Ломовая латынь молдаван

Евгений Голубовский

Я мог бы начать этот очерк из истории одесских национальных землячеств со слов Пушкина, как уже не раз делал в предыдущих номерах журнала, вспомнив, что в одесской главе «Онегина» равным среди равных упомянут «молдаван тяжелый». Я мог бы обратиться к городской топонимике, как надежнейшему источнику исторической памяти, а тут возникла бы не только улица, но и целый район — Молдаванка. Но мне показалось, что суть того, что внесла в Одессу Молдавия, удивительно поэтично сказана в строках старейшего одесского (давно уже московского) поэта Семена Липкина, празднующего в этом году девяностолетие:

«Степь шумит, приближаясь
к ночлегу,
загоняя закат за курган,
И тяжелую тащит телегу
Ломовая латынь молдаван».

Эту ломовую латынь внесли в наш город молдаване — первостроители Одессы, этот язык слышал и в Кишиневе, и в Одессе Александр Пушкин, и сегодня молдавские художники и строители, поэты и композиторы, певцы и виноградари — желанные гости города, куда, как и двести лет назад, ведет Тираспольская улица.

Уже не раз писалось о том, что в Одессе все дышало и дышит воздухом Средиземноморья. Конечно, прежде всего вспоминаются греческие колонии на севере Черного моря. Но вот эта латынь, умершая в самой Италии, чудом сохранилась в Тракии — провинции империи, где теперь Румыния и Молдова, а когда-то были Молдавия и Валахия. Сюда — во все времена ссылали инакомыслящих. Свои последние годы, как считалось, провел здесь Овидий. Не случайно Пушкин, сосланный вначале в Кишинев, а затем в Одессу, так чувствовал эту перекличку судеб, так впитывал «ломовую латынь молдаван».

Я уже упомянул, что из городских топонимов близость Одессы с Молдавией подчеркивает не только Молдаванка, город в городе, колоритнейший район, не растоптанный советской властью, но и Тираспольская улица. И хочу напомнить, что из Одессы в Кишинев, как в Бельцы, Сороки, Скуляны (где сражались предки В.П. Катаева), была когда-то одна дорога — через Тираспольскую заставу, через черту порто-франко, дорога, по которой проехали почти все писатели, декабристы, люди науки и искусства. Кстати, на Тираспольской улице в XIX веке жил Исаак Бабель, обессмертивший не только Одессу, но и Молдаванку, давший нам прописку на карте мира.

Но прежде о первостроителях. В Большой Советской энциклопедии в числе основателей Одессы значится архитектор молдаванин Портарий.Но почему-то не упомянут он в «Столетии Одессы». Этим вопросом задавались многие. Так был таковой или не был? Вот книга К. Смолянинова «История Одессы. Одесса. 1853 год»: «Для заведывания всеми постройками вообще в городе был определен, с высочайшего соизволения, по представлению графа Зубова молдавский архитектор Мануил Портарий с жалованием в год по 400 рублей».

Значит, был. Но где жил? Где была его канцелярия? Нигде — ничего! Кишиневский краевед Р. Гордин нашел, что в письмах и документах Суворова десятки раз с любовью упомянут портарий — по-молдавски — один из дворянских чинов. Оказалось, что в письмах Потемкина упоминается портарь молдавский Марк Гаюс. Князь повелевает ему строить суда, заготовлять леса, наводить мосты… Так выяснилось, что мифический Портарий и деятельнейший портарь Гаюс — одно и тоже лицо.

Именно Марку Гаюсу, портарию молдавскому, поручил после себя строить Одессу де Волан. К 1812 году Марк Гаюс, владевший в Одессе в Греческом форштадте двумя участками, был уже генерал-майором и занимался делами Бессарабии. Дело свое он исполнил честно, о чем свидетельствуют не только награды и звания, но и процветание Одессы.

Город строили не только архитекторы, но и рабочие-строители. И вот тут возвращаемся к топониму «Молдаванка». Во-первых, не всегда она так называлась, а была и слободкой, и молдавской деревней. Но главное — строили ее молдаване и волохи, выходцы из Валахии. Вначале строили именно как пригород, а значит, и ремесленную слободу, и деревню. В 1802 году дюку де Ришелье представили опись населения Одессы. И в ней зарегистрированы «молдаване, особою слободкою за городом поселенные: мужского полу — 53, женского — 43 души». (Цитирую по книге Т. Донцовой «Молдаванка», вышедшей в 2001 гг.).

Это уже позже, к конце XIX — начале ХХ века население Молдаванки воспринималось как еврейско-русско-украинское. Но в пушкинские времена молдаване, тянувшиеся к большому городу, находили здесь приют, возможность построить жилище и трудоустроиться.

Думаю, об этих постоянных поставщиках вина и овощей писал А.С. Пушкин — «молдаван тяжелый». Это наблюдения внешние. А были у поэта молдавские собеседники, знакомые, в первую очередь, это — семья детей молдавского правителя — высшей интеллектуальной знати Молдавии, нашедших приют в Одессе, Александра Скарлатовича Стурдзы и его сестры Роксандры Скарлатовны. Кем он был? Философом. Богословом. Мыслителем. Известны юношеские эпиграммы Пушкина на Стурдзу, осуждавшие его монархические убеждения. Но, как видно, молод был поэт, да и встречались они тогда не часто. Настоящее знакомство произошло в Одессе. Наметилось сближение взглядов, о чем Пушкин писал Вяземскому. Именно со Стурдзой Пушкин рассуждал об Евангелии. И, кто знает, какой логикой заставил молдавский господарь принять и понять свои доводы поэта, только освоившего азы атеизма. Но что было, то было. От атеизма поэт уходит в православие. Здесь же, в Одессе, позже А. Стурдза проводил многочасовые беседы с Н.В. Гоголем, наставляя, не побоимся этого слова, великого русского писателя.

Сохранились, опубликованы воспоминания А.С. Стурдзы. Он с восхищением отзывается о глубоком уме Пушкина. Сохранились письма Н. В. Гоголя к А. С. Стурдзе. Но вот почему-то не переиздаются труды самого философа. Хоть богословские труды А.С. Стурдзы служили, как считали профессионалы, блестящей защитой православия.

Очень трудно в кратком очерке описать драму (именно так!) отношений Пушкина и Стурдзы. Ведь из-за эпиграмм на философа поэт и был сослан на юг. Какое же мужество и благородство должно было быть присуще им обоим, чтобы стать выше личных обид, непониманий и прийти к взаимоуважению как мыслитель с мыслителем, поэт с поэтом. Кстати, о том, что А.С. Стурдза писал стихи, я знал из книги О. Губаря «Пушкин. Театр. 
Одесса».

В жизни нашего города первой половины XIX века огромную роль сыграла сестра А. С. Стурдзы — графиня Р. С. Эдлинг. Это Роксандра Скарлатовна попечительствовала первому городскому убежищу для детей. Вдумайтесь: через 150 лет не затерялась память о стурдзовских приютах — так важны они были для города.

Молдавия и Одесса так географически близки, что пересечений было множество. Сегодня можно напомнить, что в годы Советской власти в Балте была учреждена Молдавская автономная республика. А тут уже ассоциация с поэмой Э. Багрицкого «Дума про Опанаса» («Балта — городок отличный»), с фигурой Григория Котовского…. А если перенестись в наши недавние времена, то именно в Одессе устраивались выставки Михаила Греку, когда он был «диссидентом» в Молдавии, в Одессе ставились пьесы Иона Друце…

Иногда тише, иногда громче, звучит в воздухе нашего города «ломовая латынь молдаван», голос антики и голос базаров, которые создали Одессу.