Oдесская улица в Париже

Анатолий Контуш

Многие помнят Анатолия Контуша как одного из основных авторов и участников первой звёздной команды КВН «Одесские джентльмены», многие читали его прекрасные рассказы в журнале «Фонтан» и в альманахе «Дерибасовская — Ришельевская». Он автор двух книг, вышедших в Санкт-Петербурге. Немногие знают, что при этом он ещё и крупный учёный-биофизик, профессор одного из парижских медицинских учреждений. Недавно Анатолий Контуш попробовал себя ещё в одном жанре: пользуясь возможностями компьютера, создал портреты знаменитых одесситов, выложенные из строк своих рассказов, — такая своеобразная проза-графика. Её выставка состоялась во Всемирном клубе одесситов.

Немного о топонимике. Многие считают, что эта наука может все и что любое место на географической карте можно назвать, как угодно.

Каждый профессиональный топограф знает, что это не так. Возможности топонимики ограничены не в меньшей степени, чем всех остальных наук. Границы допустимого в этой области человеческой деятельности определяются степенью соответствия между именем и предметом наименования. Например, улицы Москвы легко поддаются наименованию в честь русских государственных деятелей, бульвары Парижа многие годы гордо носят имена французских маршалов, а проспекты Мадрида прекрасно чувствуют себя в обществе испанских провинций.

Список примеров долог, но не бесконечен, и из перечисления того, что можно, постепенно превращается в перечень того, что нельзя. Нельзя выбрать имя Поля Верлена для главной площади районного центра в Херсонской области. Или присвоить название «Улица Философов-экзистенциалистов» переулку на окраине Улан-Батора.

Или назвать именем Героев-полярников проспект в Винхуке, ведущий в пустыню Калахари.

География определяет топографию. Нет ничего удивительного в том, что первый закон топонимики гласит: «Имя должно соответствовать месту». Гораздо менее очевидно, что обратное тоже верно, и в соответствии со вторым законом топонимики место так же должно соответствовать имени. Затейливое кружение причинно-следственных связей в конце концов приводит к тому, что топография начинает переопределять географию – вызывая к жизни пиццерии на Итальянских бульварах, блинные на Московских и поэтические кафе на Пушкинских.

Кратковременная бомбардировка французским флотом вольного города Одессы в 1855 году во время победоносной, с точки зрения Франции, Крымской кампании привела к появлению на карте Парижа вольного городка-переулка Одессa, cite d’Odessa, в самом центре Монпарнаса. В полном согласии с первым законом топонимики, именем торгового южного города был назван недавно возникший здесь городок торговцев-старьевщиков. Имя пришлось переулку впору, и слава о вольном cite стремительно распространилась по столице. Belle Epoque, Прекрасная Эпоха, уже стояла у ворот, и маленький переулок быстро превратился в излюбленное место жительства художников, писателей, артистов и прочих сомнительных личностей со всех концов Европы.

Город торопливо расстраивался, влекомый техническим прогрессом, повсюду появлялись фабрики, заводы, мосты, ветки железных дорог; средневековый Париж не мог противостоять этому напору, и когда посередине Монпарнаса возник элегантный красавец-вокзал, новые улицы побежали к нему со всех сторон, разрезая старинные кварталы. Одна из них прошла через достославный cite, и никто не удивился, что с 1881 года имя «Одесса» стало принадлежать не только ему, но и всей улице. Несмотря на свободолюбивое название, только что появившейся улице все же пришлось подчиниться законам топонимики, и богемная публика в течение нескольких лет заселила все сто восемьдесят четыре метра рю д’Одессa от бульвара Эдгара Кине до Монпарнасского вокзала.

Заканчивался век, разнообразные таланты стекались на Монпарнас, с трудом умещаясь на узком пространстве между бульваром Распай и авеню де Мэн, и Одесская улица стала адресом для многих из них. Здесь жил блистательный Фуджита, ценитель красивых женщин и кошек, друг Сутина и Модильяни, завсегдатай «Ротонды» и кавалер ордена Почетного Легиона. Здесь было ателье Осипа Любича, выходца из белорусского Гродно, который учился живописи в дореволюционной Одессе. В доме под номером 2 в конце девятнадцатого века останавливались ирландский поэт Джон Сайндж, друживший с легендарным Джеймсом Джойсом, и австралийский художник Дэвид Дэвис. В доме напротив примерно в это же время проживал американский живописец Уильям Бейрд. В доме под номером 18 в тридцатые годы века двадцатого квартировал родившийся в царской России художник Исаак Добринский. В те романтические времена улица была хорошо известна в артистической среде не в последнюю очередь благодаря академии искусств скульптора-кубиста Андре Лота, в которой учился впоследствии знаменитый французский фотограф Анри Картье-Брессон, считающийся основателем жанра уличной фотографии. А времена действительно были необычными. Так, в 1907 году молодой Сомерсет Моэм встретил в кафе «Белый кот» на рю д’Одессa героя своего будущего романа «Чародей» Алистера Кроули – весьма оригинальную личность, страстного любителя абсента, проповедника черной магии, приверженца сатанизма и оккультизма. В те годы «Белый кот» был модным местом, где собирались артисты, писатели и художники; последними предводительствовал друг Поля Гогена, усатый ирландец Родерик О'Конор. Пройдет несколько лет, Кроули прослывет шарлатаном, и английская пресса назовет его самым плохим человеком в мире, но к этому моменту в Париже о нем забудут.

Общий вид от площади 18 июня в ПарижеС тех пор сменилось тысячелетие, но нравы на Одесской улице остались не менее вольными, чем были когда-то. Выйдем из станции метро «Монпарнас» в направлении указателя «Rue d’Odessa». Неширокая улица поднимается вверх от шумной площади 18 июня 1940 года, названной так в честь дня, когда генерал де Голль из Лондона призвал французов к сопротивлению. Прямо на углу высится кинотеатр «Гомон Парнас», предлагающий фильмы самого разнообразного содержания. Сразу за ним, в красивом здании со старомодной вывеской «Бани Одессы», где-то когда-то располагались городские бани, находится четырехэтажная сауна, весьма популярная в гомосексуальных кругах. Еще дальше, на месте славного cite d'Odessa, когда-то давшего название всей улице, находится небольшой кинотеатр «Ле Монпарно» – «Монпарнасцы». Интересно, что cite просуществовал до 70-х годов двадцатого столетия, то и дело подтверждая свою репутацию островка новаторства и свободомыслия. Например, в 1968 году молодые актеры Кристиан ле Гийоше и Люс Бертомме в помещении расположенной здесь старой фабрики основали театральный центр «Lucernaire» – «Вечерняя служба» – который объединил начинающих актеров, драматургов и режиссеров, стремившихся к новым способам самовыражения на сцене. Эти «сумасшедшие от театра», по выражению одного из них, искали новые пути развития этого вида искусства, в которых нашлось бы место всем известным театральным формам. Постепенно центр встал на ноги, о нем стали писать, но в 1975 году владельцы фабрики вспомнили о ней и решили вернуть привлекательный земельный участок в коммерческое пользование. Центру пришлось переехать на улицу Нотр-Дам-де-Шам, тоже на Монпарнасе; это место оказалось более надежным, и «Lucernaire» находится здесь по сей день. Теперь он признан всеми и является национальным центром искусств.

ODESSA cafe in ParisПохожая судьба была уготована и «Cafe de la Gare» – «Вокзальному кафе», которое открыл рядом с «Lucernaire» вместе со своими друзьями в 1969 году знаменитый комик Колюш – а тогда еще просто артист варьете Мишель Колуччи. Это было в эпоху процветания маленьких кафе-театров, и зал с небольшой сценой, на которой работали такие будущие звезды французского театра и кино, как Жерар Депардье, Ромэн Бутей, Катрин Митри и Миу-Миу, быстро приобрел популярность, с которой и началась дорога Колюша к славе. Спустя три года театр переехал на другой берег в квартал Марэ, где и располагается до сих пор.

ODESSA hotel in ParisСегодня cite d'Odessa больше нет, и вся улица укладывается в один квартал, но чего здесь только не найти – кафе, секс-шопы, компьютерные магазины, продуктовые лавки, интернет-кафе. В кондитерской Сильви поражают своим разнообразием пирожные, гостиницы «Селтик» и «Беркли» удобны для быстрых свиданий, итальянский ресторанчик «У Котти» привлекает запахами аппеннинской кухни, в кафе-мороженое «У Луиджи» можно попробовать настоящее итальянское gelato, ливанский ресторан «Эль-Мир» предлагает обширный ассортимент кускуса, а книжный магазин «Одесский» известен своей подборкой современных авторов. Немного выше, ближе к бульвару Эдгара Кине, начинается царство бретонских блинных. Когда-то давно, в эпоху промышленной революции, преисполненные надежд бретонские крестьяне выходили из поездов на Монпарнасском вокзале и расселялись в близлежащих кварталах, привозя в столицу свои традиции и порядки. Так на рю д'Одессa появились блинные «Сан-Мало», «Бретонский дом» и многие другие, в которых и сегодня можно заказать темные гречишные блины с фуа гра и запить их сидром и кальвадосом. Все это весьма культурное разнообразие венчает неприметный китайско-вьетнамский ресторанчик со стандартным, с точки зрения рядового француза, названием «Bonheur d'Odessa» – поскольку ни французам, ни китайцам, ни даже вьетнамцам, очевидно, невдомек, что есть язык, на котором словосочетание «Одесское счастье» имеет вполне определенный смысл.

Ресторан ОДЕССКОЕ СЧАСТЬЕЕще несколько шагов, и Одесская улица заканчивается оживленным перекрестком трех улиц и одного бульвара. Здесь, у станции метро «Эдгар Кине» и одноименного бульвара, рю д’Одесса встречается с рю Монпарнас и рю Деламбр. Прямо на углу всегда заполнено посетителями кафе «Одесса», где можно вкусно поесть практически в любое время суток. Расположенная в этом же доме гостиница «Одесса Монпарнас» смотрит на широкий бульвар и на простирающееся за ним Монпарнасское кладбище, где покоятся Александр Алехин, Шарль Бодлер и Хулио Кортасар. Говорят, что в начале первой мировой войны в «Одессе» снимал номер тогда еще не известный широкой публике Лев Троцкий, в ту пору военный корреспондент газеты «Киевская мысль» на Балканах, которого война застигла врасплох в недружественной Вене. Получив вид на жительство в Париже, Лев Давидович быстро наладил выпуск социалистической газеты «Наше слово», ратовавшей за «мир без аннексий и контрибуций» – лозунг, впервые выдвинутый им в те бурные годы. Поскольку Франция воевала на стороне России, неудивительно, что не прошло и двух лет, как Льву Давидовичу пришлось перебираться в Испанию – «за антивоенную агитацию», по формулировке суда. Проживание здесь столь значительного политэмигранта еще более укрепило и без того достаточно вольнолюбивую репутацию улицы. Вот и сегодня тут можно услышать жаркие дискуссии на политические темы – например, в организации «Европалестина», всячески поддерживающей контакты Европы с зарождающимся палестинским государством.

Но что такое политические споры по сравнению с вечными вопросами, стоящими перед человечеством. Не так давно в Париже прошла выставка работ Анн Горубен, родившейся на рю д'Одесса. Выставка называлась «Из Одессы в Одессу» и была посвящена одному городу в трех своих ипостасях: монпарнасской Одессa – родине автора, черноморской Одессе – родине ее деда – и нью-йоркской Little Odessa – сегодняшнему месту жительства множества одесситов, выросших на берегах Черного моря. Тщательно организованные в выставочном пространстве, портреты, пейзажи и рисунки французской художницы образуют путь во времени протяженностью в несколько поколений. Мы вглядываемся во время и видим там ландшафты, заполненные людьми, полупустые композиции и совершенно пустынные пейзажи, и понимаем, что человек приходит и уходит, а путь остается и превращается в круг, и никто не знает, куда он вел, а чтобы это понять, нужно остановиться и внимательно посмотреть назад.

Значит, пора остановиться и нам, тем более что на рю д'Одесса уже спускается вечер. Вокруг шумит Монпарнас, убегает к Сене бульвар Распай, алеют плюшем «Ротонда» и «Дом», сверкает огнями «Клозери де Лила», замирают под платанами памятники Бальзаку и Дрейфусу, открывает двери ресторанов бульвар Сен-Жермен, сияет золотом собор Инвалидов, подпирает темнеющие облака Эйфелева башня. Идеально соответствуя месту, самая одесская улица Парижа начинается от улицы Отъезда и заканчивается Монпарнасским кладбищем, недвусмысленно указывая на тщетность наших перемещений.