Из Одессы в Аккерман на «Тургеневе»

Ева Краснова
Анатолий Дроздовский

Много лет на рубеже ХIХ и ХХ веков пароход «Тургенев» ежедневно, кроме понедельников, курсировал между Аккерманом (ныне Белгород-Днестровский) и Одессой.

«Довольно длинный, но узкий, с двумя колесами, красные лопасти которых виднелись в прорезях круглого кожуха, с двумя трубами, он скорее напоминал большой катер, чем маленький пароход», – таким он запомнился будущему писателю Валентину Катаеву, описавшему «Тургенев» в автобиографической повести «Белеет парус одинокий…».

В многочисленных путеводителях и справочниках по Одессе говорилось, что «Тургенев» совершает «товаро-пассажирские рейсы, отходя из Одессы в 8 часов утра, а из Аккермана в 2,5 пополудни или по окончании грузовых операций». Кроме того, в 1912 году был введен добавочный ночной рейс в воскресенье, отправляющийся из Одессы в 12 часов ночи. Параллельно с «Тургеневым» рейсы Одесса – Аккерман совершал пароход «Васильев», отходивший из Одессы в 2 часа дня, а из Аккермана – в 7 часов утра. Попав благодаря Валентину Катаеву в художественную литературу, устаревший пароход-труженик приобрел большую известность, чем его «коллега» «Васильев».

Комфорт пассажирам «Тургенева» был обеспечен в зависимости от стоимости билета. Поездка первым классом обходилась в разные годы от 1 рубля 25 копеек до 1 рубля 50 копеек, для второго класса она стоила от 1 рубля до 1 рубля 20 копеек. Для третьего класса место было определено на палубе и за него надо было заплатить 60 копеек «без права входа на верхнюю площадку», где находились пассажиры первых двух классов.

Семейство Бачей из автобиографической повести В.П. Катаева «Белеет парус одинокий» в 1905 году путешествовало 2-м классом в общей каюте с мягкими койками, заплатив за билет 1 рубль 10 копеек.

Устаревший пароходик был оснащен не только паровой машиной, но и парусом, который капитан приказывал ставить при попутном ветре, чтобы быстрее добраться до Одессы. В устаревшем оснащении восторженный писатель видит нечто романтическое: «И пакетбот, и фрегат одновременно!».

Дополнительным удовольствием для пассажиров в течение пяти часов пути было созерцание живописных берегов по пути следования. Правда, первые полтора часа на пути из Аккермана пароходик рассекал «некрасивую кофейную воду, облитую оловом солнца» непомерно широкого Днестровского лимана. «Вода была так мутна, что тень парохода лежал а на ней, как на глине». Но постепенно вода за бортом, разбавляясь голубоватой морской водой, становилась светлей, и «впереди, резко отделяясь от желтой воды лимана, лежала черно-синяя полоса мохнатого моря». «…Уже чувствовалось приближение к Одессе. Впереди виднелась белая коса Сухого лимана… Затем показались шиферные крыши немецкой колонии Люстдорф и высокая грубая кирка с флюгером на шпиле… А уж дальше пошли дачи, сады, огороды, купальни, башни, маяки…

Большой Фонтан, Средний Фонтан, Малый Фонтан, высокие обрывистые берега, поросшие дерезой, шиповником, сиренью, боярышником. В воде под берегом – скалы, до половины зеленые от тины, и на этих скалах – рыболовы с бамбуковыми удочками и купальщики. А вот и «Аркадия», ресторан на сваях, раковина для оркестра – издали маленькая, не больше суфлерской будки, – разноцветные зонтики, скатерти, по которым бежит свежий ветер».

В порту «быстро и бесшумно скользил узкий пароходик мимо трехэтажных носов океанских пароходов Добровольного флота, выставленных в ряд с внутренней стороны брекватера».

Путешествие на пароходе было намного более привлекательным, чем преодоление 30 верст пути в экипаже по знойной и пыльной бессарабской степи. И даже имея сегодня в своем распоряжении автотранспорт, мы завидуем одесситам тех лет, которые могли с таким комфортом совершать вояж в Аккерман и обратно. А что нам остается, как не завидовать и вспоминать, если никакие судна из Одессы на Белгород-Днестровский давно не ходят…