Багрицкий Всеволод Эдуардович. 1922-1942

Алена Яворская

Родился в Одессе в 1922 году. Сын Э.Г. Багрицкого.

Мать Лидия Густавовна Суок. Хозяйство держалось на ней – равнодушный к быту муж и плюс младенец, который привык усыпать только под стихи Сельвинского (их читал над колыбелью отец). Впрочем, колыбели как раз у Севы не было, а был ящик, который и послужил причиной киднеппинга по-одесски.

А дело было так – Багрицкие снимали либо подвалы, либо чердаки – это было дешевле. На одном из чердаков и был оставлен матерью ребенок всего на полчаса, пока она не вернется с базара. Семья внизу услышала крики младенца, поднялась наверх и, не обнаружив признаков обитаемости чердака, унесла подкидыша. Обезумевшей матери младенца вернули с извинениями и полным детским приданым (семья была бездетная, но мечтавшая о ребенке). Сева лежал на настоящем матрасике, в тончайших пеленках и кружевных распашонках. “Все снять!” – распорядился отец. “Зачем?” – удивилась мать. “Загоним на барахолке, ребенок не тех кровей”.

Когда Севке было три года, Валентин Катаев увез Багрицкого “завоевывать Москву”, и тот сделал это с легкостью. Он, ходивший в перешитой и перелицованной из старого пальто или шинели одежде, стал почти франтом. И послал телеграмму жене в Одессу: “Загоняй барахло, хапай Севку, катись в Москву!” Телеграмму из-за непонятности принимать не хотели, но Эдуард объяснил, что в Одессе по-другому не говорят. Он встречал их на перроне. Но жена и сын не узнали отца в новом настоящем пальто.

Началась московская жизнь Севки – маленького хулигана, наводившего ужас на гостей, спорящего с молодыми поэтами, пишущего стихи, обрызгивающего чернилами врагов. Багрицкий, сам тяжело больной, радовался энергии сына.

У Багрицкого в стихах много о Всеволоде: “Всеволоду”, “Разговор с сыном”, “Папиросный коробок”. И твердая убежденность в лучшем будущем для Всеволода.

В 1934 г. умер Эдуард Багрицкий. В 1936 г. арестовали близкого друга отца и мужа сестры Лидии Густавовны, Серафимы Густавовны, поэта Владимира Нарбута. В 1937-м за обращение в прокуратуру с протестом против ареста Нарбута была арестована Лидия Густавовна. В том же году покончил с собой друг и двоюродный брат Игорь Росинский. И тогда же арестовали мать близкой подруги Севы – Люси Боннер.

В 1938 году выходит первый том стихов Эдуарда Багрицкого.

Севу принимают в комсомол, он постоянно пишет стихи, учится в школе. И идет работать в “Пионерскую правду” литконсультантом. “Не подумай, мамочка, что я работаю, потому что у нас совсем уже не осталось денег. Нет, просто мне неприятно жить на деньги, которые я не заработал”.

В 1939-м после настойчивых писем и заявлений Всеволоду разрешают свидание с матерью. Он пишет на станции Жарык, ожидая поезда в Москву:

Облака пролетают, тая,
Я хотел их остановить.
Наша жизнь такая плохая,
Что не стоит о ней говорить.

1940 – начало 1941 г. Всеволод был в студии Арбузова, писал стихи для пьесы “Город на заре”, женился на девушке по имени Марина. Из письма Маши Брагиной, домработницы, которая после смерти Эдуарда Багрицкого так и жила при семье: “Осенью Сева стал скучать и от скуки было женился, но скоро развелся. Девушка была хорошая, скромная, но очень болезненная. А наша законная невеста Люся живет в Ленинграде”. Письмо Лидии Густавовне неграмотная Маша диктует Всеволоду.

Начинается война, оборвана связь с матерью, уезжают в эвакуацию близкие люди. Всеволод был близорук, но добивался направления на работу во фронтовую печать.

Стал я спокойнее и мудрее,
Стало меньше тоски,
Все-таки предки мои, евреи,
Были умные старики.

23 декабря он отправляется на фронт. Запись в дневнике за 12 февраля 1942 г.: “Мне 19 лет. Сейчас вечер. Очень грустно и одиноко. Увижу ли я когда-нибудь свою маму? Бедная женщина, она так и не узнала счастья. А отец, который для меня уже не папа, а литературная фигура? Какая страшная судьба у нашей маленькой семьи! Я б хотел, чтобы мы вновь встретились, живые и мертвые”. 16 февраля 1942 г.: “Сегодня восемь лет со дня смерти моего отца. Сегодня четыре года семь месяцев, как арестована моя мать. Сегодня четыре года и шесть месяцев вечной разлуки с братом. Вот моя краткая биография. Вот перечень моих «счастливых» дней”.

Он живет жизнью рядового армейского журналиста: уходит в тыл к немцам, пишет статьи и стихи. “Окружающие меня люди втихомолку ругают начальство. А я до сих пор не могу понять, почему нужно бояться батальонного комиссара”.

26 февраля 1942 года Всеволод Эдуардович, техник-интендант первого ранга, писатель, редактор газеты Второй Ударной армии был убит осколком бомбы... “27 февраля привезли мертвого нашего сотрудника – молодого двадцатилетнего поэта Всеволода Багрицкого. Очень славный, неиспорченный паренек, подававший большие надежды в будущем... Смерть, видимо, была мгновенной – осколок попал в позвоночник. Осколок вражеской бомбы пробил и полевую сумку, и тетрадь с надписью «Стихи», и письмо матери. Все это мы послали в Москву, товарищу Фадееву”. Похоронили В. Багрицкого возле села Сенная Кересь. На сосне, под которой похоронен Багрицкий, вырезано несколько перефразированное четверостишье М. Цветаевой:

Я вечности не приемлю,
Зачем меня погребли?
Мне так не хотелось в землю
С родимой моей земли.

Книгу стихов и писем Всеволода Багрицкого издали через двадцать два года Лидия Багрицкая и Елена Боннер. Но вскоре началась травля академика Андрея Сахарова, женой которого была Боннер, и книга стала редкостью. А пробитую осколком снаряда сумку Всеволода родные завещали городу Одессе. Она хранится в Литературном музее, в витрине, посвященной Эдуарду и Всеволоду Багрицким.