Тот, кто рожден был у моря, тот полюбил навсегда

Ирина Аверина

Как часто пишут в прессе, «информационным поводом» этой удивительной встречи стала презентация новой книги – «Дом ста роялей – Огарева,13», которая состоялась в Доме композиторов – одном из центров музыкальной жизни Москвы. В книгу вошли воспоминания о жителях этого уникального дома, написанные самими жителями и их потомками. Их имена известны всем: М. Дунаевский, М. Блантер, А. Островский, А. Долуханян, Л. Лядова, С. Туликов, О. Фельцман, А. Бабаджанян, М. Зив, Р. Щедрин.

В этом знаменитом доме на десятом этаже живет замечательный человек, народный артист России, одессит – Оскар Борисович Фельцман. Мы встретились накануне его дня рождения – 18 февраля Оскару Борисовичу исполнилось 89 лет. Но вместо интервью состоялся интересный разговор о жизни и о городе, который мы так любим. Мне оставалось только его передать. Бережно и любя...

Оскар Борисович Фельцман.
Портрет работы художника Шилова.

Тот, кто рожден был у моря,
Тот полюбил навсегда
Белые мачты на рейде,
В дымке морской города,
Свет маяка над волною,
Южных ночей забытье,
Самое синее в мире
Черное море мое!

(сл. М. Матусовского, муз. О.Фельцмана)

– Где вы живете? В Аркадии? Там есть высотные дома? Когда я жил в Одессе – это был пригород. Туда идет трамвай, пятый? Вы на работу ездите на трамвае? При мне там были только дачи. Вы знаете, где улица Белинского? А Малая Арнаутская? Она идет от Белинского как стрела! Странно, что Малую Арнаутскую знают во всем мире, а Большую Арнаутскую не знает никто. Чем прославилась моя улица, я толком не знаю. Наверное, там жили незаурядные люди. Возможно, что попадались и жулики. Я жил в доме 46 – это первый квартал от Пушкинской. В сторону Лермонтовского, на левой стороне. Все детство я провел там. Дом как стоял, так и стоит. Его недавно отремонтировали. В той квартире, где я жил на третьем этаже, сейчас почему-то офис.
И «Лондонская» до сих пор есть, и «Красная»? Недалеко от «Лондонской» был водный диспансер – поликлиника водников. Там до войны практиковал мой отец, он был известным в Одессе хирургом, специалистом по костному туберкулезу. В Люстдорфе был костно-туберкулезный санаторий, где он также работал. Отец прекрасно играл на рояле. В городе шутили: «Доктор Фельцман – самый лучший пианист среди хирургов и самый лучший врач среди пианистов». Он вложил в медицину Одессы все свое мастерство, всю свою жизнь.
А Одесская филармония работает? Акустика стала лучше? А в школе Столярского есть одаренные дети? Когда-то вместе со мной там учились Эмиль Гилельс, Буся Гольдштейн, Татьяна Гольдфарб, Давид Ойстрах, Михаил Фихтенгольц. Потрясающие музыканты! Вы знаете, я закончил знаменитую школу имени П.С. Столярского по двум специальностям: роялю и композиции. Моими педагогами были Берта Михайловна Рейнбальд и Николай Николаевич Вилинский. С пяти лет я начал писать свою музыку. Первая пьеса называлась «Осень». Я попросил отца, чтобы он заказал для меня «доску для написания нот», на которой я собирался записывать свои сочинения. Вот эта доска, стоит на пюпитре моего рояля, ей уже 84 года. Вот сколько лет я с ней не расстаюсь! Она со мной всегда!
А что с Одесской консерваторией? Там напротив была высокая немецкая кирха. Она в разрушенном состоянии? Ее до сих пор реставрируют? В этой кирхе работал органистом отец Святослава Рихтера. А сам Рихтер учился в Одесской консерватории. Когда я поступил в Московскую консерваторию, меня сразу приняли на композиторский факультет в класс одного из лучшиз педагогов – профессора Виссариона Яковлевича Шебалина. Так вот, Виссарион Яковлевич написал в Одессу письмо моему профессору по композиции Николаю Николаевичу Вилинскому, и в этом письме он его благодарил за то, что одесские педагоги дали мне такое хорошее среднее музыкальное образование. Действительно, когда я начал учиться в Москве, я уже многое знал и многим владел. В консерватории я играл «Сонатину» для рояля, написанную в Одессе.

На тебе сошелся клином белый свет,
На тебе сошелся клином белый свет,
На тебе сошелся клином белый свет,
Но пропал за поворотом санный след.

(сл. М. Танича, муз. О. Фельцмана)

– Ваша редакция возле театра Музкомедии? Я знаю, там шли мои оперетты. Когда-то в моих опереттах играли Водяной, Сатосова. Там шла пьеса «Старые дома». Авторов Вы, наверное, должны знать – Валерий Хаит, Георгий Голубенко, Леонид Сущенко. Они написали пьесу, а я – музыку. А что с Оперным? Есть хорошие певцы? Надо, чтобы обязательно были хорошие «голоса». И вокзал, и Привоз на месте? Я знаю, что там была реконструкция. Когда в последний раз был в Одессе, я сделал фотографии. «Золотого ключика» уже нет? Это был кондитерский магазин. Я помню.
Мое мнение о современной Одессе? Вы знаете, может, не такое как у других одесситов. Я считаю, что зрительно сейчас лучше, чем было до войны. Покрасили фасады. Многое привели в порядок. А что касается колорита, которым так дорожат одесситы, мне кажется, он остался. Но сами одесситы говорят, что он уже не такой яркий, как раньше.

Станут ветры намного добрее,
Станет солнечной песней строка.
Наполняются соком апреля
Человек и река.

(сл. Р. Рождественского, муз. О. Фельцмана)

– Нравится ли мне жить в Москве? Вы смеетесь? Я всю жизнь прожил в Москве! В 1939 году уехал из Одессы, считайте, 70 лет живу в этом городе и уже москвич. Тут мои друзья. Мой дом уже здесь. Конечно, живя в Одессе, я мог только мечтать о столице и не представлял себе, что буду здесь жить. Но Москва приняла меня хорошо. Я получал хорошую сталинскую стипендию. Вы не представляете, что это значило в то время. Я ведь не только одессит, но и еврей, тогда было неоднозначное отношение к евреям. И в разгар «еврейской кампании» мне единственному дали сталинскую стипендию в консерватории. Это было 500 рублей в месяц! В то время концертные туфли, которые я купил на Арбате, стоили 60 рублей. Тогда получить квартиру в столице было несбыточной мечтой. Сейчас мы с Вами разговариваем в моей квартире в центре города, в которой я живу уже более 50 лет. В мой дом приходили самые лучшие наши поэты: Роберт Рождественский, Расул Гамзатов, Михаил Матусовский, Михаил Танич, Игорь Шаферан. Дом стал моей биографией. Кантаты и оратории, мюзиклы, песни создавались здесь и записывались на моей «доске», которая мужала и старела вместе со мной.
В Москве я сразу стал общаться с великими советскими композиторами: А. Хачатуряном, Т. Хренниковым, И. Дунаевским, М. Блантером, В. Соловьевым-Седым. Москва, как была, так и есть, – центр всего – музыки, культуры, и никуда от этого не денешься.

Теплоход, теплоход уходит в море, теплоход.
Свежий ветер сердцу вторит и поет.
Не печалься, дорогая – все пройдет.

(сл. Л. Давидовича, В. Драгунского, муз. О.Фельцмана)

– На Дерибасовской еще стоит скамейка с Утесовым? Когда я был мальчиком и в Одессе ходил в кино, смотрел «Веселые ребята», «Цирк» – эти фильмы, особенно музыка Дунаевского, произвели огромное впечатление. Тогда я мог только мечтать, что когда-нибудь его увижу. По-настоящему с Леонидом Утесовым я встретился во время войны, когда был в эвакуации в Новосибирске. Меня назначили ответственным секретарем Сибирского союза композиторов, мне было всего двадцать лет. И четыре военных года я был в Новосибирске и прошел там серьезные университеты. После консерватории остаться один на один с жизнью – это большое дело! И вот в Новосибирске в эвакуации был весь Ленинград, а это значит Александрийский театр, Ленинградская филармония, оркестр Мравинского и все знаменитые артисты. И вот туда приехал джаз под управлением Леонида Утесова. И я впервые с ним встретился. Когда закончилась война и я вернулся в Москву, то написал первую настоящую песню «Теплоход». Вы знаете слова: «Теплоход, теплоход уходит в море...». Этой песне уже 50 лет. Тогда я дал ноты Леониду Утесову. И он сказал, что через две-три недели вся страна будет ее петь. Так оно и получилось.

Человек на земле, как цветок по зиме,
Без тепла он не может ни дня,
Пусть тебе не знаком, поделись с ним табаком,
Пригласи посидеть у огня.
Дари огонь, как Прометей, дари огонь, как Прометей,
И для людей ты не жалей огня души своей.

(сл. Н. Олева, муз. О. Фельцмана)

– Вообще музыка бывает двух сортов – хорошая и плохая. Хорошая мелодия должна быть простой и содержать сильный эмоциональный настрой. Песни должны настолько легко запоминаться, чтобы их можно было вспомнить в нужный момент. Ведь песни – как друзья.
Должен вам сказать, что к нашему времени, и это закономерно, я отношусь критически. Сейчас получила огромное развитие поп-индустрия, иначе говоря популярная музыка. Но я назвал бы это именно поп-индустрией, потому что она выпускает не всегда доброкачественную продукцию. Даже когда вы слушаете радио или смотрите центральное телевидение, вам никто не может гарантировать высокое качество. Когда я только приехал в Москву и начинал свою карьеру, к творчеству предъявлялись более высокие требования. Раньше были художественные советы. Я был заместителем председателя художественного совета на фирме «Мелодия», наверное, лет двадцать, и через наш совет проходили все новые произведения легкого жанра, все песни, инструментальная музыка и т.д. И мы предъявляли самые высокие требования к исполнительскому мастерству, творчеству. Теперь худсоветов в природе не существует, поэтому на радио вы можете услышать такие слова: «я беременна, но это временно». Понимаете? В мои молодые годы этого быть не могло. Но я чувствую, что постепенно возвращаются, в хорошем смысле слова, «старые времена» и есть надежда, что музыка будет более высокого качества.
Ученики? Вы знаете, я нигде не преподавал и не преподаю. Наверное, это неправильно, потому что я многое мог бы дать молодым. Конечно, когда ко мне приходят, звонят, обращаются за советом и помощью, я всегда помогаю.

Ландыши, ландыши,
Светлого мая привет.
Ландыши, ландыши.
Белый букет.

(сл. О. Фадеева, муз. О. Фельцмана)

– Песня «Ландыши»? Вам она нравится? Эту песню я написал более полувека назад. Но я должен Вам сказать, что за «Ландыши» меня ругали больше, чем за все произведения, которые я написал. Почему? История такая. Мне позвонили и попросили написать легкую песню для летней программы «Сада Эрмитаж». Я написал, передал ноты Гелене Великановой и уехал на юг отдыхать. На этом моя миссия закончилась. Через две–три недели пришло письмо: «Возвращайся скорее, получишь удовольствие, вся Москва поет «Ландыши». Когда я приехал, действительно, вся Москва пела эту песню. Но это были трудные времена, не думайте, что было все так легко. И вот кому-то в ЦК эта песня не понравилась. Стали говорить, что «Ландыши» расшатывают устои советской власти, что это плохой вкус. Итог такой: меня ругали за «Ландыши» в прессе знаете сколько? Я подсчитал, что двадцать три года! А она известна во многих странах мира. Ее исполняют в Америке, Японии и никому в голову не приходит, что эта песня плохая. Такая судьба у «Ландышей».
Что я хотел бы пожелать одесситам в заключение нашей беседы? Знаете, беседа была очень хорошая, мне понравилось. Пока мы разговаривали, я думал об Одессе с чувством благодарности. Это моя родина, а родину не меняют. И должен Вам сказать, что хоть я сравнительно редко бываю в Одессе, я этот город люблю. Это город неповторимый. И я бесконечно благодарен Одессе за то, что этот город меня воспитывал как музыканта. Вообще, должен сказать, что Одесса – феноменальный город, специфический, город музыки. В 20-30 годы в Одессе было тяжело, но, несмотря на эти голодные и холодные годы, туда приезжали знаменитые музыканты со всего мира. Потом они возвращались к себе в Нью-Йорк, Париж, Лондон и говорили: «Я играл в Одессе и прошел там очень хорошо». Это была самая высокая марка! Так, как любят музыку в Одессе, как бы это парадоксально ни звучало, – мне кажется, что в другом городе так не могут любить, по-одесски, отдавая музыке всю душу.

«Я горжусь тем, что живу в одном подъезде с «аксакалом» советской песни Оскаром Фельцманом. Это мудрейший человек, тонко чувствующий музыкант, автор невероятного количества песен – шлягеров. Это сама история!» – В.К. Комаров, композитор, народный артист России (Из книги «Дом ста роялей»).

«В юбилейном 1967 году в порту Новороссийска в море бросили капсулу. В ней содержалось послание к тем, кто будет жить в 2017 году. Послание должно рассказать им, с какими мыслями и чувствами жили мы, наше поколение. Одна из газет обратилась в то время со следующим вопросом к своим читателям: «Какие музыкальные произведения надо положить в эту капсулу? Список возглавили две песни Оскара Фельцмана: «Я верю, друзья» и «Огонь Прометея» – Зигмунд Бернд, журналист (Из книги «Дом ста роялей»).

Досье Оскар Борисович Фельцман – народный артист России, кавалер орденов Дружбы народов, «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, многократный лауреат международных, всесоюзных и всероссийских песенных фестивалей. В песенном творчестве Оскар Фельцман сотрудничал с разными поэтами, среди которых А. Вознесенский, Р. Гамзатов, Е. Долматовский, М. Матусовский, И. Кохановский, М. Лисянский, Л. Ошанин, Р. Рождественский, В. Харитонов, И. Шаферан, М. Танич. Песни Оскара Фельцмана пели Леонид Утесов, Марк Бернес, Гелена Великанова, Владимир Трошин, Эдита Пьеха, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Эдуард Хиль, Валентина Толкунова, Юрий Гуляев, Георг Отс, Лев Лещенко, Олег Анофриев, Мария Пахоменко, Леонид Серебренников, Ирина Аллегрова. Оскар Фельцман написал музыку к опереттам «Тетка Чарлея», «Старые дома», «Пусть гитара играет» и др. В середине 1980-х годов О.Б. Фельцман организовал для своих авторских концертов инструментальный ансамбль «Огни Москвы» (солистка Ирина Аллегрова). В 1987 году Оскар Фельцман написан вокальный цикл «Песни былого», музыку к нескольким еврейским народным песням по тексту книги «Песни былого. Из еврейской народной поэзии». Исполнил цикл Иосиф Кобзон. В конце 1990-х годов О.Б. Фельцман написал 12 песен на стихи Юрия Гарина. Композитор исполнял их в Одессе на авторском концерте в дни празднования 200-летия города. Оскар Фельцман написал также ряд камерных произведений: «Десять романсов на стихи Инны Лиснянской», «Цикл романсов на стихи Марины Цветаевой», «Цикл песен на стихи Хаима Бялика».

Автор выражает глубокую признательность Алле Серафимовне Туликовой – идейному вдохновителю проекта и составителю данной книги.

Ирина Аверина
Журнал “Фаворит “ N 42 апрель 2010 г.