Я - волонтер

Культуролог, исследователь искусства, одессит, живущий давно в Чехии, Евгений Деменок рассказал корреспонденту Телекомпании А1 Анне Кореневой о том, как изменилась его жизнь и литературная деятельность после начала войны в Украине.

Мой отец живет в Америке. В феврале, после долгой разлуки, связанной с ковидом, мы наконец поехали к нему. Вся поездка проходила на фоне сообщений, что Россия вот-вот нападёт на Украину. Мы, как и подавляющее большинство, в это не верили, но тревожное предчувствие нарастало. В день начала войны мы как раз прилетели из Майами в Нью-Йорк. В Нью-Йорке было около полуночи 23 февраля, у нас – раннее утро 24-го. Я включил телефон и прочитал, что наши города обстреливаются россиянами. Это был шок. Оставшиеся дни в Америке мы бесконечно листали ленту новостей и звонили родным и друзям. Ходили на митинги на Таймс-сквер – но вы же понимаете, что это совсем не то, - и считали дни до возвращения в Чехию.

У меня были страшные угрызения совести, что надо ехать и воевать. Звонил в Украину друзьям. Они сказали, что от меня толку не будет, и даже в тероборону не возьмут, так как в армии не служил, автомата в руках не держал. Лучше остаться здесь и помогать людям, спасающимся от войны. Эта волонтерская деятельность, особенно в начале марта, когда в Прагу приехали первые тысячи совершенно растерянных беженцев, стала спасением – ты не просто круглосуточно листаешь ленту новостей и ложишься спать с мыслью, что все пропало, а делаешь что-то ощутимо полезное. Я познакомился с большим количеством прекрасных людей из разных стран, которые приходили волонтёрить чуть ли не ежедневно. Услышал множество историй от наших беженцев – хотя юридически они никакие не беженцы, в Чехии выдают визу временной защиты.

Как часто ходите на смены?

Сейчас хожу два раза в неделю, в основном на главный вокзал. Раньше ходил чаще и в основном в KACPU, это центр, где оформляют визы и страховки. Самые интересные смены – ночные, но потом центр начал работать с 7 утра. В первые два месяца люди приезжали туда круглосуточно. А сейчас очень много времени уходит на помощь одесситам. По тому, откуда ехали люди, было хорошо видно, куда пришла война. Харьков поехал сразу, Киев, Житомир. Закарпатье едет сюда всегда. Потом поехал Николаев. Затем - Мариуполь, а потом, после обстрелов, поехали одесситы. Херсонцы сей час вынуждены добираться до Европы через Россию, их истории часто страшные.

Работать на вокзале тяжелее, чем в KACPU. Там всё упорядоченно, а здесь больше хаоса. Люди растеряны, они зачастую в первый раз за границей, не знают языка. Сложно осуществить все их потребности. А они у всех одни - нужно найти жилье, пропитание, деньги, медицину, работу. С жильцем в Праге давно уже проблемы, тут даже объявления на вокзале непрерывно звучат о том, что лучше уезжать в маленькие города. С пособием и медициной проще – их предоставляет государство. Люди часто не понимают, что волонтёры работают безплатно и приходять в свободное время, потому иногда просят о чём-то неосуществимом. Но это на первых порах, потом все осваиваются. Я в свое время проходил эмигранскую адаптацию за год-два, а наши сейчас должны это сделать за две недели. Естественно, это стресс. Потому понять людей и их порой неадекватное поведение можно легко.

Тяжело ли Вам общаться с таким потоком людей? Ощущаете эмоцианальное истощение после смены?

Вообще не тяжело. Я привик. Я руководил большими коллективами. Тут, в Праге, окончил в своё курсы экскурсоводов. 30 или 100 человек - мне все равно. Просто кого-то надо осадить, а кого-то, наоборот, по головке погладить. Кто-то может сам разобраться, а кто-то совершенно растерян. У меня разных историй сотни. Обычно на всех сменах дежурит психолог, который должен помочать волонтёрам. Но когда ты прошел через развал СССР и 90-е, психолог тебе не нужен. Единственное, когда приходишь с вокзала, первым делом хочется помыться и просто помолчать.

Женя, истории, которые вы собрали, работая волонтером, увидят читатели?

Я пока не знаю. Может бать, позже. Первый месяц я вообще не мог писать. Потом написал несколько очерков как раз о ситуации с беженцами. Но Евгений Михайлович Голубовский строго сказал, что война не повод, что, когда говорят пушки, музы не должны молчать. И мы собрали книжку "Война" – тридцять пять одесских авторов дали в неё свои тексты, а я написал предисловие. Нам очень помог поэт Илья Каминский – он родился в Одессе, живёт в Сан-Диего и широко известен в США. Благодаря ему мы нашли деньги и на книгу, и на поддержку газеты «Вечерняя Одесса», и даже на небольшое пособие авторам нашей «Зелёной лампы». В нынешние времена это бесценно.

Постепенно я начал писать статьи – отправил в разные журналы материалы о переписке Давида Бурлюка и Генри Миллера, о дружбе того же Бурлюка с художником Николаем Фешиным, написал несколько эссе о знаменитих чехах, в частности, о фотографе и мистике Франтишеке Дртиколе. Но всё равно работаю с гораздо меньшей интенсивностью, чем до войны - очень много дел и встреч. Одесситы продолжают приезжать в Прагу.

Наверное, если подытожить, могу сказать так – помогая другим, ты помогаешь и самому себе. Нужно только понять рамки, пределы своих возможностей и то, в чём ты можеш бать наиболее полезен. Я считаю, что Европа делает подвиг, принимая такое количество украинцев. Потому я не понимаю претензии тех, кто чем-то недоволен и требует невозможного. Много раз я спрашивал у таких людей – а сами вы кому помогли в своей жизни? Например, беженцам из Донбасса помогали? В ответ – тишина.

С другой стороны, нужно сказать, что многие уже вернулись, многие хотят вернуться. Так что это не самый плохой опыт и для Европы. Ведь украинцы в большинстве своём очень скоро начинают рабо тать (например, женщина, которой Евгений Деменок во время сьемки помогал купить билет, ехала из Сербии, где убирала огурцы, на клубнику. примеч. автора). Так что наша эмиграция омолодит кровь Европы.

записала Анна Коренева,
фото автора