метра на два! Потом сказал:

— "Иди обратно и пусть хозяйка уберёт из серванта все хрустальные бокалы. Какой-то из них звучит в унисон и даёт грязь! Пошёл вон!"

Я бежал обратно, не разбирая дороги! Женщина открыла мне дверь и в испуге посторонилась, крича мне в спину:

— "Вы что-то забыли?"

Я сказал:

— "Да! Я забыл старую заповедь настройщика — проверить перед настройкой всё, что может в квартире "звучать"! Стёкла в рамах

картин, хрусталь и прочее! Пожалуйста, уберите бокалы из серванта!"

Она покраснела, но, ни слова не говоря, выполнила мою просьбу. И снова звучало вступление к концерту Чайковского... Диссонанса не было!!!

Поблагодарив меня, она извинилась за причинённые мне хлопоты, а я ... я летел домой, как на крыльях, время от времени щупая в кармане первую, "золотую десятку", заработаную мной.

Я стал настройщиком!