132-ой день войны

5.07. 2022.
Если сложить время всех воздушных тревог в Одессе – выйдет не так много, суток пять – не больше.
Из 132 суток войны – эти пять суток не самое страшное, ведь так?
Я дома. Я жива.
Всё есть для жизни: вода, электричество, газ…Есть интернет.
И жизнь есть. Какая она, эта военная жизнь…
Об этом в дневниках и стихах – они пишутся, и они, конечно же, субъективны.
Но это страницы войны.
132 сутки открытого – полномасштабного – вторжения России в Украину.
На улице не шарахаюсь от завывания сирены – спокойно иду дальше.
Воет? Воет.
Всё ещё заглядываю в витрины магазинов – что там, на манекенах, вдруг увижу что-то м о ё…
Отзвуки мирной жизни нет-нет, да и дают о себе знать в промежутках от отбоя до следующей воздушной тревоги, от утренней сводки новостей – до дневной – от дневной – до вечерней. И так – по кругу.
Общее время воздушных тревог – немногим более пяти суток, чуть больше ста двадцати часов, семь тысяч двести минут мёртвой зоны, холода в солнечном сплетении, моя взрывная воронка, в которую канули покой и радость, сон и явь с её несбыточными надеждами, воронка, пожирающая свет.
Дневной сон не в помощь – другой алгоритм, и задачи другие.
Нужен сон ночной – часов пять-шесть – не меньше, и хорошо бы не просыпаться каждые час-полтора, а просто спать.
Видеть сны – и запоминать, либо забывать. Но – спать.
Три с половиной часа сна за сегодняшнюю ночь не восполнить ничем.
Да, не самое страшное из того, что случилось за последнее время, и случится ещё.
Да, здесь не стреляют и не бомбят. Почти. Пока.
Да, я дома.
Есть чему радоваться, казалось бы… Но не получается.
Время, слившееся в бесконечную зигзагообразную кривую, напоминает кардиограмму.
Хочется просто проснуться, как когда-то. От тишины перед рассветом. От пения птиц на восходе. И вспомнить что-то из довоенной жизни.
В ней хватало печалей и утрат.
Казалось, большего не снести.
Казалось...
Несу.
Из довоенного дневника:
*
Не спешите радоваться, встретив полупустой автобус очень нужного вам маршрута.
И уж тем более, не спешите прыгать в него.
В нём вы узнаете все новости о covid-19, статистику по Украине, по Черногории, по Индии…Всё о лекарствах, вакцинах и врачах.
Девочка с наушниками – впереди.
Пожилая супружеская пара в масках на подбородках – сзади.
Через десять минут начинаю мечтать о наушниках, которые использую лишь дома, и то – крайне редко.
– Новости я себе вывела «наперёд», – сообщает дама своему супругу, – теперь всё сразу открывается.
– Угу.
– У этого алкаша, артиста… приступ сердечный. Допился. Карма никого не пощадит.
– Угу.
– На Привозе клубника и помидора дешевше, выйдем – купим.
– Угу.
– Что ты угукаешь? Плохо себя чувствуешь?
– Нет.
– Чего ж тогда беседу не поддерживаешь? Угу да угу. Случилось что?
– Нет. Но может.
Моя точка кипения превышена несколько раз, а в одном вынужденном (кармическом...чем Сатурн не шутит) пространстве с дамой мы всего полчаса.
– Мама, думай о хорошем, – тихо говорит сын. – О море. О ветре. О маленьком мальчике, который охранял твой город…Как его звали?
– Мишка.
– Конечно. Как ещё могут звать мальчика, который живёт в Одессе. Даже если родители, не подумав, случайно назвали его Петей.
С Мишкой я познакомилась в Лузановке три дня тому назад.
Он долго смотрел, как я выкладываю круги из раковин, и вдруг выпалил:
– А у меня дома знаешь сколько ракушек?
– Сколько?
– Три миллиарда и ещё миллиард миллионов.
– Ого. Принесёшь посмотреть?
– Ты что?! – Он разводит руками. – Где они тут поместятся? Ничего же не будет – только ракушки.
– А ты одну принеси. Самую маленькую.
– Ладно, – соглашается Мишка, бежит к воде с ведёрцем и пытается наполнить ямку в песке морской водой. Вода исчезает.
Мишка расстроенно разглядывает мокрое пятно – всё, что осталось от его трудов.
– Где она?
– Ушла.
– Как это, ушла?
– Ну…просочилась.
– А там почему не просачивается? Кто столько воды наносил и откуда?
Он показывает рукой на море.
– Один мальчик.
– Что и ямку сам выкопал?
– Понимаешь, это был не совсем обычный мальчик. А может – девочка. Просто всё было так давно...
– А…волшебник. Понимаю.
На следующее утро он уже сидит у построенного мной «города».
– А я твой город охранял.
– Спасибо. А от кого?
– От людей, конечно. Они как начнут ходить. Всё же рухнет.
– Это точно. А город – он твой. Дарю.
– Просто так даришь?
– А как ещё можно дарить?
– Ну…на день рождения. Или на новый год. Или чтобы я тебе что-то подарил. Хочешь? – он протягивает яркую зелёную лопаточку для песка.
– Нет. Просто так.
– Спасибо. Я, знаешь что…Я вот в нём поживу немножко, поохраняю и тоже подарю кому-нибудь. Просто так. Можно?
– Конечно.
Мишка сидит на песке и считает волны. То и дело сбивается – за пятой волной у него – седьмая, за седьмой – девятая.
Начинает сначала – снова сбивается и вдруг вскакивает, визжа так, что я холодею, теряясь в догадках: порезался…пчела или оса? А может, змея? В новостях что-то мелькало о змеях.
– Дельфины! Смотри, вон они! Видишь? Мама, мама – тянет он перепуганную красивую женщину за руку – дельфины там – в море!
Мы переглядываемся. Выдыхаем. Улыбаемся.
Мама Мишки уходит курить.
– А дельфины меня видели?
– Конечно. Если не видели, то слышали точно.
– А что они обо мне подумали?
– Что вот какой хороший мальчик на берегу, так радуется.
– А они ещё приплывут?
– Приплывут.
– Даже если узнают, что я котлету утром Баксу отдал?
– Бакс – это собака?
– Кот.
– О…точно приплывут. Ты приехал отдыхать с мамой, или живёшь в Одессе?
– Живу, – вздыхает грустно. – Мама говорит, что нам ехать никуда не надо. У нас здесь всё своё.
– А ты бы хотел уехать?
– Ну как… хотел бы ненадолго. Только чтоб потом вернуться.
Вспоминая маленького Мишку, я отвлеклась от бубнящей новостной дамы и не заметила, что мы приехали. В другое пространство. Измерение. В Черноморку.
Вчера позвонил мастер, сказал, что привезли камень для надгробия на могилу Артура, который мы так долго искали.
– Вам надо увидеть его. На фотографии не разглядишь. Могу приехать, забрать вас.
Отказываюсь, зная, что живёт он не в городе.
– Да нет, спасибо. Тут же маршрутка недалеко проходит. Говорите, как Вас найти.
Нашли. Увидели.
– Как поживает твоя деликатность, – осведомляется сын, подавая руку. – Не жмёт? Чем будем возвращаться, трамвайчиком?
– Угу.
…………………………………………………………………………………………
Не каждый день удаётся увидеть картинку того, что денно и нощно происходит в твоей голове.
— Ветер в голове! — вздыхала мама.
— Ветер в голове..., — бросал укоризненный взгляд отец.
— Ветер в голове? — улыбался Артур. — Надеюсь, северный. Южный — к перемене погоды. Северный к стихам.
Знать бы, что в голове моей гостят не только ветры, но и шаланды ( без кефали), с парусами и пьяными матросами...
"Я глупый и пьяный матрос,
Попавший на остров колдуньи,
Тоскующий в зарослях роз
О родине в час новолунья. "
Мигрень с аурой, говорите, дорогой доктор?
Ветер.
Запечатлеть этот шедевр никак не получалось, хотя в последнее время часто приходится проезжать мимо.
То место у окна занято.
То солнце бьёт в глаза.
То просто забываю...
Сегодня, кажется, всё случилось и всё сошлось.
Море очистилось после шторма.
От зелёных холмов осталась лишь лёгкая прозелень у берега.
Вчерашний ливень был таким, о каком мечталось.
Парочка влюблённых чаек выясняет отношения на безлюдном мелководье.
И ветер. Ветер в голове.

Дневник войны Людмилы Шарги на сайте ВКО: https://odessitclub.org/index.php/novosti-i-publikatsii/dnevniki-vojny/lyudmila-sharga-liniya-fronta-prokhodit-po-linii-zhizni

Одесский дневник войны Евгения Голубовского на сайте ВКО: http://odessitclub.org/index.php/novosti-i-publikatsii/dnevniki-vojny/evgenij-golubovskij-zhivem-dalshe