Марьяна Гапоненко. Завороженная Германией

Евгений Голубовский

«Дневник мой сам себя безнадежно листает...» Это последняя строка одного из стихотворений, которое написала Marjana Gaponenko. Разница лишь в том, что я эту стихотворную строку написал по-русски (так, как Марьяна перевела ее для своей мамы), и лишь имя и фамилию автора списал латиницей с ее визитной карточки

Сегодня эту одесскую девушку (она родилась под знаком Девы, в сентябре 1981 года, и, значит, ей нет еще 22 лет), хорошо знают почитатели и знатоки германоязычной поэзии в Австрии, Германии, во всем мире. Увы — мы ни как поэта, ни как героиню из сказки, по сути, до сих пор ее не знаем. И единственное нам оправдание — Марьяна пишет художественные тексты (стихи, прозу, эссе) только по-немецки. И это не шутка взбалмошной девчонки, скорее, чудо — верим мы в него или не верим.

Известны писатели, одинаково свободно писавшие на двух языках, — родном и приобретенном — это Джозеф Конрад (поляк, писавший по-английски), это Владимир Набоков и Иосиф Бродский. Но все же редкостью является опыт писателя, предпочитающего выученный язык — родному. Так что Марьяна в определенном смысле явление уникальное.

А все начиналось обыденно. Поступила Марьяна в школу, теперь это 8-я гимназия, а когда-то 54-я школа на улице Якира. И одинаково плохо занималась по всем предметам. Не то, чтобы развлекалась, хоть уже с детского сада были мальчики, влюблявшиеся в эту девочку и, стоя на коленках, завязывавшие ей шнурки. Давно потеряла Марьяна тех первых ухажеров. Но и влюбленности школьных лет не увлекали ее. И, что бывает, мне кажется, очень редко, она сама задумалась, как изменить качество своей жизни, как, подражая Мюнхгаузену, вытащить себя за косу из болота.

И придумала. Чисто рационально. Хоть к этому ничто ее не подстегивало: накуплю немецкие словари и выучу немецкий язык! И вот тут у Марьяны проявилось упорство, она не только купила словари, не только начала учить слова и грамматику, но и попросила маму взять ей домашнего учителя. Верил ли в эту затею доцент Одесского университета, которого пригласили репетитором к Марьяне, трудно ответить, но, естественно, ему, как и каждому, нужны были деньги, и он с радостью взялся за эти уроки.

— Он мне рассказывал о музеях, о городах, мне кажется, он заворожил меня Германией!

Впервые Марьяна почувствовала, что что-то изменилось, когда на уроке, это было в 9-м классе, заметила, что списывают у нее, а она никуда не подглядывает.

Немецкий язык, немецкая литература превратились для ребенка, никогда ничем не увлекавшегося, не просто в хобби, в игру. Вот теперь она могла выше всех в классе задрать нос и спокойнее относиться к тройкам по физике и математике. Немецкий притягивал ее, она читала новые и старые книги. И результат сказался: в 10-м классе Гапоненко победила в городской олимпиаде, в 11-м победила в областной.

А это значит, она могла без экзаменов поступить в университет. И победительницей она пришла на факультет романо-германской филологии.

Но и тут не все так просто: на первом курсе Марьяна была отличницей, на втором — появились четверки, третий закончила еще хуже… Означало ли это, что утерян интерес, вкус к языку? Наоборот — не язык, а культура, литература волновали ее. Она творила, а не учила. И после третьего курса, по результатам отправленных в Германию своих произведений, получила литературную стипендию на год, возможность жить в «литературной деревне».

Сегодня уже трудно пересчитать, в скольких журналах Германии, Австрии, Швейцарии («Стараюсь посылать больше в Австрию, так как там выше гонорары», — смеется Марьяна) появились ее стихи в прозе. Вышли ее книги. Немцы создали для нее веб-страницу в Интернете. И однажды среди многих отзывов пришло письмо: «Мне нравится все, что Вы пишете, я издам Вас, я хочу приехать познакомиться».

Ему 31 год. Интеллигентный, серьезный человек. Экономист, любящий литературу. И они обручились, договорились, что в этом, 2003, году поженятся.

Удивительный мир приоткрыла мне Марьяна Гапоненко. Она живет сейчас в Кельне, хоть может находиться и в Кракове, как обозначено на ее визитной карточке, но считала и будет считать себя одесситкой. Ведь последняя ее книга вышла в издательстве «Маяк» в Одессе.

— Я поняла, что немецкая поэзия может быть миром. Моим миром, где человек ощущает себя столь же естественно, как и в воздухе.

А чтобы мы сами ощутили это, давайте прочитаем ее одно стихотворение в прозе — «Друг», которое она с немецкого перевела для своей мамы, а значит, и для нас с вами.

«Когда я проснулась, окно было открыто, и дождь, закутанный в старые бабушкины шторы, как невеста, заглядывал в комнату. Пианино намокло и заблестело и упрекнуло меня: «Я такое красивое пианино, а ты все еще не умеешь играть!». Дождь глубже шагнул в комнату. Его звук… Я думаю о щедрых монетах, кинутых на стол. Таков дождь в конце мая.

Мужчина сидел в кресле лицом к окну и пил из моей чашки. Дождь капал на него и на его утреннюю газету. Он читал и раскачивал тапочкой из стороны в сторону. Я спросила себя, что если бы я проснулась и этого мужчины не было бы?

Я бы позавтракала, села за стол и стала писать: «Дорогой дневник, сегодня идет дождь». Или что-то подобное.

«Доброе утро», — сказала я, и он обернулся. Увидев меня, он еще быстрее закачал тапочкой из стороны в сторону. «Как там экономика?» — спросила я. Сразу же он посадил меня к себе на колени и начал рассказывать. Дождь слегка по нам забарабанил. Его тапочка упала на пол, пока он говорил: банкиры… господин А. умер… ты вообще знаешь, что такое инфляция… пошлина, страшная чепуха и т. д…

Где-то на улице закричали коты. «Ужас», — подумала я. «Когда они дерутся, они, как сумасшедшие, валяются в саду и ломают цветы».

Он все рассказывал и рассказывал. Прихлебывал время от времени из моей чашки и ставил ее обратно на край пианино. Я увидела три седых волоска в его волосах. Я увидела, как дождь отступает и спешит по крышам в другие города, как я в зеркале сижу на коленях мужчины и глажу его по волосам, как дневник мой сам себя безнадежно листает».