А.М.Де Рибас. Старая Одесса. Репринтное издание

В.А.Димов

А.М.Де Рибас. Старая Одесса. Репринтное издание, Изд-во "Димофф и К°", Москва, 1995.-480 с., илл., Формат 84 х 108/16, ISBN 5-89015-001-4Репринтное издание книги А.М.Де Рибаса "Старая Одесса" открывает одесскую серию книг издательства "Димофф и К°", посвященных двухсотлетию города. По жанру эта книга - первые "одесские рассказы".

Вступительная статья В.А.Димова

Классики и современники сказали об Одессе почти все. Но у нее столько "детей", и каждый из них любит "Одессу-маму" по-своему. Одних она одарила талантами, других - воспитала героями, третьих - сделала представителями романтических профессий. Всем, без исключения, щедро отдавала солнце и море, непревзойденный одесский юмор и оптимизм.

Но благоговение перед Одессой возникает не только в силу чувства благодарности. Это не просто праздник, который всегда с нами. Это исторически сложившийся опыт совместного проживания десятков наций и национальностей, гордо называющих себя одесситами. Это уникальный опыт демократизма, свободомыслия и неприятия искусственных форм жизни, которые заслоняют нам солнце. Обаяние Одессы как раз и заключается в том, что каждый одессит на любую проверку жизнью оказывается личностью независимо от социального статуса, возраста и профессии.

У каждого великого города своя судьба и своя философия. Мне представляется уместным напомнить афоризм любимого Одессой классика Оскара Уайльда: "Талант свой я отдал литературе, но гений - жизни". Коренная черта одесситов - философская вера в жизнь и ее ценности. Мы восторгаемся поэтами и художниками, когда их проповедь и судьба совпадают. Здесь такого же рода неразделенность. Полное отсутствие ложного пафоса. Взгляд на мир глазами Рембрандта и Бабеля: жизнь сурова, трагична, но прекрасна. Мы сделали свой выбор и пройдем путь свободных людей до конца. Поиски бессмертия в жизни, а не вне ее - эта философия делает неотразимыми самые короткие одесские фразы.

Я долго размышлял об истоках одесского менталитета. Хотелось подойти к этой проблеме не с точки зрения "местечковой философии" обывателя, которого так ярко описали Ильф и Петров, а оценить Одессу более критически, используя, например, юмористические приемы Марка Розовского. В результате получился довольно пестрый набор "положительных" и "отрицательных" черт Одессы:

Положительные черты:

Отрицательные черты:

Источник вдохновения для всех романтиков - от грека Геродота до "итальянца" Паустини.

Одесская мечта - Старая Одесса с пушкинской "грамотой на бессмертие" и порто-франко.

Демократия - когда вся Одесса смеется.

Цветущие каштаны на Дерибасовской.

Гениальные паузы Жванецкого.

Море.

Бельканто. Споры одесских "ученых": какой атаман основал Одессу - Грыцько Нечеса или Антон Головатый?

О проектах возрождения Одессы: Дюк де Ришелье гордился первыми стульями одесских мастеров, герои Ильфа и Петрова их реквизировали, сейчас делаем попытку вывезти мебель из Рио-де-Жанейро.

Эклектизм в искусстве: Потемкинская лестница с Морским вокзалом напротив. Юбилейные метаморфозы адмирала, или страшная месть княжны Таракановой. "Челночная" чума.

Однако мои симпатии и желание понять Одессу неизменно перевешивали мелочные антипатии. Я старался больше видеть и читать. Постоянно читал книги выдающихся писателей, которых я считал одесситами. Среди этих писателей для меня первое место всегда занимал автор первых одесских рассказов, автор "Старой Одессы" Александр Де Рибас.

У внимательного читателя книга Александра Де Рибаса непременно вызовет размышления о природе одесского менталитета. Истоки одесской духовности являются зеркальным отражением южнорусских окраин, заселенных в восемнадцатом веке запорожскими и черноморскими казаками, русским служивым людом и колонистами, переселенцами из Франции и Швейцарии, Италии и Германии и, кроме того, традиционно проживающими здесь болгарами и молдаванами, евреями и армянами. Этот международный перекресток на границе Европы и Азии, между Дунаем и Днестром был миром бессарабских диаспор. Оторванные от своих основных государственных образований местные жители имели столетние традиции мирного сосуществования и опыт взаимного обогащения культур. Это удивительное историческое и культурное явление я всегда называл бессарабским космополитизмом. Бессарабский космополитизм - один из источников одесского менталитета.

Важным источником одесских духовных ценностей являются традиции левантийской торговли греческой, армянской и еврейской диаспор. Левант - понятие историческое и географическое. Это Ближний и Средний Восток, мир торговых посредников, обслуживающих возникший со времен Марко Поло великий обмен товарами и культурой между Западом и Востоком. В важнейших торговых центрах левантийских маршрутов - Стамбуле и Кафе, Греческой Морее и Кипре, Ливане и Сирии -столетиями существовали торговые дома и купеческие династии, остро реагирующие на изменения конъюнктуры мирового рынка. Основание современной Одессы послужило для них сигналом, что эта "потемкинская деревня" призвана стать одним из конечных пунктов новых левантийских торговых путей. Отсюда фантастически быстрый рост торговых диаспор в Одессе и секрет ее экономического бума в прошлом веке. Примечательно, что в дни русско-турецких войн Одесса торговала с турками.

У истоков староодесского менталитета, безусловно, стояла и санкт-петербургская дворянская культура с ее вкусами, укладом жизни, свободомыслием, порожденным французской революцией и вдали от столицы проявившимся в особых формах. Выдающимся исследователем этого историко-психологического явления конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века был Ю.М.Лотман. Он считал, что история проходит через Дом человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а "самостоянье человека" превращает его в историческую личность.

К сожалению, только в последнее время историки стали отходить от традиционной схемы этапов свободомыслия в России: первенец русской свободы А.Н.Радищев - декабристы -Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Появились публикации о заговоре Каховского против режима сумасбродного Павла I, о "Зеленой лампе", о центрах свободомыслия вокруг М.М.Сперанского и М.Ф.Орлова, об очагах семейного либерализма Кайсаровых, Бестужевых, Раевских, Тучковых, Столыпиных. Уместно напомнить также о том, что в 1826 году все русское общество ожидало от проконсула Кавказа оппозиционного генерала А.П.Ермолова выступления в поддержку декабристов.

Таким образом, дворянский либерализм эпохи не возник на голом месте, и его нельзя сводить к Южному и Северному обществам декабристов.

Становление Одессы также связано с деятельностью ярких дворянских индивидуальностей, в том числе из среды эмигрантов на русской службе. Прежде всего это основатели Одессы - испанец Де Рибас, французы Де Ришелье, Де Волан и Ланжерон. Исторические детали содружества этих людей наводят на мысль, что они усвоили главные уроки революции и теорию экономического прогресса.

Дружба, которая началась на бастионах Измаила, продолжалась многие годы. В 1797 году, когда павловские чиновники из морского ведомства закрыли экспедицию строительства порта и города Одессы, эта великолепная четверка "мушкетеров" употребила все свое влияние на то, чтобы доказать, что Одесса предпочтительнее Очакова. Благодаря протекционистской политике Дюка Де Ришелье под Одессой были образованы целые поселения колонистов из Швейцарии, Франции и Германии. Известно, что уезжая на родину, герцог рекомендовал Александру I в качестве своего преемника графа Ланжерона. Взаимоотношения этих первых одесситов с бессарабской и казачьей вольницей были отношениями взаимоуважения и взаимопонимания. Это и было проявлением реального демократизма.

Константин Георгиевич Паустовский считал книгу Де Рибаса лучшим пособием по Старой Одессе, настольной книгой одесских романтиков. Но суть ее не только в романтизме. Одесские рассказы Де Рибаса не похожи на одесские рассказы Бабеля и повести Катаева. Это рассказы о двух разных мирах, сосуществовавших в Одессе. В недоступном для юных героев В.Катаева призрачном "центре" города, открывающемся треугольником знаменитой Потемкинской лестницы, силуэтами двух полукруглых дворцов и маленькой фигуркой Дюка с античной рукой, простертой к морю, жили "богатые". Там, наверху, за Николаевским бульваром, был мир высших имперских учреждений и одесского дворянства, органов городского самоуправления, элитных учебных заведений и частных пансионов, имевших европейскую известность, купеческих контор и модных магазинов, фешенебельных гостиниц и ресторанов, театральных и литературных салонов, мир иных героев.

Для них - "богатых" - существовала и высокопрофессиональная сфера обслуживания - башмачники и белошвеи, комнатные живописцы, золотых и серебряных дел мастера, каретники, инструментные мастера, кровельщики, кузнецы, меховщики и одеяльщики, часовых дел мастера, шляпники, хлебники, колбасники и так далее. Обслуживание было на высшем уровне - такое же как в Лондоне и Париже, Афинах и Бухаресте, Варшаве и Санкт-Петербурге. Для такой жизни нужны были огромные богатства. Одесская знать, старая и новая, их имела. Она превратила Одессу в порто- франко, создала портовую, сухопутную и Тираспольскую таможни. Работа в таможне была почетна и привлекательна даже для людей типа младшего брата Пушкина - Льва Сергеевича.

Левантийские торговые дома были движущей творческой силой экономического процветания города. Имена одесских купцов Ефруси и Жульена, Ираклиди и Кумбари, Маразли и Порро, братьев Ралли и Стифелей, Рафало-вича и Моргулиса, Цукер-Беккера и Шейнца, и представителей многих других торговых династий были не менее известны, чем имена губернаторов, градоначальников, попечителей учебных заведений. Благодаря новаторскому духу первых поколений одесситов, протекционистской политике русских самодержцев, торговым возможностям нового порта на Юге России возник и быстро вырос прекрасный город. Как создавался неповторимый архитектурный облик города, как создавались дорогие сердцу каждого одессита памятники Старой Одессы, как начинались многие одесские традиции -об этом подробно и красочно пишет Александр Де Рибас в своей книге.

Но мне хотелось бы подчеркнуть торговые и культурные достижения Одессы за первые сто лет ее существования по материалам городских хроник девятнадцатого века (автором сохранена редакция подлинников):

1794 Основаны город и порт при Хаджибее.
1795 Хаджибей переименован в город Одессу.
1796 Учреждена биржа для международной торговли. Учреждены магистрат, таможня и карантины.
1804 Учреждена коммерческая Гимназия.
1806 Учрежден Институт для воспитания девиц.
1811 Учреждена транзитная дорога через Одессу.
1814 Немецкие колонисты из Герцогства Варшавского переселены в Бессарабию.
1816 Учреждено Греческое коммерческое училище.
1817 Учрежден Ришельевский лицей. Учреждено порто-франко.
1823 Учрежден Ботанический сад.
1825 Одессе дарованы права Уездного города. Учреждены в Одессе и Керчи музеи для хранения древностей.
1826 В Одессе учреждено Еврейское училище .
1827 На Николаевском бульваре установлен памятник Дюку Де Ришелье.
1828 Начало пароходства по Черному морю; 1-й пароход "Одесса". Учреждено Училище Восточных языков. Учреждено Общество сельского хозяйства Южной России.
1829 Учреждена публичная Городская библиотека. Учреждено Заведение минеральных вод.
1833 Учреждено общество акционеров для пароходного сообщения Одессы с Константинополем.
1838 В Одессе открыта Херсонская Духовная Семинария.
1839 Учреждено Общество Истории и Древностей.
1840 Открыто постоянное сообщение между Овидиополем и Аккерманом посредством парохода "Граф Воронцов".
1843 Установлено постоянное пароходное сообщение между Одессою и Константинополем на казенных пароходах-фрегатах "Одесса" и "Крым".
1846 Открыто пароходное сообщение между Одессою и Российскими Дунайскими портами до Галаца.
1848 Учреждена Вторая гимназия.
1849 Права Одесского порто-франко продлены еще на пять лет, то есть по 15-е августа 1854 года.
1850 Основано общество Одесских врачей.
1854 Права Одесского порто-франко продлены еще на три года. Учреждена линия электромагнитных сношений Одессы с обеими столицами.
1857 Отменены права порто-франко, которыми пользовался город Одесса в продолжении сорока лет.
1859 Учрежден комитет по учреждению мостовых.
1863 Учреждено Положение об общественном управлении г.Одессы. Учрежден Устав Общества Одесско-Киевской железной дороги. Установлен памятник светлейшему князю М.С.Воронцову.
1864 Открыла действие Одесская городская распорядительная дума. Высочайше повелено взамен Ришельевского лицея учредить в г. Одессе Императорский Новороссийский Университет, открыв его 1 мая 1865 года.
1865 Учреждено Общество изящных искусств.
1866 Введено газовое освещение.
1867 Высочайше утвержден Устав Одесского Общества Взаимного Кредита.
1869 Устройство городской почты. Введение Нотариального положения.
1872 Открытие Бессарабско-Таврического Земельного банка. Открытие Днестровского водопровода. В Одессе произведена однодневная перепись населения.
1880 Открытие первого участка линии конно-железной дороги от угла Ришельевской и Почтовой до дачи Ланжерон.
1881 Учреждено городское Общество взаимного страхования имущества.
1886 Учреждение бактериологической станции.
1889 Открытие памятника А.С.Пушкину.
1893 Освещение линии парового трамвая из Одессы в Хаджибейский лиман. Открытие телефонного сообщения для публики между Одессою и Николаевым.

Книга Александра Де Рибаса в целом отличается высокой степенью достоверности, хотя следует отметить явную недооценку в предыстории Одессы роли светлейшего князя Г.А.Потемкина, родоначальника "потемкинских деревень", а также своеобразный исторический идеализм в оценке Осипа Михайловича Де Рибаса. Деятелей, стоявших у истоков основания Одессы, я бы отнес к историческому типу "первых одесситов".

Их деятельность протекала на фоне освоения громадных просторов южных окраин России. Колонизация края проходила с участием иностранных гастролеров и авантюристов со всей Европы. Многие из них нашли здесь свою судьбу: "делали деньги", строили флоты и города, занимались обучением русской армии и местного населения, покупали земельные участки и становились землевладельцами.

Психологические корни "первых одесситов" следует искать в авантюрном характере эпохи Пола Джонса и Де Рибаса, космополитических традициях Бессарабии, в последовательных попытках включить Одессу в мир Леванта с его системой человеческих ценностей, в своеобразии одесского очага Санкт-Петербургской дворянской культуры с "кодексом чести", заимствованным у французских д'артаньянов и британских денди.

Ключевыми фигурами среди "первых одесситов" - основателей и творцов Старой Одессы - были Г.А.Потемкин, как родоначальник градостроительства на Юге России (согласно легенде, по распоряжению "светлейшего" в Хаджибее были построены церковь, казармы, госпиталь и тюрьма), Де Рибас, Де Волан, Де Ришелье и А.ФЛанжерон. По иронии истории ни об одном из них до сих пор нет толковой биографии, кроме весьма скромных статей в старом энциклопедическом словаре Брокгауза-Ефрона. По каждому из них существует масса легенд и небылиц, а иногда и просто сплетен. В лучшем случае некоторые романисты представляют их положительными героями с мелкими слабостями.

Наш современник У.С.Моэм в книге своей жизни "Подводя итоги" писал: "Когда писатели начинали изображать пестроту, которую они обнаруживали в самих себе или других, их обвиняли в клевете на человечество. Насколько я знаю, первым, кто сознательно пошел на это, был Стендаль... Куда проще составить мнение о человеке и, чтобы не думать долго, наклеить на него ярлык "молодчина" или "мерзавец". Не очень приятно узнать, что спаситель Отечества - скряга или что поэт, открывший нам новые горизонты, - сноб. Из врожденного эгоизма мы судим о людях по той их стороне, которая повернута к нам самим".

Именно с этих позиций автор считает необходимым дать оценку ключевым фигурам "Одессианы". Не подменяя "пестроту" событий и характеров отбором положительных черт, использовав для этого все достоверные источники и не превращая биографию в детектив или любовный роман.

Немногие знают, что герои XVIII века и творцы Одессы впервые попали в большую литературу задолго до Пушкина. Речь идет о том, что Седьмая и Восьмая песни "Дон Жуана" Байрона посвящены знаменитому событию XVIII века - штурму Измаила в 1790 году, а Девятая и Десятая - похождениям Дон Жуана на русской службе и при дворе Екатерины.

Существует литературная версия о том, что прообразом Дон Жуана для Байрона послужил волонтер русской армии юный герцог Де Ришелье. К сожалению, А.С.Пушкин в годы южной ссылки был знаком только с первыми четырьмя песнями "Дон Жуана", и мы не имеем пушкинской оценки поздних песен, посвященных подвигам будущих основателей Одессы.

Карикатурная, малопоэтичная характеристика Г.А.Потемкина в "Дон Жуане" очень напоминает печально известную эпиграмму А.С.Пушкина на М.С.Воронцова и, думается, была сделана Байроном по подсказке. Только в случае с Потемкиным роль "подсказчиков" сыграли Кастельно и Тук - авторы книг о России и Екатерине II, написанных в жанре антироссийских памфлетов.

Во многих потемкинских начинаниях на Юге России можно увидеть удивительное сочетание прожектерства и реализма, романтизма и трезвости, государственного ума и пикантного поведения, сделавшего его надолго героем многочисленных анекдотов, в которых факты прочно срослись с вымыслом.

Потемкин был автором "греческого проекта", направленного на уничтожение Турции и возложение короны нового Константинопольского царства на одного из внуков Екатерины П. Когда стал очевиден крах этой внешнеполитической авантюры, он и его сподвижники стали закладывать на Черноморском побережье города с греческими названиями -Екатеринослав, Херсон, Севастополь, Николаев, Овидиополь, Одессу, проявив абсолютное невежество в области исторической географии. Но это были уже не пресловутые "потемкинские деревни".

Апофеозом путешествия Екатерины II в 1787 году был вид Севастопольского рейда с эскадрой из 15 больших и 20 мелких судов. Херсонская крепость, построенная сподвижником "светлейшего", двоюродным дедом А.С.Пушкина Иваном Абрамовичем Ганнибалом, вызвала удивление даже у видавших виды иностранных послов. Действовали николаевские верфи. К сожалению, Г.А.Потемкину не удалось построить в Екатеринославе университет и консерваторию. Прерваны были переговоры по приглашению в Россию великого Моцарта. Но город стал реальностью еще при жизни первого генерал-губернатора Новороссийского края.

Потемкин умел исправлять допущенные ошибки и перекосы в политике колонизации. Спустя двадцать лет после уничтожения Запорожской Сечи он восстановил казачество в виде екатеринославских и черноморских казачьих войск, получив в 1790 году от императрицы титул гетмана этих войск.

Но главными заботами "светлейшего" были армия и флот. Роль Г.А.Потемкина нельзя сводить к "рационализациям" - он уничтожил пудру, косички и пукли, ввел легкие сапоги, организовал интендантские службы. Он разделял прогрессивные военные взгляды своих современников П.А.Румянцева и А.В.Суворова и вел упорную и систематическую работу во главе Военной коллегии по реформе армии.

Князем Потемкиным была выдвинута целая плеяда выдающихся государственных и военных деятелей, которые определили судьбу России на целые десятилетия вперед. Только сегодня стали появляться научные публикации, свидетельствующие о том, что Г.А.Потемкин вполне профессионально защищал свои взгляды и планы в области кораблестроения, строительства портов, фортификации, имел первоклассную информацию о военных и технических достижениях западноевропейских государств от своих многочисленных корреспондентов за рубежом.

И в личной жизни князь Потемкин был полон противоречий. С одной стороны, неустрашимый характер, презирающий опасность. Большое личное обаяние и редкая по тем временам склонность к юмору. Щедрость в отношении заслуг и талантов. И в то же время - приступы лени и меланхолии, скандальное женолюбие, расточительность, азиатская роскошь, причуды избалованного фаворита.

Г.А.Потемкину не повезло в историографии. Сначала создали определенный образ иностранные мемуаристы и писатели-памфлетисты, представив этаким прожектером, родоначальником "потемкинских деревень". Затем над памятью и телом покойного надругался полусумасшедший Павел I. Для А.С.Пушкина Потемкин был одной из самых интересных личностей восемнадцатого века, человеком-легендой. "Светлейший" является главным героем застольных анекдотов Пушкина.

Попытки издателя "Русского Архива" П.И.Бартенева в прошлом веке подготовить материалы для объективной оценки роли "светлейшего" не были поддержаны биографами. По-прежнему анекдот господствовал над исторической правдой. Большевики снесли памятник Потемкину в Херсоне, но их "потемкинские прожекты" приобрели куда более скандальный характер. Спасибо Валентину Саввичу Пикулю, который вернул новым поколениям этого исторического исполина.

Основатель Одессы, Де Рибас родился в Неаполе в 1749 году в семье кузнеца, испанца из Барселоны. Его судьба очень напоминает авантюрный или детективный роман. И чем меньше биографического вымысла - тем ярче интрига.

Будущий русский адмирал начинал службу офицером неаполитанской армии. Вскоре он отправился в Ливорно, где тогда с особой миссией находился Алексей Орлов. Здесь он был принят на русскую службу лейтенантом одного из кораблей эскадры. Фон Гельбиг утверждает, что Де Рибас помог погубить печально известную "дочь" Елизаветы - княжну Тараканову и был послан в Петербург с известием, что она в руках Орлова. Затем он оставался в Петербурге, став гофмейстером молодого Бо-бринского, сына императрицы, сопровождал его в заграничном путешествии. Был воспитателем в кадетском шляхетском корпусе, но предпочел военную карьеру. В тридцать лет получил престижную должность командира Мариупольского карабинерского полка.

В 1788 году во время осады Очакова Де Рибас был дежурным генералом Г.А.Потемкина. Светлейший сделал его контр-адмиралом после того, как ему надоели взаимные интриги и вражда двух "очаковских адмиралов" - Пола Джонса и Нассау-Зигена. Молодой адмирал предложил поднимать со дна Очаковского лимана потопленные турецкие гребные суда, устанавливать на них мелкокалиберные пушки и использовать их в качестве десантных кораблей. Новое дело горячо поддержали Г.А.Потемкин и А.В.Суворов.

1789 год - "звездный час" Де Рибаса. Тогда еще никто не мог предполагать, что взятая корпусом контр-адмирала "крепостца" Хаджи-бей через пять лет начнет новую жизнь в качестве военно-торгового порта Одессы.

В 1790 году Де Рибас командует гребной флотилией на Дунае. Именно Де Рибас настоял на повторном штурме крепости Измаил в зимнюю кампанию 1790 года. По его настоянию ставка Г.А.Потемкина направляет к Измаилу А.В.Суворова. Суворов одобрил план штурма крепости, предложенный Де Рибасом. Контр-адмирал принимал участие в штурме крепости, командуя гребной флотилией и десантом. В ожесточенных боях внутри крепости Де Рибас проявил личную храбрость и самообладание. Во главе двух батальонов морских гренадеров, одного батальона егерей и тысячи человек черноморских казаков он атаковал редут Табия, который защищал сам губернатор. Это была кульминация штурма. После ожесточенной схватки редут был взят, а губернатор сдался на милость "Рибас- паше".

Через два дня после взятия крепости контр-адмирал Де Рибас дал большой обед на своем флоте, "при сильной пальбе из всех пушек", - отмечает участник событий.

Роль Де Рибаса при штурме Измаила достойно оценили современники. Суворов дал высокую оценку действиям адмирала, заявив, что с Де Рибасом он готов на самое отчаянное мероприятие - высадку сорокатысячного десанта у стен Стамбула. Императрица пожаловала герою орден Св.Георгия второй степени. Отголоски международного признания можно найти в "Дон Жуане" Байрона.

После Ясского мира с Турцией Де Рибас участвовал в создании новой оборонительной линии на Юге России. Рескриптом Екатерины II от 27 мая 1794 года на него - сподвижника Г.А.Потемкина - было возложено строительство нового военного и торгового порта на месте Хаджибея - будущей Одессы.

В историографии существует несколько тенденций в оценке личности и роли Де Риба-са в событиях конца восемнадцатого века. Первая - негативная - идет от его современника, секретаря саксонского посольства фон Гельбига, и завершается в работах Казимира Валишевского. Эти историки ищут в Де Рибасе "злодея", напарника Алексея Орлова по "делу княжны Таракановой", авантюриста и расхитителя казны, самого законспирированного участника заговора против Павла I. Другая школа, главным образом, историки А.В.Суворова, склонны видеть в Де Рибасе и других современниках второстепенных актеров исторического театра восемнадцатого века. И, наконец, существует "одесская школа" краеведов и историков, которые идеализируют безусловно незаурядную личность Осипа Михайловича Де Рибаса и приписывают адмиралу "подвиги", которых он порою не совершал.

Давайте сохраним "пестроту" изображения Де Рибаса - человека, Де Рибаса - героя, Де Рибаса - основателя Одессы.

По всей видимости, Де Рибас пользовался абсолютным доверием и авторитетом у Потемкина еще со времен взятия Очакова. Именно Де Рибас проявил инициативу в создании нового для русской армии рода войск - морских гренадеров, которые успешно использовались при взятии целого ряда турецких крепостей, в том числе Хаджибея и Аккермана. Под Измаилом Де Рибас играл роль партнера Суворова, хотя формально ему подчинялся. Участвовал адмирал и в заключительном сражении при Мачине под руководством князя Н.В.Репнина.

Рибас был сыном своего времени. Он приехал в Россию делать карьеру и сделал ее. Ему пришлось поменять много военных профессий, но прежде всего он был дипломатом и политиком. В зависимости от придворной конъюнктуры он с откровенным цинизмом примыкал к партиям победителей - клану Орловых, князю Потемкину, последнему временщику императрицы П.А.Зубову и, наконец, графу Куше-леву, фавориту Павла I, который всю "зубовскую команду' отдал за казнокрадство под суд, а самого князя Платона выслал за границу. О хитрости и ловкости Де Рибаса ходили легенды. А.В.Суворов как-то сказал о Кутузове: "Его и Рибас не обманет". Так же как и М.И.Кутузов, Де Рибас высоко зарекомендовал себя в качестве дипломата. По настоянию императрицы он был включен в состав делегации во главе с графом Безбородко, которая заключила мирный договор с Турцией в Яссах.

После смерти князя Потемкина по рекомендации Де Рибаса с письмом в Санкт-Петербург был направлен бывший сотрудник "светлейшего" Адриан Моисеевич Грибовский. Ему было двадцать шесть лет, но несмотря на молодость этот бывший студент Московского университета имел все задатки Остапа Бендера восемнадцатого века. Адриан Грибовский понравился фавориту и вскоре по его рекомендации был назначен статс-секретарем императрицы, и фактически возглавил собственную канцелярию Новороссийского генерал-губернатора и начальника Черноморского флота.

Вскоре сам Де Рибас, Адриан Грибовский и молодой дипломат-итальянец Альтести составили "теневой" кабинет П.А.Зубова. Все они были своими людьми при дворе императрицы и в последние годы ее царствования именно этот "триумвират" готовил важнейшие политические, административные и финансовые решения. Адриан Грибовский впоследствии писал в своих воспоминаниях, что в числе других дел, находящихся на контроле, был одесский проект, и подчеркивал настойчивость адмирала и "свое усердное ходатайство" перед Зубовым и императрицей по этому проекту. Серия рескриптов императрицы по одесскому проекту была подготовлена Адрианом Грибов-ским и подписана у государыни.

После смерти Екатерины II "грянул гром" над головами членов "теневого" кабинета. В 1797 году Платон Зубов был отставлен и выслан за границу, его польско-литовские поместья и замки конфискованы. Альтести арестован и посажен в Киевскую тюрьму, а Грибовский - в Петропавловскую, а затем в Шлис-сельбургскую крепость. Все они были обвинены в коррупции, злоупотреблениях и казнокрадстве. Всплыло злополучное "одесское дело", и над Де Рибасом нависла угроза опалы. Но судьба хранила адмирала. В последние годы жизни он был назначен на высшие административные посты - генерал-кригс-комиссаром, начальником лесного департамента, руководителем проекта по укреплению Кронштадта.

Как сообщает К.Валишевский, Де Рибас примкнул к заговору Палена-Зубовых. Неожи-даную отставку Палена он воспринял как крах заговорщиков, перенервничал и в декабре 1800 года, за три месяца до убийства императора, умер в пятидесятилетнем возрасте.

Версии о злодействе, коварстве и злоупотреблениях Де Рибаса бытуют вот уже двести лет. Но давайте разберемся без "патриотических" эмоций в сути вопроса.

Во-первых, документов об участии Де Рибаса в "деле Таракановой" ни в каких архивах не обнаружено. Гельбиг мог создать сплетню, которая со временем переродилась в историческую традицию.

Во-вторых, и до, и после Де Рибаса многие его современники попадали под подозрение в казнокрадстве, но в судебном порядке были оправданы. Например, основатель современного Измаила Сергей Алексеевич Тучков целых двенадцать лет ждал судебного решения о том, что он не присваивал добычи из захваченных в 1812 году армией П.В.Чичагова замков польских магнатов Радзивиллов, и был полностью реабилитирован. Малороссийский генерал-губернатор Н.Г.Репнин-Волконский, брат известного декабриста, был реабилитирован судом посмертно.

Екатерина II, создав систему фаворитизма, сквозь пальцы смотрела на фантастические суммы, потраченные Потемкиным на строительство портов и военных сооружений, "малые дворы" в Екатеринославе и Яссах. В эти годы сказочно обогатились не только фавориты, но и такие люди, как Кутузов и Суворов. Де Рибас не был исключением. Но павловская "перестройка" обогнала правовое сознание общества, классифицировав в качестве злоупотребления то, что еще вчера было нормой жизни.

И, наконец, на драматических событиях 1797 года лежит тень последнего фаворита императрицы. Он не был "бессеребренником" и кончил свою жизнь в буквальном смысле как "скупой рыцарь", перебирая в подвалах своих литовских и курляндских замков сокровища, подаренные матушкой Екатериной и украденные им из казны. П.А.Зубов был идеологом махинаций и злоупотреблений, и он же, в современном смысле этого слова, подставил своих сподвижников.

У Де Рибаса было много врагов и при жизни, и после смерти. Как правило, это были люди из Морского ведомства, в силу сановных и профессиональных амбиций не воспринимавшие "сухопутного адмирала". Либо историки, выполняющие социальный заказ и готовые все "грехи" новой русской знати типа Зубовых возложить на полуиностранца. Но этот человек сложной и неординарной судьбы достоин того, чтобы его оценили в человеческом измерении. И оценив, многое простили и воздали должное как крупному военному и политическому деятелю России, основателю Одессы.

Близкий друг и сподвижник Де Рибаса, брабантский дворянин, военный инженер Де Волан (Де Воллан) перешел на русскую службу в 1787 году. На полях Брабанта (Бельгия и примыкающие к ней области Голландии) в кровавых битвах оттачивали военное искусство великие предшественники Суворова и Наполеона. Именно здесь отрабатывались принципы военно-инженерной науки, отцом которой был маршал Вобан.

Де Волан пришелся ко двору. Его личные и инженерные качества высоко оценили современники - Де Рибас, Суворов, Потемкин. Он участвовал в осаде и взятии Аккермана, Бендер, Измаила. Под руководством Суворова Де Волан участвовал в штурме предместья Варшавы - Праги в 1794 году. По представлению фельдмаршала был произведен в инженер-полковники.

Дальше был "бум" на Де Волана. В 1795 году наш герой активно строит крепости и города на Юге России: Фанагорию, Ахтиар (Севастополь), Овидиополь, Тирасполь, Григорио-поль, Вознесенск, Одессу.

Строительство не обходилось без приключений. В 1795 году Де Волан оказался в центре сенсационного археологического события, на которое откликнулась лондонская и парижская пресса, русские поэты Державин и Бобров. Возводя укрепления Овидиополя, военные строители наткнулись на остатки древнего захоронения в каменном ящике. Тотчас родился слух, что найдена могила самого Овидия. И хотя вскоре специалисты убедились, что это не так, Франц Павлович долгие годы считал себя пионером археологии на Юге России.

Конечно, главным делом жизни Де Волана была Одесса. Он был автором проекта военно-торгового порта и города. Без тени преувеличения можно сказать, что начало Одессы в значительной степени было положено характером и гением этого человека. Когда в 1797 году экспедиция строительства порта и города Одессы была временно закрыта, генерал-майор Де Волан демонстративно подает в отставку. В этот период им очень много было сделано в части расчетов и защиты преимуществ Одесского порта в Морском ведомстве.

В дальнейшем Де Волан вновь принят на службу в Департамент Водных коммуникаций в чине генерал-лейтенанта. В этой роли Франц Павлович приобрел известность как автор проектов строительства Мариинской и Тихвинской водных систем, чисткой Днепровских порогов и построением на них шлюзов с обводными каналами. Отечественная война 1812 года застала Де Волана Главным директором Департамента Путей сообщения. В 1814 году императором Александром I он был назначен членом Комитета Министров.

Большинство проектов Де Волана носило ярко выраженный экономический характер: организация вывоза малороссийского зерна через Одессу, создание новых водных торговых путей, способных оживить экономику старых российских провинциальных центров, улучшение судоходства по Днепру. Он по натуре был реформатором и строителем. Его оценила только Одесса, но не вполне оценили историки России, которой он преданно и с большой пользой служил на протяжении трех десятилетий и в эпоху расцвета, и годы испытаний.

Российско-французский государственный деятель, реальный основатель Одессы, Арман Эмманюэль Дю Плесси, герцог Де Ришелье и Де Фронзак (1766-1822) - был потомком знаменитого кардинала Ришелье, основоположника абсолютизма во Франции. Естественно, что в этой семье выше всего ценилась преданность правящей династии - Бурбонам. Получив блестящее образование, молодой Ришелье путешествует по Европе. Находясь в Вене, он знакомится со своим сверстником - Карлом де Линем. Отец де Линя сопровождал Екатерину II и императора Иосифа II в знаменитом путешествии 1787 года в полуденные края Юга России и Тавриду и был близко знаком с князем Потемкиным. Молодые люди жаждали славы и приключений, и по рекомендации старшего де Линя в 1789 году были направлены волонтерами в ставку Потемкина. Третьим в этой компании был близкий друг Ришелье Ланже-рон, впоследствии преемник Ришелье, херсонский военный губернатор. Молодые волонтеры быстро сошлись с контр- адмиралом Де Риба-сом и военным инженером Де Воланом.

Полковник Де Фронзак вместе со своими друзьями принимал участие в штурме Измаила, проявив незаурядное мужество. Однако, события во Франции вскоре потребовали его присутствия дома. В единоборстве Старого Порядка и Революции король Людовик XVI явно проигрывал. Молодой роялист предложил королю поддержку состоянием и шпагой и, как свидетельствуют биографы, боролся с Революцией до конца.

Русская императрица предложила герцогу сформировать в Приазовье два полка из французских эмигрантов для борьбы с Революцией. Этот проект не был доведен до конца как по политическим, так и по финансовым причинам. Но с этого времени Де Ришелье стал знатоком Юга России, того края, губернатором которого ему предстоит стать спустя несколько лет.

Ришелье не мог принять новой Франции. Подобно многим тысячам французских аристократов он в 1795 году эмигрировал в Россию. Кратковременная попытка пойти на компромисс с Наполеоном успеха не имела. На протяжении почти двадцати лет Ришелье честно и верно служил России, императору Александру I, которого боготворил.

Вообще, надо сказать, что французские эмигранты встретили в России самый достойный прием (спустя столетие так же достойно Франция встретила российскую эмиграцию). Многие эмигранты стали дипломатами и военными, участниками проводимых в начале царствования Александра преобразований. Достаточно вспомнить известного дипломата, земляка Наполеона и его личного врага Поццо-ди-Борго, генералов Ланжерона и Сен-При, героев Отечественной войны 1812 года, военного строителя Де Волана. В этом ряду герцог Де Ришелье занимает, безусловно, самое видное место как государственный деятель, крупный экономист и администратор.

Назначив в октябре 1802 года Де Ришелье военным губернатором и градоначальником Одессы, Александр I своим рескриптом наделил Дюка обширными полномочиями. Ришелье вел все вопросы административного, хозяйственного, торгового, таможенного, финансового и судебного характера, получив право непосредственного общения с Государем. Все бюрократические проволочки, характерные для русской администрации того времени, были таким образом устранены.

Для ускоренного строительства порта и города Ришелье принял беспрецедентное для чиновников решение - он совмещал должности губернатора края и градоначальника Одессы, установив ее местом своего постоянного пребывания. Ни военные действия, ни обвалы морского берега в районе порта, ни чума -ничто не останавливало целеустремленного Дюка. Впоследствии он с гордостью писал в своих мемуарах: "Когда я в 1803 году прибыл в Одессу, то насилу мог в течение 6 недель достать для себя одну дюжину самых простых стульев; причем мне пришлось ее выписать из Херсона; в 1813 году из Одессы в Константинополь было отправлено мебели на 60 000 рублей; причем мебель была не хуже той, которая изготавливается в Москве или Петербурге".

Торговля хлебом, как основной источник развития города, была главной заботой герцога. Он постоянно указывал купцам, что удержать и завоевать новые рынки можно не столько количеством, сколько качеством. В администрации были службы, которые осуществляли контроль за качеством вывозимых и ввозимых товаров. Идеи Дюка Де Ришелье об изменении старых левантийских маршрутов в пользу Одессы (отказ от торговли со Смирной в пользу Синопа - черноморского партнера Одессы), идея порто-франко были реализованы уже при его преемниках.

Аграрное кредо Дюка характеризует следующий эпизод. Раздавая землю колонистам, он постоянно напутствовал их заученной русской фразой: "Сажайте, скрещивайте и поливайте".

Эммануил Осипович Ришелье, как и его знаменитый прадед, был последовательным сторонником главенства государственных целей и власти монарха. Главная социальная опора государства - дворянство. Но дворянство вне службы - бремя для государства и не заслуживает привилегий. Источники богатства нации -наука, торговля и земледелие. Эти политические идеалы Дюк де Ришелье практически воплощал на своей второй родине.

Крестница герцога Александра Осиповна Смирнова-Россет в своей автобиографии, написанной не без помощи очевидцев "одесского чуда", приводит выразительные оценки деятельности этого удивительного человека. "Ришелье был великий человек, все, что он оставил и что не успели испортить, было прекрасно", - сказал ей отец Павловский в 1867 году. Другой очевидец отметил, что все, что герцог приобрел в России, он оставил в Одессе. Он жил при почти неограниченном содержании очень экономно. Своему адъютанту Стемпковскому, будущему археологу, он оставил свою дачу и 150 тысяч рублей, богатейшую библиотеку - будущему Ришельевскому лицею, 10 тысяч рублей -основанному им сиротскому дому.

Вернувшись на родину по приглашению Людовика XVIII, герцог дважды -в 1815-1818 и 1820-1821 годах - был премьер-министром Франции, ее представителем на Венском (1815) и Аахенском (1818) международных конгрессах. И здесь Де Ришелье продемонстрировал качества выдающегося государственного деятеля. Благодаря его гибкости и личному обаянию сумма выплачиваемых Францией государствам-победителям финансовых требований была снижена с 1390 до 240 миллионов франков. В Аахене был также решен вопрос о досрочном выводе всех оккупационных войск с территории Франции, в том числе и русского оккупационного корпуса под командованием М.С.Воронцова.

Более скромные успехи ожидали герцога на поприще внутренней политики. Общество было расколото на два лагеря - роялистов и бонапартистов. И хотя сам Наполеон угасал на острове Святой Елены и не представлял прямой опасности для режима Бурбонов, спор шел уже не о личностях, а о принципах конституционного переустройства послевоенной Франции. Против новой конституции выступали как ультра-роялисты, так и крайне левые.

Премьер-министр Де Ришелье выступал с позиций умеренных роялистов и центра. Он предостерегал крайне правых сторонников короля от террора и насилия в отношении своих сограждан. Но страна и общество были еще расколоты настолько, что его попытка создать социальную и политическую опору для центристских сил успеха не имела. С уходом Ришелье с политической арены Бурбоны уже неуклонно скатывались к своему краху, завершившемуся Революцией 1830 года.

Преемник герцога Де Ришелье граф Лан-жерон - относительный долгожитель среди своих друзей: Де Рибас умер в 1800 году, Де Волан - в 1818, Де Ришелье - в 1822, а Ланжерон - в 1831 году.

Начав военную карьеру волонтером под Измаилом в 1790 году, Ланжерон стал профессиональным военным, дослужившись до чина генерала от инфантерии. Так же как и Де Ришелье, он входил в интимный круг друзей Александра I, вел с ним переписку. Пользовался полным доверием Николая Павловича, который назначил его членом Верховного уголовного суда над декабристами. Был близко знаком с Пушкиным, как передает Бартенев, "мучил Пушкина чтением своих стихов и трагедий". На посту Новороссийского генерал-губернатора был в основном исполнителем идей, выдвинутых его предшественником Дюком Де Ришелье. При нем в Одессе были учреждены порто-франко и Ришельевский лицей. А.О.Смир-нова-Россет подчеркивает в своих мемуарах его рассеянность, расточительность и привычку громко говорить то, что он думал, и приводит остроумные светские анекдоты о генерале.

Ланжерон - активный участник войн с Наполеоном. Возглавлял одну из колонн российской армии в Аустерлицком сражении 1805 года. Корпус, которым командовал Ланжерон в армии адмирала Чичагова в 1812 году, не очень удачно действовал при Березине, позволив Наполеону выйти из почти неминуемого окружения.

Но надо отдать должное Александру Федоровичу Ланжерону: его не смущали военные неудачи, тем более, что личной вины генерала в указанных событиях не было. В "битве народов" под Лейпцигом в 1813 году войска Лан-жерона сыграли видную роль в разгроме французов. Ланжерон был вновь обласкан императором и щедро награжден. Его имя увековечено в русском мемориальном храме, построенном в юбилейном 1913 году под Лейпцигом.

Ланжерон интересен и как автор до сих пор полностью не переведенных мемуаров, хранящихся в Париже. В них он ссылается на разговоры с опальным Паленом, главой заговора против Павла I. Не исключено, что именно Пален сообщил близкому другу Де Ри-баса генералу Ланжерону какие-то подробности об участии адмирала в заговоре. Возможно, что мемуары Ланжерона были использованы Казимиром Валишевским в его серии романов-биографий по русской истории.

Особую роль в становлении Одессы, превращении ее в столицу юга России сыграл граф Михаил Семенович Воронцов. И хотя он не принадлежит к плеяде основателей города, его многообразная реформаторская деятельность в течение тридцати лет составила целую эпоху в жизни старой Одессы. Его отношения с А.С.Пушкиным, а точнее, - отсутствие каких-либо отношений, были скорее всего реакцией светского человека на многочисленные любовные увлечения жены. И известные пушкинские эпиграммы в адрес Воронцова никоим образом не могут повлиять на объективную оценку этой по-своему яркой личности, выдающегося государственного и военного деятеля.

Личность М.С.Воронцова уникальна для крепостнической России. Вряд ли можно было найти в российской армии генерала такого уровня образованности и государственного кругозора. Его отец, Семен Романович Воронцов, русский посол в Лондоне, предоставил сыну возможность получить в Англии лучшее по тем временам образование.

Рано выбрав для себя военную карьеру, Воронцов участвовал практически во всех войнах первой половины XIX века, закончив карьеру на Кавказе светлейшим князем, генерал- фельдмаршалом, кавалером всех российских и многих иностранных орденов.

Его первая встреча с Наполеоном состоялась в 1807 году в Тильзите, когда полковник Воронцов, командовавший парадным строем батальона гвардейского Преображенского полка, был представлен императором Александром властелину Европы.

На бородинском поле, когда левый фланг 2-й Западной армии князя Багратиона был практически прорван превосходящими силами французов, только контратака сводной гренадерской дивизии Воронцова спасла положение. По выражению самого М.С.Воронцова, его гренадерская дивизия "исчезла на поле боя", то есть практически была уничтожена. Во время схватки сам командир дивизии был тяжело ранен в левую ногу и вынесен с поля сражения. Подвиг генерала Воронцова был воспет Жуковским.

М.С.Воронцов, находясь на излечении в своем поместье во Владимирской губернии, учредил за свой счет госпитали для раненых солдат и офицеров. Эта благотворительная акция позволила вылечить и поставить в строй 40 офицеров и 300 человек низших чинов. Сам М.С.Воронцов вернулся в ряды действующей армии только при Березине.

В заграничном походе русской армии М.С.Воронцов сформировался как крупный военачальник. Ему поручались самые трудные операции, связанные с тесным взаимодействием с союзниками. Известны очень лестные отзывы о нем профессиональных военных - наследного принца Шведского, бывшего наполеоновского маршала Бернадотта и прусского фельдмаршала Блюхера, будущего героя Ватерлоо.

М.С.Воронцов участвовал в знаменитой "битве народов" под Лейпцигом в 1813 году, блокировал корпус маршала Даву в Гамбурге. "Звездный час" Воронцова - сражение при Краоне, где он со своим корпусом выдержал натиск самого императора Наполеона и спас-армию Блюхера. Сражение стало переломным в кампании 1814 года, и вскоре союзные армии стремительно двинулись на Париж. За Краон М.С.Воронцов был удостоен ордена Св.Георгия 2-й степени.

В 1815 году в период "Ста дней" русский экспедиционный корпус вновь был двинут через Богемию и Баварию во Францию. На пути к Рейну Барклай и Воронцов получили известие, что Веллингтон и Блюхер при Ватерлоо поставили точку в наполеоновской легенде. После Венского конгресса Воронцов в 1815-1818 годах возглавлял русский оккупационный корпус во Франции. Примечательно, что в этот период М.С.Воронцов встречался с вернувшимся из эмиграции на родину герцогом Де Ришелье, одесским Дюком. Не исключено, что светские разговоры об Одессе повлияли на дальнейшую судьбу М.С.Воронцова. В мае 1823 года граф Воронцов был назначен Новороссийским генерал-губернатором и полномочным Правителем Бессарабской области.

Отношение декабристов и Пушкина к умному либералу М.С.Воронцову было настороженным. Однако, его знатность и громадное состояние, близость к Александру I и Николаю I, подчеркнутый британский дендизм, не могут заслонить тех очевидных фактов, что его корреспондентами были самые просвещенные люди России, что он был одним из авторов идеи отмены крепостного права "сверху", что он подбирал себе сотрудников не по сословным, а по деловым и профессиональным качествам.

Канула в лету эпоха "первых одесситов" и современников Пушкина. Одесса отметила первый столетний юбилей. Она была четвертым городом в империи после Петербурга, Москвы и Варшавы, торговой столицей Юга России. Потом были "окаянные дни" революции и... катастрофа. Старая Одесса как древняя Атлантида была поглощена социальной стихией. Остался памятник Дюку Де Ришелье, знакомый всем архитектурный ансамбль Старой Одессы, не стало "старых одесситов". Переполненные пароходы вывозили творцов Старой Одессы в зарубежье. Это были не только богатые. Это была одесская интеллигенция. Наступали новые времена. Новые герои.

Моя дорога к Бессарабии и Одессе начиналась с Измаила. Для меня это был процесс, не примечательный особыми событиями. Веселую науку Одессы мне преподали природа и люди Бессарабии, где прошли мои юные годы, и сам город, который я часто посещал. Этот период был пронизан духом исторической романтики, которую я заимствовал у своих школьных наставников. У каждого из нас своя Одесса. Моя Одесса оказалась романтической бездной. А если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть в тебя. Появилась внутренняя необходимость поделиться своими мыслями об Одессе и ее людях.

Из памяти детства. 1954 год, начало после-сталинского переселения народов. Наша семья переезжает из Владикавказа в Измаил, на родину отца. Едем через Ростов и Одессу. В девятилетнем возрасте впервые вижу знаменитый вокзал с его фонтаном и "золотыми" рыбками, Дюка Ришелье и Потемкинскую лестницу. После буйного и ворчливого Терека - ласковое и приветливое море весенней Одессы.

Измаил 50-х представлял собой тихую провинциальную гавань, в которой только знаменитый памятник, музей и центральный проспект А.В.Суворова напоминали о бурном героическом прошлом. Широкие каштановые аллеи, сходящиеся у памятника Суворову, уютные улочки многочисленных особняков с "виноградными садами", розами и георгинами всех оттенков придавали городу неповторимый колорит.

Праздниками в жизни города были парады Морского экипажа и Дунайской военной флотилии. По проспекту Суворова торжественным маршем в белой парадной форме проходили чеканным шагом моряки. Кипели золотом боевые награды и офицерские кортики. Гремела медь военных оркестров. Вечерами под мелодии венских вальсов упоительно танцевала молодежь.

Значительными событиями в жизни города были очередные "подвиги" секретаря обкома, знаменитого партизана Алексея Федоровича Федорова, дважды Героя Советского Союза. Этот уникальный человек, выдающийся организатор партизанского движения в годы войны, сев в административное кресло, боролся с социальной несправедливостью партизанскими методами. Федоровская нагайка была грозой торговцев и спекулянтов местного Привоза. Повышение цен на продукты первой необходимости, овощи и фрукты немедленно пресекалось руководителем-партизаном.

В этом городе прошли мои школьные годы. Взрослея, я стал понимать, что живу в особой стране - Бессарабии. Фамилии моих многочисленных друзей и одноклассников звучали для меня как иностранные: Абели и Рено, Бра-шеваны и Боцу, Цыбатовы и Карамавровы. Процесс моей наивной космополитизации был завершен просьбой бабушки не называть ее Степанидой, потому что ее греческое имя -Стефания, и заявлением, что ее сыновья закончили Белградскую королевскую гимназию. Тогда это звучало внушительно и призвано было вызвать уважение к традициям европейской культуры и образования.

Мой одесский космополитизм берет начало с близкого знакомства и дружбы с тремя замечательными людьми: Семеном Лазаревичем Абелем ("Абелем"), Арнольдом Александровичем Лещинером ("Арнольдом") и Сергеем Ивановичем Кирилюком.

Абель был знатоком русской классической литературы. Мы, школьники, с восторгом слушали чтение наизусть глав "Евгения Онегина" и отрывков из "Героя нашего времени". Глубину впечатлений усиливала демонстрация в классе бывших для нас в диковинку первых изданий русских классиков из личной коллекции Семена Лазаревича. Это был совершенно особый эффект "вживания" в эпоху и магической близости к классикам.

Впервые из уст Абеля мы услышали отрывок из "Путешествия Онегина":

Я жил тогда в Одессе пыльной...
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои нодъемлет паруса;
Там все Европой дышит, веет,
Все блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит на улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали.

Эти пушкинские строки буквально завораживали нас. Только впоследствии я узнал, что современник и друг А.С.Пушкина одесский поэт В.И.Туманский назвал строфы из "Путешествия Онегина", посвященные Одессе, пушкинской "грамотой на бессмертие".

Абель привил нам любовь не только к классике. Внеклассные чтения и литературные семинары подарили радость общения с книгами В.Катаева и И.Бабеля, приблизили к нам мир блистательной столицы края - Одессы. До сих пор считаю, что повесть "Белеет парус одинокий" В.Катаева является одним из шедевров русской прозы. Мир Пети Бачея и его друзей был близок нам, измаильским мальчишкам, которые непонаслышке были знакомы с садами и виноградниками пыльной бессарабской степи, лиманами и морем. И сегодня точные художественные описания природы Бессарабии у Катаева вызывают у меня ностальгические настроения. И не надо было, мне кажется, Валентину Катаеву "записываться" в литературную школу И.А.Бунина. В лучших своих произведениях Катаев сам по себе большой литературный мастер с редким, первозданно эллинским восприятием красоты мира.

Арнольд был моим наставником по детско-юношеской спортивной школе. Это был мир чемпионов королевы спорта - легкой атлетики -и теннисных кортов. Наиболее близкие к Арнольду люди знали его как человека энциклопедических интересов, исключительного обаяния, поэта и тонкого знатока музыки. После интенсивных тренировок, на которых апробировались фантастические методики Арнольда, мы, уставшие, но счастливые, слушали музыку. С этих встреч имена Энрико Карузо и Марио Ланца, Леонида Утесова и Петра Лещенко, Элвиса Пресли и сестер Берри неразрывно связаны для меня с культурой Одессы и Бессарабии. Зачастую музыкальные вечера проходили в Межрейсовом доме отдыха моряков, где всех нас радушно принимал хозяин - мой дядя М.Т.Димов, главный переводчик Дунайского пароходства, близкий друг Арнольда.

К Сергею Ивановичу Кирилюку, историку-краеведу, учителю соседней школы, автору книги об Измаиле, я пришел за консультацией как начинающий коллекционер. Сергей Иванович был счастливым обладателем двух знаменитых книг: каталога монет античного Причерноморья одесского нумизмата Бурачкова и книги М.И.Ростовцева "Скифия и Боспор". После этого визита вся моя пионерская коллекция с благословления мамы, Ольги Васильевны, была торжественно передана в фонды измаильского музея А.В.Суворова, а Михаил Иванович Ростовцев, историк и археолог с мировым именем, стал моим юношеским кумиром. Меня всегда в его книгах поражало искусство реконструкции исторических событий на основе анализа внешне незначительных фактов.

Я начинал подготовку к поступлению в университет, читал греческих и римских историков. Мы спорили с Сергеем Ивановичем об исторической достоверности сведений по античному периоду Бессарабии и Одессы.

В связи со столетием Одессы в 1894 году и Бессарабской области в 1912 году, появились труды и статьи, в которых авторы пытались писать историю края "от скифов и греков". До сих пор из книги в книгу, из путеводителя в путеводитель кочуют легенды о никогда не существовавших на территории Измаила, Одессы и Херсона греческих колониях. Да, были античные города Западного Причерноморья, в том числе Ольвия и Тира, Истрия и Кал-латия, Томы (Томис) и Одесс. Это подтверждают эпиграфические и археологические источники. Этого уже достаточно для античного краеведения. Все остальное - легенды.

У меня сохранилась измаильская рукопись Сергея Ивановича - "Одесса Эсхата и ее соседи в древности". Историк-романтик считал, что Одессу Эсхату, то есть Дальнюю, в отличие от Одесса Фракийского, основали милетцы после неудачной попытки восстания против персов в VI веке до н.э. Эти события описаны "отцом истории" - Геродотом. С.И.Кирилюк называл милетские поселения на Западном Понте первой в истории диаспорой. "Одессе Эсхате и ее соседям повезло, - говорил он, -потому что первые переселенцы были носителями высокой цивилизации городов греческой Малой Азии - родины Гомера и Геродота, Фа-леса и Гераклита, Эзопа и Гиппократа". Вопреки мнению одесского археолога начала века В.Гошкевича, Сергей Иванович утверждал, что Одесса Эсхата не была поглощена морем. "Древняя Одесса ждет своего Шлимана", - любил повторять он.

Нашим общим героем был Митридат VI Евпатор, понтийский царь, великий противник Рима. Какими только эпитетами не сопровождались споры о нем - "великий, как Александр", "гениальный, как Ганнибал". Все вызывало в нем восхищение - и дерзость его планов в войнах с римлянами, и личное его мужество, и трагическая судьба. Удивляли такие черты его личности, как знание двадцати двух языков, систематическое употребление ядов по традициям восточных деспотов, коллекционирование греческих манускриптов и произведений искусства. Сергей Иванович считал Ми-тридата вождем восстания народов Малой Азии, Греции и Северного Причерноморья против римских агрессоров. "Если бы Митридат, Спартак и Серторий объединились, мировая история могла быть другой", - говорил он.

Особый интерес у С.И.Кирилюка вызывала романтическая судьба Овидия. В 8 году н.э. римский император Август отправил в ссылку на берега Понта в город Томы поэта Публия Овидия Назона, автора "Любовных элегий", "Науки любви" и "Метаморфоз". Прямо или косвенно сульмонский изгнанник был связан с репрессиями стареющего императора в отношении дочери и внучки - Юлии Старшей и Юлии Младшей - за их недостойный, с точки зрения официальной морали, образ жизни.

В действиях самого Августа сквозила растерянность и трагичность. Пятнадцать лет гражданской войны привели его на вершины власти. Но начав ее в качестве защитника идей своего приемного отца - Юлия Цезаря, он установил в стране режим принципата, идеологом которого был соперник цезарианцев Помпеи. Защищая "римские добродетели" от Антония и Клеопатры, Август был поставлен перед фактом отхода молодежи от римских ценностей, в том числе своей семьи, самых близких к себе людей. Как это часто бывало в истории, начались поиски виновных. Правда, репрессии Августа уже ничем не напоминали жестокую эпоху гражданских войн. Типичным наказанием стала ссылка.

Овидий в ссылке пишет "Скорбные элегии" и знаменитые "Послания с Понта". Поэт очень тосковал по Риму. Однако, его не простил ни Август, ни его наследник Тиберий. Поэт умер в 18 году н.э.

Только в послепушкинский период археологами было установлено точное местонахождение города Томы. Поэтому легенда об Овидии в Бессарабии, подкрепленная археологическими "находками", еще долго волновала романтиков.

Я помню, как воодушевился Сергей Иванович, когда я ему подарил книгу румынского автора О.Дримбу "Овидий, Поэт Рима и Том". С этого времени у него появилась мечта посетить Констанцу-Томис, увидеть единственный в Европе памятник поэту и "саркофаг Овидия" в местном археологическом музее.

На мой взгляд, самыми смелыми и интересными выглядят гипотезы моего измаильского наставника об императоре-путешественнике Адриане и "темных веках" Западного Причерноморья.

С именем Адриана был связан расцвет так называемого Греческого Возрождения. Суровые критики осуждали прогреческие взгляды и образ жизни императора, который впервые со времен Александра Великого стал носить бороду. А ведь "паршивый гречишко", как называли его критики, был самой интересной личностью на императорском троне Рима - как писатель, художник, путешественник. Во время своего двухлетнего путешествия на Восток он посетил Илион (Трою), города Пропонтиды. В маршрут путешествия, по романтической версии С.И.Ки-рилюка, должен был входить знаменитый остров Ахилла (ныне остров Змеиный) в Западной части Понта Эвксинского. Отголоском этих путешествий стало исследование моря Арриа-ном, греческим писателем и придворным географом императора. Сохранился "Перипл Понта Эвксинского" с описанием острова Ахилла. "Если бы Адриан посетил Одессу Эсхату, он превратил бы ее в подлинную Пальмиру", - говорил Сергей Иванович.

Эпоха "темных веков", согласно автору измаильской рукописи, началась с Великого переселения народов. Кто пришел на смену греческим колонистам Одессы Эсхаты - сказать трудно. Геты, гунны, славяне? Но к концу тысячелетия не исключено образование здесь поселения типа Тмутаракани на Таманском полуострове (бывшая Гермонасса). В "Слове о полку Игореве" есть глухие намеки на Тмутаракань в районе низовий Дуная. Сергей Иванович считал, что "Тмутаракань" не имя собственное, а тип поселения.

Абель, Арнольд и Сергей Иванович воспитали во мне романтическое отношение к Одессе. Известно, что романтизм - тип эстетического отношения к действительности. Говорят, это плохо, потому что каждый человек должен пройти в своем развитии три стадии личности: романтическую, моральную и религиозную. Некоторые не проходят. И пусть будет так, иначе мир будет скучен. Прекрасно, что Пушкин, "умнейший человек России", не стал тайным советником, Гейне - не стал купцом, а Шли-ман нашел свою Трою.

Из моих наставников С.И.Кирилюк, может быть, отличался наибольшей экстравагантностью взглядов. Он чем-то напоминал мне русского писателя-романтика Вельтмана, чьи взгляды оценивались критиками как "археологический мистицизм". Его исторические фантазии не совпадали с тем, чему нас обучали в школе. Но я благодарен ему за то, что он научил меня видеть события и их героев с нестандартных позиций.

Шли годы. Я не стал ни историком, ни одесситом. Но судьба упорно возвращала меня к одесской теме. Во время прохождения срочной службы в городе Сталинграде она меня столкнула с бывшим командующим 51-й армии Сталинградского фронта Трофимом Каллиловичем Коломийцем. Я рассказал ему об отце, Александре Трифоновиче, который с боями прошел путь от Бессарабии до Сталинграда, не успев даже получить нормальный советский паспорт. Военная служба полуиностранца была не из легких...

Для меня впервые стала понятна роль Ивана Ефимовича Петрова, выдающегося военачальника, одного из организаторов обороны Одессы, Севастополя и Северного Кавказа, близкого друга Коломийца. Сам Трофим Кал-лилович также принадлежал к генералам, нелюбимым Сталиным, которые как бы выпадали из официальной советской историографии.

Вспоминая оборону Одессы, бывший чапа-евец с явным интересом вспоминал психическую атаку румын 23 августа 1941 года на позиции защитников города. Румыны шли, как кап-пелевцы в известном фильме: офицеры с шашками наголо, солдаты с винтовками наперевес, парадным строем, в сопровождении военного оркестра. Кончился этот "парад смерти" как в известном фильме.

В дни двухсотлетия Одессы я по приглашению своего бессарабского друга, ныне профессора Мюнхенского университета Льва Цы-батова побывал в Германии. Господин Цыба-тофф, зная мою привязанность к поэту-романтику, философу и композитору Фридриху Ницше, предложил посетить его родину Рёкен, что неподалеку от Лейпцига. Мы, выходцы из Одессы и Бессарабии, посетили Мемориал Ницше в дни довольно скромного празднования стопятидесятилетия со дня рождения пророка XX века, кумира многих художников, поэтов и политиков. Немцы из Рёкена сказали, что мы были единственными русскими посетителями в юбилейном году, и были очень удивлены, узнав, что их великий земляк писал романсы на стихи Александра Пушкина.

Здесь, в Лейпциге - одном из центров европейского книгоиздательства - спонтанно родилась идея издания серии книг, посвященных двухсотлетию Одессы. Никто из нас не мечтал стать автором, хотелось издать известные вещи одесских писателей, и сделать это со вкусом. В нашу издательскую программу тотчас же были включены "Старая Одесса" А.М.Де Рибаса, книга о жизни и творчестве А.С.Пушкина в Одессе.

Я поделился этой идеей со своим московским другом А.В.Гловацким. Анатолий Васильевич имеет все основания считать Одессу, наряду с Херсоном, своим родным городом. Он закончил в свое время Одесский политехнический институт. Сейчас А.В.Гловацкий - известный в правительственных кругах России и Украины человек. По-прежнему влюблен в Одессу. Я получил от него моральную и практическую поддержку. Издание стало реальностью.

Более сложными оказались отношения с Одессой и одесситами. Реакция на первые контакты была однозначной:

"Димов, Димоф, Димофф... Что-то такого не помнят на нашей магале. Знаменитого тренера Арнольда помним. Помним его учеников - чемпионов Одессы, Украины и всего мира. Саньку Чадаева уважали особо. Он все по заграницам ездил. Силен был как Заикин. Но справедлив к пацанам. А Димова... - нет, не помним. Вы шо, хочете говорить за всю Одессу? А зеленый костюм, голубой жилет и желтые ботинки примеряли?.."

Другие собеседники высказывались в более осторожной форме:

"Одесса - не просто город, это особый мир, со своим дантовым Адом, Раем и, что очень важно, Чистилищем. Мы согласны с Вами, что подлинные одесские традиции и ценности почти утонули в анекдоте. Но с засильем примитивизма можно бороться только смехом. А писать смешно о значительных вещах очень трудно. Современная Одесса имеет здесь свои достижения. Одесский анекдот и другие "легкомысленные" жанры в большей степени разрушали коммунистическую утопию, чем все тайные операции ЦРУ".

Контакты с живой, неунывающей Одессой обогатили мои представления об этом городе. Первоначальная идея обретала стройность и убедительность. Да, Старая Одесса была торговой столицей империи и эталоном здоровых общечеловеческих ценностей, крупным культурным центром на русской ниве. Но и современная Одесса имеет свою ярко выраженную судьбу. Перефразируя известного русского философа Н.А.Бердяева, можно смело утверждать, что Одесса и одесситы честно выполнили свой долг перед страной и мировым сообществом, с начала и до конца боролись против самой, как казалось, непобедимой социальной утопии двадцатого века.

Завершить свой очень пристрастный рассказ об Одессе я хотел бы, вернувшись к пушкинской теме, - маленьким этюдом о счастье.

Наполеон был счастлив в Тильзите. Так заявил он своему секретарю Лас-Казасу на острове Святой Елены, и нет оснований сомневаться в его искренности. Байрон был счастлив в Венеции. Об этом свидетельствуют его письма. Пушкин был счастлив в Одессе.

Среди родных и близких лиц, с которыми прощался умирающий Пушкин после роковой дуэли на Черной речке, был и Василий Андреевич Жуковский, "ангел-хранитель" и поэтический наставник лицеиста Александра Пушкина. Глядя на уже тонущее в сумеречном тумане заплаканное лицо друга, умирающий поэт вспоминал, как Жуковский вместе с Карамзиным и Тургеневым спас его от почти неминуемой ссылки на Соловки, как переживал, получая противоречивые вести о нем, своем любимце, из Бессарабии и Одессы.

Ах, Одесса! Он был счастлив в этом городе. Тринадцать счастливых месяцев на Итальянской улице, в гостинице Рено, на дачах друзей и знакомых. Этот город был почти его ровесником. Они вместе росли, он уезжал из Одессы вполне сформировавшейся личностью - первым среди русских поэтов. Море, музыка Россини, балет, нехарактерное для России обилие байронических лиц, многоязычная и пестрая одесская публика очаровали его на всю жизнь. И она, Элиза, "принцесса де Бельветрил". Взгляд его еще раз остановился на Жуковском, запекшиеся от лихорадки губы шептали ее любимые стихи:

Не белеют ли ветрила, Не плывут ли корабли...

Гул моря постепенно затихал. Коралловое многоцветье парусов медленно поглощалось свинцовыми облаками. Корабли уходили за горизонт.

ВЛАДИМИР ДИМОВ
Москва - Одесса - Лейпциг, 1994 год

ОГЛАВЛЕНИЕ

1) Взятіе Хаджибея.-Основание Одессы.-Первый крестный ходъ 22 Августа 1849 г

2) Еще объ основаніи Одессы 22 Августа 1794 г

3) Де-Рибасъ, де-Воланъ, Ришелье и Ланжеронъ

4) Дерибасовскій садъ

5) Дача герцога Ришелье-Дюковскій садъ

6) Черты интимной жизни Ришелье

7) Софьина елка 42

8) Последній изъ Разумовскихъ

9) Городской ломбардъ въ 1800 году, или три тысячи греческихъ апельсинъ

10) Яшка Дерибасъ

11) Русское купечество. Иванъ Петровичъ Чуриловъ-Отцы і дети

12) Театръ временъ Пушкина

13) Пушкинъ и Амалія Ризничъ

14) Театральныя воспоминанія

15) Танцующая Одесса

16) Пожаръ театра

17) Черный трагикъ

18) Аделаида Ристори

19) Николай Карловичъ Милославскій

20) Скрипачъ Консоло

21) Странности артистовъ (Мешковъ, скрипачи Ап. Контскій, Консоло, Де-Ла-Раншере.- Одноногій танцоръ Донато.-Престидижитаторъ Вель.- Фабрикантъ - фокусникъ Питансье. - Родольфъ.- Прежніе каламбуристы)

22) Садъ Форкатти, Лелевъ и Горева.-Еще о Милославскомъ

23) Изъ міра загадочнаго. (Поэтическая Одесса.-О башмачке привиденія.- Таинственныя явленія въ доме Гагарина.-Одесскія катакомбы.- Сонамбулизмъ и магнетизмъ. - Столоверченіе. - Художникъ Плисъ.-Ночное приключеніе съ карикатуристомъ Треско)

24) Жизнь и типы Дерибасовскаго сада

25) Русская опера Бергера съ "галерки" театра "Эрмитажъ"

26) Чудакъ Зиминъ

27) Обрядъ публичной казни

28) На Чумной горе

29) Смерть поэта (Турнефоръ)

30) Филиппъ Пелагеичъ и птица на Успенской церкви

31) Мои учителя (Одесское Коммерческое училище.-Р. В. Орбинскій.-Вобстъ.- Рупневскій.- Ж. Брюни.-Дель-Бубба.-Г. Е. Афанасьевъ.-Беркевичъ.-Чепинскій)

32) Математикъ Штейнъ

33) Страничка изъ исторіи газ. "Правда"

34) Илья Ильичъ Мечниковъ и его одесскіе друзья

35) Старые дома.-Театральная площадь.-Бульварные типы

36) Юные дни. Институтки. Говоръ и пеніе Одессы. Судьба одесскихъ женщинъ

37) Вилье-де-Лиль-Адамъ

38) Дамы, молодежь, салоны, еще бульварные типы

39) Семенъ Степановичъ Яхненко

40) Шестидесятые годы

41) Хрустальный дворецъ

42) Винные погреба (Погребъ Корэ.- Песни Беранже. - Сирьякъ.- Cintina con diversi vini - Гарибальдійцы.- Кароссо.-Покинтеста.- Роджеро.- Ланжеронъ)

43) Гастрономія въ прошломъ.- (Апельсины, рожки, погреба на Греческой, Маріяни, помидоры, италіанскія блюда.-Прежніе базары.-Красный переулокъ.-Греческое казино.-Рестораторы: Отонъ, Каретъ, Паскаль.-Русская кухня.-Поминальные дни)

44) Прежніе люди, прежніе нравы. - (Рельефная карта Одессы. Мосты Сабанеевскій и Строгановскій.-Мостъ самоубійствъ.-Польская улица.-Феликсъ де-Рибасъ.-Первая торговля хлебомъ.-Чумаки. - Обедъ на мешкахъ. - Мой отецъ М. де-Рибасъ. - Редакція "Journal d'Odessa"- Итальянецъ Витоло.- Царская милость.- Макароната на Маломъ фонтане)

45) Старые портреты (Фотографы Гаазъ, Федоровецъ, Хлопонинъ, Мигурскій. - Супруги Кальбицъ.- Карлъ Гаазъ.- Ф.Тритенъ.- А. Шапеллонъ.- Дж. Гарибальди. - Треско и его карикатуры.- Н. Н. Мурзакевичъ. - Беккеръ. - Проф. Брикнеръ. - Братья Ф. и Г. Брунъ. - Ботаникъ Нордманъ. - Д-ръ Качковскій.- Маразли въ молодости. - Прежнія женщины)

46) Тоска по пыли - (Одесская пыль.- Прежнее солнце.- Ночь на бульваре. - Саранча. - Водосточныя канавы. - Торговецъ лимонами. - Погромъ. - Хлебные магазины.- Вечная молодость)

47) Сергей Ивановичъ Сычевскій

48) Григорій Григорьевичъ Маразли

49) Прежніе пансіоны: - Хотовицкаго, Ришельевской гимназіи и другіе

50) Другъ Ришелье (Карлъ Яковлевичъ Сикардъ)