Барельеф на улице Еврейской

Белла Кердман

Одесса. 8 августа 2003 г., 15. 00.

У дома № 50 по улице Еврейской, где до войны жил доктор Валентин Кофман, собрались его довоенные знакомые, выпускники Одесского мединститута 1941 года, участники обороны Одессы и Севастополя.

Падает белое полотнище, на стене — мемориальная доска: барельеф Кофмана в армейской гимнастерке, со шпалами в петлицах и орденом Красной Звезды. Рядом слова: «В этом доме с 1919 по 1941 год жил участник обороны Одессы и Севастополя, главный хирург Приморской армии, доктор медицинских наук, профессор Валентин Соломонович Кофман (1901-1942)».

Доктор Кофман. Меня познакомил с этим именем земляк — Владимир Ноевич Бант, кандидат медицинских наук, истинный ревнитель всего одесского. Человек, родившийся и проживший вплоть до репатриации в доме №1 по ул. Дерибасовской, а ныне — житель израильского города Кфар-Саба.

Нет, они не встречались, доктор Бант и доктор Кофман, выпускники одного и того же института. Хотя в сослагательном наклонении это представляется вполне возможным: когда вернувшийся с фронта Владимир Ноевич поступил в институт, шел 1945 год, и заведовать кафедрой общей хирургии там по-прежнему мог бы Валентин Соломонович. Почему нет, профессору тогда было бы только 46 лет, самый продуктивный возраст для науки и хирургической практики. Только не дожил доктор Кофман до этого возраста: погиб в оккупированном Севастополе в 42-м году. Они разминулись не столько в поколениях, сколько в судьбах. И теперь доктор Бант вспоминает то, что слышал в стенах альма-матер от своих преподавателей — тех, кто работал с легендарным хирургом до войны и хорошо его знал, ищет сведения о нем в Интернете.

И еще одного одесского медика, коллеги и большого друга д-ра Банта я назову: это врач-рентгенолог Евгений Антонович Поклитар, в течение многих лет собирающий материалы о докторе Кофмане — в архивах, в беседах с его сыном Львом, также врачом, в воспоминаниях бывших соратников, учеников, пациентов Валентина Соломоновича, которых, увы, остается все меньше. Читаю публикации Поклитара в одесских газетах, в многотиражке их общего с Бантом и Кофманом вуза, теперь — Одесского медицинского университета, в «Медицинском вестнике Украины» и др. Все они заканчиваются настоятельным призывом: увековечить память выдающегося медика В. С. Кофмана в его родном городе. Хлопоты Евгения Поклитара и ряда привлеченных им к этой благородной акции граждан увенчались успехом: историко-топонимическая комиссия Одесского горисполкома решила установить мемориальную доску на доме № 50 по ул. Еврейской.

Рассказ о докторе Кофмане я начну с трагического конца. Ни день, ни место, ни обстоятельства его гибели точно не известны. Была версия, что немцы погнали его на минное поле и Валентина Соломоновича накрыло взрывом. Промелькнуло сообщение, что молодежный поисковый отряд обнаружил на мысе Херсонес орден Красной Звезды, согласно номеру принадлежавший главному хирургу Приморской армии, оборонявшей Одессу, а затем Севастополь; но потом эта информация как-то стушевалась. В мае 1998-го на запрос Льва Валентиновича Кофмана об отце из севастопольского городского объединения «Долг» пришел ответ: «Все сходится к тому, что 3 июля В. С. Кофман был расстрелян фашистами вместе с начальником медицинской службы морской базы военврачом 1-го ранга М. З. Зеликовым и начальником 41-го госпиталя военврачом 1-го ранга Злотниковым». Все эти врачи остались со своими подопечными на верную гибель.

Валентин Кофман оставаться там не должен был. Согласно приказу командования он подлежал эвакуации вместе с другими командирами высоких рангов. Однако воинской субординации предпочел высокий долг Гиппократова братства и, нарушив приказ, посадил на свое место в самолете медсестру Кононову с новорожденным.

Главным хирургом Приморской армии Валентин Соломонович был назначен с первых дней обороны Одессы. И сразу показал себя незаурядным организатором медицинского обеспечения осажденного города. За короткое время на созданной им учебной базе было подготовлено 40 врачей, в их числе 30 хирургов, 210 медсестер и более 500 санитаров и санинструкторов. Все госпитали и медсанбаты он держал под своим постоянным контролем. Маршал Н. И. Крылов, участник обороны Одессы и Севастополя, дважды Герой Советского Союза, в своих мемуарах свидетельствует: «Я много слышал о неистощимой работоспособности армейского хирурга профессора В. С. Кофмана. Имея массу других обязанностей, профессор изо дня в день сам делал сложнейшие операции, а ночами писал научные работы, осмысливая родившийся на войне опыт».

Да, для этого человека степень доктора наук всегда была наполнена конкретным содержанием: он и на войне, даже в экстремальных условиях полного боли и крови полевого госпиталя, оставался исследователем. В октябре 41-го (!) в осажденной Одессе были выпущены подготовленные Валентином Кофманом методические рекомендации полковым врачам: «Замечания по организации и технике первичной обработки ран в войсковых районах». Эта небольшая — 44 страницы — книжечка стала первой медицинской «методичкой» в истории Отечественной войны! В предисловии к ней автор пишет: «Выражаю надежду, что мой посильный труд поможет вернуть в строй не одну тысячу раненых».

Доцент Евгений Поклитар, серьезно увлеченный историей медицины и философией, как и маршал Крылов, особо выделяет научный подвиг армейского хирурга на войне: «В тяжелых условиях обороны Одессы и Севастополя в свободное от организационной и хирургической деятельности время Валентин Кофман занимался научной работой. Свидетельством тому 8 опубликованных научных исследований. Во время обороны Севастополя профессор Кофман составил сборник научных трудов, принадлежавших перу 29 авторов! Рукопись была передана на Большую землю и опубликована главным санитарным управлением Советской Армии в 1943 г. — уже после гибели редактора. В предисловии к этой книге есть пророческие слова: «Наш труд будет лучшей памятью медработникам, павшим смертью храбрых при обороне Севастополя».

Е. А. Поклитар со знанием дела отмечает огромное практическое значение методики поточного выполнения хирургических операций во фронтовых условиях, разработанной доктором Кофманом. Суть ее была в том, что хирурги действовали сразу на нескольких операционных столах, переходя от одного к другому: сложную работу в этом случае могли выполнять опытные специалисты, а на завершающем этапе к делу подключались молодые, не имеющие достаточной подготовки коллеги. Тысячи раненых были спасены, благодаря искусной работе профессора Кофмана и его последователей.

Начальник главного медицинского склада Приморской армии Авербух, также погибший в Севастополе, писал своей жене: «Здесь Валя Кофман буквально творит чудеса. Он вернул к жизни и работе тяжело раненного начальника штаба Приморской армии Крылова: удалил осколок величиной со спичечный коробок, пробивший лопатку, вошедший в грудную клетку и немного не дошедший до сердца. Медики удивлялись как силе духа Крылова, так и мастерству Кофмана, спасшего ему жизнь. Неизвестно только, когда он спит или просто отдыхает»...

Медсестра В. С. Домрачева видела главного хирурга армии, что называется, в деле. Она вспоминает: «Как геройски держал он себя во время бомбежек! Видел перед собой только страдающего человека. Мы рванулись бежать, когда бомба упала вблизи. Здание зашаталось, но он довел работу до конца, потом сел и опустил дрожащие руки. Снова разрыв, посыпалась штукатурка, мы рванулись в подвал, но В. С. не дрогнул, только закричал: «Куда, раненый на столе!», — прикрыл рану и замер. «Если страшно — суньте головы под стол» — сказал. В последний раз я видела его, когда он приехал ночью и сообщил, что скоро придет машина, которая повезет врачей на аэродром. Но сам он в ту машину не сел, остался с ранеными»...

Медики старшего поколения, хорошо знавшие В. С. Кофмана, называли его настоящим последователем великого хирурга Н. И. Пирогова, чье имя носит Одесский мединститут. Как и Пирогов в период первой Севастопольской обороны, хирург Кофман оперировал под огнем, сохраняя профессиональное хладнокровие и видя перед собой, как запомнила медсестра Домрачева, прежде всего, страдающего человека. Заметим, что в своей знаменитой панораме «Оборона Севастополя» художник Франц Рубо (кстати, уроженец Одессы, окончивший художественную школу) увековечил Николая Ивановича Пирогова в момент проведения хирургической операции...

Валентин Кофман, согласно приказу командования, подлежал эвакуации вместе с другими командирами высоких рангов. Однако воинской субординации предпочел высокий долг Гиппократова братства и, нарушив приказ, посадил на свое место в самолете медсестру Кононову с новорожденным младенцем.

Кто же он, доктор Кофман? Что за жизнь прожил до 1942 года, ставшего для него последним?

Начнем с того, что врачом он был потомственным. Родился 7 октября 1901 года в семье медиков: мать Анна Львовна — врач, отец Соломон Владимирович — профессор медицинского института, один из основателей фтизиоортопедии. Валя Кофман, мальчик из приличной еврейской семьи, с детства отличался смелым и независимым нравом. Например, 14-летним подростком он тайком, без копейки денег отправился в турецкий город Карс — к отцу, находившемуся там в составе российских войск. Потом был Тифлис, где юный Валентин, повинуясь чувству справедливости, ввязался в события грузинско-армянского конфликта. Вернувшись в Одессу в 1919-м, он вступает в партию большевиков и отправляется на фронт комиссаром. Раннюю политическую карьеру Валентина Кофмана прервал, на время, сыпной тиф, болел он долго и тяжело. В 1921-м Валя Кофман, комиссар Аркадийского курорта, поступает в Одесский медицинский институт. А по окончании его два года служит врачом кавалерийского полка.

Отдав дань революционной романтике, Валентин Соломонович обращается к фамильному делу — медицине. В 1937-м он уже доцент кафедры общей хирургии. Затем была подготовка и защита докторской диссертации, и в 1938 году В. С. Кофман стал профессором. Он много работает, публикует научные труды. И вместе с отцом создает учреждение, вряд ли имевшее аналог в мире: Дом увечного ребенка. В этом Доме находились дети, ставшие инвалидами после перенесенного костного туберкулеза. Кофман-старший, как сказано выше, был фтизиоортопедом, а сын-хирург возглавил медицинскую часть в Доме, где совмещались больница и санаторий...

Но когда снова запахло порохом, Валентин Соломонович, имеющий опыт военно-полевой хирургии, был призван в армию. Во время «освобождения» Западной Украины он командовал медицинской ротой, затем — медико-санитарным батальоном. На войне с Финляндией был старшим хирургом стрелкового корпуса.

Что было дальше, мы уже знаем. Локальные инциденты переросли в мировую войну, которую в Союзе назвали Великой Отечественной. Доктор Кофман сделал свой выбор: не бежал по особому пропуску от своих несчастных пациентов. Остался с ними и погиб.

Приведу в заключение строки из недавнего письма доктора Евгения Поклитара в Израиль другу и бывшему коллеге Владимиру Банту: «Сейчас живу идеей об установлении мемориальных досок в честь профессора Якова Моисеевича Розенблата (в еврейской больнице) и Ефима Давыдовича Дубового (в 11-й горклинбольнице)».

«Он что, тоже еврей, этот ваш неуемный Поклитар»? — спросила у доктора Банта. «Нет, он как раз молдаванин, а что?», — по-еврейски ответил Владимир Ноевич.

Доктор Бант напомнил мне еще об одном враче-еврее из Одессы — Владимире (Мордехае-Зееве) Хавкине, который на себе испытывал разработанные им вакцины против чумы и холеры. Он остановил эпидемию в Индии, организовав там массовую вакцинацию населения. «Я прочитал в Интернете, что доктор Хавкин в 1915 году, на вершине славы, ушел из медицины и посвятил свою жизнь еврейской религии и созданию еврейского государства на земле предков, — пишет Владимир Ноевич. — Когда я приехал в Израиль, нас возили с экскурсиями по стране. И в Раанане я с удивлением услышал знакомую фамилию: Хавкин. Сказали (я эти сведения не проверял), что и Раанана, и Кфар-Саба, где я сейчас живу, построены на земле, купленной на завещанные Владимиром (Зеевом) Хавкиным средства».

Белла КЕРДМАН, Израиль. Pexoвот

Вечерняя Одесса, 24 января 2006