Одесский университет, химфак, 30-е годы

Н.М.Лакинская

Введение

В моих воспоминаниях о прошлом наиболее цельными являются студенческие годы. В системе обучения тех лет сохранилось немало от прошлого – дореволюционного. Вместе с тем было и то новое, что в будущем определило успехи советской науки.

Это было особое время.

В 1934 году закончился кошмар голодомора 1932-1933 годов. Были отменены карточки на хлеб и другие продукты и началась относительно спокойная жизнь.

Вместе с тем, в 1934 году начались события, наложившие отпечаток на всю нашу последующую жизнь. Именно в 1934 году был убит Киров, что послужило основой для тотальных репрессий НКВД, пик которых приходился на 1937-38 годы.

Информация об этих трагических событиях едва задевала студенческую жизнь, которая протекала параллельно и была направлена на получение знаний по специальности и повышение общей культуры.

Студенты были заняты напряжённой работой. Учили нас хорошо. Страшно было что-то пропустить, что-то не знать. В основу создания советских вузов были заложены научные положения, разработанные крупными учёными, создавшими Московский и Петербургский университеты, а также ряд других, в частности, Новороссийский университет в Одессе.

После Октябрьской революции обучение приобрело некоторую специфичность вследствие изменения контингента учащихся, не имеющих за спиной гимназии или реального училища. Впрочем, постепенно подготовка абитуриентов улучшилась: многие поступали на рабфак, где имели возможность повысить свои знания за среднюю школу.

Кроме того, в советское время программы читаемых курсов приобрели социалогическую направленность. Больше всего это касалось гуманитарных предметов и мало вторгалось в программы точных наук, но в перечне предметов, читаемых на химическом факультете, появилась политэкономия, диалектический и исторический материализм, а позже история партии.

В то же время, особенно на младших курсах, в центре нашего внимания находились преподаватели. Наши учителя не только являлись источником получения специальных знаний, но и примером поведения. Значение преподавателей для нас не исчерпывалось их знаниями и их способностью передавать их нам. Имел значение внешний вид, характер, спокойствие или раздражительность, умение сделать замечание не в оскорбительной форме, как-то мельком, иногда шутя. Многое из того, что нам удалось позаимствовать у наших преподавателей, сопровождало нас в будущем.

Университет в то время открывал для нас возможность расширения не только наших знаний. Он создавал условия для углубления наших талантов, способствовал реализации ранее скрытых надежд. Было много мероприятий, расширяющих наш кругозор. Появились вопросы, которые требовали разрешения. Приходилось много читать. Праздное времяпрепровождение было невозможно.

Что касается настоящего времени, то многое из того, что в те годы готовило студентов к будущей плодотворной общественной деятельности, незаметно исчезло. Резко изменилась этика отношений между преподавателями, а также между преподавателями и студентами.

Мне захотелось рассказать о нашей студенческой жизни, о наших занятиях, интересах, развлечениях, знакомствах, мечтах, стремлениях…

Пользуясь исключительно своими воспоминаниями, я написала повесть, в которой отражена студенческая жизнь как в Университете, так и вне его.

Что касается личной жизни отдельных персонажей, то рассказанное нельзя отнести к определённым существовавшим или существующим лицам.

В некоторых случаях я использовала знакомые мне с тех пор характеры и происшедшие в дальнейшем события и перенесла их в обстановку тех лет.

Выводы о том, что сохранилось из прошлого и какие изменения в студенческой жизни произошли в последующем, я предоставляю делать читателям.

Н. Лакинская

Ретроспектива

Горе в семье Туровских

Большая беда пришла в семью Талы Туровской- умер её папа. Это случилось неожиданно. Он поднялся утром, собирался надеть домашние туфли, одна из них куда-то делась, он нагнулся, чтобы её найти, и упал. Вызвали скорую, она приехала быстро, но всё равно было поздно…Разрыв сердца.

Далее всё проходило, как во сне. Пришли люди с папиной работы и мамины сослуживцы, сообщили знакомым. Кто-то стал помогать: оформляли документы, заказали гроб. Помогали и соседи. Привезли гроб. Через день были похороны. Тала увидела папу в гробу. С работы прислали два автобуса. Несколько человек рассказали, каким хорошим человеком был Талин отец, каким прекрасным он был специалистом, и папу опустили в землю Тале казалось, что то, что происходит, невозможно. Но папы не стало…

Город Владивосток был молодым городом, и развивался он за счёт специалистов, привлечённых из других городов России, а потом и Советского Союза. Особенно много там было одесситов.

Родители Талы были одесситами. Тала тоже родилась в Одессе.

Отец Талы, воодушевлённый перспективами Владивостока, воспользовался приглашением там поработать, и семья переехала во Владивосток.

Родственников во Владивостоке не было. Все родственники жили в Украине.

Тала, да и мама, не могли представить себе, как сложится дальше их судьба.

Прошло несколько дней.

Тала пошла в школу. Учительница математики отозвала Талу в сторону, сказала много тёплых слов. Посоветовала Тале продолжать дальше учиться. Если придётся работать, поступить на вечерний факультет, но обязательно учиться. Тала понимала, что Елизавета Сергеевна искренне хочет ей добра, но легче ей не делалось.

Некоторое время она ощущала какое-то внимание и сочувствие со стороны ребят. Это её смущало, ей было неловко.

Прошла неделя, всё стало, как обычно. Шли занятия, Тала ходила в школу. Сначала учителя не задавали ей вопросов, но постепенно, видя, что она внимательна к занятиям, начали её вызывать. Казалось, что всё прошло. Но папы не было…

Мама написала письма в Одессу и Кировоград.

Принятие решения

В Одессе жила бабушка с семьёй своей младшей дочери- Ольги Станиславовны, муж которой был крупным, хорошо известным в Одессе инженером. Ольга Станиславовна не работала, она была занята семейными делами. В прошлом тётя Ольга Станиславовна училась петь у известного педагога и выступала в концертах. В семье выросло двое детей: Виталик и Инна. Виталик был уже женат. С его женой Наташей ни Тала, ни её мама Агния Станиславовна не были знакомы. В письмах её характеризовали как очень серьёзного, очень порядочного и очень сдержанного человека. И Виталик, и его жена были инженерами связи.

Второе письмо мама написала своей двоюродной сестре Норе в Кировоград. Мама и Нора были не только сёстрами, но и близкими подругами. В детстве Нора долго жила в семье бабушки и особенно сдружилась с Аней (Агнией Станиславовной).

В Кировограде (бывшем Елизаветграде) Нора жила с мужем, известным врачом. У них был большой дом из восьми комнат, была терраса и за домом- сад. Дочь тёти Норы жила в Москве, она была артисткой.

Через месяц Агния Станиславовна получила ответы из обоих мест: её приглашали вместе с Талой на постоянное жительство и в Одессу, и в Кировоград. Из Одессы писал дядя: он был очень огорчён смертью Андрея Ивановича, выражал соболезнование и, понимая, в каком положении оказались такие близкие родственники, приглашал их в Одессу. Правда, он сообщал, что у них уже не пять комнат, как было раньше, а только три, и поэтому спать Агнии Станиславовне и Тале придётся в столовой, где спит бабушка. Там стоит широкий диван, на котором они уместятся.

Тётя Нора была готова предоставить Агнии Станиславовне и Тале комнату в своём доме.

Тала и её мама решили ехать в Одессу, а там думать, как быть дальше. Понятно, что Тале нужно учиться и нужно попытаться поступить в Одесский Университет. Если им будет уж очень тесно, мама уедет в Кировоград. А если Тала не поступит в Университет, она также приедет в Кировоград и будет работать.

Сборы, отъезд. Чувства и мысли

Распродав мебель и все хозяйственные предметы, мама и Тала были готовы к отъезду. Думали о том, что взять в дорогу. Вещей, книг, сувениров набралось два чемодана. Из пищи взяли продукты, которые не портились. Во Владивостоке как раз открылся первый коммерческий магазин, где можно было купить любые продукты, так что на первые дни дороги они были обеспечены. А потом будут пользоваться тем, что можно купить в пути.

Приближался день отъезда, и Тале становилось всё грустней. Она успела привыкнуть к Владивостоку, к школе, к товарищам. Она смотрела из окна на Суйфунскую площадь, обрамлённую живописными сопками, за которые к вечеру опускалось солнце, и мгновенно наступала темнота. Она вспоминала Голубинку, куда часто бегала, пересекая площадь, а затем легко поднималась по узкой дороге и попадала в посёлок, где жили её друзья.

Друзей у Талы было много. В шестом и седьмом классе она дружила с Леной Штернталь, красивой девочкой с длинной рыжей косой, настолько всегда аккуратной, что казалось, она вся блестит. Бывая у них дома, Тала поняла, что такое немецкая чистота. Девочки много читали, обменивались мнениями, книгами, впечатлениями. Семья Лены неожиданно уехала в Новосибирск, и Лена Тале не написала ни одного письма, что очень обидело Талу.

Потом она дружила с Малкой Гершкович, которая отлично училась и была очень бедной. Это была удивительно добрая девочка, она очень любила Талу.

В старших классах Тала была дружна с Наташей Федоренко, Милой Головко, Людой Кравченко, Ниной Ткач. Много друзей было и среди мальчиков.

Приехав в Одессу, она начала переписываться с некоторыми подругами, но дольше всех переписывалась с Людой Кравченко.

Провожало её много учеников- более двадцати человек, и она поняла, что ощущения её не обманули, что она прожила школьные годы среди друзей.

Но более всего она думала об отце. За несколько дней до его смерти у них был спор. Она говорила отцу, что он не понимает молодёжи и мыслит старыми категориями, хотя видела, что он продумывает всё более глубоко, чем она, что он прочёл много книг по истории России. Ещё недавно у него на столе лежала книга «История государства Российского» В.Соловьёва.

Он знал, что революция в России была неизбежна, но многое из того, что произошло сразу после революции и в дальнейшем, он считал неверным.

Тала понимала, что её отец, как и она, хотел бы счастья для народа, и его трезвый ум подсказывал более спокойные и гуманные методы достижения подобной цели. Тала же считала, что героизм народа способен решить все трудные вопросы и находила этому подтверждения. Она жила в героическое время. События подтверждали успехи авиации, медицины, техники.

В школе преподаватели рассказывали об открытиях, сделанных в знакомых им отраслях науки, о подвигах учёных- о Бекереле, супругах Кюри, Пастере, о многих других. Преподаватели говорили о путешественниках, о народах, населяющих землю, об археологах, способных раскрыть тайны прошлого земли.

И это не было где-то далеко, это было рядом- героические лётчики, пересекающие океаны, посещающие Южный и Северный полюса, спасающие экспедиции учёных, прокладывающих Северный морской путь.

Газеты были полны сведениями об экспедиции О.Ю.Шмидта, судно которого было раздавлено льдами и экипаж которого был спасён нашими лётчиками. Особенно волновал Талу подвиг лётчика, вернувшегося по собственной инициативе на тающую льдину, чтобы спасти собак, не поместившихся в самолёт, забравший людей. Она представляла себе картину: собаки, оставшиеся одни на тающей льдине, потерявшие надежду, смирившиеся с тем, что они обречены…И вдруг- сначала звуки самолёта, потом его появление, открытый борт, приземление самолёта на несколько мгновений…Собаки в самолёте! Они спасены! Тала представляла себе «лица» счастливых собак, летящих на Большую Землю.

Она верила в способность героев спасти мир, и на них надеялась. Она считала, что каждый человек способен сделать больше, чем он думает, и стать героем.

Она была очень далека от скептицизма, от критических замечаний. Критиканство могло разрушить её надежды, её веру в то, что люди будут жить хорошо и заниматься любимым делом, поэтому она воспринимала только положительные явления и отвергала все критические замечания.

В последнем разговоре с папой она сказала, что верит в героизм народа, в то, что герои способны побеждать, и опыт показывает, что герои побеждают. Она училась в хорошей школе, где детей учили не обращать внимания на материальные трудности, легко переносить лишения и всегда добиваться поставленных целей.

Учителя рассказывали о возможностях, которые отрываются перед молодёжью, и о том, сколько было положено усилий и сколько было потеряно жизней, чтобы могли осуществиться эти возможности. Молодёжь хотела действовать и с радостью отзывалась на просьбы города в чём-то помочь.

В памяти Талы остались дни, когда их призвали помочь расчистить территорию Русского острова. Русский остров- земля, расположенная на малоосвоенной, в то время, стороне залива Золотой Рог, по одну сторону которого находится Владивосток. Руководство города надеялось расчистить противоположный берег залива и использовать его для городского строительства.

Соединив мостом берега Золотого Рога, можно было бы расширить город, значительно увеличив его прибрежную часть.

Тала не знала, был ли осуществлён этот план, но школьники были им зачарованы, гордились, что приняли участие в первых шагах осуществления этих надежд.

Тала интуитивно чувствовала, что в своём будущем она окажется созидателем, способным что-то сделать для людей- хотя бы честно делать своё дело, кому-то необходимое.

Отца своего она ничуть не осуждала. Она понимала, что абсолютно никто точно не знает, какой путь для нашей страны является правильным, что в стране много умных людей, что их значительно больше, чем героев, и, возможно, не мешало бы с ними посоветоваться.

Но, если уж путь выбран, то нужно всеми силами помогать. Так и делало большинство людей.

Но многим из них, как оказалось, правительство не доверяет.

Конкретные планы

Тала поняла, что в связи с отъездом ей придётся решать свою судьбу раньше, чем её друзьям. Все её товарищи продолжали учиться в школе в десятом классе.

1934-35 учебный год был первым, когда средняя школа стала десятилеткой. Но Тала понимала, что в Одессе или в Кировограде ей нет смысла поступать в десятый класс. В то время можно было, имея незаконченное среднее образование, поступить в вуз. Нужно было только хорошо сдать экзамены.

Тала считала, что главным является сдача математики, что остальное легко доучить. Математику за девять классов она знала отлично. Главное- освоить материал за десятый класс.

Тала привыкла заниматься самостоятельно. Папа к этому приучил её с пятого класса. Она самостоятельно решала задачи по арифметике и дошла до задач «на бассейны». В школе этого не требовали, но ей было интересно. Кроме того, когда в школе около месяца не было занятий (кажется, был какой-то карантин), она самостоятельно научилась извлекать корни и усвоила формулы для решения квадратных уравнений.

Она считала, что справится с подготовкой к экзаменам, и начала ещё во Владивостоке составлять конспект по математике по программе для поступающих в вуз’ы. В Одессе она его полностью закончила, и не расставалась с ним, где бы ни была, пока не сдала вступительный экзамен по математике. Она понимала, что материал за десятый класс она не будет знать на «отлично», но надеялась хотя бы на оценку «хорошо».

Приехав в Одессу, она продолжала заниматься. Недостаточно было иметь конспект, нужно было решать задачи и знать многие выводы на память.

Длинная дорога из Владивостока в Москву немного отвлекла её от напряжённой работы. Она предполагала, что сможет заниматься в поезде, но это оказалось трудно, так как многое отвлекало. И прежде всего картины, которые мелькали за окнами вагона- просторы, леса, Байкал.

Двенадцать дней, проведенные в дороге, показались довольно занятными. Хотя девушек Талиного возраста в поезде не было, но были молодые дамы, которым оказывали внимание не очень молодые военные; завязывались небольшие романы. Тала наблюдала, какое удовольствие получали дамы (многие из них ехали к мужьям) от мелких знаков внимания со стороны мужчин.

Одесса

Встреча с родственниками. Окончательное решение

После пересадки в Москве мама и Тала продолжали своё путешествие, приближаясь к Одессе. Какое-то время они наблюдали картины, очень напоминающие те, что они видели при приближении к Москве: деревья были исключительно хвойные, взгляд упирался в густой лес, тропинок почти не было, проникнуть в этот лес казалось невозможным. Тала подумала, что мишкам с картины Шишкина тоже, вероятно, нелегко передвигаться в том лесу.

По мере движения поезда на юг картина менялась: появились смешанные леса, затем лиственные. В Украине также были леса, но они наблюдались большей частью на горизонте, а вблизи железной дороги были сады, цветы, огороды и поля. Поля простирались на большие расстояния, на них работали люди.

У Талы сжалось сердце, когда она подумала, что близка к своей Родине- Одессе. Ей казалось, что Одессу она хорошо помнит. Как выяснилось позже, она помнила только ту Одессу, которую видела восьмилетней девочкой. Но- как много она не видела, не замечала, а со многим ей ещё не приходилось столкнуться.

Встречала их тётя с Виталиком. Дядя был на работе.

Инна готовилась уезжать в Среднюю Азию, где её ждала работа. Через несколько дней она отправилась в Чимкент на строительство новой электростанции, на которой она осталась работать, приезжая в Одессу лишь в отпуск. Только в 1939 году Инна поступила в Одесский Политехнический институт и осталась в Одессе.

Инна, как и Тала, была романтиком: она была горда тем, что участвует в превращении неосвоенных мест в культурные центры. Её трудами действительно появлялся электрический свет, который существенно изменял жизнь.

Когда маму и Талу привезли с вокзала домой, там были бабушка и Инна. Бабушку Тала почти не узнала, ей было уже около восьмидесяти лет. За время Талиного отсутствия бабушка изменилась. Изменилась и Инна. Но это было первое впечатление, потом стали проступать знакомые черты, и Тала хорошо вспомнила и бабушку и Инну.

Встретили их с мамой прекрасно. Тала почти сразу поняла, что её родственники серьёзные занятые люди, что живётся им нелегко, что распорядок жизни в семье приспособлен к тому, чтобы всем было, по возможности, удобно. Что менять его никто не станет и что нужно приспосабливаться к этому распорядку.

Тала поняла, что вставать ей придётся рано, до завтрака; к обеду нужно приходить во время. Она поняла также, что никто не будет её наставлять, что за себя она отвечает сама, но если она попросит совета, то всегда его получит.

Её родственники, как сразу поняла Тала, были очень доброжелательны, добры, вежливы, имели твёрдые принципы, не были способны на авантюры, поэтому среди их друзей и постоянных посетителей всегда были порядочные люди. Непорядочным они не отказывали от дома, никогда не упрекали ни в чём, но оказывалось, что общие интересы отсутствуют, и такие люди постепенно переставали приходить. Почти всё это лежало на поверхности и, как ни странно, обязательно находило подтверждение.

Тала прожила в семье родственников пять лет, осталась для них близким человеком и многому у них научилась. Интересно, что никто из её друзей её никогда не предал: она научилась понимать, кто достоин её доверия, а от кого необходимо дистанцироваться.

Через несколько дней мама сказала Тале, что пробудет в Одессе ещё неделю, а потом уедет в Кировоград. Она решила, что будет лишней обузой в этой семье. Не пойти работать она не может, а значит, у неё не будет времени помочь тёте (своей сестре) в хозяйстве. В Одессе она усложнит жизнь семье своих родственников, а в Кировограде её подруга Нора будет ей очень рада, ведь у них до сих пор много общего. Да и живёт Нора в Кировограде на широкую ногу, и лишний человек не будет заметен. Тётя была огорчена отъездом сестры, но не могла не согласиться с её доводами. Мама сказала, что не будет мешать Тале заниматься, что они встретятся после экзаменов либо в Одессе, либо в Кировограде, куда приедет Тала. Мама очень желала Тале хорошо сдать экзамены и на это надеялась, но не считала трагедией, если бы Тале пришлось поступать в Университет в будущем году.

Неделя прошла быстро, она провела её с мамой и занималась недостаточно. Но после отъезда мамы она не расставалась с конспектами и книгами ни на минуту.

Первые впечатления и их сопоставление с воспоминаниями Талы об Одессе

Тала хорошо помнила Одессу. В её воспоминаниях дома на Ольгиевской казались гигантскими, но оказалось, что больших домов поблизости от квартиры бабушки всего два. Один четырёхэтажный, а второй пятиэтажный. Она вспомнила, что в этом пятиэтажном доме жили её подружки, к которым она ходила после школы. Таких домов во Владивостоке было много, и они уже не впечатляли Талу. Она поняла, что выросла, и у неё изменились представления о величине.

Ей захотелось вспомнить Одессу своего детства и узнать, сможет ли она, никого не спрашивая, пройти по тому же пути, по которому ежедневно ходила в школу с восьми лет. Она двинулась в путь.

К своему удивлению, она хорошо помнила район от Ольгиевской до Ришельевской, ведь в школу она ходила совершенно самостоятельно, а по воскресеньям её водили на бульвар и на Дерибасовскую.

Она двигалась по Княжеской, потом по Садовой до Соборной площади, которую пересекала возле памятника Воронцову. Теперь Тала обратила внимание на оскорбительную эпиграмму Пушкина о Воронцове, которая была помещена на памятнике, и подумала, что, может быть, эта табличка с эпиграммой спасла памятник от уничтожения.

Дальше она шла по Преображенской до Почтовой, которая теперь была переименована в улицу Жуковского, затем проходила один квартал по Жуковского до Александровского проспекта, где была её школа.

Из школы она выходила с подругами. Они пересекали Тираспольскую площадь и двигались по Новосельского до Ольгиевской, по которой ей нужно было пройти ещё два квартала. По мере продвижения она расставалась со своими подругами, все они жили ближе к школе, чем она.

Прекрасная планировка Одессы и небольшое уличное движение позволяло в то время (1926-28 г.г.) не сильно волноваться за Талину безопасность. Но мама волновалась. Провожая Талу, она всегда говорила: «из школы прямо домой». Когда приближалось время возвращения Талы из школы, мама ждала Талу. Она волновалась уже за час до её возвращения. Мама стояла у окна закрытого балкончика в комнате дяди и ожидала появления своей дочки, которая могла появиться либо с Ольгиевской, либо с Княжеской, если и на обратном пути шла через Соборную площадь.

Зимой мама наблюдала, как Тала не пропускает ни одной замёрзшей лужи, превращая её в каток, либо погружает ноги в глубокий снег, который дворники сгребали на одну из сторон тротуара.

Однажды Тала очень опоздала и привела маму в волнение. Возвращаясь через Соборную площадь, Тала задержалась возле памятника Воронцову и положила свой портфельчик на пьедестал. Было много детей, но какой-то мальчик, дразня её, то забирал, то отдавал портфель. Тала считала, что он шутит, и не обращала внимания на то, что он её дразнит. И вдруг- мальчик убежал. Тала ждала долго, но он не вернулся, и Тале пришлось идти домой без портфеля.

Это был первый случай в жизни Талы, когда её обманули. С тех пор она стала более осмотрительной.

Придя впервые после возвращения в Одессу на Соборную площадь, Тала вспомнила этот случай.

На площади она увидела Собор, который она помнила с детства и в котором была несколько раз. Вокруг были зелёные газоны, ласкавшие глаз, и высокие деревья, создававшие тень. А через несколько лет Собор был взорван.

Она вспомнила, что с кем-то из взрослых побывала в Соборе в связи с бракосочетанием дочери доктора Сиземского –Тани. Доктор Сиземский много лет лечил семью её родственников. Кроме того, мама водила её к этому доктору, проверяя её здоровье.

Она вспомнила, что доктор запретил давать девочке кофе, даже с молоком, считая, что это может плохо отразиться на сердце. Но мама, большая любительница кофе, не вняла его запрещению и продолжала поить Талу кофе. Она решила, что если Тала пьёт кофе с молоком с самого раннего детства и до сих пор здорова, то не следует вводить такой запрет. Тала считала, что мама была права, ведь, продолжая пить кофе, она и в шестнадцать лет не ощущает от него вреда.

Глядя на Собор, Тала вспоминала церемонию бракосочетания Тани, красоту новобрачной и её великолепный наряд. Она помнила, что жених тоже отличался красотой, но его образ в памяти у неё не сохранился. Сохранилось ощущение красоты обряда, единственного, на котором ей привелось присутствовать в церкви.

Хватило нескольких дней пребывания в городе, чтобы Тала разделила любовь своей мамы к Одессе. Этому способствовали прогулки по городу, красота улиц, бульвара, Александровского парка (парк Шевченко), окрестностей Одессы, знакомство с одесситами и, конечно, с морем.

Море и яхт-клуб

Море сделалось для Талы очень важным. Глядя вдаль моря, она, как ей казалось, улетала куда-то за облака, думала о своей жизни, мечтала о будущем. Ей казалось, что море подсказывает ей серьёзные мысли, строит вместе с ней планы на будущее, даёт ей уверенность в себе. Тётя объяснила ей, как, пройдя через «Швейцарскую долинку» возле Картинной Галереи (расположенной на Софиевской во дворце Потоцкого), спуститься по лестнице на Приморскую улицу и, пройдя немного, свернуть на мол, а затем увидеть яхт-клуб.

Оказалось, что с Ольгиевской она добиралась в яхт-клуб за пятнадцать минут. Поэтому она стала его постоянной посетительницей и в первое лето пребывания в Одессе, и в последующем.

Года через два яхт-клуб был переведен сначала на Пересыпь, а потом в Отраду, о чём многие жалели, так как яхт-клуб в порту был самым близким от города местом, где можно было побывать у моря.

Тала совмещала приятное с полезным. Она всегда имела при себе конспект по математике. Думая над теоремами, доказывая их или вспоминая различные тригонометрические преобразования, она всегда имела возможность проверить себя по конспекту. Поэтому, приходя в яхт-клуб, она направлялась в женский солярий, где было тихо и можно было загорать или сидеть в тени и, если нужно, заглядывать в конспект.

Она любила стоять перед лесенкой, ведущей к морю, и рассматривать открывающийся вид. Хотя справа и слева находились пароходы, катера, лодки, причалы, но впереди был морской простор. Лишь в значительном отдалении намечались прибрежные сёла, расположенные на противоположном берегу Одесского залива- Крыжановка, Фонтанка, Григорьевка. А прямо перед ней, на небольшом, как казалось, расстоянии находился «Хаос»- нагромождение крупных каменных блоков. «Хаос» был хорошо виден с бульвара, на всём его протяжении. Тала часто плавала на «Хаос», который служил волнорезом. Это было не близко.

Тала невольно сравнивала Чёрное море с Японским, в котором она часто купалась, живя во Владивостоке. Из города на пляж также нужно было спускаться по лестнице, но во Владивостоке не было такой красивой и известной всему миру Потёмкинской лестницы. Тала решила, что Японское море ярче, но Чёрное показалось ей разнообразнее. Оно непрерывно менялось по мере движения облаков и изменения направления ветра, создавая то великолепные волны, то лёгкую зыбь. Иногда оно замирало, подчиняясь уснувшему ветру. Тала с детства любила купаться в море и не боялась морских чудовищ и осьминогов, которыми её пугали во Владивостоке.

Но долго любоваться морем она не могла, нужно было снова обращаться мыслями к занятиям.

Она оказалась не единственной, кто отрывался от подготовки к экзаменам ради моря. Глядя на море, она заметила девушку, заплывшую довольно далеко, почти до «Хаоса». Когда девушка поднялась по лесенке и направилась к своей одежде, Тала обратила внимание, как красива эта девушка. У неё была стройная фигура, длинные ноги и очень привлекательное лицо. Девушка быстро собралась и убежала, объяснив знакомым, что спешит, нужно готовиться к экзаменам. Эта девушка очень понравилась Тале, но ей не пришло в голову, что скоро она с ней встретится и даже подружится.

Последние недели перед экзаменами

Тала занималась по-прежнему, ненадолго ходила в яхт-клуб и снова занималась, насколько хватало сил. Вечерами она отдыхала, только иногда вдруг что-то вспоминала, записывала и снова оставляла работу. Для отдыха она что-нибудь читала. У неё была давняя привычка читать перед сном, и этой привычке она не изменяла. В доме родственников было очень много книг- и русских авторов, и переводных с английского, французского, немецкого языков. Тала строго отмеряла время, когда позволяла себе взять книгу в руки.

Вечерами нередко приходили родственники- чаще всего тётя Аня или тётя Женя, иногда они приходили одновременно. Тала полюбила их посещения. Тётя Аня была умной, очень серьёзной женщиной. Она была вдовой маминого и тёти Олиного брата, погибшего во время империалистической войны от случайного попадания снаряда. У тёти Ани был сын Вадик, двоюродный брат Талы. Тала хорошо помнила Вадика, который был старше её на три года и в детстве был ласков с ней. Вадик приходил не всегда, он был студентом и часто был занят.

Тётя Аня была прекрасно образована. Чтобы заработать на жизнь, она принимала у себя нескольких детей дошкольного возраста и заботилась о них, пока родители были на работе. Она была доброй и строгой. Главное, она умела заинтересовать детей и приучить их к занятиям. С некоторыми она занималась, готовя их к школе. В её присутствии Тала старалась подумать, прежде чем что-нибудь сказать, потому что все суждения тёти Ани всегда были обоснованными.

Тётя Женя любила рассказывать о своих знакомых. У неё был широкий круг знакомых, в основном, старых интеллигентных людей. Благодаря её характеристикам Тала усвоила, что считалось до революции хорошим тоном. Обычно обе тёти приходили к вечернему чаю и гостили часа два. Тётя Женя рассказывала о людях, которых Тала не знала. Она всегда отмечала галантные поступки какого-нибудь старика или говорила, что Пётр Александрович совсем «осоветился»- вошел в квартиру, не снимая галош, или Михаил Карлович позволил себе не проводить Марию Александровну, а просто посадил в трамвай

Все представители этого общества насчитывали немало лет. Молодыми считались дамы, не достигшие пятидесяти лет.

У тёти Жени была дочь Милочка, она была красива, любила хорошо одеваться. Тётя Женя по указаниям Милочки перешивала ей свои, в прошлом шикарные, платья. Милочка стеснялась ходить рядом с матерью, которая была одета старомодно. Милочка успела несколько раз побывать замужем.

Тётя Женя рассказывала о Милочке объективно, так, как всё было, не жалуясь, а только с некоторым удивлением.

К дяде приходило много людей, в основном, его бывших учеников, которые у него консультировались, он всегда разрешал их сомнения.

Тётя часто уходила по вечерам к своим близким подругам Лёле и Кате. Лёля была замужем за доцентом- инженером-строителем, специалистом в области акустики. Он обучал студентов этой премудрости, но в то время это было не очень актуально. Катя была не замужем, и полностью посвятила себя племянникам.

Среди друзей Виталия были самые разнообразные люди: преподаватели, студенты, автомобилисты, мотоциклисты, рабочие люди- уникальные мастера в разных отраслях техники. Виталик был радиолюбителем, строил приёмники, позже занялся телевидением. Двое самых близких давних его друзей стали друзьями Талы, но не сразу, и об этом особый разговор.

Тале хотелось, чтобы экзамены начались как можно скорее. Ей казалось, что больше усвоить она не способна.

Вступительные экзамены

Начались экзамены. Первым был экзамен по математике. Экзамен принимал доцент Г.С.Томашпольский вместе с Н.И.Гридиным. В билете, который она вытянула, было четыре задания-

1) тригонометрическое преобразование, 2) алгебраический пример, 3) доказать теорему о трёх перпендикулярах и 4) геометрическая задачка.

Она быстро решила первые три вопроса. Особенно хорошо доказала теорему. Ей везло именно на эту теорему. Ещё в школе она получила «отлично» за её доказательство. Однако, к сожалению, она запнулась на простой геометрической задачке. Не сообразила. Но её ответ понравился. Георгий Семёнович сказал: «Вы будете отличницей, а пока мы ставим Вам «четвёрку».

Прекрасно прошел экзамен по химии. Профессор В.Д. Богатский даже не давал ей договорить всё, что она знала по вопросам. Первым был вопрос о кремнии, его роли в природе и в жизни; второй вопрос Тала начала так же уверенно, но профессор её остановил. Третьим было уравнение, к которому следовало подобрать коэффициенты. Для Талы и это не было проблемой. Экзамен длился не более 5 минут, и её отпустили с оценкой «отлично».

Легко и хорошо прошел экзамен по русской литературе. Её прежде всего спросили, откуда она приехала. Когда она ответила, что приехала из Владивостока, её начали спрашивать о городе, о том, где она училась. Потом спросили, что она читала. Знанием классической литературы экзаменаторы остались довольны, хуже было с советской литературой, которую она мало знала, потому что в десятом классе не училась. Впрочем, она знала Либединского, Демьяна Бедного, Маяковского. В общем, ей поставили «хорошо».

Хуже всего прошёл экзамен по физике. Тала не любила об этом вспоминать. Вопрос о волнах она совсем не знала. Немного ответила на второй вопрос об электричестве. Если бы она не ответила на третий вопрос –теплота- было бы совсем плохо. Но этот вопрос она знала хорошо, и даже рассказала, как подсчитать количество тепла. Ей поставили «тройку».

Оказалось, что полученные на экзаменах результаты были неплохими. В то время подготовка поступающих в университет была слабой, поэтому, чтобы набрать курс, примерно, из ста человек, пришлось принимать и тех, кто сдал на сплошные «тройки».

Длительное ожидание и результаты. Новые знакомые

Если Вы хорошо сдали вступительные экзамены, это не значит, что спокойно ожидаете, пока приёмная комиссия вывесит списки принятых в Университет. Вы не можете ждать спокойно. Вам кажется, что Вас потеряли, что один из преподавателей случайно написал в ведомость не ту оценку или Вашу оценку случайно поставили другому абитуриенту.

Подобная неуверенность сопровождала Талу. Она сдала последний экзамен в начале августа, а списки принятых обещали вывесить через две недели. Тале казалось, что время никогда не тянулось так медленно.

Конечно, она читала, знакомилась с людьми, беседовала с ними, слушала воспоминания некоторых знакомых о том, как они когда-то сдавали экзамены. Виталик старался её отвлечь, он катал её на мотоцикле, но всё это занимало мало времени, а ожидание было бесконечным. И вот настал, наконец, день, когда должны были появиться списки.

В этот день Тала поднялась рано, тщательно оделась, постаралась аккуратно уложить непокорные волосы, позавтракала, а потом начала тянуть время, чтобы не придти слишком рано и не ожидать у пустого стенда, когда повесят списки. Она начинала читать, потом вскакивала, шла на балкон, смотрела вдоль улицы и в конце её видела море.

Она пришла на Петра Великого 2 (теперь улица называется Дворянской, как это было в самом начале существования Одессы) к десяти часам и застала списки, вывешенные на стенде. Она отыскала списки I курса химического факультета и увидела свою фамилию. Трудно было поверить в такое счастье- она студентка! Она забыла о длительных занятиях, о тяжести, которая несколько месяцев не оставляла её, и только радовалась своей удаче.

И вдруг она подумала: «а может быть, я ошиблась, может это не моя фамилия, а только похожая». И она снова устремлялась к спискам. Нет, похоже, это действительно её фамилия. Рядом стояли две девушки, и она попросила их прочесть фамилию в указанном ею месте списка. Прочитанная фамилия совпала с Талиной, и тут она вздохнула свободно и засмеялась. Девушки удивлённо взглянули на неё и стали улыбаться. Тала объяснила, что приехала из Владивостока, и всё в её жизни зависит от того, станет ли она студенткой. Девушки тоже были рады, они также были в списках. Они сказали, что встретились случайно, но между собой знакомы, так как учились в химическом техникуме, хотя и на разных факультетах. Они рассказали, что ждут подругу, которую вызвали в приёмную комиссию.

«А вот и Кити», сказала одна из девушек. К ним подбежала подруга, и Тала узнала в ней девушку, которая ей очень понравилась в яхт-клубе.

Девушка объяснила, что вызывали её в приёмную комиссию чтобы уточнить инициалы в соответствии с паспортом. Тала обратившись к Кити, сказала ей, что она здорово плавает, объяснив, что видела её в яхт-клубе. Кити было приятно это услышать. Она улыбнулась и сказала: «Вероятно, ты тоже хорошо плаваешь, если бываешь в яхт-клубе. Может быть, и поплаваем вместе». Тала с удовольствием согласилась.

Все девушки Тале понравились, и она запомнила их имена. Каждая из них была хороша и уверена в себе.

Самой приветливой оказалась Сима. Она была и самой общительной из них. Сима была очень хорошенькой, с большими серыми глазами, точёным носом и волнистыми рыже-каштановыми волосами. Она сказала Тале, что никогда бы не подумала, что Тала не одесситка. Тала ответила, что она одесситка, так как родилась в Одессе и все её родственники одесситы. Просто Тала шесть лет не была в Одессе.

Тала уже знала, что девушку из яхт-клуба зовут Кити, и ещё при первом взгляде была поражена её привлекательностью. Вела она себя сдержано, не показывая, льстит ли ей, что Тала обратила на неё внимание.

Третья девушка–Лера- была одета в, казалось, скромное, но с большим вкусом пошитое платье, что придавало ей некоторую изысканность.

При более близком знакомстве Тала убедилась, что у Леры безупречный вкус, и в дальнейшем всегда с ней советовалась, если приходилось выбирать фасон для нового платья. Лера обо всём говорила с уверенностью, и чувствовалось, что она хорошо представляет себе, что от неё потребуется при обучении на первом курсе. Как потом Тала узнала, она уже проучилась полгода на вечернем факультете Политехнического института, но вечерний факультет был расформирован, и ей снова пришлось поступать. Её огорчения по этому поводу уже прошли и, в конечном счёте, она была довольна, что будет учиться в Университете на стационаре.

В дальнейшем Тала хорошо узнала Леру. Это была умная и серьёзная девушка. Отец безмерно её любил, но был с ней строг. Лера была очень дружна со своей сестрой, которая недавно вышла замуж. В дома у них было идеально чисто, красиво, но без всяких финтифлюшек, всё было строго. Покойная мама Леры была гречанкой, а папа эстонцем. Семья отца жила в Одессе со дня её основания. В Лере сочеталась западная аккуратность и греческая широта. Она была способна на неожиданные для окружающих поступки, но всегда оказывалось, что эти поступки были хорошо обдуманы, а поскольку своими колебаниями она ни с кем не делилась, её решения были неожиданностью для окружающих.

Тала близко сошлась с Лерой, у них помимо занятий оказалось много общего и в воспитании, и в требованиях к людям.

Расставаясь в день знакомства, девушки договорились встретиться первого

сентября на Преображенской 24, где в то время размещался химический факультет, потому что химический корпус Университета в тот год требовал серьёзного ремонта.

Оказалось, что Тале было по дороге с Лерой. Жили они в одном районе: Лера – на Херсонской, а Тала– на Ольгиевской. Домой отправились они вместе и много узнали друг о друге. Их соседство предопределило будущую дружбу, которая длится по сегодняшний день. Тала сказала, что живёт у родственников, мамы её в Одессе нет, а папа умер. Фамилия родственников Талы была Лере известна, она не раз слышала её от общих знакомых.

Лера рассказала, что живёт с отцом и сестрой , мама её умерла три года назад. Тала очень ей посочувствовала и подумала, что её мама не так далеко, и она может встретиться с ней в любой момент. Но для этого, понятно, нужны деньги на дорогу до Кировограда и свободное от занятий время.

Девушки расстались на углу Херсонской и Ольгиевской, и Тала побежала домой сообщить радостное известие.

Квартира бабушки выходила не на парадный вход, а на железную, хотя и фундаментальную лестницу. Тала легко взбежала на третий этаж. Была середина дня, и дома были только тётя и бабушка. Они поцеловали Талу и поздравили с зачислением в Университет, пожелав ей хорошо учиться и успешно его закончить. Тала написала письмо маме. Она знала, как мама его ждала.

К пяти часам начали собираться все члены семьи, все поздравляли Талу. За обедом выпили по рюмке вина. Сожалели, что за столом не хватает Агнии Станиславовны и Инны. Талу немного смущало, что все родственники сожалели, что она поступила на химический, а не на математический факультет. Но Тала знала, что на математическом ей не будет хватать тех знаний, которые она недополучила, пропустив десятый класс. Тала понимала, что она правильно рассчитала свои силы, хотя математика ей по характеру ближе. Конечно, её смущало, что она не выполнила желание папы- быть математиком. Но ведь она боялась не пройти на математический факультет.

Знакомство с Университетом

Первые сведения об условиях занятий. Распределение студентов по группам

Тала подошла к зданию на Преображенской 24 и заметила уже знакомых ей девушек. Они держались вместе, но были окружены пока незнакомой Тале молодёжью. Тала поняла, что в этом месте собираются будущие сокурсники. Она подошла, громко поздоровалась со всеми присутствующими и присоединилась к уже знакомым. Девушки встретили её приветливо, и с тех пор образовалась четвёрка, которая стала довольно известной в университете.

Химический факультет занимал в те времена часть второго и третьего этажей. На первом этаже был расположен исторический факультет.

В те годы, кроме химиков, на втором этаже находилась научная библиотека Университета, занимавшая правую его часть. На третьем этаже, над научной библиотекой, была студенческая библиотека и читальный зал. В левой части второго и третьего этажей находились две полукруглые аудитории, где проводились лекции для всего потока, а также были расположены небольшие химические лаборатории по неорганической и физической химии и очень большие лаборатории с несколькими вытяжными шкафами для качественного и количественного анализов.

Поток первого курса состоял приблизительно из 100 человек. Сначала его разделили на 3 группы, одна из которых состояла из студентов, которые должны были пройти подготовку на военной кафедре Университета. В эту группу включили всех мужчин. Потом оказалось, что среди них были лица, отслужившие военную службу, а также лица, освобождённые от армии. После исправления этого недоразумения среди «строевиков» оказалось 23 человека. А остальные группы были немного перегружены. Одна девушка- Надя Бережная- выразила желание пройти военную подготовку, и её включили в группу «строевиков». Лекции слушали одним потоком, а лабораторные занятия и семинары проводились по группам. По некоторым предметам для «строевиков» и остальных студентов были разные преподаватели, но таких случаев было немного.

Все это Тала узнала постепенно, а пока студентов-химиков пригласили в 31 аудиторию на третьем этаже, где состоялась первая для их потока лекция.

После лекции старосты групп прочли списки студентов по группам. Тала и её знакомые девушки оказались в одной группе.

Преподаватели

Первая лекция на потоке была по политэкономии. Читал её Александр Владимирович Смирнов. Он сразу всем понравился. Это был относительно молодой человек приятной наружности. Держался он свободно и был приветлив со студентами. Речь его была полна афоризмов и сравнений, чувствовалось, что он хорошо знает предмет и широко образован. Язык его был прекрасен, он был лишён слов, не относящихся к делу, просто украшающих речь.

Позже студенты убедились, что каждое слово, которое он произносит, значимо, логично вытекает из сказанного ранее. Чувствовалось, что его речь хорошо продумана, что она базируется на фактах, взятых из разнообразных источников.

Первую лекцию он начал с рассмотрения эпох, которые пережило человечество (первобытный коммунизм, рабовладельческое общество, феодализм, капитализм и следующая эпоха- социализм). Студентов заинтересовала его первая лекция, она была очень доступной и живой. В дальнейшем выяснилось, что при изложении своего курса лекций он привлекает литературные источники, а также данные археологии.

Он рассказывал о гибели Помпеи, погребённой под пеплом от извержения Везувия. Вскрыв затвердевший слой пепла, археологи увидели картины жизни общества, существовавшего много веков назад. Эти картины рассказывали об отношениях между людьми в рабовладельческом обществе.

Он привлекал русскую и иностранную классику, рассказывая о феодальных отношениях. В лекциях, посвящённых зарождению капитализма, он ссылался на жизнь в Париже, отражённую в произведениях Бальзака и рассказывающих о том, каким путём создавались богатства и какие драмы при этом разыгрывались.

Всё это было студентам интересно, они охотно ходили на его лекции и хорошо сдали экзамены.

В последующем студентам пришлось слушать много хороших преподавателей. Так как Тала была одесситкой и жила в Одессе до и после войны, она встречалась с некоторыми преподавателями и после окончания Университета. Многие запомнились очень хорошо. Были такие преподаватели, которые оказали на Талу большое влияние, и с которых она хотела брать пример, а были и такие, которым она отдавала должное, ценила их звания и знания и думала, что характер человека, его общительность и разносторонность приводят в педагогике к большим успехам, чем даже очень содержательные лекции, излагаемые равнодушно. Увы! Были и такие преподаватели, которые говорили по-русски плохо и путали термины. Но это были преподаватели гуманитарии.

На первом курсе предметов было немного: неорганическая химия, физика, математика. Курс неорганической химии вёл доктор химических наук профессор Дмитрий Константинович Добросердов. Студентам он казался стариком, потому что у него была небольшая седая бородка. Он был эрудирован, лекции его были содержательны. Он приводил много фактов, связанных с историей химии.. Однако, читал он неэмоционально, тихо, слушать его было трудно.

Оказалось, что всё то главное, что необходимо было знать студентам, Тала знала хорошо. Она хорошо понимала ценность периодической системы и по положению элемента могла рассказать о свойствах любого элемента. Поэтому на этих лекциях Тала была недостаточно внимательной и, возможно, пропустила немало ценных сведений по истории химии. Ей пришлось хорошо поработать перед экзаменом, чтобы усвоить такие сведения, как нахождение элементов в природе, способ переработки и использование соединений каждого элемента в народном хозяйстве. На экзамене обязательно присутствовал преподаватель Бибер, который ассистировал профессору. В.А.Бибер был очень добрым интеллигентным человеком, он очень много знал. Он вёл лабораторные и практические занятия по неорганической химии и разбирал некоторые трудные вопросы. Тала помнила, как хорошо он разъяснял диаграмму состояния воды. Это помогло Тале в дальнейшем разобраться в различных диаграммах состояния, некоторые из них были достаточно сложными.

Ассистент Бибер старался помогать студентам на экзаменах, но Тале не нужно было помогать, она отвечала отлично.

Физику читал Георгий Леонтьевич Михневич. Он читал свой курс дважды. Первый раз- на украинском, не совсем совершенном. По видимому, он недавно начал изучать украинский и чувствовал себя неуверенно. Тала его понимала. В детстве она некоторое время готовилась с преподавателем к поступлению в украинскую школу, но училась она в русской школе, где изучался украинский язык. Второй раз Георгий Леонтьевич диктовал конспект на русском языке. Тала успевала записать по русски всё, что она прослушала на украинском, и во время диктовки только контролировала свои записи.

Георгий Леонтьевич жил на Фонтане и был соседом ещё одной Талиной тёти и хорошим её знакомым, но тётя никогда ни одним намёком не дала понять Георгию Леонтьевичу, что Тала её родственница. Это было бы совершенно неприлично. Об этом можно было бы упомянуть, если бы экзамен был уже сдан.

Экзамен по физике прошёл достаточно хорошо: и Тала, и её подруги получили «четвёрки». Георгий Леонтьевич в очень редких случаях ставил «пятёрки». Он считал, что студенты усваивают только небольшую часть курса физики.

Особенно памятны лекции по математике, которые читал Григорий Семёнович Томашпольский. Читал он великолепно: чётко, содержательно, логично, как и следует излагать математические вопросы. Он заставлял думать и подводил студентов к нужным выводам. Бывало, что Тала производила математические преобразования, не глядя на доску, и была горда, что получила в конечном счёте именно то математическое выражение, которое в виде итога было написано на доске.

Николай Иванович Гридин решал со студентами задачи, следуя за изложением Григория Семёновича. Задавал он очень много. Требовал, чтобы каждый взял по 300 интегралов. И Тала с Лерой решали. Было тяжело, но когда заканчивали задание, было глубокое чувство удовлетворения.

Тала и Лера занимались вместе; они хорошо понимали друг друга не только в жизненных, но и в математических вопросах. Они не уставали от подготовки к экзаменам по математике и радовались, когда заканчивая изучение какого-то раздела, чувствовали, что могут решить любую задачу.

Иногда Тала думала, что её папа был прав, когда советовал ей готовиться к поступлению на математический факультет. Ей действительно было интереснее заниматься математикой, чем химией. Хотя она хорошо усваивала теоретические вопросы химии, которые становились всё сложнее по мере перехода с курса на курс, она чувствовала, что её работа в лаборатории была не на высоте. Ей не хватало аккуратности, точности, терпения.

Среди профессоров видное место занимал Всеволод Демьянович Богатский. Он был деканом факультета, потом стал проректором по учебной части. К студентам он относился неровно: к некоторым относился очень хорошо, а с другими был строг. Например, ему очень нравилась Талина подруга Сима. Он с ней шутил, подавал ей пальто, выходил из аудитории во время экзамена, если чувствовал, что она в затруднении.

Она училась хорошо, добросовестно, но были моменты, когда ей нужно было напомнить, о чём идёт речь в данном вопросе. В результате она отвечала отлично. Было ясно, что за несколько минут она не могла бы что-то выучить, чтобы рассказать всё так логично, последовательно и правильно, как она это делала, если бы не знала материал. Он ставил ей «отлично». И это было справедливо.

К некоторым он относился строго, холодно, уничтожал взглядом. Один из студентов принёс в деканат документы, необходимые для назначения стипендии. Оказалось, что какого-то документа не хватало. Всеволод Демьянович сказал, что нужен ещё какой-то документ. Студент спросил, сможет ли он застать профессора через час. Профессор ответил, что сможет. Но студент вернулся через час и пять минут. Он увидел профессора, выходящим на улицу. Подбежав к профессору, он протянул справку со словами: «Вот, я принёс справку». Всеволод Демьянович справку не взял и возмущенно сказал: «Как Вы меня, профессора университета, декана факультета, смеете останавливать на улице!» Студент не ожидал такого к себе отношения, был взволнован, думал, что справку необходимо сдать именно сегодня. Но на стипендию это не повлияло. Он сдал справку на следующий день, и ему была назначена стипендия.

Талу декан почему-то не любил. Ей казалось, что ему не нравилось, что период экзаменов не был для неё мучением. Как-то он ей сказал: «Все Ваши друзья худеют, бледнеют во время экзаменов, а вы цветёте». Действительно, она была очень загорелой, оттого, что ежедневно бывала на море, купалась, загорала и даже занималась на пляже. Но- не могла же она об этом сказать профессору. Кроме того, он чувствовал, что профессорское звание не производит на неё особого впечатления. Ведь в семье своих родственников она нередко видела профессоров, которые своим профессорским званием не кичились. Но это только предположение.

На экзаменах он ставил ей «отлично», если она хорошо отвечала. Но был случай, когда она поехала на соревнования по плаванию, не успев сдать экзамен. Когда в сентябре она досдавала экзамен по качественному анализу, он поставил ей «удовлетворительно». Как раз в то время министерство издало указ о том, что оценка «хорошо» устраняется. Можно было получить либо «отлично», либо «удовлетворительно». На «отлично» она не ответила, поэтому получила «удовлетворительно». В те годы никаких пересдач экзаменов не существовало. Оценка, внесённая в ведомость, была окончательной. Вероятно, профессор был прав, считая, что никакие соревнования не могут оправдать недостаточные знания по предмету. Тала в обиде не была, она заслужила эту «тройку».

Наиболее старым и очень уважаемым на факультете был профессор Петренко- Критченко. На Талином потоке он не читал, но его буквально обожали «строевики», которым он читал органическую химию. Они рассказывали, что он, читая лекции, постоянно вызывал студентов к доске, чтобы узнать, понимают ли они и усваивают ли материал. Он читал так понятно, что большинство слушателей осваивали этот, достаточно сложный для запоминания, курс. Они сдавали экзамен лучше, чем большой поток, на котором читал профессор В.Д.Богатский.

Рассказывали, что профессор В.Д.Богатский был учеником П.И.Петренко- Критченко. Отношения между ними были сложными и не совсем хорошими. Студенты старших курсов рассказывали, будто Павел Иванович спрашивал у Всеволода Демьяновича: «Плоды своих трудов я вижу- это Вы, а где плоды Ваших трудов?» Тут Павел Иванович был не прав. В те довоенные годы Всеволод Демьянович ещё не успел подготовить своих учеников. После войны Всеволод Демьянович подготовил немало аспирантов, ставших доцентами и профессорами; сын его Алексей Всеволодович стал даже академиком. Он создал в Одессе институт филиала Академии Наук, который сам возглавил и в котором по сей день ведутся серьёзные исследования. Во главе института находятся ученики Алексея Всеволодовича.

Поток, в котором была Тала, оказался связанным очень тёплыми отношениями с Г.С.Томашпольским. Это случилось в связи с большим несчастьем в его семье. У Григория Семёновича была дочь- Лида. Она училась на третьем курсе химического факультета. Тала была с ней знакома. Это была красивая, крупная девушка с тёмными волнистыми волосами, спадающими ей на плечи. Во время занятий в спортзале она их подбирала, чтоб они ей не мешали. Перед началом занятий девушки выстраивались, и преподаватель физкультуры Павел Никитич внимательно рассматривал, в каком виде они приходят на занятия. Он требовал подтянутости и аккуратности. Тала, которая была высокого роста, стояла второй рядом с Лидой. Девушки симпатизировали друг другу, но по настоящему подружиться не успели.

Когда начался второй семестр первого курса, Тала узнала, что Лида заболела и её положили в больницу. У неё оказался менингит. В то время ещё не было антибиотиков, которые могли бы спасти жизнь Лиды. Состояние её было тяжёлым. Девочки ходили в больницу, но в палату их не пускали. Григорий Семёнович был в большом горе. Ему тоже не давали возможности увидеть Лиду. Несмотря на это, он продолжал читать лекции так же ясно и последовательно, как всегда.

На перемене студенты его окружали, спрашивали осторожно о Лиде. Пытались как-то его утешить. Но… Лида умерла в марте 1935 года.

После войны Тала встретила на улице Веру Антоновну Гризо. Она пригласила Талу принять участие в семинарах А.М.Жарновского, физико-химика, который уделял в своих лекциях очень много внимания вопросам, посвящённым открытию электрона, радиоактивности, строению атома и всему, что с этим связано. В Университете Тале не пришлось его слушать, но она много слышала о том, как увлекательно он читает лекции, и сам так увлекается, что не слышит звонков, и увлечённые им студенты их тоже не слышат. Тала обрадовалась приглашению. Вера Антоновна сообщила ей, когда следует придти, и сказала, что семинары будут проводиться на квартире Григория Семёновича. Жил он в одном из флигилей во дворе дома на Преображенской 24. В назначенное время Тала вошла в небольшой дворик, где находилось здание, в котором начинал работать академик Зелинский. В этом дворике она бывала много раз. Спросила, где нужная ей квартира. Ей указали на деревянную лестницу с левой стороны. Она поднялась и попала на веранду, куда выходил ряд квартир. Это была постройка, характерная для первых одесских домов. Окна и двери нижних этажей выходили прямо во двор, а окна и двери второго и третьего этажей выходили на веранды, опоясывающие весь периметр здания. Оказавшись на веранде, Тала быстро нашла нужную квартиру и позвонила. Открыл Григорий Семёнович. Он узнал Талу и пригласил войти. Через некоторое время он сказал, что её приход привёл его в большое волнение. Так случилось, что впервые за много лет в верхнем стеклянном окошке двери была видна верхняя часть головы посетителя. До этого он это видел, только встречая Лиду с её волнистыми волосами. Тала была так же высока, как Лида, и Григорию Семёновичу показалось, что пришла Лида.

Через несколько минут пришли ещё несколько человек и начались занятия.

Рассказ Абрам Михайловича был действительно исключительно интересным. Он рассказал о многих деталях открытий, послуживших началом науки о строении атома и радиоактивности. Сейчас эти сведения можно получить в популярной литературе, а в послевоенные годы это ещё звучало ново.

Семинары продолжались, и Тала их посещала до тех пор, пока не начался следующий учебный год, в котором она была занята работой в институте.

То, что рассказано о преподавателях, относится к первому и второму курсу. На старших курсах Тала также встретилась с несколькими преподавателями, которые остались в её памяти. С некоторыми из них она оказалась связанной в дальнейшем.

Прежде всего, это был профессор Павлов. В 1937 году, когда он начал читать физическую химию на их курсе, ему было около шестидесяти пяти лет. Он был бодр, спокоен, читал в первом семестре на украинском языке, во втором перешел на русский. От этого изложение несколько выиграло, он говорил по русски лучше, чем по украински Это не сыграло большой роли, ведь этот курс физхимии очень математизирован и опирается на физические и химические законы, уже известные студентам, а книги всё равно были на русском языке. Готовились к экзаменам серьёзно. Тала занималась с подругами, все они собирались на четвёртом курсе поступать на физико-химическую фуркацию и хотели получить «пятёрки». Так и получилось.

Профессор Павлов отметки ставил справедливо, не придирался, требовал понимания, а не запоминания. Заучивать нужно было исходные положения или фундаментальные законы, но он не требовал пунктуального повторения слов, записанных в книге, а требовал понимания их смысла. Сдавая Павлу Николаевичу экзамен, Тала чувствовала себя свободно, и экзамен превратился в собеседование двух человек, владеющих информацией и делающих соответствующие выводы.

Как узнала Тала значительно позже, П.Н.Павлов проявил себя очень принципиальным человеком, неспособным в угоду выполнения указаний партийных органов менять свои научные взгляды, хотя к советской власти относился лояльно.

Тала уже закончила Университет, когда со стороны партийных органов начались требования освещать роль русских учёных в ущерб иностранным. Павел Николаевич никогда не мог покривить душой и назвать основоположником физической химии Бекетова вместо Освальда.

П.Н.Павлов знал русских учёных, уважал их, изучал их труды и каждому из них отдавал должное, но у него сложились убеждения, связанные с ролью каждого учёного, которые не позволяли ему слукавить: он не мог умалить роль учёного, заслужившего почётное звание основоположника физической химии, и указать на русского учёного, сделавшего много для развития науки, но не сделавшего того последнего шага, в результате которого появилась наука- физическая химия, обобщавшая всё сделанное ранее и создавшая условия для дальнейшего движения вперёд.

Очень достойно вёл себя П.Н.Павлов во время оккупации Одессы румынскими войсками. Ссылаясь на свой возраст, он не ходил на совещания, которые устраивали оккупационные власти для учёных и преподавателей вузов с целью убедить их читать лекции в том духе, как это им было нужно. Когда его приглашали, он говорил, что физическая химия- наука точная, требует совпадения экспериментального материала с теорией, что в физхимии всё обосновано и точно определены все её выводы, и не может быть и речи о том, чтобы вводить туда политику.

Много позже Тале рассказывали, что во время оккупации к Павлу Николаевичу пришли представители румынских органов и задавали вопросы относительно одной из преподавательниц Университета, еврейки по национальности. Они требовали, чтоб он подтвердил, что она еврейка и член партийного комитета. Он сказал, что при советской власти национальностью не интересовались и её не называли, поэтому по поводу национальности ничего ответить не может, что касается партийности, то он тоже ничего не знает; знает только, что она работала в профкоме института и защищала интересы преподавателей.

К преподавателям, студентам, лаборантам он всегда обращался на «Вы». Ни одному студенту никогда не сказал «ты».

Вообще, в стенах Университета не принято было говорить «ты». «Ты» говорили друг другу студенты одного возраста или, например, если староста группы был старше студента на несколько лет, он мог обращаться к нему на «ты».

Тала была очень удивлена, когда староста соседней группы обратился к ней на «Вы». Это, вероятно, был первый случай в жизни Талы, когда к ней обратились на «Вы». На потоке были студенты, к которым вчерашние школьники всегда обращались на «Вы». Это были люди в возрасте близком к тридцати. Таких было немало в те времена.

Павел Николаевич очень мягко относился к студентам, сотрудникам, ассистентам до тех пор, пока они выполняли свои обязанности. Он как бы не понимал, что у человека могут быть обстоятельства, которые отрывают его от дела. Стоило ему узнать, что кто-то не вышел на работу или вовремя не сдал отчёт, не выполнил какое-то порученное ему дело, он делался строгим и недоступным.

Когда человек исправлялся и снова хорошо выполнял свои обязанности, Павел Николаевич опять становился приветливым.

Наблюдательность свою он проявлял, в основном, при исследованиях и совершенно не обладал наблюдательностью в бытовых вопросах. Однажды Тала услышала разговор в лаборантской. Лаборантки добродушно, слегка насмешливо, рассказывали, что Павел Николаевич был очень огорчён известием, что одна лаборантка собиралась уходить в декретный отпуск и было необходимо её заменить. Павел Николаевич задумался и через несколько дней предложил своей аспирантке заменить лаборантку на время её декрета. Аспирантка растеряно посмотрела на профессора и сказала, что она также уходит в декретный отпуск.

На следующий день после этого разговора кафедра получила сообщение о том, что сотрудница и аспирантка почти одновременно родили детей

Однако, наблюдательность Павла Николаевича проявлялась в полной мере при подготовке учеников и сотрудников. Ему удалось подобрать на кафедре людей не конфликтных, старающихся хорошо делать своё дело, создавать доброжелательную обстановку и условия для работы.

Среди преподавателей старших курсов- физхимиков были недавние студенты, оставленные в Университете по кафедре физической химии. Это были Евгения Николаевна Овчинникова и Борис Александрович Манакин, которые позже стали супругами. По окончании Университета они стали аспирантами П.Н.Павлова, защитили диссертации и стали доцентами. Позже Е.Н. Овчинникова заведовала кафедрой физики и химии в Одесском гидрометеорологическом институте, а Б.А.Манакин заведовал кафедрой химии в строительном институте.

Евгения Николаевна читала некоторые спецкурсы на Талином потоке у физхимиков, а Борис Александрович вёл практические занятия по физхимическому практикуму. Е.Н.Овчинникова была талантлива, хорошо образована и отличалась строгостью и в то же время доброжелательностью.

Она также была отличной художницей. После её смерти родственники Евгении Николаевны передали собрание её картин музею научной библиотеки Университета.

Б.А.Манакин был удивительно добрым человеком, помогающим как студентам, так и сотрудникам. Он обладал талантом создавать сложнейшие приборы, в том числе требовавшие стеклодувного искусства, для исследования сложных вопросов.

Работая в строительном институте, он совместно с сотрудниками кафедры создал практикумы по физической химии и физико-химическому анализу с постановкой опытов, иллюстрирующих положения, объясняющие многие процессы получения и использования строительных материалов, а также их контроля.

Оставшись в оккупированной Одессе Е.Н. Овчиннокова и Б.А. Манакин помогали партизанам. Они вошли в группу А.В.Чернюка и В.В.Контагура. Они помогли той части сотрудников физинститута, которые состояли в этой группе, спасти ценное имущество физинститута. Его запаковали в ящики, но не успели эвакуировать. Партизанам удалось заменить ящики с ценным оборудованием на ящики с хламом, которые были отправлены в Румынию, а ценное оборудование было надёжно спрятано и спасено. Они участвовали в изготовлении бомб и взрывчатки, а также аккумуляторов для радиоприёмников, которыми пользовались подпольщики, распространявшие правдивую информацию о ходе военных действий.

Они были настолько скромны, что никогда об этом не говорили, поэтому долгое время никто не знал об их деятельности, пока это не стало известно из печати.

По кафедре физхимии на Талином потоке некоторые спецкурсы читали также преподаватели Бурштейн и Серчель. Читали хорошо, понятно, на высоком научном уровне. Тала хорошо запомнила своих преподавателей. Они стали для неё примером служения науке, отличались спокойствием, были доброжелательны к студентам, никогда не повышали голоса и, если делали замечания, то это были деловые указания, не задевающие личности. Отношения между преподавателями всегда были корректны, и не было случая, чтобы Тала услышала, чтобы преподаватели обращались друг к другу на «ты», даже если это были близкие друзья или супруги.

Студенты воспринимали Университет как нечто высокое, заслуживающее уважения и требующее от них постоянного самосовершенствования.

Сокурсники, товарищи, подруги

В период занятий между студентами складываются определённые отношения. Конечно, дружба завязывается при взаимной симпатии, общих взглядах и общих принципах. Однако, бывает, что потенциальные партнёры в друзья так редко общаются, что не успевают проявиться их качества. Естественно, что прежде всего Тала выбрала друзей среди студентов своей группы, с которые во время занятий всегда были рядом. Ими оказались Лера, Сима, Кити, они были одесситками, девочками из интеллигентных семей.

Предварительная встреча при обнародовании результатов экзаменов заставила Талу к ним присмотреться и понять, что дружить с ними можно. Особенно близкой для Талы стала Лера, с которой она проводила много времени и делилась многим. Они вместе занимались, иногда делали перерывы, чтобы отдохнуть, много рассказывали друг другу о себе.

Близкой Тале стала и Сима. Бывали предметы, по которым они вместе готовились к экзаменам.

У Симы был жених Лёня. Позже она вышла за него замуж. Она часто отвлекалась на встречи с ним. Когда это оказывалось удобным, Лера, Сима и Тала занимались втроём.

Обид по поводу того, кто с кем занимается, не было, пропустившего вводили в курс дела, повторяя с ним пройденный материал.

Кити занималась одна, но иногда по утрам приходила заниматься с девочками. Вечером ей обязательно нужно было быть дома, чтобы встретить своего жениха Толю. Кити жила в другом районе города, и это тоже усложняло возможность совместных занятий.

У девушек было много тем для разговоров. Было трудно остановиться, особенно тогда, когда до экзаменов было ещё далеко. Они болтали и болтали. Иногда разговоры продолжались и на лабораторных занятиях, где была свободная обстановка. Потом разговоры переносились на перемены и не заканчивались даже с приходом преподавателей на лекцию. Староста и комсорг делали им замечания, но это мало помогало. Кончилась эта болтовня после серьёзного разговора с руководством курса с угрозой продолжить разговор в деканате. Девочки утихомирились. Их стали называть «Цыпы». Девочкам это не нравилось, но они поняли, что их считают детьми, и лишь поэтому к ним применили только воспитательные меры.

В группе были ещё три лица, которые Тале безусловно нравились- Вика, Маргарита и Борис. Вика, хотя и не сразу, стала для Талы подругой на всю жизнь. Это была маленькая, хрупкая, миловидная девушка. В ней было много мягкости, но казалось, что она защищена каменной стеной своего ума и своей нравственности от любого проявления зла, грубости, насмешек. Она никому не навязывала своего мнения, но достаточно было, чтоб она промолчала или взглянула не так, чтобы Тала поняла, что Вике что-то не понравилось. Для Талы это было очень важно. Она сначала отмахивалась от мысли, что поступила неверно, но поведение Вики заставляло Талу задумываться, и она начинала понимать, в чём дело.

Вика была эрудирована, много читала, бывала в концертах, на выставках. Тале с ней было интересно, но вне Университета они мало общались. В спортзал Вика не ходила, в читальный зал также. В читальном зале главным образом проводили вечера Лера, Сима и Тала, занимаясь перед сессиями, а в другое время что-то читая или просто болтая.

Но время шло, Тала не теряла интереса к Вике, и их взаимная симпатия перерастала в дружбу. Иногда они ходили по улицам и говорили о жизни, о своих взглядах. Вика часто рассказывала о художниках, у них появлялось желание что-то проверить, они время от времени бывали в музее. Но это было много позже, на следующих курсах.

У Вики было много родственников в Одессе: один её дядя был профессором в консерватории. Это был брат её мамы, и Вика в годы учёбы жила в его семье. Понятно, она немало почерпнула от общения с этой семьёй. Другой её дядя, доцент-физик, работал на физфаке. У неё были кузены, с которыми она была дружна и уделяла им много внимания.

Родители её жили в другом городе и приезжали лишь иногда.

Если Вика была свободна, Тала всегда готова была с ней встретиться. Эта дружба не прерывалась после окончания Университета.

В послевоенные годы Тала, бывая в Москве, часто останавливалась у Вики. Вика было замужем за чудесным человеком, с которым у Талы установились добрые отношения. К сожалению, несколько лет назад он умер. Сейчас у Вики прекрасная семья- две дочери, два зятя, две внучки и две правнучки.

Иногда Тала останавливалась и у Симы, где её тоже хорошо встречали.

Чаще всего Вика в Университете была с Маргаритой и Борей. Они почти всегда были втроём. Маргарита была очень красивой девушкой. У неё были тёмные волосы, синие глаза, белое лицо. Прядь волос, похожая на воронье крыло, падала ей на лоб. Маргарита была несколько замкнутой, разговаривала мало. Вика и Борис её оберегали. Борис очень полюбил Маргариту, а она позволяла себя любить. Борис был самым лучшим человеком на курсе. Он был очень спокойным, никогда не сказал ни одному человеку плохого слова, всегда был готов помочь, любил шутить, был остроумным. Учился очень хорошо. После занятий Н.И.Гридина Тала часто обсуждала с Борисом вопросы, по которым не нашла решения при обсуждении их с Лерой. Боря выступал арбитром и часто был прав. Когда Тала с ним соглашалась, она с новым подходом к вопросу снова обращалась к Лере, и они вместе находили окончательное решение. На четвёртом курсе Боря и Маргарита поженились. Брак их не был счастливым. Борис погиб во время войны, но обо всём этом лучше рассказать позже.

В первой группе было ещё несколько человек, с которыми можно было обсуждать вопросы, связанные с изучаемыми предметами. Это была Сима, у которой всегда всё было записано точно, и она часто оказывалась правой. Сима была очень аккуратной, конспекты её были полными, и она всегда делилась ними с Талой, у которой хорошими были только конспекты по математике. По другим предметам Тала начинала писать, но отвлекалась, часто ей было скучно.

По какому-то предмету на третьем курсе у Талы не было конспекта. Она договорилась с Симой, что они будут заниматься вместе. И вдруг Сима и Тала поссорились. Кто был не прав, трудно сказать, но вопрос был не принципиальный. Через некоторое время Сима подошла к Тале и сказала: «Ты пользуешься тем, что у тебя нет конспекта, и я не могу с тобой из-за этого поссориться». Тала было тронута благородством Симы. Они помирились и решили больше не ссориться.

Вообще, друзья Талы соображали быстро, но задавали вопросы, так как всё хотели понять досконально.

В этих обсуждениях часто принимал участие Сахович. Это был студент из Херсона или Николаева, прекрасно знавший математику разговаривающий с другими студентами только по этому поводу. Он ни с кем не дружил, редко с кем-нибудь разговаривал, и у Талы в памяти он остался только в эпизодах, связанных с началом изучения высшей математики. В Талиной группе на первом курсе был ещё один студент, хорошо знающий высшую математику и этим обративший на себя внимание. О его дальнейшей судьбе придётся рассказать. Но то, что с ним произошло, было позже, на втором курсе.

Наиважнейшим по прежнему оставалась учёба, но появились новые заботы и новые друзья.

Жизнь - это не только учёба

Физическое воспитание

Важным предметом на первом курсе считалась физкультура. Посещение занятий было обязательно. Зимой все занимались в спортзале. Можно было не ходить на общие занятия, но тогда необходимо было посещать секцию по интересам. Тала записалась в легкоатлетическую секцию, которая зимой занималась совместно с гимнастами. Весной нужно было посещать общие занятия по физкультуре, которые проходили на стадионе, так как нужно было специально тренироваться, чтобы дать нормы ГТО (Готов к труду и обороне). Нормативы были высокие, чтобы их сдать, требовались длительные тренировки . Тале удалось, хотя и не сразу, преодолеть этот барьер.

Хорошей спортсменкой оказалась Кити. У неё были очень хорошие результаты по бегу на короткие дистанции.

Сима и Лера спортом не занимались и постоянно манкировали занятиями по физкультуре. В деканате к этому относились достаточно равнодушно.

Спортом занимались очень многие. Для этого были все условия. Преподаватели физкультуры были замечательные. Не было никогда грубости, хотя требования к тем, кто записался в ту или другую секцию, были высокие. Конечно, всё зависело от преподавателя. Самое лучшее впечатление оставил о себе Павел Никитич: на занятиях он был строг и требователен, вне занятий вёл себя как старший товарищ.

Май 1935 года был очень тёплым, температура воды в море была 20-22 градуса. Кафедра физкультуры воспользовалась этим и назначила занятия в яхт-клубе. На первом занятии не умеющих плавать отпустили, а умеющих плавать оставили и начали проверять, как они проходят дистанции 50 и 100 метров.

В яхт-клубе был специально отделенный участок, где всё было оборудовано для плавания на дистанции, а также вышка для прыжков и тумбочки, с которых стартовали пловцы.

Когда Тале предложили прыгнуть в воду и проплыть 100 метров, Тала была готова. Правда, она не решилась прыгнуть с тумбочки, а начала плавать, оттолкнувшись от края бассейна, и потеряла на этом какие-то секунды. Тала плавала брассом, опуская в воду и поднимая голову над водой. Она легко сделала поворот, проплыв 50 метров, и в том же темпе продолжила новые пятьдесят .метров. Она показала время 1 минуту 50 секунд. Это время, как потом оказалось, было лучшим не только в группе. В Университете была ещё одна студентка, которая проплыла брассом то же расстояние за 1 минуту 55 секунд. Тренер по плаванию отметил, что Тала оба расстояния туда и обратно проплыла за одинаковое время и что у неё хорошая координация движений.

Экзамены второго полугодия и подготовка к соревнованиям

Через несколько дней закончились лекции и лабораторные занятия, и студенты начали готовиться к экзаменам. У Талы было два экзамена- химия за весь год и математика за второй семестр. В последний день занятий староста сообщил, что Талу вызывают на кафедру физкультуры. Тала пришла. Кафедра помещалась в небольшой комнате рядом со спортзалом. За столом сидел Павел Никитич Бегань и ещё один мужчина, который оказался начальником кафедры. Они расспросили Талу, где она училась плавать, ходила ли на занятия. Тала рассказала, что проплывала большие расстояния в Японском море, но плавать нигде специально не училась. Указания получала только от родителей.

Начальник кафедры спросил, хочет ли Тала участвовать во Всеукраинской олимпиаде по плаванию. Тала, конечно, обрадовалась и сказала, что согласна. Ей сообщили, что олимпиада состоится в Киеве, что нужно в срок сдать экзамены и начать усиленно тренироваться в течение приблизительно двух недель. Начиная с 15 июня она будет получать талоны на завтрак, обед и ужин.

Тала стала совмещать подготовку к экзаменам и тренировки.

По неорганической химии не было смысла заниматься с подругами. Нужно было изучать подробности по книгам, прилагая их к уже известным основным, положениям. Раза два в неделю девочки встречались и задавали друг другу вопросы по изучаемому материалу. Все были хорошо подготовлены. Экзамен прошёл прекрасно для всех четырёх подружек.

К экзамену по математике девочки были практически готовы, так как всё было проработано на семинарах и закреплено решением задач. Нужно было отшлифовывать ответы на вопросы. Одна Кити получила «четвёрку», она приходила заниматься с девочками только с утра. Сима, Лера и Тала получили «пятёрки», чему были рады. Кити пожалела, что не всё время занималась с подругами, но и она была довольна, что хорошо сдала экзамен. Ведь математика считалась одним из наиболее трудных предметов.

Заниматься начинали с девяти утра. В два часа дня делали перерыв до шести, а потом занимались до тех пор, пока не удавалось пройти всё намеченное. В перерыве Тала успевала пообедать и побывать в яхт-клубе, где тренировала себя сама. Яхт-клуб снимал всю усталость.

Спортивные успехи

Когда все экзамены были сданы, для Талы настало время подготовки к Всеукраинской Спартакиаде в Киеве. Победители этой Спартакиады должны были отправиться в Москву на I Всесоюзную студенческую Спартакиаду.

Всеукраинская студенческая Спартакиада должна была начаться в середине июля. В начале июня все студенты, выделенные Университетом по различным видам спорта, были поселены в одном из общежитий университета, где они были взяты на полное довольствие и в их обязанности входило только заниматься тренировками по своему виду спорта.

По плаванию брассом, кроме Талы, в команде Университета участвовала Вера Спасская. Вера была на три года старше Талы и перешла на третий курс физфака. Девушки сдружились, и в дальнейшем встречались на протяжении многих лет.

По приезде в Киев на недавно построенном стадионе «Динамо» был проведен смотр спортсменов- студентов всех вузо’в Украины, а затем были тренировки и соревнования. Тала очень волновалась. Никогда она ещё не участвовала ни в каких соревнованиях и сразу попала на Всеукраинские соревнования. Она была довольна, что посмотрела Киев и познакомилась с новыми людьми. Всё для неё было ново и необычно.

Участие в заплывах её не особенно утруждало. В некоторых она оказывалась победительницей, и ни в одном заплыве не сошла с дистанции. Заплывы были на сто, двести и четыреста метров. В одном заплыве на четыреста метров она пришла первой. В других случалось по разному. Тала не считала, что добилась больших успехов, но у неё появился интерес к соревнованиям, и она думала, что начало было хорошим и что она будет продолжать спортивную жизнь.

Каково же было её удивление, когда оказалось, что по плаванию брассом на Всеукраинских студенческих соревнованиях она заняла одно из первых мест и была включена в украинскую команду для участия в первой Всесоюзной студенческой Спартакиаде 1935 года в Москве.

Участие Талы во Всесоюзной студенческой спартакиаде

На стадионе в Лужниках были собраны лучшие спортсмены (студенты) Советского Союза, и Тала оказалась в их числе. Тале было приятно, что она попала в такую компанию, но она не тешила себя мыслью, что стала видной спортсменкой. Она понимала, что такое звание она далеко ещё не заслужила. Но, конечно, хотелось и в Москве занять достойное место.

Однако, судьба ей изменила. На следующий день после парада в Лужниках она почувствовала себя плохо, но решила не обращать на это внимания. Она приняла участие в одном из заплывов с неважным результатом. Придя в гостиницу, легла, но утром ей лучше не стало. Она измерила температуру, температура была 38,3. Девочки-соседки стали её уговаривать, чтобы она отказалась от плавания, тем более, что погода была довольно холодной. Тала была слишком добросовестной, чтобы это сделать. Она рассуждала так: как можно отказаться от участия в заплыве, если на неё потратились, привезли в Москву, взяли её, а не другого, а она всех подведёт. И на следующий день она снова отправилась на соревнования. Она доплыла свою дистанцию, но тренер понял, что она больна, а может быть, кто-то из спортсменок сказал ему об этом. Тренер отправил её к врачу, который установил, что у неё какое-то желудочное заболевание и порекомендовал поскорей отправить домой, подозревая брюшной тиф.

Тала не помнила, кто посадил её в вагон поезда, всю дорогу она проспала, есть ей не хотелось. Она по прежнему чувствовала себя больной.

Болезнь Талы

Дома она застала только Виталика. Все остальные разъехались. Жена Виталика Наташа уехала в Кисловодск, чтобы пройти курс лечения. Бабушку мама повезла к тёте Ноне, когда узнала, что Тала уезжает на соревнования. Тётя и дядя уехали в Москву. Дяде предложили работу в Москве, и его вызвали для переговоров, тётя поехала с ним.

Забегая вперёд, можно сказать, что дядя отказался от предложения. Не хотелось оставлять Одессу, разделять семью, понимая, Виталик и Наташа не уехали бы. Тала также решила, что она не уедет, а о бабушке и говорить нечего: она родилась в Одессе и не могла подумать о том, чтобы в восемьдесят лет менять местожительство.

В Москве жили родственники. Тётя и дядя решили немного погостить в столице, побывать в театрах и концертах, чтобы поездка в Москву не была напрасной.

Виталик посмотрел на Талу и сразу понял, что она больна. Он вызвал врача. Оказалось, что у Талы паратиф. Врач назначил нужные лекарства, постельный режим и диету. Он предложил положить Талу в больницу, но сказал, что это не обязательно. Виталик обещал, что будет сам следить за тем, чтобы Тала выполняла все распоряжения врача. Прошла неделя, в течение которой Тала лежала, принимала лекарства, понемногу ела, читала и много спала. Она чувствовала себя лучше, но думала, что если бы она полежала на солнце и окунулась в море, болезнь её полностью бы исчезла.

И вот Тала решила, что когда Виталик уйдёт на работу, она пойдёт в яхт-клуб. Она так и сделала, и ей сразу стало значительно лучше.

Когда вернулся Виталик, она ему объявила, что уже здорова, и будет ходить в яхт-клуб. Он очень рассердился, сказал, что Тала сумасшедшая, что нужно вызвать врача и только с его разрешения можно выйти на улицу, а о яхт-клубе нужно забыть на большой срок.

Виталик нашёл способ, чтоб проверять, не купалась ли Тала: он у неё на спине расписался чернильным карандашом, считая, что если Тала выкупается, следы от карандаша расплывутся, и он поймёт, что она купалась. Тогда он будет её запирать, раз она его не слушается.

Тала решила продолжать купаться. Если бы Виталик потребовал, чтобы она дала честное слово, и она бы его дала, она бы своё слово не нарушила. А поскольку он прибегает к способам проверки, она решила, что пойдёт в яхт-клуб. И пошла. Она полежала на солнце, окунулась несколько раз в море. Не плавала, потому что была ещё слаба. Она вернулась домой и стала ждать Виталика. Он вернулся и начал проверять её спину. Надпись на спине держалась. Она, возможно, несколько потускнела, но была ясно видна. Карандаш был таким стойким, что его следовало бы оттирать мочалкой. Виталик успокоился, и больше на эту тему разговоров не было. А Тала продолжала ходить в яхт-клуб.

Знакомство с интересными людьми

В один из последующих дней к Виталику пришли его друзья Женя и Юра. Они были совсем взрослыми: Жене было двадцать восемь лет, а Юре- около двадцати шести.

Женя жил в том же доме на втором этаже. Квартира его выходила на ту же железную лестницу, а комната Жени своими окнами выходила на Княжескую улицу. С Женей Тала была знакома ещё с детских лет. Тала помнила его красивым, но сейчас лицо его очень худым. Тале показалось, что нос его слишком узок, а щёк вообще нет. Чувствовалось, что он нездоров.

У Юры вид был вполне здоровый. Тала видела его несколько раз, но никогда с ним не разговаривала. Лицо его было очень живым. Тала внимательно его рассматривала, и ей показалось, что такие лица она видела на английских гравюрах, изображающих рыцарей. Она никогда не встречала подобных лиц в жизни. Держался он галантно: здороваясь, ждал, чтобы руку ему первой подала женщина, при этом он стоял, слегка наклонившись вперёд, опустив руки.

Тале показалось, что он пытается её смутить, думая, что она будет ждать, чтобы он подал ей руку. Но Тала читала романы, где говорилось о правилах хорошего тона и сама подала ему руку.

Начался разговор, вспоминали общих знакомых, в основном, дам. Временами Юра немного смущался, и Тала понимала, что дама о которой идёт речь, имеет к Юре некоторое отношение. Женя подбрасывал темы и постоянно пикировался с Юрой.

Юра сказал, что купил мотоцикл, но ещё не совсем уверен, что научился хорошо ездить. Виталик согласился проверить, как он ездит. Они договорились встретиться.

Когда Женя и Юра ушли, Виталик сказал, что они оба его настоящие друзья, что они его никогда не подведут, хотя способны ехидничать и ставить в тупик любого. Он уверен, что они оба очень порядочные люди, несмотря на то, что в городе о Юре можно услышать много сплетен.

Некоторые женщины спешат оповестить своих знакомых о победе над Юрой, а потом оказывается, что он не чувствует никаких обязательств и ведёт себя так, как будто не оказывал этой женщине никаких знаков внимания- сдержанно, холодно.

Перед уходом Женя попросил Талу заходить к нему и сообщил, что вечерами он бывает дома, а сейчас он не совсем здоров и поэтому дома все время. Тала пообещала.

Так произошло знакомство Талы с двумя людьми, оказавшими на неё огромное влияние, и память о которых осталась у неё на всю жизнь.

Из дневника Талы

20.09.1935 г.

Юра начал приходить довольно часто, и, как правило, в то время, когда Виталик уже был дома после работы. Я открывала дверь. Он спрашивал, дома ли Виталик, брал меня за руку и тянул в комнату Виталика. Я пыталась уйти, но он просил меня остаться. Он был прекрасным рассказчиком. В его рассказах всё казалось логичным и обоснованным, и вместе с тем было совершенно фантастичным. Например, он рассказывал о себе:

Он был в Средней Азии. Поехал он туда потому что один друг их семьи рассказал ему, что в определённом месте закопан клад. Этот друг не мог вернуться в Среднюю Азию, где его знали как белогвардейца. Он дал Юре план, и Юра захотел откопать этот клад. С Юрой были два товарища. На местности всё соответствовало тому, как было в плане, они изучили местность и уже были близки к цели. Место, где они искали клад, находилось недалеко от мусульманского кладбища, и мусульмане, подозревая, что европейцы хотят осквернить их святыни, напали на них. Юра получил удар по голове. Он упал, лилась кровь. Его товарищам удалось убежать, а потом, когда мусульмане ушли, они вернулись и нашли Юру в бессознательном состоянии. Рассказывая, он взял мою руку и поднёс к своей голове. Под густыми волосами можно было ощутить пульсацию мозга. В больнице, куда его доставили товарищи, сделали операцию. Мозг затянули кожей, а кость от черепной коробки отскочила при ударе. Так он и остался «с дыркой в голове», как он говорил.

Он рассказывал много других занимательных историй; упомяну ещё об одной. Когда он исследовал место, где предполагал найти клад, он был кем-то замечен, и о нём сообщили в ГПУ. Его арестовали. Начали допрашивать. Он стал рассказывать всё, что знал о Средней Азии, вплетая в рассказ сказки Шахерезады. Он выдал себя за начинающего писателя, который хочет написать роман, несколько эпизодов из которого тут же рассказал следователю, но должен иметь правильное представление о тех местах, о которых собирается писать. Его выпустили, поверив, что он писатель- фантаст.

Мне было интересно его слушать, и в дальнейшем я всегда просила, чтобы он что-нибудь рассказал.

Виталик улыбался, но не хотел меня разочаровывать. Он не сомневался, что я сама пойму, что правда, а что выдумка в повествованиях Юры. Юра действительно был талантлив.

А однажды он начал разговор совсем на другую тему. Он начал рассказывать, что был сегодня в яхт-клубе и видел одну знакомую девушку, которая ему ещё больше понравилась. Говоря это, он пристально смотрел мне в глаза. Я приложила палец к губам, и Юра понял, Виталик не должен знать, что я была в яхт-клубе. Тогда он начал рассказывать, что проезжал на лодке возле «Хаоса» и, как на ладони, видел всё, что делается в женском солярии. Я слушала с ужасом. Он сказал, что та девушка, на которую он обратил внимание, скорее всего не та, которую он имел в виду. Тем не менее, у девушки, которую он видел, великолепная фигура. Хотя она высокая и, пожалуй, крупная, она очень пропорционально сложена и, главное, у неё прекрасный равномерный загар.

Я была очень смущена. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы Виталик узнал о моих походах в яхт-клуб, а с другой стороны, я не представляла, что именно Юра подсмотрел в женском солярии. Ведь там все чувствуют себя свободно, не подозревая, что в проходящих лодках могут находиться люди, заглядывающие в женский солярий. Я сказала, что это мало интересная тема, меня это не очень беспокоило, так как я не переодевалась, а надевала платье на влажный купальник. Я поняла, что он меня дразнит, но какое-то волнение я ощутила. Позже я поняла, что у Юры было желание меня шокировать, заставить волноваться, беспокоиться и думать о нём. В этом он преуспел.

Юра продолжал приходить часто, и всегда к возвращению Виталика. Хотя он нравился ей всё больше, она понимала, что лучше в него не влюбляться,. Она понимала, что в его жизни было много женщин, что он способен влюбить в себя любую благодаря своей внешности и интеллекту. И она не верила, что он сможет её полюбить по настоящему. У неё были убеждения, которые не позволили бы ей сблизиться с человеком, только немного увлечённым ею.

Прошло ещё несколько дней.

В тот день Юра пришёл раньше, чем Виталик, Тала предложила ему обождать. Он сказал: «Если Вы посидите со мной» она ответила: «Конечно», и они зашли в комнату Виталика. Начался незначительный разговор. Она спросила, на каком он курсе и в каком институте. Он ответил, что перешёл на четвёртый курс медицинского института и объяснил, что долго не имел права поступать в институт, в то время принимали только детей рабочих и крестьян, а его отец профессор.

Тала знала кое-что о нём. Она знала, что, когда ему было шестнадцать лет, его мать разошлась с отцом и вышла замуж за другого профессора. Мать настояла, чтобы Юра остался с ней. Он очень не любил нового мужа матери, поэтому старался поменьше с ним сталкиваться. Позже Тале привелось познакомиться с его родным отцом. Он был замечательным человеком. Юра много взял от отца, но отец был мягче и никогда не изменял галантным манерам. Юра же, возмущённый чем либо, мог быть даже грубым, хотя старался сдерживаться.

Из дневника Талы

15.10.1935

В тот день Юра вдруг притянул меня к себе и поцеловал в губы...

Я не дала ему пощёчины.

Не закричала.

Не возмутилась. Мне не было неприятно.

Я хотела уйти, но он меня не пустил и снова поцеловал.

Я поняла, что это настоящий поцелуй, что он приятен обоим и говорит о взаимном расположении.

До этого мне приходилось целоваться с мальчиками на вечеринках, иногда играя в «бутылочку», шарады и другие игры. Это были детские поцелуи. Сейчас было иначе.

Юра продолжал приходить к Виталику, но чаще всего мы виделись у Жени. Мы никогда не договаривались специально. Встречи были очень частыми, но носили случайный характер.

Дружба с Женей

У Талы завязалась тесная дружба с Женей. В ней не было ничего романтического, ни у Жени, ни у Талы не было и намёка на увлечённость. Женя для Талы стал абсолютным авторитетом. Она доверяла каждому его слову, крепко полюбила его по-дружески и очень сочувствовала тому, что он болен. Он оказал на Талу огромное влияние. Он был умным и образованным человеком, хотя из-за болезни не получил высшего образования, да и трудности поступления в вуз были в то время и у него, как у любого человека из интеллигентной семьи. Лишь в начале тридцатых годов двери высших учебных заведений начали открываться не только для детей рабочих и крестьян.

Женя работал конструктором, научившись всему за счёт самообразования. У него был талант художника, он был хорошо знаком с искусством, великолепно знал литературу. Любил книги, над которыми стоило думать. Он был очень добрым человеком, прекрасно относился к Тале, никогда не пытался за ней ухаживать, хотя очень много внимания уделял её воспитанию и развитию.

Он водил Талу в одесские музеи и открывал ей художников мирискуссников или французских импрессионистов, о которых она раньше не слышала. Он давал ей читать интересные книги и рассматривать художественные альбомы.

Женя и Юра вели между собой разговоры о литературе или о художниках. Тала старалась понять и запомнить, всё, о чём шёл разговор. Иногда ей не хватало эрудиции, чтобы оценить их разговоры. Это заставляло читать книги и обращаться к картинам, которые можно было найти в репродукциях. Тогда абстрактный разговор приобретал конкретное содержание, и она могла оценить глубину замечаний Жени или Юры.

На Талу произвёл большое впечатление разговор о «Бесах» Достоевского, который произошёл в комнате у Жени. Они рассуждали о том, почему «Бесы» запрещены. В то время она ещё не читала этого произведения и поэтому не всё понимала. Но Тала запомнила их замечания о том, что в «Бесах» описано революционное движение конца девятнадцатого века, и те противоречия между руководителями, которые, развившись, вылились в то, что наблюдается в советское время- борьба за власть.

Тала прочла «Бесы» и кое-что поняла, но не до конца. Только в девяностые годы, когда появилось много разоблачающей наше общество литературы, перечитав «Бесов», она по настоящему поняла всё, о чём говорили её друзья в те давние годы. Оказывается, Достоевский предвидел, что революционное движение, появившееся вследствие надежд людей на лучшую жизнь, выльется, в конечном счёте, в борьбу за власть. Не всегда ли это бывает результатом любой революции?

Сердечные дела

Тала познакомила Женю с Лерой. Они часто бывали в концертах, ходили в музей. Лера Жене понравилась. Он часто провожал её и бывал у неё независимо от Талы. Лере тоже было интересно с Женей, но она не отвечала на его чувства. По-видимому, её смущало то, что он был болен. Да и он не пытался делать решительные шаги. Ему было приятно проводить время с молодыми девушками, которые проявляли интерес к вопросам, которые были для него важны.

Из дневника Талы

25.10.1935

Отношения с Юрой развиваются. Для меня они важны и очень интересны. Я увлеклась Юрой. Появилась влюблённость. Я понимаю, что встретила незаурядного человека, общение с которым способно обогатить мой интеллект, заставить меня лучше понимать жизнь. Иногда он давал характеристики общим знакомым. Они были меткими, всеобъемлющими, иногда беспощадными. Вместе с тем он никогда не опускался до того, чтобы рассказывать подробности, подтверждать фактами своё мнение. В дальнейшем, когда мне приходилось слышать о поступках некоторых знакомых, я удивлялась тому, насколько прав был Юра, характеризуя этих людей. Я поняла, что начинаю по настоящему любить Юру. Вместе с тем, я понимаю, что любовь к нему может принести мне только горе. Я думаю, что он никогда не ответит на мою любовь так, как мне бы хотелось. Я давно составила себе представление о том, каким должен быть человек, которого я полюблю и с которым я свяжу свою жизнь.

Я понимаю, что Юра по своему содержанию очень близок к моему идеалу. Я понимаю также, что он не сможет меня сильно полюбить и быть мне верным. Я отношусь к себе критически: мне кажется, что я недостаточно умна, недостаточно содержательна, временами наивна, что во мне нет ничего скрытого, таинственного, что бывает в очень привлекательных женщинах. Я не умею менять свою внешность, как умеет Лера, которая, собираясь куда-нибудь, одевалась, причёсывалась и превращалась из обычной девушки в необыкновенно привлекательную женщину.

Поэтому я стараюсь скрыть свою любовь, но понимаю, что мои чувства не являются секретом для друзей и особенно для Юры. Он со мной ласков, но всё, что он говорит, выглядит милой шуткой. Я пытаюсь скрывать свою любовь, пытаюсь рассказывать Юре о своих знакомых, о своих успехах, о других интересных встречах.

Наши отношения не развились дальше поцелуев, но это не только моя заслуга. Кто знает, что было бы, если бы он был менее порядочным человеком, другом моего брата, человеком, которого принимали в моей семье. Но тогда это был бы не Юра.

Год прошёл, опять новый учебный год

Тала вернулась в университет, чувствуя себя настоящей студенткой, вернувшейся в свой коллектив. О её успехах уже знали все товарищи. Её поздравляли, и вместе с ней досадовали, что она в Москве заболела. Ей говорили, что всё впереди и она достигнет многого. Настроение было отличное.

Учебные дела

Продолжались лекции и семинары по математике и физике. Появился новый предмет- марксистско-ленинская философия. История философии интересовала Талу. Диалектика и её противоречия были ей понятны. Ей нравилось находить подтверждение диалектических законов, рассматривая Периодическую систему Менделеева. В историческом материализме многие примеры казались ей надуманными.

Преподавательница читала эмоционально, вдохновенно, приводила много примеров. Но эрудиции её была недостаточна, она делала ошибки, которые Тала легко обнаруживала, так как прочла немало исторических романов, в которых все факты и термины были строго согласованы с серьёзными историческими источниками.

Из специальных предметов появился качественный, а во втором семестре количественный анализ. Лекций не было, проводились самостоятельные исследования в лабораториях. Только на третьем курсе начались лекции профессора В.Д.Богатского, которые теоретически обобщали сведения по качественному и количественному анализу. Тале казалось, что эти предметы были бы лучше усвоены, если бы работе в лаборатории предшествовали теоретические обоснования и были изложены основные принципы. Но приходилось приспосабливаться к учебным планам. Профессор Богатский читал также органическую химию. Экзамены намечались на январь, на подготовку давали много времени, и студенты чувствовали себя свободно.

Частые прогулки к морю

Погода была хорошей, поэтому в сентябре и в начале октября можно было купаться в море. Часто Тале составляли компанию Шурочка, Полина, а также Тамара (интересный экземпляр), студентки того же потока, что и Тала. Тала с удовольствием проводила с этими девушками время. Ей просто было весело. Тала любила Шурочку. Она была искренней, очень весёлой, очень непосредственной. Она тоже любила Талу. Когда Тала с ней познакомилась, она говорила, в основном, на украинском, она приехала из тех районов Украины, где большая часть населения говорила по украински. Мама её была преподавателем русского языка, но Шурочка лучше знала украинский и говорила на нём. Приехав в Одессу, Шурочка почти сразу заговорила по русски, сохранив в своей лексике некоторые украинизмы. Шурочка была красивой, особенно хороша была у неё фигура. Ни Тала, ни Шурочка не боялись купаться в любую погоду.

Вспоминается случай, когда Тала вместе с Шурочкой и Тамарой, не успев побывать дома, прямо из яхт-клуба пришли на вечер в Университет. Концы волос у них были мокрые, а в руках купальники, их негде было оставить. Был конец октября, поэтому их появление произвело фурор. Все удивлялись, что в конце октября они ещё купаются. Конечно, следовало пойти домой переодеться, но тогда бы они опоздали на вечер. Это был музыкальный вечер, который устраивала филармония.

Впрочем, те, которые знали Талу, не удивились. Начиная с первого курса на каждый праздник 2-го мая, когда проходила маёвка в Ботаническом Саду Университета, Тала купалась в море, невзирая на погоду. Иногда было тепло, а иногда довольно холодно, но купалась она каждый раз.

Широкие культурно-просветительские мероприятия в Университете

В те годы, по крайней мере, два раза в неделю .в главном здании Университета бывали вечера. Репертуар был самый разнообразный- музыкальные вечера, самодеятельность, которая была всем интересна, в ней. участвовали многие знакомые студенты и, в частности, пели Талины сокурсницы - Нина Загребаева - лирическое сопрано и Маша Вальдман - драматическое. Маша в дальнейшем перешла в консерваторию и, закончив её, стала певицей.

С сольным пением, а также в дуэте с партнёром, выступала Ольга Михайловна Ржепишевская, жена Павла Михайловича Ржепишевского, а в то время просто Оля Болтенко.

Бывали также постановки русского и украинского театров, которые устраивались в зале Университета.

Приглашались в качестве режиссёров, для постановок с участием студентов, актёры драматических театров.

Интересно, что эти университетские вечера посещали все преподаватели Университета с семьями. Бывал ректор и деканы.

Вообще, в те годы ректорат заботился не только о профессиональной подготовке студентов. Старались выпустить из Университета всесторонне развитых людей. Бывали выступления лекторов на этические, нравственные темы, на темы поведения, морали, любви.

Каждое воскресенье в десять часов проводились лекции по литературе или истории искусств. Выступали литераторы, историки, психологи. Тала с удовольствием слушала выступления профессоров и доцентов: Варнеке по истории театра, Волкова по классической русской литературе, Ершова по западной литературе, доцента Сербского о Пушкине, Балясного по украинской литературе.

Всё это было интересно и оставляло определённый след в памяти.

Иногда Женя с Юрой приходили на университетские вечера. Уходя с вечера сначала шли провожать Симу, затем шли через Соборную площадь, провожали Леру и возвращались к Жене, если не было поздно.

Просветительская деятельность Жени

Женя часто водил Леру и Талу в музеи, театры, концерты. Музей на Софиевской был ещё Картинной галереей. Его хорошо знали одесситы. Там экспонировались картины русских и украинских художников. В музее на Пушкинской знакомились с картинами западного и восточного искусства.

Женя часто водил девушек по залам музеев, рассказывая о картинах и художниках так же интересно, как хороший профессиональный экскурсовод.

Оценивая картины, Женя говорил о личных впечатлениях, без академических штампов.

Однажды Женя и Тала были в этом музее вдвоём. Лера была чем-то занята. Они поднялись на второй этаж, стали смотреть картины. Тала, желая лучше рассмотреть крупную картину, отошла к центру зала. Женя посмотрел на неё и сказал: «Тала, Вы великолепно смотритесь в этом высоком зале. Если хотите произвести впечатление, посещайте музеи». Тала почти обиделась, но потом подумала, что этот совет нужно принимать широко- каждая женщина должна показать себя в лучшем виде.

Тала в раннем детстве изредка бывала с родителями в ресторанах, но в сознательном возрасте ей не приходилось в них бывать. Как-то зашёл разговор о ресторане, показанном в какой-то кинокартине. Женя сказал: «Сейчас я поведу Вас в место значительно лучшее, чем ресторан» Он привёл девушек в кафе гостиницы «Красной». Действительно, это было очень пристойное место. Помещение было небольшим, но всё напоминало хороший ресторан. Спиртных напитков там не было, а были угощения с оригинальными названиями и вкусным содержанием: мазагран, кофе-гляссе, мороженное с различными фруктами.

Мазагран- это гранатовый сок, тоже с чем-то. Посещение такого кафе было престижным. Цены, по видимому, были высокими. Всем очень понравилось.

В дальнейшем, если гуляли где-то недалеко от этого кафе, Женя никогда не отказывался от удовольствия зайти туда и понаблюдать за тем, какую радость он доставил своим спутницам.

Встреча Нового 1936 года

Встречали Новый год у Жени. Кроме Юры и Жени, присутствовали Виталик с Наташей, Борис Адольфович Минкус и Всеволод Иванович Реут, а также сестра Жени Тамара. Было весело, шутили, смеялись, разыгрывали друг друга. а потом пошли гулять по ночной Одессе. Ожидали, что наконец выпадет настоящий снег. Всю неделю до Нового Года шёл дождь со снегом, на улице была слякоть. Ночью ни дождя, ни снега не было, был туман. Женя сказал, что он любит такую погоду, потому что ему нравится свет от фонарей, проходящий через туман и производящий удивительное впечатление. Он сказал, что пытается изобразить на картине этот затуманенный свет.

Все долго гуляли по городу, вернулись усталые и довольные.

Когда Тала через день встретилась с Лерой, они стали делиться впечатлениями. Они сошлись во мнениях, что Борис Адольфович прекрасный человек. Он был великолепно воспитан, и это выражалось не только в том, что он знал все правила поведения в обществе. Он отличался деликатностью, не позволявшей ему сказать о ком-то плохое слово. Кроме того, он умел направить разговор в такое русло, которое исключало обсуждение поступков других людей. Всеволод Иванович показался девушкам слишком серьёзным.

Решение Леры

Жизнь продолжалась. Тала была потрясена известием о том, что Лера выходит замуж. Оказывается, ещё будучи на практике на газзаводе перед окончанием техникума она познакомилась с практикантом из Ленинграда Женей и всё время с ним переписывалась. Летом она по его приглашению ездила в Ленинград и познакомилась с семьёй Жени. Теперь она приняла решение выйти за него замуж. Больше всего её привлекал сам город- Ленинград. Она побывала в окрестностях Ленинграда и во всех дворцах и была потрясена его красотой.

Она хорошо всё продумала. Она любила другого человека, он тоже любил её, но был женат. Папа никогда не разрешил бы ей выйти за человека, который оставил бы семью. Своим замужеством с Женей она решала проблему, которая стояла перед ней- она не хотела разрушать семью. Но люди напрасно думают, что можно уйти от своей судьбы: через много лет, после войны, она разошлась с Женей, вышла замуж за любимого и прожила с ним много счастливых лет. За время войны случилось столько событий и трагедий в личной жизни, что люди воспринимали всё, что происходило, как необходимость. Жизнь продолжалась.

Как-то незаметно прошли экзамены. Лера и Тала получили пятёрки, только по философии преподавательница поставила им четвёрки.

Пятёрку по философии получила одна Сима.

Элла - новый друг. Дружеские отношения с Полиной, Тамарой и Шурочкой

Быстро прошли зимние каникулы. Ежедневно почти всем курсом ходили на бульвар. Была тёплая снежная зима, было весело, все смеялись и шутили, много болтали. Круг Талиных друзей расширился. Она обратила внимание на очень красивую девочку с большими тёмными глазами и волнистыми каштановыми с рыжеватым оттенком волосами. Звали её Элла. Она отличалась изяществом, была немного нервной, но очень доброй. Тала обнаружила, что Элла относится к ней с необыкновенной теплотой. В дальнейшем между Талой и Эллой установилась прочная дружба. Их тянуло друг к другу. Элла во всём полагалась на Талу. Тала впервые чувствовала какую-то ответственность за подругу. Обычно у неё всегда устанавливались с подругами равные отношения. Она не дружила с девочками, которые претендовали на то, чтобы им «подчинялись». Тала легко уступала в мелочах, но в серьёзных вопросах руководствовалась своим собственным мнением, которое всегда было хорошо продумано.

Второй курс продолжался, появились новые предметы и новые подруги. Продолжалась дружба с Симой, были хорошие отношения с Кити. Но Кити всюду бывала со своим женихом, и у них была своя старая компания, ещё из школы.

После отъезда Леры Тала некоторое время занималась с Симой, но образ жизни у них был разный. Тала сдружилась также с Полиной. Полина, лет на пять старше Талы, была очень серьёзной, умной. Тала охотно выслушивала её советы и часто им следовала. Полина прекрасно училась, прекрасно плавала и вообще всегда всё делала хорошо. Полина была не замужем, могла участвовать во всех мероприятиях- вечеринках, поездках на отдалённые пляжи, прогулках на катерах, которых было очень много в прибрежных водах и которые были доступны. Раза два в неделю она говорила: «Сегодня я занята». Никто не осмеливался спросить, чем занята.

Составилась компания: Полина, Элла, Тамара, Шурочка, Тала. Они были всегда готовы к поездкам, приключениям. Больше всего Тала общалась с Эллой и Полиной.

Несколько слов о Тамаре. Это была довольно высокая девушка, выше Талы, с прямой плоской фигурой спортивного типа. Лицо было обычным, черты лица были довольно правильными. На лице ничего особенного не обращало на себя внимание. Она была безмятежной. Расстроить её не могла даже двойка, полученная на экзамене. Ей ставили сроки для пересдачи после полученной двойки. Она не расстраивалась и не спешила выучить. Тала вспоминала, что Тамара семь раз пересдавала физику. Георгий Леонтьевич Михневич хотел добиться от неё внятного ответа и спрашивал её всё время одно и тоже- явление -биения. Каждый раз она думала, что он спросит её что-нибудь другое. Георгий Леонтьевич её отправлял, но в деканат об этом не сообщал. Перед тем, как в седьмой раз идти на пересдачу, она обратилась к Тале: «Расскажи мне, наконец, «явище биття». Тала подробно всё рассказала и даже записала, что нужно отвечать. Сказала, чтоб она выучила ответ. Наконец, Тамара ответила. Она не была неспособной, она просто привыкла всё делать «на авось». У Тамары были прекрасные спортивные данные, особенно по прыжкам в высоту и в длину. Но и спорт требует настойчивости, старания, размеренного распредения времени, определённого самоограничения. Вот на это Тамара была неспособна.

Уехала Лера. Тале было грустно. Лера занимала в её жизни очень много места. Она была единственной, кто знал о её отношениях с Юрой. Не один раз Лера в процессе занятий, когда решали задачи, напоминала Тале, отвлекшейся от занятий мыслями о Юре, о реальности. Лера понимала Талу. Ей казалось, правда, что у Талы всё может измениться, а вот у неё- Леры- совершается последний решительный шаг. Она навсегда и безвозвратно расстаётся с предметом своей любви. А Тала знала, что её обстоятельства не могут сложиться так, как ей бы хотелось. Просто её роман будет тянуться ещё какое-то время, ведь с самого начала она ни на что не надеялась. Впрочем, Тала не принадлежала к тем людям, которые впадают в уныние, отчаиваются, делают неразумные поступки. Она была вполне трезвым человеком и почти верила, что «любовь- красивое дополнение к другой, более серьёзной деятельности», как она однажды ответила на письмо, в котором было отчаянное объяснение в любви.

Очень быстро подошло время новых экзаменов и настало лето. Как всегда, с экзаменами всё было хорошо. Предполагалось, что снова состоится, уже вторая, студенческая спартакиада, сначала в Киеве, а потом в Москве. Спортсменов Университета так же, как и в прошлом году, поместили в общежитие. Начались тренировки. Но всё сорвалось- спартакиаду отменили. На этот раз вместе с Талой должна была участвовать Полина, которая неплохо плавала кролем. Девушки немного расстроились, но решили, что и без поездки на соревнования можно неплохо провести лето. Начали просто отдыхать- уходили из дома часов в десять утра. Весь день проводили на море, а вечером снова встречались.

Комнатка Эллы

Чаще всего встречались у Эллы. Элла жила на Екатерининской площади, в то время площади Карла Маркса. Всю молодёжь вечером тянуло на бульвар, поэтому все знакомые по дороге заглядывали к Элле. Среди тех, кто приходил, были историки, физики, географы. Заходили, в основном, поговорить. Очень редко, только если это был чей-то день рождения, устраивали небольшое угощение. А разговоры были интересные и иногда рискованные. Мы все доверяли друг другу, и никто не ошибся. В основном, это были попытки что-то понять в жизни и, если возможно, помочь друг другу. Самые трудные жизненные обстоятельства были у Эллы: мама Эллочки умерла очень рано. Папа был профессиональным революционером- троцкистом. Он, конечно, был арестован. Элла осталась с мачехой Раисой Марковной. У Эллы была сестра-школьница, дочь Раисы Марковны. Элла любила сестричку, но не очень любила мачеху. У них было две комнаты: одна довольно большая- метров 25, с окнами во двор, а вторая- это часть коридора, отделённая стеклянной перегородкой с переплётами. В маленькой комнате жила Эллочка. Эта комнатка имела колоссальное окно, выходящее на площадь. Окно было во всю ширину коридора, длина комнатки была 3-3.5 метра. Там помещался письменный стол, занимавший всю ширину комнатки, диван и книжная полка. Возле письменного стола стояло кресло. Самой большой достопримечательностью комнаты был большой камин. Получилось так, что, сидя на диване, вы находились так близко к противоположной стене с камином, что можно было греться у камина, не очень к нему наклоняясь. Книжная полка была забита книгами политического содержания и материалами всех съездов партии. Девочки этими материалами совершенно не интересовались, но нашёлся один из друзей- историк, который просматривал и читал эти материалы. Он пришёл к выводу, что это бесценный материал. Несколько позже придётся к этому вернуться. Элла не отделялась от мачехи, она отдавала ей почти всю свою стипендию, и питались они вместе. Раиса Марковна работала секретарём в Управлении дороги и, конечно, получала мало. Каждая вещь, которую нужно было купить Элле, превращалась в проблему. Элла давала уроки отстающим школьникам. Но такие ученики не часто попадались Об Элле заботились все девочки курса.

Особенно тепло относилась к ней Белла. Беллочку любили все. Это была красивая девушка среднего роста с пушистыми волосами и милым лицом. У неё был странный характер. Она никогда ни с кем не сближалась, никогда не говорила о себе, но относилась ко всем очень хорошо. Всегда старалась помочь каждому, кто в этом нуждался. Она прекрасно училась, мальчиками не интересовалась совершенно, хотя вызывала у них большой интерес. Среди историков было несколько человек, которые были в неё серьёзно влюблены. Белла выделяла среди всех Эллу и опекала её. Она была комсомолкой и считала, что помочь Элле- её долг. Белла в последующем вышла замуж за серьёзного историка, доцента Университета, хорошо известного всем студентам. Эллочка, считала Беллу очень хорошим человеком, но сдержанность Беллы и её замкнутость мешали Элле быть с ней откровенной в личных вопросах.

Когда Тала начала дружить с Эллой, она рассказала ей о своём романе с Юрой. Элла рассказала Тале о своих отношениях со студентом-историком Гришей. Элле казалось, что в их любви появилась очень, очень маленькая трещинка. Она оказалась права, трещинка раздвигалась постепенно и превратилась в настоящую рану.

Все девочки, которые дружили с Эллой, заботились о ней и старались, по возможности, помогать.

В первый раз после того, как её подруги узнали о материальном и социальном положении Эллы, они решили в день рождения не дарить ей цветы и конфеты, а подарить нечто существенное, необходимое ей. Это оказались туфли. Тала помнила, что в тот день, когда Элла надела эти туфли, она выглядела совершенно счастливой. И неожиданно, когда Элла переходила улицу, а Тала только собиралась её переходить (помешала машина), вдруг пошёл летний дождь. С неба хлынули потоки воды. Элла бросилась вперёд, чуть не попала под машину, добралась до какого-то магазина, где был козырёк, и остановилась. Тала догнала её и спросила: «Тебе мокро?» Она ответила: «Нет. Жалко». Тала почему-то это запомнила. У Эллы никогда раньше не было такой обуви- красивой , на высоком каблучке. Но туфли не пострадали; она долго их носила.

Тала привязывалась к Элле. Хотя Элла училась средне, в основном, на четвёрки, она была очень умной и непосредственной. Когда обсуждался какой-нибудь вопрос, Элла реагировала сразу, как ей подсказывало сердце и всегда высказывание её было благородным, бесхитростным и честным.

Когда Элла стала приходить в дом родственников Талы, её все полюбили и очень сочувствовали её положению. Мама Талы, приезжая В Одессу, познакомилась с ней и тоже полюбила её.

Отношения Эллы с Гришей портились, она очень переживала. Разрыва ещё не было, но совместных планов относительно будущего с Гришей также уже не было. Гриша понял, что будущее с Эллой не способствует его успешной карьере. Он хотел бы использовать свою женитьбу как шаг вверх и в надежде на перспективу. Конечно, он прямо об этом не говорил, но рассказывал о том, как удачно женился один из его друзей: свёкр этого товарища помог устроиться ему на престижную работу. И он приводил примеры, касающиеся первых лиц государства, отмечая, что и у них есть дочери.

Элле это было неприятно. Тала уговаривала её расстаться с Гришей, считая, что если она этого не сделает, то счастья у неё не будет. Если у него не задастся карьера, он будет считать, что виновата Элла.

И однажды она сказала Грише, что им нужно расстаться. Он с этим согласился, хотя сказал, что по прежнему её любит.

В комнату Эллы приходили самые разные люди. Многим нравилась Элла, но ей никто не нравился, хотя с некоторыми завязывались дружеские отношения. Нельзя сказать, что Элла была угнетена отношениями с Гришей. Он продолжал к ней приходить, но старался выбирать время, когда все друзья уже ушли. Он чувствовал, что Эллины друзья настроены против него.

Часто в дружную компанию приходил Женя Конопчик. Все девочки очень хорошо относились к Жене. Он был студентом-физиком. Все знали, что у него есть невеста- подруга его сестры, и никто не воспринимал его как возможного претендента на особое внимание к себе. Он был очень добр, внимателен, спокоен, никогда не поднимал голос, отстаивая своё мнение; всегда был готов .помочь. Например, он с удовольствием разжигал камин, находя где-то дрова. Жил он в Казарменном переулке. Тала и Элла часто, проходя мимо, подходили к окну и кричали: «Женя», а сами прятались. Потом он с усмешкой рассказывал, что его кто-то дразнит. Обычно вечером он шёл провожать Талу, но эта обязанность не была ему неприятна. По дороге он обычно рассказывал что-то из студенческой жизни или о преподавателях физиках. В его характеристиках оказывалось немало наблюдательности и юмора. Тала его считала своим другом, но разговоров о личных отношениях между ними никогда не было.

Так проходили дни. Серьёзные чувства лежали под спудом. О них говорили редко, «тет-а-тет», под особое настроение. По поводу прочего много болтали, шутили. Были такие вопросы, которые беспокоили, волновали, но о которых молчали. Только очень редко что-то прорывалось и начинались трудные разговоры, полные противоречий. Для нас, химиков, это были абстрактные разговоры, не требовавшие немедленного разрешения. Для историков это были вопросы очень актуальные, которые можно было бы разрешить откровенным разговором, объяснением мотивов. Но нужно было молчать и придерживаться официальной точки зрения, часто примитивной и надуманной. Собственные взгляды не воспринимались и иногда заканчивались печально. Но об этом позже.

По мере того, как девушки взрослели, они начали думать о будущем. Тала и Элла решили, что поедут по назначению вместе. Они хотели поехать подальше, чтобы познакомиться с настоящей жизнью. Талина мама Агния Станиславовна готова была ехать куда угодно, чтобы только быть вместе с Талой. Тала и Элла взяли совместное назначение на химический комбинат в Кара-Бугазе на Каспийском море. Они не хотели расставаться с морем.

Это, конечно, было желание Талы, которая не представляла себе жизни без моря. Элла плавала не особенно хорошо, но подружившись с Талой, стремилась научиться и делала успехи.

А пока жизнь приносила довольно приятные сюрпризы. Полина и Тала получили неожиданное предложение, которое им очень понравилось.

Сборы, соревнования, успехи. Волнения и реакция Юры

Полина и Тала получили приглашение участвовать в сборах в Николаеве, а потом выступать на соревнованиях по плаванию за общество «Буревестник», которое в то время принадлежало Госторговле. После сборов там же, в Николаеве, должны были состояться соревнования общества «Буревестник» всего Союза. Студентки не принадлежали к Госторговле, но чтобы они имели право выступать, для них были организованы сборы, во время которых силами спортивного общества спортсмены поднимали свою квалификацию и могли продемонстрировать, какую работу «Буревестник» осуществляет на благо всего общества.

Действительно, тренировки проходили хорошо, и можно было надеяться на хорошие результаты. С ними занимались замечательные тренеры Карташов и Марков. Карташов был строгим и требовательным. Марков подробно всё объяснял; если что-то не получалось, повторял и уточнял, объясняя и продолжал заниматься. Володя Марков Тале очень понравился. Он занимался с Талой больше положенного времени и добился от неё хороших результатов. Карташов, который был тренером общества, был доволен её результатами. У Полины было хорошее время, но плавающих кролем пловцов было много, и для успеха необходимо было проплыть 100 метров за меньшее время.

Володя был уверен, что Тала покажет хороший результат на соревнованиях. Тала проплыла стометровку за 1 минуту 44 секунды и заняла 1-ое место. Её поздравляли. Полина проплыла сто метров примерно за то же время, но стиль кроль требовал лучших результатов. Поэтому хвалили Талу. Полина не обижалась, она знала, что к пловцам вольным стилем не предъявляют больших требований по координации движений, а к брассистам предъявляют. Не всегда брассисток выпускают на соревнования, если они не отвечают всем требованиям. Тала понимала, что своим успехом она обязана Володе, который не жалел своего времени, занимаясь с ней. Часто они занимались почти до темноты, ограничиваясь небольшим дневным отдыхом. Уставала она очень, но знала, что должна отдохнуть и к утру быть полной сил для того, чтобы продолжать тренировки и получить хорошие результаты на соревнованиях.

Накануне соревнований они долго гуляли и разговаривали. На прощанье Володя её крепко поцеловал и сказал, что уверен в её успехе. Тала считала, что это ободряющий поцелуй учителя. Ей хотелось так думать, она знала, что Володя женат и у него есть дочь.

Перед сном, уже лёжа в кровати, она продумывала каждое движение, стараясь, чтобы те коррективы, которые ей пришлось внести в своё плавание, стали автоматическими. Володя ей нравился и внешностью и характером. Ей хотелось сохранить с ним дружеские отношения.

И вот, победа! Бесконечные поздравления. Он просил её обязательно участвовать в будущем 1937 году во Всеукраинских соревнованиях, которые планировалось провести в Днепропетровске.

И всё таки она всё время пребывания в Николаеве думала о Юре. Она очень хотела, чтобы он узнал о её успехе. Хотелось, чтобы он её хоть немного приревновал. За несколько дней до начала соревнований она написала письмо Жене, в расчёте, что прочтёт и Юра. Она описала, как протекает жизнь на сборах. Написала, что скоро начнутся соревнования, после которых она вернётся.

Она написала, что интересно проводит время, что у неё появилось много знакомых и что люди, которые казались чужими, стали родными и близкими. И она старалась скрыть свою любовь к Юре, старалась действительно отвлечься, и хотела увлечься кем-нибудь, хотя бы ненадолго.

Как рассказал потом Женя, письмо Талы произвело большое впечатление на Юру, он метался по жениной комнате, сердился, возмущался и, наконец, принял решение.

Он пришёл к Виталику и сказал, что «Талу надо спасать из бездны разврата». Виталик сомневался, что Тала попала в «бездну разврата». Юра воскликнул: «Если бы ты читал её письмо, ты бы не сомневался» Пошли вместе к Жене. Виталик прочёл письмо. Он не обнаружил «бездны разврата», но спросил, чего хочет Юра. Оказывается, Юра хотел, чтобы Виталик сел на мотоцикл, посадив Юру сзади на багажник и чтобы они отправились в Николаев «спасать Талу». Виталик спросил: «А почему ты не едешь один?» «Ну, я же не брат, какое я имею право? Она меня не послушает». И Виталик согласился. Он вспомнил, что у него в Николаеве есть дела по работе.

Виталик и Юра появились в яхт-клубе совершенно неожиданно для Талы во время перерыва в тренировках. Виталик сказал, что приехал по делу и привёз с собой Юру, который хотел навестить Талу. Тала искренне обрадовалась. Она рассказала, что в заплыве на 100 метров брассом заняла первое место, но завтра будет заплыв на 200 метров и потому тренировки продолжаются. Тала познакомила Володю с Виталиком и Юрой. Представила Виталика как своего брата, а Юру как общего друга, своего и Виталика.

Юра косо посмотрел на Володю. Володя вёл себя естественно, как обычно.

Когда началась тренировка, он предложил Юре посидеть на скамейке. Юра молча просидел всё время тренировки. После окончания тренировки Тала ушла принимать душ и переодеться. Когда она вернулась, она застала Юру в той же позе.

Она попрощалась с Володей, взяла Юру под руку, и они пошли вдоль реки. Тала предложила поужинать. У неё были талоны в хороший ресторан, в котором питались спортсмены.

Виталик тоже пришёл туда и сказал, что он обеспечил места в гостинице. Он очень устал, проехав на мотоцикле 120 километров почти без остановок. После ужина Виталик ушёл, а Юра остался с Талой, и они опять пошли гулять к реке. Тала улыбалась. Состояние Юры её смешило.

Они медленно шли вдоль реки. Был не слишком жаркий вечер. Появилась луна, звёзды. Тала ждала, что Юра её поцелует. Она спросила: «Ты меня не поцелуешь?» Он ответил: «Ты не заслужила», и тут же крепко её поцеловал .Она засмеялась. Тала не чувствовала себя в чём-то виноватой. Ведь она ничего не обещала Юре, а он не обещал ей. Она чувствовала себя свободной. Отношения с Володей она не считала ущемляющими её чувства к Юре. Она понимала, что с Володей у них взаимная симпатия, но оба они к своим отношениям относятся трезво, понимая, что ничего серьёзного между ними быть не может.

Из дневника Талы

22.07.1936 г.

Я радовалась тому, что приехал Юра. Я убедилась, что если Юра и не любит меня, то, несомненно, неравнодушен ко мне. Я могла бы в этом убедиться и раньше. Ведь находясь в компании, Юра постоянно задевал самолюбие или насмехался над многими знакомыми женщинами. Но меня он никогда не задевал, никогда не обидел. Я часто слышала неприязненные отзывы о нём от многих женщин. Некоторые говорили, что ненавидят его. Я, конечно, молчала, что его люблю.

Виталик и Юра уехали утром. Тала рано утром спустилась в холл гостиницы, чтобы попрощаться с ними. Виталик сказал, что дома пусто без Талы, а Юра заявил, что пора кончать это безобразие и отправляться в Одессу. Тала предположила, что, возможно, она будет ещё участвовать во Всесоюзных соревнованиях «Буревестника», если найдут, что она лучше второй брассистки, которая выступила в заплыве на 100 метров и пришла после Талы.

Тала рассталась с ними спокойно, обменявшись братскими поцелуями, как будто оба были её братьями.

Успех- капризная вещь. Он изменил Тале. В тот же день состоялся заплыв на 200 метров брассом. Тала прошла две дистанции по 50 метров и сделала поворот одновременно со своей соперницей, но каким-то образом на четверть корпуса отстала от неё после поворота и дотронулась до финиша на полсекунды позже. После заплыва Володя сказал Тале, чтоб она не расстраивалась, что всё будет в порядке и она поедет в Саратов. Но от других пловцов Тала узнала, что она в команду для продолжения соревнований не включена, а включена её соперница. Тала ни с кем не стала разговаривать, Володю она искать не стала и решила уехать.

Она вернулась в гостиницу и начала собираться.

Вдруг открылась дверь, и перед ней предстала мама. Мама очень соскучилась за Талой и решила сама приехать в Николаев. Тала обрадовалась, собрала свои вещи и вместе с мамой направилась к пристани. Там они купили билеты и морем отправились в Одессу.

Мама пробыла в Одессе

В Кировограде было неплохо, мама работала. Тётя Нора и её сестра Кадя (Леокадия Михайловна) очень любили Агнию Станиславовну. В доме был достаток. Тётя Нора часто отказывалась от того взноса, который мама считала нужным вносить в дом. Мама на это соглашалась, если нужно было купить что-то для Талы. В Кировограде в это время находилась бабушка, которая чувствовала себя там как дома: когда тётя Нора и тётя Кадя в детстве остались без родителей, девочек разделили. Бабушка приняла в свою семью тётю Нору и воспитывала её много лет как родную дочь. Тётя Нора радовалась приезду всех членов семьи бабушки, а особенно самой бабушки.

Бабушка, мама и Тала прекрасно отдохнули в саду у тёти Норы. Ходили на речку, которая была далековато от города, но в то же время была хорошим предлогом для пеших прогулок. Можно было купаться в речке и кататься на лодке. В этом компанию Тале составлял сосед тёти Норы – Толя. У Толи был чудесный сеттер Джек, который очень радовал Талу. Джек проникся к Тале большой симпатией. Толя учил Талу ездить на велосипеде. Время прошло быстро. Тала с бабушкой вернулись в Одессу.

Старшие курсы

Тала вернулась почти к началу следующего учебного года. Полину и Талу поздравляли. А возможно, некоторые завидовали. Ведь не всем удалось так удачно провести лето. Неприязни к себе девушки не чувствовали, наоборот- интерес к ним на курсе возрос. Многие спрашивали, как можно связаться с такой организацией, которая устраивает соревнования. Они отвечали, что можно обратиться на кафедру физкультуры, если есть успехи в каком-нибудь виде спорта.

Они были уже на 3-м курсе. У них начинался самый сложный предмет- физическая химия. Читал профессор Павлов Павел Николаевич. Они знали, что он справедлив и бескомпромиссен, но довольно мягок в оценках. Он требовал хорошего понимания материала и не придирался к мелочам.

Неожиданно появились лекции по политэкономии. Это было странно, потому что у них уже был этот предмет на первом курсе. Преподаватель был малоинтересным. Читал вяло, пропускал лекции, часто вместо лекций были пустые часы. Впрочем, студентов это не огорчало. К концу года преподаватель вообще исчез. Отменили и экзамен. Возможно, вспомнили, что у каждого студента уже есть оценка по политэкономии, полученная на первом курсе.

Физхимию предстояло слушать весь год и сдавать экзамен сразу за весь курс.

Продолжались лекции по органической химии, и был небольшой курс теоретических вопросов аналитической химии. Оба предмета читал профессор В.Д.Богатский.

Физхимический кружок

Большой интерес вызывал кружок по физхимии. Один раз в две недели происходили его заседания. Присутствовала вся кафедра, аспиранты и студенты старших курсов. Доклады бывали теоретические, связанные с новыми исследованиями, публикуемые в журналах, или содержали отчёт по выполненной на кафедре экспериментальной работе. Чаще всего это были доклады аспирантов или соискателей. Иногда выступали студенты. Теоретические доклады принимались к сведению, а результаты экспериментальных исследований обсуждались и подвергались серьёзной критике. Студенты, конечно, не всё понимали, но перед ними вставала картина, в которой от начала до конца отражался весь цикл исследования.

Большое внимание уделялось достоверности полученных результатов. Докладчиков допытывали, с какой точностью получены данные; часто подвергали сомнению приводимые цифры. Почти всегда разгорались споры. Ещё больше споров возникало по поводу выводов. Здесь уделялось внимание воспроизводимости результатов. Сопоставляли с выводами, сделанными другими авторами. Делались попытки обобщить полученные материалы и выяснить, какую теорию подтверждают полученные данные.

В общем, кружок представлял собой школу научного подхода к выводам из экспериментальных исследований. То, что узнавали на кружке, было очень важным для тех студентов, которые собирались заниматься научной работой. Перед ними открывался весь путь, по которому должен пройти исследователь, прежде, чем результаты его исследований будут признаны. Всё это было полезно и для тех студентов, которые не собирались быть научными работниками, так как это учило их относиться к любой работе серьёзно и ответственно.

Другие занятия

Пока было тепло, Тала с Полиной и другими девушками бывали на море. Понемногу тренировались. Если не было волн, засекали время, за которое проходили определённое расстояние. Старались не терять техрезультатов, которых достигли на летних тренировках. Продолжали собираться у Эллочки. Она окончательно рассталась с Гришей. Он начал встречаться с другой девушкой. Элла была огорчена , но в отчаяние не приходила. Разрыв готовился уже давно, и она к ему была готова. Полина по прежнему два раза в неделю уходила куда-то , и никто не знал, с кем она встречается. Тала случайно узнала, что она встречается с Женей Грабковым. Однажды Тала разговорилась с Полиной. Полина объяснила, что Женю не любит, но чувствует себя виноватой в тех неприятностях, которые с ним произошли (о чём будет рассказано позже), и поэтому ездит в Лузановку, куда он приходит пешком, он там живёт недалеко в посёлке. Женя просит её выйти за него замуж, но она не может, потому что давно любит другого человека. В Одессу он приезжает редко, он корреспондент серьёзной газеты и ездит по всему миру. Она ждёт, что они будут вместе в следующем году, когда он должен вернуться. Ей не надо было просить Талу никому об всём этом не рассказывать. Это было понятно и так.

В свободное время Тала бывала у Жени. Чаще всего по вечерам. Тала старалась выяснить, как случилось, что Юра нашёл нужным приехать в Николаев и в таких некомфортных условиях, на багажнике мотоцикла. (Всё таки 120 километров).

Женя рассказал, что показал Юре письмо, так как Юра всё время о ней спрашивал. Когда Юра прочёл письмо, он очень расстроился и сказал, что Тала попала в «бездну разврата». Женя рассказывал: «Юра метался у меня по комнате, всё время возмущался. Вдруг он сказал, что пойдёт к Виталику. Он долго не возвращался, и я сам поднялся к Виталику. Когда я пришёл, я застал Виталика и Юру, собирающихся в Николаев. Виталик о Тале не волновался, но вспомнил, что в Николаеве у него есть дело. А дальше, Тала, Вы знаете лучше меня, что произошло при Вашей встрече».

Да, конечно, она знала, но, в сущности, между ней и Юрой ничего не изменилось. Она спросила Женю, что Юра говорил о поездке. Женя сказал: «Подробностей он не рассказывал; он, конечно, досадовал, но, по видимому, понял, что объективных причин для беспокойства не было».

С Юрой Тала по поводу поездки разговоров не было. Он молчал, а она не хотела поднимать этот вопрос. Ей показалось, что ему не совсем удобно, что он поддался эмоциям. Хотя Тала очень хотела, чтобы Юра заговорил на эту интересующую её тему, она делала вид, что всё нормально.

Этот период- первый семестр 3-го курса- для Талы был очень напряжённым. И Юра приходил не так часто, как раньше. Прежде всего он заходил к Виталику. Тала спешила быстро закончить то, чем она занималась, до его прихода, а потом они шли к Жене либо вместе, либо в отдельности. У Жени начинался какой-нибудь общий разговор. Тала рассказывала о своих подругах, о своих новых знакомых, соревнованиях, о том, что ждёт лета, когда поедет в Днепропетровск. Тала разыгрывала равнодушие к Юре. Она готовила себя к тому, что они скоро расстанутся, и хотела, чтобы это расставание не было слишком мучительным. И всё таки, она была увлечена и с удовольствием целовалась с Юрой, когда Женя выходил из комнаты. Она Юру любила. Она решила взять себя в руки и не переживать, но старалась вести себя как обычно. Её разговоры заставляли его мрачнеть, и тогда она переводила разговор на что-то отвлечённое.

Предстояла встреча Нового 1937 года. Женя и Юра задумали грандиозную встречу. В разговорах мелькали имена некоторых дам, которые упоминались как знакомые Юры. Тала решила в эту компанию не идти. Ей пришлось действительно выдержать характер, ведь Юра буквально умолял её встречать Новый год вместе. Он говорил, что для него очень важно, чтобы под Новый год она была с ним.

С болью в душе она не пошла. Ей было очень трудно отказаться, так как он никогда до этого не был так настойчив. Но она представила себе все разговоры, которые начнутся в этой компании, даже если Юра будет оказывать внимание только ей. А если он не сдержит слова и будет ухаживать за другими, ей придётся убежать домой, и это будет очень некрасиво и обидно.

И вот, она не пошла на эту встречу Нового года. Пошла с Симой на университетскую встречу. Она ни с кем не условилась заранее, поэтому Новый год встречала со случайными знакомыми и рано пришла домой.

После Нового года они продолжали встречаться или у Жени, или когда Юра приходил к ним домой. Здесь тоже затевались интересные разговоры, во время которых Наташа (жена Виталика) насмехалась над Юрой и передавала ему приветы от знакомых дам. Тале был больно, но она вела себя достойно, не показывая вида, что её что- либо волнует

И Тала, и Юра были очень заняты. Он был уже на шестом курсе. К лету Юра должен был закончить институт, а Тале предстояло ещё долго учиться. Выполняя своё решение не переживать, она при Юре рассказывала о своих знакомых, о встречах, о Николаеве, где она действительно хорошо провела время. Она удивлялась своей стойкости, но сердце у неё болело. Их отношения не менялись. Им обоим было приятно быть вместе, но она знала, что они ближе никогда не станут.

Из дневника Талы

Сентябрь 1936 года

Я продолжала его любить. Когда он неожиданно приехал в Николаев и минут сорок сидел на скамейке, ожидая пока Владимир Яковлевич закончит тренировку, я не могла понять, что заставило его приехать. Когда мы шли по набережной, и он молчал, мне казалось, что он страдает, что ему больно, что он меня подозревает в том, что у меня появился любовник. Он даже не захотел меня поцеловать. Я чувствовала, что он ревнует, мне было смешно и я смеялась. Я понимала, что он не имеет права на ревность, ведь я ничего не обещала ему, а он не требовал никаких обещаний. Потом я сама его поцеловала. Он сначала меня отталкивал, а потом начал целовать и целовал долго и сильно. Мне это было очень приятно, и я подумала, что он не только играет со мной, но у него есть ко мне какие-то тёплые чувства. Я понимаю, что мы никогда не будем вместе. У него были связи с красивыми женщинами, с которыми я не могу сравниться. Но ведь что-то его привлекает во мне. Он бывает иногда таким нежным и ласковым и никогда не переходит определённой границы. Я понимаю, что он уедет, и мне в его жизни нет места. Я решила приучить себя к мысли, что придётся расставаться, и я не должна по этому поводу страдать. А пока пусть всё идёт, как идёт. Всё таки это большое счастье, когда любишь! И хорошо, что окружающие об этом не знают. Женя догадывается, но никому об этом не говорит. Он слишком тактичен.

Учебные дела III курса

После встречи Нового года предстояли довольно сложные экзамены - экзамен по органической химии и экзамен по аналитической химии. Оба экзамена нужно было сдавать профессору В.Д.Богатскому. Экзамен по аналитической химии был трудным, но готовиться к нему было легко: был прекрасный конспект, составленный по лекциям Всеволода Демьяновича. В нём содержалось всё, что необходимо было знать. Изложение материала было основано на аналогиях: если знали простые ряды, легко было разобраться в более сложных. Конечно, и заучивать нужно было много, но студенты справились, и компания Талы получила отличные оценки. Для сдачи количественного анализа нужно было знать не только теоретический материал, но и то, что проходили во время лабораторных занятий, а это было разрознено. Но все справились и с этим.

Снова были каникулы.

Тала вспоминала Леру и скучала без неё.

Больше всего Тала уделяла внимания Элле, которую она старалась отвлечь от тяжёлых воспоминаний.

Во время каникул девушки ходили в кино, гуляли по бульвару и по берегу моря. Хотя была зима, море было прекрасным.

II семестр 3-го курса

Каникулы закончились. Девочки были заняты с каждым днём всё больше, так как накапливался материал по физической химии, которую Павел Николаевич продолжал читать, и догнать его было трудно.

Наконец, закончились лабораторные по физической химии, а потом и лекции. Предстоял сложный экзамен. Готовились вместе- Полина, Элла, Тала. Полина и Тала схватывали быстро. Немаловажное значение имело то, что они выполнили все лабораторные работы сознательно. Эллочка слегка отставала от них, но девочки старались, чтобы и она была отлично подготовлена, и не ленились возвращаться к пройденному. Когда подошёл день экзамена, они все трое получили «отлично»!

Нужно отметить, что процесс подготовки к экзамену по физической химии не был сплошной зубрёжкой. Они прежде всего старались всё понять и только потом запоминать те исходные моменты, которые позволяли им развивать основные положения и приходить к окончательным выводам.

Нельзя утверждать, что они не отрывались от занятий. Они это делали часто, вместе сочиняя какой-то несуразный, нелепый рассказ, который, естественно, вызывал смех. Например, к моменту, когда намечался перерыв, Тала заявляла, что нужно написать Лере письмо и сообщить ей о том сюрпризе, который их ожидает: якобы Одесский Университет, получил для хороших студентов путёвки на лучшие курорты Европы, и ректорат решил три путёвки выдать Полине, Элле и Тале. Они отправятся в Италию и побывают на «могиле Авогардо-Жерара». Это вызывало смех, они же знали, что это не двойная фамилия одного человека, а фамилии двух разных людей.

Выдумывали, что после посещения Рима, Венеции, Пизы и других городов они отправятся в Париж, где их будут встречать Мария Кюри и Софья Ковалевская.

Вообще, смеялись часто. Даже некоторые вывески вызывали смех.

Например: по Греческой ниже Ришельевской был старый дом. В нём когда-то была мастерская, в которой занимались починкой стульев. Вывеска гласила: «Плетёнщица стульев Сакальская венских и плетёных стульев принимает в плетёнку». Эта вывеска сохранялась долго- до войны, после войны, при перестройке и в свободной Украине, пока не был снесён старый дом. Вызывал смех неверно применённый родительный падеж.

Или такой рассказик: человек долго не был в Одессе. Приехав, пошёл в Пале-Рояль. С тоской осматривает садик и говорит: «Здесь когда-то бил фонтан». Ему какой-то бомж отвечает: «Бил Фонтан и есть Фонтан». У бомжа был пересыпский акцент. Правда, тогда не говорили «бомж», а говорили «фоняк». Смысл был один и тот же.

Девочки всё замечали и находили поводы для смеха. Такие разрядки при напряжённой работе были необходимы, они давали силы для дальнейших занятий. Сдав последний экзамен, студенты перешли на IV курс.

Соревнования в Днепропетровске. Встречи с Володей

Началось лето. Предстояли соревнования в Днепропетровске. Тала, конечно, не сомневалась, что она будет участвовать в них. Действительно, ей сообщили, что она включена в состав команды от Одессы.

Яхт-клуб был уже в Отраде, но ещё не оборудован и выяснить подготовку пловцов было трудно. Основывались на том, что знали о прошлогодних успехах пловцов. В двадцатых числах июля должны были начаться соревнования, а пока Тала была свободна. Дел не было, был отдых. Вместе с подругами Тала купалась и загорала. Ездили в Люстдорф, на дачу Ковалевского или на станции Фонтана. Аркадию не любили, слишком много там было народа.

Когда ездили в Люстдорф или на дачу Ковалевского, то потом, возвращаясь, проходили по берегу большие расстояния. По дороге, конечно, купались.

Юру Тала встречала редко. Он был очень занят: заканчивал медицинский институт. Тале постепенно удалось привыкнуть к мысли, что Юра уедет, и они расстанутся навсегда.

Быстро промелькнули дни, и Тала вместе с Одесской командой уехала в Днепропетровск. Она участвовала во многих заплывах- на 100, 200 и 400 метров. Выступала нормально. В каких-то заплывах была первой, в других второй, но особых успехов у неё не было. И всё таки оказалось, что она вошла в первую десятку брассисток Украины.

Конечно, она встретилась с Володей. Он выразил удивление, что в прошлом году она так скоро уехала. Он рассказал, что пришёл в гостиницу сообщить ей, что её включили в команду «Буревестника», но Талы не было. Он ходил на автостанцию, но и там её не нашёл. Она объяснила, что приехала мама, и они вместе уехали морем. Он очень жалел о этом.

Соревнования этого года длились три дня. Два вечера он провела с Володей. Они оба были рады встрече. Они гуляли над Днепром, сидели на берегу и разговаривали. Он рассказывал о своей жизни, о семье, о том, что приходится работать на двух работах- инженером на стройке и тренером в яхт-клубе, чтобы сводить концы с концами. Он рассказал об охлаждении в отношениях с женой, но сказал, что любит свою девочку и потому не расстанется с женой.

Из дневника Талы

18 августа 1937 года

Володя очень мне нравится, но у меня не может быть с ним ничего серьёзного. Есть несколько причин. Во-первых, я люблю Юру, и пока не разлюблю его, не могу даже думать об отношениях с кем бы то ни было, несмотря на то, что Юра меня не любит. Совсем не любит? Нет, какие-то чувства у него ко мне есть, но это не любовь. Он не примчался бы в Николаев, если бы был ко мне равнодушен: 120 километров на багажнике мотоцикла. Это почти то же, что в прошлых веках выиграть рыцарский бой.

Кроме того, Володя женат, и я никогда не стану разбивать чужую семью. Впрочем, он и сам это понимает. Володя мне очень нравится. Он настоящий мужчина, сильный, смелый. В нём ощущается чувство собственного достоинства, презрение к мещанству, к сплетням и косым взглядам. Он почувствовал, что нравится мне, но не пытался этим воспользоваться. Вообще, он очень тактичен. Правда, мы с ним целовались, и мне не было неприятно, и совесть меня не мучает.

Если бы сложились другие обстоятельства, я бы, возможно, его полюбила, но сейчас я физически ощущаю стену между нами. Он говорил, что я ему нравлюсь, что он знает, что я не мещанка, что я ценю только настоящие чувства, которым он не позволит развиваться.

Тала и Володя не обещали писать друг другу. Но Тале очень захотелось написать ему и объяснить, почему она так твёрдо решила, что не следует продолжать с ним никаких отношений в дальнейшем. Она написала письмо и хранила его. Она уже тогда определила в категорической форме, что отношения между ними бесперспективны, что они могли бы причинить горе им обоим, что переписка могла бы их травмировать, когда бы выяснилось, что все надежды напрасны. Она благодарила его за те часы, которые они провели вместе, и думает, что они останутся в памяти навсегда.

Она не знала его адреса, а отправлять письмо по адресу яхт-клуба не хотела, поэтому оно долго у неё лежало.

Случилось так, что через полтора года они с Володей встретились на Дерибасовской. Он приехал в командировку и в тот же вечер уезжал. Пока он был занят. Они расстались, условившись встретиться через два часа. В те дни она уже начала встречаться с Гариком. Любовь зарождалась, но серьёзного ещё ничего не было.

За эти два часа она забежала домой и взяла письмо. Они провели весь день вместе. Они говорили и говорили. Говорили об их отношениях и о том, что они останутся в памяти друг друга. Она подчеркнула, что им не суждено быть вместе. Он спросил, любит ли она кого-нибудь, она ответила утвердительно. Его интересовало, серьёзно ли это, она опять ответила утвердительно и передала ему письмо, написанное в прошлом году, после расставания в Днепропетровске. Ей показалось, что он был огорчён. Уезжал он под вечер. Она решила его проводить. Они шли пешком по Пушкинской и зашли в кафе гостиницы Красной, в котором она не раз бывала с Лерой и Женей. На вокзал они пришли во время, оставалось несколько минут до отхода поезда. Он занял своё место в купе и стал в тамбуре. Он внимательно смотрел на неё. Раздался звонок, он сошёл на перрон и крепко её поцеловал. Поезд двинулся, набирая скорость. Она стояла и смотрела ему вслед…

И ещё один раз она его видела. Летом 1939 года, после госэкзаменов, когда вопрос об их с Эллой отъезде по назначению ещё не бы решён, её снова включили в сборную Одессы. Всеукраинские соревнования должны были состояться в Киеве. Хотя они с Гариком любили друг друга, но Гарик пока не мог влиять на её планы.

Она согласилась ехать в Киев с командой пловцов. Был назначен день и час отъезда. Гарик немного обиделся на её решение участвовать в соревнованиях и не пошёл её провожать. Провожала Талу Эллочка. Когда они пришли на вокзал, оказалось, что кто-то заболел и остается лишний билет. Эллочке предложили ехать в Киев. Она неожиданно согласилась. Раиса Марковна, её мачеха, работала буквально рядом с вокзалом. Элла забежала к ней и предупредила, что уезжает, и скоро вернулась к вагону. Руководитель группы сказал, что берёт Эллу на полное довольствие. Вся команда, проявившая уважение к Элле за такую смелость, начала шутить по поводу её решимости.

Соревнования прошли нормально. Тала видела Володю, они только поздоровались. Он не проявил желания с ней поговорить. Видимо, согласился с категоричностью её письма. Ей бы хотелось с ним поговорить, но она не могла выглядеть предательницей Гарика в глазах Эллы, хотя хорошо знала, что Элла никогда её не выдаст.

Всё было к лучшему.

Кировоград

Из Днепропетровска Тала поехала в Кировоград. У тёти Норы всегда гостил кто-нибудь из родственников. В доме постоянно жила тётя Казя со своим мужем. Иногда из Москвы приезжала дочь тёти Норы, Вера. Она была артисткой, а раньше была концертмейстером. Её внешность понравилась одному режиссёру, и он предложил ей сниматься в кино. Муж её погиб во время гражданской войны.

Вера была в Кировограде, когда приехала Тала. Тала застала маму, бабушку и Инну. Увидеть Инну она не ожидала, думала что Инна захочет провести отпуск в Одессе и покупаться в море. Но Тала поняла, почему Инна поехала в Кировоград. Ей захотелось вместо среднеазиатского зноя оказаться в тиши украинских садов. Она знала, что здесь её и всех её близких встречают очень хорошо.

Тётя Нора очень любила бабушку, которая приняла её в свою большую семью, когда умерли родители Норы, и она не чувствовала себя бедной родственницей, а была равной со всеми остальными детьми. Она вместе с Аней укладывалась на одном из двух сундуков, которые предоставлялись им для сна. Нора была близкой подругой Талиной мамы, и она была рада возможности ей помочь в тяжёлую минуту. Они вспоминали, как вечером им командовали: «Марш на куфер!».

Таким образом, в Кировограде собралась довольно большая компания, которая неплохо проводила время. Отдых был активным. Они много гуляли и ходили за город на речку. Речка была мелководной, но купаться в ней можно было. Была возможность и покататься на лодке.

В один из прошлых приездов в Кировоград Тала познакомилась с соседом тёти Норы подростком Толей, который жил со своими двумя тётями совсем рядом.

Толя знакомил Талу с городом и учил её кататься на велосипеде. У Толи был замечательный сеттер Джек, которого Тала очень любила.

Тала вспомнила, как однажды они пошли на речку, взяли лодку напрокат. Едва они оттолкнулись от причала, как Толя прыгнул с лодки в воду. Тала взялась за вёсла, но вдруг увидела, что Толя тонет. Она тут же бросилась в воду и начала плыть к нему. Течение уже успело унести лодку довольно далеко. Она плыла к Толе и видела, что голова его то поднимается над водой, и он делает судорожные вздохи, то погружается снова в воду. Тала к нему подплыла, помогла ему, и они добрались до причала. Лодку их пригнал кто-то из ребят, купавшихся в реке.

Толя чувствовал себя смущённым и благодарил Талу за спасение. Тале эти благодарности казались лишними. Она ведь не в первый раз спасала людей. Как она могла не помочь, если умела плавать!

В тот приезд, бывая на речке, они купались и загорали, но лодку не брали. Сеттер Джек Талу не забыл и всё время был рядом с ней.

Воспоминания о выдумках и шутках

Вечером, сидя на террасе после ужина, вся большая компания много смеялась и болтала. Инна и Тала вспомнили миф, созданный несколько лет назад о де Кастро ля Цердо дон Фернандо Александро Поццо ди Борго ди Медина Чели.

Таким именем по легенде обладал жених одной из дальних родственниц, который якобы был претендентом на испанский престол. Исходя из этого, в семье появилась целая история, которая непрерывно развивалась. В этой истории нагромоздились совершенно нелепые выдумки. Выдумывали их Инна и Тала. Дошли до того, что их семья осталась единственной, которая может претендовать на испанский престол. И что недавно приезжал граф де Кастро ля Цердо с поручением от графини ди Медина, которая просила назвать имя основного претендента.

Подарки, которые они дарили в дни рождения членам семьи, всегда сопровождались словами: «Это тебе от графини ди Медина» или «Это тебе от графа де Кастро ля Цердо». Было смешно, и все от души смеялись.

В тот приезд мама, Инна и Тала пошли в Кировоградский театр. Ставилась «Дочь кардинала». Во время действия Инна на ухо сообщила Тале, что в соседней ложе сидит граф де Кастро ля Цердо. Тала оглянулась и спросила Инну: «А почему он такой лопоухий?» Начали смеяться, правда, не очень громко. Мама спрашивала: «Почему вы смеётесь?», а они не могли остановиться и продолжали смеяться, а потом сообщили, что в театре граф де Кастро ля Цердо. Мама тихонько спрашивала «Где, где?»

В это время на сцене сжигали на костре героиню и пахло палёным. Спектакль кончался.

Можно представить, как смеялись все собравшиеся на веранде, когда компания, вернувшись из театра, рассказала о приезде в Кировоград графа де Кастро ля Цердо, который инкогнито посетил театр.

Потом Тала начала вспоминать совсем другую историю, как однажды в день рождения Талы, когда гости уже разошлись, осталась только соседка Ольга Кирилловна, Тала начала изображать, как они слушали лекции по педагогике. Возможно, что преподавательница прекрасно владела материалом, но явно не знала ни русского, ни украинского языка. Тала использовала сценарий, составленный ею совместно с Полиной. В нём были приведены отдельные фразы, заимствованные из лекций этой преподавательницы. Например: Тема лекции «Жан-Жак Руссо- великий педагог» (отдельные фразы из лекции). «Жан-Жак Руссо бил великий педагог. Он взял своего Эмиля в деревню. Он хочет дать ему свободное воспитание». «Он не хочет, чтобы он бил ремесленником». (читается медленно и монотонно).

И ещё: «Демонстрировать- значит показывать»… «Что учитель может показывать…своим ученикам?» «Он может показывать…таблицы…он может показывать…картины»…Он не может показывать каждому в отдельности…он должен их повесить на доску»…и так далее.

Тала рассказывала это, не только используя отдельные фразы, но и с интонацией этого преподавателя. Соседка так хохотала, что ей пришлось быстро выскочить из комнаты.

Конечно, студенты рассказывали это в своей среде, никогда не пытаясь сделать подобные инсценировки достоянием гласности. В студенческой лексике часто использовались «хохмы», взятые из «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова.

В общем, юмор, ирония, смех очень украшали студенческую жизнь. Без этого было бы скучно.

Посещение Кировограда оказалось очень приятным для всех. Действительно, в обстановке этой семьи большой компании было весело.

А когда Тала приезжала одна, ей было грустно, она начинала думать, что снова расстанется с мамой, и задумываться о том, как дальше сложится её жизнь.

Хорошо отдохнув, Инна, бабушка и Тала уехали в Одессу, оставив маму у тёти Норы. Тала смеялась, вспоминая, как мама перед соревнованиями всегда ей говорила: «Смотри, Тала, не утони». Ей было смешно, она была не на том уровне в плавании, когда тонут на соревнованиях. Тех, кто может утонуть, не допускают к соревнованиям.

Вернувшись в Одессу, они с удовольствием вспоминала время, проведенное в гостеприимном доме…

А графиня ди Медина и граф де Кастро ля Цердо «переехали» в Одессу и продолжали в дни рождения «присылать подарки»

Конец лета третьего курса

Была почти середина августа, когда Тала и Инна вернулись вместе с бабушкой в Одессу. Инна была рада вернуться в Одессу, свой родной город, где у неё было много друзей. Она проводила с ними всё время, да и с родителями ей хотелось пообщаться. Так что Тала снова начала встречаться со своими друзьями, за которыми она соскучилась, не видясь с ними около месяца.

Тала снова бывала у Эллы. Туда приходила Полина. Иногда с кем-нибудь из знакомых ребят ездили вечерами к морю. Элла не ездила. Она говорила, что боится купаться в темноте. Все остальные любили вечернее море, тихое, фосфоресцирующее, тёплое.

Было много шуток и разговоров. Иногда Тала любила показать себя более взрослой, чем она была в действительности, и намекала, что у неё есть друзья, очень интересные люди старше её. Это было правдой, но некоторые считали, что этого не может быть. Она казалась им ребёнком, так как придавала большое значение романтике. Впрочем, Женя и Юра иногда сопровождали девочек на университетские вечера, и некоторые студенты их знали.

Днём бывали иногда в кино. В кинематографических залах было прохладно, можно было спрятаться от зноя. Шли известные на весь мир картины советского производства, которые все любили.

С Женей встретилась она не скоро, он был в специализированном санатории, где лечили почки и куда вход был ограничен. Возможно, Женя не хотел, чтобы его видели в больничной обстановке.

Новые отношения с Юрой

В один из дней у ворот своего дома она встретила Юру. Он сказал, что хотел бы узнать о состоянии здоровья Жени, о том, как он себя чувствует. Тала ответила, что она только что была у его мамы и узнала, что он скоро вернётся домой и что навещать его в санатории не разрешают. Юра предположил, что, возможно, побывает у Жени, используя свои медицинские знакомства. После того, как они поговорили о Жене и на другие нейтральные темы, Юра попросил Талу погулять с ним. Тала, конечно, была рада. Они направились по Ольгиевской вниз. Сначала думали сесть в трамвай и подъехать поближе к бульвару, но Тала предложила пойти в «Швейцарскую долинку», где было тихо и стояло несколько скамеек. Это был заброшенный уголок. Туда выходили окна музея. Тале было интересно и приятно, что Юра захотел провести с ней этот вечер. А потом получилось так, что все вечера, оставшиеся до начала учебного года они провели вместе.

Он рассказывал о себе и том, в каком он положении. Эти разговоры носили серьёзный характер, в отличие от прошлых, в которых всегда был оттенок юмора, иронии, насмешки над кем-то и чем-то, а порой и над собой, и слегка покровительственное отношение Юры к маленькой девочке Тале.

Теперь разговоры касались жизненных вопросов.

Юра никогда раньше не говорил с Талой так откровенно и искренне. Тала поняла, что он ей доверяет и считает, что она его поймёт.

Он объяснил, что должен уехать, что в Одессе он привязан к семье матери, которая вряд ли согласится отделить его и предоставить жить самостоятельно. Он понимает, что пройдёт очень много времени, пока он после устройства на работу сможет приобрести квартиру и стать независимым.

Ему скоро исполнится двадцать восемь лет. Он не был уверен, что в Одессе сможет устроиться по специальности, которая его интересует- по психиатрии. Он объяснил, что предметом его внимания всегда были люди- и в литературе, и в жизни.

Он заметил, что у многих людей бывают странные поступки, неожиданные для окружающих. Иногда это может случиться под влиянием обстоятельств и быстро проходит, а иногда эти странности приобретают маниакальный характер.

Он считает, что мозг человека- это наименее изученный объект по сравнению с другими органами. Он очень хотел бы заняться изучением всех явлений, связанных с мозгом.

Он повторил, что в Одессе ему не удастся найти работу по психиатрии, а ему очень хотелось бы жить в Одессе. Он сказал, что любит Одессу, и у него здесь есть друзья. Тала поняла, что и её он причисляет к своим друзьям. Ей показалось, что и её чувства перешли в чисто дружеские. Но, вероятно, это было не совсем так, признавалась себе Тала. Если бы у неё были просто дружеские чувства , она бы могла признаться ему и в своих чувствах, относя их к прошлому. Пока она не могла этого сделать.

Из дневника Талы

23 августа 1937 года

Несомненно, после того, как я отказалась встречать в компании с Юрой Новый год, я поняла, что разлука с ним неизбежна, и я способна вынести эту разлуку. Юра тоже понял, что время ушло, и уже нет той милой девушки, которой он уделял немного внимания, заботы и ласки. Он понял, что я повзрослела, и у меня есть собственное представление о дальнейших отношениях и что постепенно я буду уходить всё дальше от него, так как .он не может предложить мне ничего, отвечающего моим представлениям.

Я ещё его любила, но старалась разлюбить. Я его понимаю; понимаю, что обстоятельства складываются у него так, что он должен уехать в «полную неопределённость».

И пусть он знает, что дружба с моей стороны остаётся.

Она знала, что закончился большой период её жизни, наполненный живым интересом к людям, когда каждое слово запечатлевалось в памяти, заставляло думать и находить новые аргументы, соглашаться или отвергать прозвучавшие утверждения и в конце концов собственным умом приходить к какому-то решению.

Она понимала, что Юра уедет, но надеялась, что Женя будет с ней, что он по прежнему будет ей интересен, что постоянно будут возникать новые вопросы, обсуждение которых будет развивать её ум и понимание людей. Она очень ценила общение с Женей.

Продолжение записей в дневнике

23 августа 1937 года

Мне было ясно, что дружба с Юрой будет много для меня значить, и я её приняла. Действительно, всё шло к дружбе, и целовались мы только при встрече и расставании, и получалось это вполне естественно. Об этом мы никогда не говорили, как раньше я молчала о своих чувствах, а он просто молчал и всегда .говорил на отвлечённые темы.

Так как я научилась анализировать обстоятельства и чувства, я поняла, что он проявил ко мне исключительно тёплое отношение и интерес, связанные с беспокойством, а может и ревностью, первый раз, когда примчался в Николаев, заставив Виталика доставить его, и ещё раз, когда так настойчиво просил прийти на встречу Нового года.

В течение тех двух с половиной лет, когда мы часто встречались, он всегда был со мной добр и ласков. Я чувствовала, что не раздражаю его, а наоборот, утешаю и отвлекаю от неприятных мыслей.

Не было случая, чтобы он, довольно необузданный, вылил своё раздражение на меня.

Я никогда от него ничего не ждала, ни на что не претендовала. Он никогда ничего не обещал в широком масштабе, а мелкие обещания всегда выполнял.

Короткий IV курс. Практика в школе и на заводе

Итак, Тала и её друзья перешли на IV курс. Все главные предметы были сданы. В конце I семестра оставалось сдать несколько спецкурсов и коллоидную химию.

2-ой семестр начинался с педагогичексой практики, которая проходила в школе, расположенной на углу Греческой и Канатной. На оставшиеся четыре месяца по расписанию запланированы практика на Запорожском алюминиевом заводе и отпуск. Порядок прохождения практики и отпуск можно было варьировать: отдыхать в мае и июне, а практику проходить в июле и августе или сначала пройти практику, а потом отдыхать. Тала и её друзья выбрали первый вариант: практика была отнесена к июлю и августу. Это сулило возможность купаться в Днепре, посетить легендарную Хортицу, побывать на Днепрогессе.

Экзамены за I семестр были сданы. Как всегда, весело, прошли зимние каникулы и началась педпрактика.

Тала с большим интересом и даже с удовольствием пришла в школу. Кроме работы с учениками, с которыми она занималась, подтягивая их по математике, ей не приходилось применять свои педагогические возможности. Но этот незначительный опыт подсказывал ей, что она способна чётко формулировать свои мысли, объяснять ученикам то, что осталось им неясным после объяснения школьного преподавателя, и добиваться успеха.

Но одно дело- объяснять ученику его уроки, а другое дело- стоять перед классом в течение довольно длительного времени и последовательно излагать совершенно новый для них материал, учитывая, что его воспринимает класс, в котором приблизительно 25 человек с различными способностями и интересами.

Сначала студенты ходили в школу и посещали все уроки школьного преподавателя в различных классах от седьмого до десятого. Руководитель практики преподавательница Александра Владимировна была симпатичной, доброжелательной, знающей. Она хорошо относилась к ученикам, редко делала им замечания, а если делала, то в этих замечаниях всегда был элемент иронии или шутки, и это не было оскорбительно. Тала заметила, что ученикам нравились такие замечания.

Практика у Талы прошла успешно. С Александрой Владимировной у неё установилось взаимопонимание. Преподавательница высоко оценила способности Талы.

Тала дала два урока. Первый в седьмом классе. Тема: «Растворы». Это был материал, который позволял приводить много примеров из практики. Ученикам было интересно. Всё прошло отлично.

Ещё интереснее была тема: «Открытие радиоактивности». Это был вопрос, который интересовал Талу, и она кое-что читала об этом дополнительно. Ей удалось заинтересовать учеников, они внимательно её слушали. В контексте лекции она произнесла такую фразу: «Для открытия явления радиоактивности Бекерелю пришлось применить не меньше проницательности, чем Шерлоку Холмсу для раскрытия самого загадочного преступления». На её уроке присутствовал преподаватель, который инспектировал педагогическую практику студентов. Он остался недоволен уроком, который дала Тала и сделал два замечания. Первое: «Студент, который даёт пробный урок, не должен чувствовать себя так свободно, как эта студентка». Второе замечание: «Сравнение проницательности Бекереля с проницательностью буржуазного следователя Шерлока Холмса недопустимо». Тала отнеслась к этим замечаниям с недоумением, тем более, что все присутствующие и преподавательница школы, за которой было право выставлять оценку, и студенты нашли, что она провела интересный урок и, придав научным исследованиям детективный оттенок, вызвала к ним дополнительный интерес.

IV курс прошёл легко и разнообразно. Предметы не были трудными. Педагогическая практика не вызвала особых трудностей, но заставила Талу обратить внимание на вопрсы общения, на то, какие черты характера человека и какое поведение вызывают к нему расположение и интерес. Она много об этом думала и пришла к выводу, что её совершенно интуитивно выбранное поведение способствует хорошим отношениям с большинством людей. Видимо, это было заложено в ней воспитанием. Она подумала, что совершенно нет надобности искусственно менять что-то в своём поведении: в начале знакомства она проявляла расположение, а если встречалась с необязательностью, грубостью и другими неприятными качествами, пыталась объясниться; если это не приносило результата, она дистанцировалась.

Круг её знакомых не менялся. Подруги и друзья были те же. По прежнему собирались у Эллы, болтали, делились заботами и впечатлениями от книг и встреч с людьми, много шутили.

Общение с Женей

В начале осени Женя вернулся из санатория, но здоровье его улучшилось не слишком. Тала часто заходила к нему. Она старалась отвлечь его от мрачных мыслей. Она рассказывала об университете, о преподавателях, о студентах, о своих знакомых, подругах, друзьях. Женя делал небольшие, но очень меткие замечания, которые заставляли Талу критически относиться к своему поведению и к поступкам своих знакомых. Женя не был моралистом. Он просто понимал, как должен вести себя человек, чтобы не вызывать недовольства окружающих. Он объяснял, что есть вопросы, которые требуют внимания умного воспитанного человека, но есть мелкие человеческие интересы, которые не достойны общего обсуждения и могут занимать только тех, кто в них заинтересован.

Иногда Тала встречала Юру. Он готовился к отъезду, так как его попытки устроиться в Одессе по интересующей его психиатрии были бесплодны. Тала чувствовала, что Юра всё дальше уходит от неё, и что её любовь к нему постепенно гаснет. И всё-таки она понимала, что он навсегда останется ей дорог. Она уговаривала себя, что должна равнодушно относиться к его отъезду.

Когда он приходил, разговоры крутились вокруг его скорого отъезда, но чаще носили отвлечённый характер: о новой выставке, о постановке в русском театре с участием прекрасной артистки Буговой, о новом романе Олдингтона и тому подобное.

В феврале Юра уехал. Тала в конце концов так себя настроила, что осталась почти равнодушной к его отъезду.

Всё больше внимания обращала Тала на болезнь Жени. Она видела, что он прекрасно понимает своё состояние, и Тала боялась, что это усугубляет его болезнь. Женя не хотел огорчать Талу. Он относился к ней тепло и поэтому старался больше говорить о ней и её переживаниях. Вспоминая позже Женю, она удивлялась его мужеству, его такту, его мудрости.

Потом Тала стала приходить к Жене ежедневно, отвлекая его о мрачных мыслей. Она рассказывала об университете, о преподавателях, о студентах, о перспективах, о том, что ей придётся уехать по назначению. Она говорила, что хочет уехать, жить самостоятельно и набираться опыта. Женя возражал, что такие перспективы не для неё, что ей нужно выйти замуж за одессита и остаться в Одессе. Он говорил, что она должна ориентироваться на серьёзных взрослых людей, а не на мальчишек. Она смеялась. Он предложил, чтобы она расписалась с ним, чтобы не уезжать. Даже сказал, что он согласен на фиктивный брак. Она смеялась. Он ведь понимал, как трудно будет ей вернуться в Одессу, если она уедет. А она не была способна на хитрости, так же, как вся семья, в которой она жила.

Когда она сказала тёте, что Женя сделал ей такое предложение, тётя пришла в ужас и начала ей говорить о том, как тяжело быть привязанной к больному человеку, тем более, если его не любишь. Фиктивный брак она считала мошенничеством, обманом. Тала и сама это понимала, она просто хотела иметь подтверждение своего мнения. Она поблагодарила Женю и отказалась.

Женя действительно не хотел, чтобы она уезжала. У него было два друга- Юра и Виталик. Юра уехал. Виталик был занят и приходил редко. Тала поняла, что Женя очень к ней привязан, и что, говоря о фиктивном браке, он, может быть, имел в виду и себя. Тала, жизнерадостная, находящая всегда объяснение поступкам людей, никогда не обвиняя их категорически, а пытаясь оправдать, действовала на него успокаивающе. Ей удавалось найти мотивировку поступков людей, она старалась любую ситуацию рассмотреть всесторонне.

Тала имела возможность часто навещать Женю и отвлекать его от мрачных мыслей.

Тала и Элла часто думали о том, как сложится их дальнейшая жизнь. Они бы хотели жить в Одессе, но сначала нужно было после Университета поехать по назначению. Ни одно учреждение в Одессе не имело права принять на работу выпускника высшего учебного заведения без направления. Кроме того, Тала не могла взять маму в Одессу, так как не было квартиры. У тёти на Ольгиевской и без того было тесно. А мама так хотела быть с Талой! Они договорились с Эллой, что поедут по назначению вместе, будут жить вместе, и мама будет с ними. При распределении они с Эллой взяли назначение в Кара- Бугаз на химкомбинат, и у них было твёрдое намерение поступить так, как договорились.

Но всё сложилось иначе, и изменению их намерений предшествовало много событий.

Быстро пролетел короткий семестр. Сдавали коллоидную химию и несколько спецкурсов. Всё прошло нормально. С 1-го мая они были в отпуске. Погода была прекрасной. В последующие годы, как и в предыдущие, не было такой тёплой весны, когда температура в море была 200 , а солнце светило, как летом.

Естественно, что при таком подарке природы почти весь день проходил на море.

«Централка»

Значительную часть своего отпуска Тала проводила на «Централке». Это были купальни ОСВОД’а, где был большой деревянный помост и две лестницы, ведущие к морю в глубоком месте, что устраивало умеющих плавать. Собиралась на «Централке», в основном, молодёжь- студенты, инженеры, недавно закончившие институт, молодые артисты, музыканты, иногда появлялись гастролёры. В это время гастролировал какой-то театр оперетты.

Постоянные посетители постепенно объединились и стали проводить время вместе. Назвали эту группу «Бронзовый бездельник». Выбрали председателя. Им стал Вова Вотрин- музыкант из оркестра Оперного театра. Вова был небольшого роста, подвижный, в очках. Он был женат на балерине театра. Вова был остроумным, находчивым, весёлым. Все собирались вокруг него, много смеялись, шутили, вели интересные беседы: говорили о театральных постановках, кинофильмах, книгах (увлекались Хемингуэем), о предстоящих гастролях.

У Вовы и особенно у Феликса (офицера, проводившего отпуск в Одессе) были острые языки и большой интерес к женщинам, поэтому многие женщины удостаивались критических замечаний. Но участницы группы обсуждению не подлежали. Иногда Тале приходилось делать вид, что она отвлеклась и не слышала начала разговора между мужчинами. Она поднималась и бросалась в море.

Наиболее эрудированным казался молодой человек по имени Гарик. Он закончил два курса Водного института, но поражал своим знанием западной литературы. Как позже узнала Тала, он прочёл всю серию академических изданий, в которых печатались произведения западно-европейских писателей.

Когда в Университете открылся филологический факультет, Гарик решил бросить Водный институт и перейти в Университет. Этот поступок вызвал шок у его родителей и брата Бориса, студента пятого курса судостроительного факультета Водного института. Гарик как-то познакомил Талу с братом, который тоже бывал на «Централке», но Борис держал себя надменно (так показалось Тале) и к компании не примыкал. Вова Вотрин и Гарик жили в одном доме на Дерибасовской и однажды поздравили друг друга с появлением в их доме нового жильца- Марика Вайнштейна, родившегося 23 мая 1938 года.

Полина также бывала на «Централке». Иногда Полина и Тала в обществе братьев Лапейко ездили в Лузановку. Братья относились к студенткам с большим уважением. Один из братьев, Шурик, был артистом хора в театре и футболистом. Он играл в футбольной команде Университета и познакомился с девушками на стадионе. Шурик был исключительно симпатичным молодым человеком, вежливым и тактичным, что меняло не совсем благоприятные представления Талы о футболистах.

Вечера с Женей. Тревога о нём

Наряду с приятным времяпровождением на «Централке», Тала испытывала постоянную тревогу о Жене, у которого было обострение болезни почек.

У него часто бывали врачи. Его должны были поместить в специальный санаторий, где лечат почки. Но пока санаторий был переполнен. Обещали поместить его туда к середине июля.

Женя никогда не говорил с Талой о своей болезни. Она узнавала о его состоянии у его мамы Анастасии Давыдовны, которая очень о нём беспокоилась. Тале не хотелось уезжать и оставлять Женю, но все документы и разрешения для работы на комбинате были оформлены и изменить уже нельзя было ничего. Официальных оснований для каких- либо перемен у неё не было, она должна ехать.

Анастасия Давыдовна сняла дачу на Чубаевке. Тогда эта местность казалась очень отдалённой от города. Посёлок, расположенный в сторону Фонтана от трамвайной линии, идущей в Люстдорф, считался курортным. Там был степной воздух и много зелени- деревьев, цветов. Тала ездила туда каждый вечер, стараясь развлечь Женю. Он улыбался, увидев Талу, и это её радовало. Днём он много лежал на воздухе на террасе перед домом. К вечеру переходил в помещение. У него была довольно большая комната. Сюда заходили посетители. Анастасия Давыдовна помещалась в соседней небольшой комнате. Целыми днями он читал или разыгрывал шахматные партии знаменитых шахматистов. Тала жалела, что не научилась играть. Иногда приезжал Борис Адольфович Минкус, и они играли в шахматы.

Тала хорошо помнила Бориса Адольфовича. Мнение, которое у них с Лерой сложилось, что Борис Адольфович по настоящему воспитанный человек, подтвердилось, но он оказался ещё и очень добрым.

Так проходил двухмесячный отпуск Талы: днём- море, а вечером- поездка к Жене и хорошие, тёплые разговоры с ним. Эти разговоры по прежнему были интересны Тале, и ещё её утешало, что эти разговоры отвлекают Женю от тяжёлых мыслей. Тала надеялась, что Женя всегда будет рядом с ней и сможет дать ей хороший совет.

Прощание с Женей перед отъездом.

Перед отъездом она поехала попрощаться с Женей. У моря она в этот день не была, уложила свои вещи и отправилась к нему пораньше. Они долго разговаривали. Женя получил письмо от Юры, в котором Юра передал Тале привет. Юра писал, что начал работать по той специальности, по которой хотел работать- психиатрии.

Женя говорил Тале, что ему всегда было приятно с ней общаться, что она правильно оценивает людей и всегда находит объяснение их поступкам, не осуждает их и у неё никогда не возникает к ним злобы или зависти. Он считал, что такое отношение к людям бывает редко, ведь он знает, что её не скоро ждёт обеспеченная жизнь. Удивительно, что она так мало придаёт значение материальному и что это тоже очень редко случается.

Тала улыбалась. Ей казалось, что он о ней думает лучше, чем она есть: ведь она очень ценит красивую одежду и вкусную еду, но, действительно, прежде всего ценит человеческие качества, и ничто материальное не может её заставить закрыть глаза на то, что ей не нравится.

Позже она думала об этом, и ей пришло в голову, что фактически перед ней никогда не стоял выбор между материальным и духовным, и неизвестно, как развернулись бы события, если бы перед ней действительно стоял такой выбор.

Но во всяком случае, можно сказать, что она не ищет быстрого обогащения и надеется, что материальное будет приложением ко всему остальному, что для неё важно.

Сидя перед Женей, она видела, что он очень огорчён её отъездом, хотя давно знал, что это произойдёт. А она думала, что должна была постараться остаться на практику в Одессе, но сейчас уже ничего нельзя сделать.

Она говорила Жене, что ей предстоит познакомиться с настоящим заводом, что она подробно расскажет ему о своих впечатлениях.

Она просила Женю не огорчаться, вести себя разумно и не очень скучать без неё. Женя улыбался, но в глазах его была тоска, и ей было очень больно.

Перед уходом Тала пошла попрощаться к Анастасии Давыдовне. Тала видела, что женина мама чувствует, что положение сына тяжёлое. Но она, конечно, не теряет надежды. Она очень сожалела, что Тала уезжает, и сказала, что когда они ожидают Талиного приезда, у Жени поднимается настроение, и он её ждёт.

После разговора с Анастасией Давыдовной Тала вернулась к Жене и стала прощаться. Она крепко его поцеловала три раза, как это обычно принято. Он сказал: «Тала, прощайте. Мы больше не увидимся».

Она ответила: «Да, до моего отъезда. Я завтра уезжаю и больше не смогу к Вам заехать. Прощайте». Он как-то странно улыбнулся и больше ничего не сказал.

Он был прав. Они никогда больше не виделись.

Анастасия Давыдовна немного проводила Талу. Идя по дороге к трамваю, она благодарила Талу за тёплое отношение к Жене. Тала ответила, что Женя для неё много значит, и что она благодарна судьбе, что встретила Женю, что она помнит всё, о чём он говорил, и постарается воспользоваться его советами…

Заметив, что вдалеке показался трамвай, она поцеловала Анастасию Давыдовну и побежала к остановке. Когда она вскочила в трамвай, она почувствовала, что плачет. Трамвай был почти пустой. Она вытерла глаза и подумала, что вряд ли у неё ещё когда-нибудь будет такой друг.

Поездка через Киев в Запорожье

В числе других студентов в Запорожье уезжали ближайшие друзья Талы- Элла, Полина, Сима, Белла, Маргарита, Борис. К сожалению, Вика поехала в Харьков. Тала жалела об этом, так как в период практики открывается много возможностей для общения, а общение с Викой было всегда для Талы интересным. Кити осталась в Одессе. Она была беременна и 10 июля, когда студенты уже были в Запорожье, родила девочку- Ирочку. Это произвело на Талу большое впечатление, она почувствовала, что рождение ребёнка- это вступление в настоящую взрослую ответственную жизнь и подумала, что она ещё далека от этого.

Знакомство с Киевом

Конечно, можно было поехать сразу из Одессы в Запорожье.

Но многие студенты никогда не были в Киеве и решили, что можно воспользоваться случаем побывать в Киеве. Они понимали, что за один- два дня вряд ли фундаментально узнают Киев, но надеялись, что определённое впечатление от Киева у них останется. Они решили, что посмотрят Киево-Печерскую Лавру, побывают во Владимирском Соборе и в музеях, а потом по Днепру отправятся в Запорожье.

Прежде всего они отправились в Киево-Печерскую Лавру. Они спустились в пещеры Лавры и поднялись на колокольню.

Мистическая обстановка в пещерах производила большое впечатление. Тале казалось, что в этих длинных коридорах находятся призраки святых.

Конечно, все студенты были воспитаны в атеистическом духе, но обстановка, созданная в Печерской Лавре, волновала и не оставляла места для скептицизма и атеизма.

Тале казалось, что всё рассудочное отступило перед тем непонятым и неизвестным, что таилось в могилах святых.

Владимирский Собор произвёл совсем другое впечатление. Он пробуждал уже забытые детские религиозные чувства. Красота иконостасов и икон, выполненных Васнецовым и другими известными художниками, наполняли душу благоговением.

Они вернулись в общежитие Киевского Университета, где они остановились. Все устали и были под впечатлением увиденного.

Больше никуда они не пошли. Вечер прошёл спокойно: читали книги, взятые с собой, болтали и ели клубнику, купленную в большом количестве. В Киеве она была дешёвой. В Одессе это им было недоступно.

На следующий день они отправились на пляж, расположенный на левом берегу Днепра. Тала не впервые купалась в реке. Она уже несколько раз бывала на соревнованиях, которые проходили на реках (Буг, Днепр). Сама она не ощущала разницы между морем и рекой, но беспокоилась об Эллочке, которая не имела такого опыта и поэтому держалась с ней рядом, держа её за руку. Иногда Тала её отпускала, чтобы посмотреть, как она плавает. В какой-то момент Элла прошла несколько шагов в сторону и вдруг как бы провалилась. Тала тут же её подхватила. Элла была напугана. Выяснилось, что Элла медленно двигалась в воде, продвигая то одну, то другую ногу вперёд. И вдруг одна нога попала в глубокую яму, а вторая не удержалась на песке, и Элла провалилась. Ей стало очень страшно, но Тала была рядом, и всё обошлось.

Оказывается, на дне Днепра часто встречаются ямы и нужно всё время быть готовой всплыть. Тала учила Эллу плавать и быть осторожной. Нужно всегда думать, как выйти из положения, если почувствуешь, что что-то не так.

Тала объяснила, что река и море очень разные, и нужно прежде, чем купаться расспросить людей. А вообще, купаться нужно там, где купаются другие люди.

Ещё они успели побывать в Русском Музее. Талу обрадовало и удивило, что в Русском музее много картин известных ей художников, которые представлены в Одесской Картинной галерее (теперь Художественный музей), где она часто бывала с Женей. Она знала, что многие из них одесские художники. Она была довольна, что увидела неизвестные ей картины знакомых художников.

В этот день долго не гуляли, потому что пароход, на котором им предстояло плыть в Запорожье, отправлялся в четыре или пять часов. Они должны были собраться и обеспечить себя пищей. Полина и Сима ушли в магазины, а Тала и Элла поехали в общежитие.

Путешествие по Днепру

Поездка по Днепру была прекрасной. Пароходик, на котором они плыли, время от времени останавливался. Пассажиры сменялись.

Все разместились в каютах, но основное время проводили на палубе, наблюдая природу. Было очень интересно ехать по Украине, они убеждались в том, какая это прекрасная страна. Хотя, казалось, везде одно и то же- селения, леса, поля. Каждый новый участок отличался от предыдущего и по тому, где расположен посёлок, и как он украшен. Они обратили внимание, что вокруг некоторых посёлков много пустых просторов, а вокруг других- обработанные поля. Когда они подъезжали к Запорожью, соседи обратили их внимание на Хортицу и советовали побывать там. А потом был Днепрогэсс и шлюзы. Было очень интересно спускаться вниз на большую высоту и снова попадать в широко текущую реку. Шлюзы произвели на всех большое впечатление. Когда они уже были внизу, но ещё находились в шлюзе, Тала посмотрела наверх и поразилась той огромной высоте, с которой они спускались. Она подумала, что если бы пришлось прыгать с такой высоты, от них бы ничего не осталось. Она вспомнила, как в детстве прыгала с причалов в море, пытаясь научиться прыгать головой вниз и как она иногда ударялась животом, несмотря на то, что причалы были не выше полутора метров. Даже если она прыгала «солдатиком» и не достаточно прижимала руки к туловищу, она ощущала такой удар о воду, что потом у неё долгое время горели внутренние поверхности рук.

В шлюзах же всё происходило плавно. Судно, на котором они плыли, всё время было в воде и плавно опускалось вместе с водой, пока уровень воды в шлюзе не сравнивался с нижним уровнем реки.

Приезд в Запорожье. Завод

В Запорожье они приехали утром. Высадили их на речном вокзале. Оказалось, что комбинат находится довольно далеко, что нужно дойти до трассы, по которой не очень часто ходят автобусы. Зная направление, они двинулись пешком. Вещей у них было немного. Тёплых вещей они с собой не брали, поэтому двигались налегке. Придя на проходную завода, они узнали, что нужно пройти ещё немного в сторону Днепра и обратиться к коменданту общежития. Комендант встретил студентов приветливо и распределил по комнатам, предварительно сделав им наставления (вести себя аккуратно, чужих не приводить, спиртных напитков не пить). Они со всем согласились, таких намерений у них и не было.

Комната, в которую поместили Полину, Эллу, Симу и Талу, оказалась достаточно большой, чистой, с удобными кроватями. Единственная неожиданная неприятность- это то, что окна выходили на юго-запад, поэтому в послеобеденное время была страшная жара. На окнах не было занавесей, а девочки не догадались попросить, чтобы их повесили. Но они научились переносить жару: Усталые засыпали и просыпались, когда жара немного спадала. Ночью окна были открыты, было прохладно и безопасно. Одноэтажные, в основном, домики общежития были ограждены забором и была проходная со сторожем. В каждом домике были удобства: туалет и душ.

В одном из домиков была столовая, где можно было позавтракать с утра и пообедать днём.

Студенты были довольны. Их поместили в такую обстановку, в которой живут рабочие, пока не получат самостоятельные квартиры. Чувствовалось, что дирекция завода заботится о рабочих.

На заводе им дали руководителя. Он устроил экскурсию по заводу, объясняя назначение каждого цеха. Студенты должны были побывать в каждом цеху, познакомиться с деталями работы всех цехов и написать отчёт. Важно было вовремя приходить на работу. Практика была не очень трудная. Кроме знакомства с алюминиевым комбинатом, им устроили экскурсию на большой завод «Запорожсталь».

Картина того, как разливают сталь, осталась у Талы на всю жизнь. Особенно ей понравилась операция проката. Знакомство с такими крупными заводами наполняло студентов гордостью за свою страну. На заводах был такой порядок, которого им раньше не приходилось видеть. Это было лицо страны, то, чем действительно можно было гордиться. Студенты были довольны, что попали на такой завод, довольны тем, что побывали на знаменитой «Запорожстали». Это действительно было хорошо.

По утрам нужно было, не опаздывая, прийти на завод, пройти по цехам, а потом отправиться работать и в библиотеку, где можно было найти описание каждого цеха, найти материалы, откуда берётся сырьё. Важно было не путать, какие исходные материалы изготавливаются на заводе, а какие привозятся, не путать их составы. Примерно через месяц отчёты были написаны полностью, но студенты их сдавать не спешили и ежедневно отводили время на написание отчёта. В общем, конечно, немного халтурили, но всё, что требовалось, они выполнили.

К трём часам студенты возвращались, обедали в столовой, где были вполне приличные обеды, и, главное, по карману студентам. Часто огорчала Белочка, она очень мало ела. Бывало, её приглашали: «Белочка, идем обедать», а она отвечала; «Спасибо, я вчера обедала». «А сегодня?» «Сегодня не надо». Это было удивительно, но выглядела она хорошо.

За полкилометра от общежития был Днепр. Пляжа на берегу не было, но можно было окунуться и поплавать. Девушки не каждый день ходили купаться, но время от времени ходили. Особенно не хотелось идти в тех случаях, когда появлялись на берегу неприятные субъекты. Если их замечали, возвращались.

Воскресения посвящали далёким прогулкам- три раза ездили на Хортицу. Ходили пешком на Днепрогэсс. Возвращаться с Хортицы было трудно. Автобусы шли переполненными. Только однажды они попали на автобус, а два раза дожидались, чтобы их подхватили частные машины.

Однажды, в первый приезд на Хортицу, четвёрка познакомилась со студентами Днепропетровского Строительного института. Это были хорошие, милые ребята. Вели себя они даже галантно. В Эллу влюбился один из них, Витя, и долго писал ей письма. Но он не заинтересовал её. Тала тоже стала получать письма от одного из студентов, которого звали Гриша. Она была удивлена- только они успели познакомиться, как его вызвали по делу, и он успел лишь попрощаться, когда ему нужно было вернуться в санаторий. Они в санатории жили по путёвкам института и не должны были нарушать режим.

Тала коротко отвечала ему на письма. Ей немного льстило, что она произвела на него впечатление с первого взгляда. В период перестройки она стала встречать его фамилию в газетах. Он был министром. Она смеялась: «Вот кого я потеряла!»

В тот день всей группой собрались ехать в Днепропетровск. Встали, начали собираться и вдруг Тала получила письмо от тёти. Письмо было грустное- тётя сообщала о смерти Жени. Хотя этого можно было ждать, для Талы это был тяжёлый удар. В Днепропетровск она не поехала и осталась одна, написала два письма- тёте и Анастасии Давыдовне. Она плакала, у неё сильно разболелась голова, она вышла на воздух, посидела на скамеечке, вернулась, легла и заснула.

Девочки вернулись поздно. Они взглянули на Талу, пришли в ужас и ругали её, что она осталась. Ведь всё равно уже ничего нельзя было изменить.

Да, изменить было нельзя, но не могла же она развлекаться, получив такое известие.

Когда острота горя прошла, она снова стала с подругами ездить в город и на Хортицу.

А однажды произошло небольшое событие, которое всех развлекло.

Ещё на втором курсе у Талы случилась неприятность- сломала передний зуб. Это было в столовой, она взяла в рот какой-то пряник, и зуб сломался. Но зуб был с совершенно здоровым корнем, и врач посоветовал Тале поставить зуб на штифте, используя его собственный корень. Тала согласилась. Получилось хорошо, заметно ничего не было.

Когда они приехали на практику, произошла новая неприятность- штифт расшатался и зуб вылетел. Что делать? Не лечить же зубы в Запорожье!?! Да и денег на это не было. Тала взяла ватку, обернула штифт и засунула штифт с зубом в корень. Зуб держался. Тала пошла с девочками гулять. Зуб хорошо держался, и Тала была спокойна. По дороге (девочки шли пешком) Полина начала рассказывать что-то смешное. Все хохотали, Тала тоже, и штифт с зубом выскочил и упал в траву. Все девочки его долго искали, но не нашли. Наконец Тала, не желая задерживать компанию, сказала, что зуб вряд ли можно найти в траве, и предложила не терять времени. Чтобы не было видно, что зуба нет, она вместо зуба поместила кусочек ваты. Прошёл весь день, становилось темно. Они решили идти домой. Тала хорошо запомнила место, где потеряла зуб. Она остановилась в этом месте и снова начала искать. В это время к ним подъехали трое молодых парней на мотоциклах. Спрашивают: «Что вы ищете?» Девушки сначала не говорили ничего, а потом сказали, что потеряли брошку. Ребята стали светить мотоциклетными фарами и всё время спрашивали: «Нашли, нашли?»

И вдруг Тала нашла свой зуб. Она быстро его подняла, вытерла носовым платком и, обмотав кусочком ватки, засунула зуб в рот. Она объявила, что нашла брошку. Зуб она показывать не хотела, а брошки не было.

Девочки заспешили домой, покинув обиженных ребят- ведь они так помогали! Оставшись одни, девочки спросили Талу, почему она перестала искать, и Тала им всё объяснила. Не могла же она сказать, что теряет зубы в молодом возрасте. Девочки очень смеялись, и Тала смеялась, но держала платок у рта, чтобы неприятность не повторилась. В Одессе ей поставили новый зуб на штифте, и он долго ей служил.

Было ещё много разных событий, но существенного не было ничего, кроме одного случая уже в конце практики. Пропала Полина. Она ушла, не сказав, куда. До этого её вызвали по телефону. Она долго разговаривала, а потом ушла. В одиннадцать часов вечера девочки легли спать. На рассвете Тала проснулась и увидела, что Полина, не раздеваясь, как-то примостилась на кровати и дремлет, а рядом с ней был мужчина, которого Тала не разглядела. Тала уже не спала, она была заинтригована. Через два часа он встал и что-то сказал Полине. Полина поднялась, привела себя в порядок и увидев, что Тала не спит, сказала ей, что это он- тот самый мужчина, о котором она говорила. Он приехал в Одессу, разыскал по адресу её квартиру, узнал, где она, и приехал к ней в Запорожье.

Она попросила, чтобы сдали её отчёт и в ведомости проставили зачёт. Полина была счастлива, и Тала была рада за неё. У коменданта она взяла расписку, что всё выданное сдано.

Прошло ещё несколько дней, и практика закончилась. За эти несколько дней Тала успела принять участие в соревнованиях по плаванию. Она даже не знала, с кем соревнуется, просто выступала за завод. Она заняла первое место, и тренер заводской команды стал её уговаривать, чтобы она приехала после окончания Университета в Запорожье. Попросил её адрес, и через месяц написал, что обо всём договорился.

Но у неё всё изменилось, и она уже никуда не могла уехать

Все остались довольны практикой на алюминиевом комбинате. Действительно, полезно и интересно было познакомиться с таким крупным заводом, убедиться, что есть места, где идёт важная работа, где бросается в глаза полнейший порядок в организации труда и производства. Немаловажным было то, что студентам всё было понятно. Они убедились, что их общая подготовка оказалась достаточной для усвоения и понимания тех процессов, которые осуществлялись на заводе и приводили в конечном счёте к получению ценного и необходимого материала- алюминия. Было также приятно, что оставалось довольно много времени, и каждый мог использовать его по своему усмотрению. Установились простые и естественные отношения между руководителями практики и студентами. Говорили не только о технологическом процессе и его особенностях, но и о жизни. В руководстве цехов были зачастую молодые люди, получившие высшее образование на несколько лет раньше практикантов.

И, вот, случилось! Один из руководителей завода влюбился в Маргариту и, кажется, она не осталась к нему равнодушной. Но- пока никаких последствий это не повлекло. Боря, наш милый, добрый Боря, ходил печальным. Ссоры между ним и его женой не было. Она стала более замкнутой. Казалось, с отъездом всё должно уладиться.

Забегая вперёд, расскажу всё, что произошло с ними, до конца.

Когда начались занятия, казалось, что между Борисом и Маргаритой ничего не изменилось. Они приходили в Университет, спокойные, деловитые, выполняли всё, что требуется. Борис выполнял свою курсовую работу и успевал помогать Маргарите. Все девушки были рады. В конце концов, чем виновата она, что понравилась кому-то. При распределении они взяли направление на Донбасс. Через некоторое время Борис получил повестку в военкомат. Его призвали. Почему это случилось? Возможно, перед войной пересматривали контингент военнообязанных и нашли, что его отсрочка не должна действовать, а может быть, что-нибудь другое, но его призвали в армию.

В самом начале войны он погиб. Как и при каких обстоятельствах, осталось неизвестным.

Вернувшись из эвакуации, Тала узнала о гибели любимого всеми Бориса. Дома Тала рассказала об этом тёте. Тётя знала Бориса, он иногда заходил к Тале. У тёти были какие-то сведения о Борисе. Семья тёти- тётя, дядя, бабушка, Инна, мама Талы, вернувшаяся в Одессу, оставались в оккупации. Виталик и Наташа были, как связисты, в армии. Конечно, эта семья никак не могла уехать в эвакуацию- слишком все были пожилыми. Сначала жили в той же квартире на Ольгиевской, а позже в здание попал снаряд, снёс часть крыши над одной из комнат, и им пришлось переехать в другую квартиру.

А когда они были ещё на Ольгиевской, пришло письмо на имя Талы. Тётя его прочла. (В такой обстановке любая информация было важна). Письмо было от Бориса, он просил Талу помочь его матери, очень пожилой женщине, которой грозило гетто. Он надеялся что Тала, с её добрым сердцем, не оставит его маму. Неизвестно, справилась ли бы с такой просьбой Тала, но Талы не было, а тётя понятия не имела, где живёт мать Бориса, и у кого можно было бы хоть что-то узнать о её местонахождении.

Кроме того, тётя говорила, что когда из Одессы уходили наши войска, она видела Бориса в военной форме, она пыталась его окликнуть, но путь ей заградили другие военнослужащие, и она потеряла его из виду.

Когда через 25 лет после окончания Университета встречались бывшие выпускники, Бориса в числе других ребят, поминали как погибшего на поле боя во время войны.

Судьба Маргариты была другой. Когда началась война, эвакуировали людей и всё, что возможно, из имущества заводов. Тот инженер с Запорожского алюминиевого комбината, оказывается, знал, где находится Маргарита, и приехал за ней, когда городу на Донбассе, где она была, грозила оккупация. Он её увёз, и она стала его женой. Тала встретила Маргариту в Одессе на вечере в 1964 году. Маргарита была растрогана, как и все, но откровенного разговора между Талой и Маргаритой не было. Они никогда и не были очень близкими.

Вика, дружившая с Борисом и Маргаритой, на этом вечере не была и тогда, естественно, с Маргаритой не встретилась. Но встреча между ними состоялась ещё до этого вечера совершенно случайно в Москве в министерстве. Они встретились, но Маргарита от повторной встречи отказалась и ограничилась несколькими словами о своей жизни- у неё всё хорошо, двое детей, муж на высокой должности. Вика это рассказала Тале, когда Тала была в Москве. Она сказала, что поэтому не приехала на встречу выпускников в 1964 году. Вика не захотела смущать Маргариту. Она понимает, что в жизни всё бывает, но не понимает, почему Маргарита вычеркнула из жизни всё прошлое и даже её.

Но, оказывается, Маргарита не забыла Университет, приехала на встречу, только не хотела вспоминать с друзьями подробности своей жизни.

Последний учебный год

Профессор Павел Николаевич Павлов собрал в своём кабинете физико-химическую фуркацию пятого курса и рассказал студентам о задачах, стоящих перед ними. В течение учебного года им предстояло выполнить курсовую работу, защитить её на заседании кафедры, подготовиться к сдаче экзаменов по трём основным предметам и сдать их.

Студентам был предложен список с названием курсовых работ. Тала выбрала тему по электрохимии. Она познакомилась с литературой, собрала схему для измерений и приступила к работе. Начала накапливать результаты экспериментов. После получения достаточного количества данных нужно было продумать выводы и написать отчёт. На кафедре можно было получить инструкцию по расчётам ошибки экспериментов.

Тала выполнила те указания, которые давались на заседании кружка и в результате у неё получилась хорошая работа. Перед Новым годом эксперимент был завершён, и она приступила к обработке результатов и написанию отчёта

В лаборатории Тала проводила время с утра до .3-х часов.

Она работала в лаборатории физхимии, окна которой выходили на Преображенскую. Стоило поднять голову, и перед ней оказывался угол Херсонской и Преображенской. Однажды, это был конец сентября, она увидела, что дорогу собирается перейти Гарик, с которым она познакомилась и много разговаривала на Централке.

Он осуществил своё намерение резко изменить специальность и перевёлся в Университет. Она уже встречала его несколько раз, и они довольно долго разговаривали. Он был доволен своим решением. Занятия у него проходили вечером.

Тала сказала: «Вот идёт красавец Гарик, пойду с ним поболтаю». Красавец- это было слишком. Он не был похож на стандартного красавца. Он был высок, с широкими плечами, с развитой фигурой. Лицо было удлинённым с прекрасными серо-синими глазами. Речь была правильная и содержание её всегда интересно. В его эрудиции она успела убедиться раньше. Но у него была особенность- он никогда не пересказывал прочитанные книги- он ими пользовался для подтверждения какой-то собственной мысли, в отличие от других знакомых, которые могли знать содержание той или другой книги, но не использовали его для подтверждения собственных взглядов. Впрочем, собственные мысли были далеко не у всех.

Тала вышла из лаборатории, когда он почти поднялся по лестнице. Он обрадовался. Ей это было приятно.

Начался интересный разговор. Круг его интересов был очень широк- литература, политика, социология, искусство. Они случайно вспомнили о новой книге Фейхтвангера «Москва, 1938». Они не понимали, неужели автор видел в Москве только положительное? Гарик предложил Тале посещать лекции по западно- европейской литературе, которые читал доцент Ершов. Он сказал, что это интересно. Он отметил, что занятия вечерние, и Тала вполне может на них попадать. Они условились встретиться в тот же день. Лекции начинались с шести часов. Когда Тала после обеда спешила прийти в Большую Физическую аудиторию, где занимался поток Гарика, он стоял на углу Петра Великого и Херсонской и высматривал, придёт ли она. Они вместе вошли в аудиторию. Лекция была очень интересной, и она начала посещать лекции доцента Ершова.

Так завязалось более тесное знакомство. Тала познакомила Гарика со своими подругами- Симой, Эллой, Полиной и другими.

Он стал приходить в комнатку Эллы, где они собирались. Он познакомился с Женей Конопчиком, и они отнеслись с симпатией друг к другу, несмотря на то, что теперь провожал Талу не Женя, а Гарик. Женя нисколько не обижался, что теперь избавлен от этой обязанности. С Женей у Талы были чисто дружеские отношения, которые не изменились с появлением Гарика. Гарик познакомился также с Борисом Барщевским. Все девушки очень удивлялись исключительной добросовестности и работоспособности Бориса Барщевского, который в то время был аспирантом Элпидифора Анемподистовича Кирилова. Он часто приходил работать в комнату Эллы, когда писал диссертацию, так как дома у него не было условий для работы. Борис иногда оставался после работы в компании, которая собиралась у Эллы. Он был очень благодарен Элле за то, что она разрешила ему днём в своё отсутствие заниматься в своей комнате. Борис оказался очень перспективным учёным- он защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации и до последних дней жизни продолжал печатать статьи в академических журналах по материалам экспериментальных исследований. Тала переписывалась с ним до 2006 года, когда он умер в кругу своей семьи в Москве. Его увлечение молодости- Кити- прошло. У него была прекрасная семья.

Приходил друг Гарика Олег. Начинались всевозможные дискуссии. Сталкивались мнения Гарика и Талы. Иногда, если заходил разговор о вопросах, связанных с отношениями людей, Тала специально высказывала мнения, которые сама не всегда разделяла- о свободе нравов, о возможности ошибки и не обязательном выполнении обещаний, об оправдании разводов. Она отстаивала демократические принципы. Гарик отстаивал тезис о любви до гроба. Они яростно спорили. Он был умным, остроумным, мыслил логично. Он блистал парадоксами, оригинальными выводами, неожиданными мнениями и сравнениями

Тала вспоминала Женю и Юру и думала, какое это счастье, что они были в её жизни, многому её научили и что она способна сейчас, конечно, не так блестяще, как Гарик, но всё таки находить определённые аргументы в спорах. Гарик начал её серьёзно интересовать, но она ещё не видела его роли в своей жизни.

К Новому году был закончен эксперимент по курсовой работе. Отчёт был сдан уже после Нового года.

Новый год встречали всем курсом. Чужих не было никого. На факультете появились супружеские пары- Циля Трахтенберг и Кириевский, Шура Семенченко и Бума Зимнер и другие.

Тала и её подруги пока не определили ещё спутников своей жизни и находились на вечере в обществе своих сокурсников. Полина оставалась в Одессе до окончания Университета. А летом её судьба полностью зависела от её друга- Шуры. Они собирались пожениться.

Тала в этот вечер впервые присмотрелась к своим сокурсникам- строевикам. Они ей очень понравились- Митя Кондратюк, Борис Чёрный, Сеня Кодымский и другие. Она увидела, какие у них добрые лица, внимательные глаза и хорошие улыбки.

А каким внимательным оказался Митя Кондратюк, когда у неё разболелась голова…Она пожалела, что мало с ними сталкивалась и что они не стали ей близкими друзьями.

Она не знала, как они к ней относятся и никогда об этом не думала. К ней почти не доходили их отзывы о ней или о её подругах, хотя она слышала, что они осуждали некоторых студенток- одесситок, которые бывали в общежитии и вели себя неподобающе.

Однажды ей передали отзыв Бориса Чёрного, который побывал на Централке и сказал: «А Тала, как всегда, в окружении». Ей это показалось странным, так как на Централке «окружение» относилось вовсе не к ней. В компании, которая собиралась там, все были равноправны и, кроме Талы, а иногда, Полины, там было ещё несколько женщин.

После Нового года было ещё две недели отпуска, после чего предоставили три месяца на подготовку к госэкзаменам. В других вуза’х в конце учёбы был дипломный проект, а в Университете была курсовая работа и госэкзамены.

Начало января было снежным, потом был небольшой мороз и установилась классическая прекрасная погода- «мороз и солнце, день чудесный». На воздухе проводили много времени. Много гуляли большой компанией- бульвар, парк Шевченко, Ланжерон или просто ходили по городу. Иногда шли по Ришельевской в сторону вокзала и экзаменовали друг друга- какая следующая улица пересекает в данном месте Ришельевскую- (тогда улицу Ленина). Нужно было дать два названия- старое и современное. Тала выучила все эти названия, но после дальнейших изменений у неё в памяти сохранились в большинстве только старые названия улиц, которые, в основном, совпадали с теми, которые были возвращены им, когда Украина стала независимой.

Тала продолжала встречаться с Гариком и постепенно интерес к нему все сильнее проявлялся. Она видела его со многих сторон, и он ей нравился всё больше. Отношения Талы с Гариком продолжали развиваться. Они виделись каждый день. Хотя у него начались экзамены, он находил время для встреч. Тала обнаружила, что он очень добрый и любит животных (что для Талы было очень важным). Кроме того, он был очень щедрый. Когда вечером встречались у Эллы, он вытряхивал содержимое своих карманов, чтобы набрать небольшое количество денег, необходимое для покупки пирожных и бутылочки вина. Он всегда был готов помочь друзьям, если они попадали в сложные обстоятельства. Политические события его интересовали, но он был очень сдержан в оценках политических ситуаций.

7 февраля 1939 года- день рождения Эллы- стал днём, когда они поняли, что любят друг друга. Уже за несколько дней до этого им казалось, что нужно определиться в своих отношениях. Но каждый из них всегда иронизировал и превращал в шутку начало серьёзного разговора. Но в этот день Гарик нашёл такие слова в стиле их обычных разговоров, из которых было понятно, что содержание их серьёзно, и что они оба любят друг друга.

Они хорошо понимали, насколько серьёзны те препятствия, которые им нужно преодолеть, чтобы быть вместе. Тала должна была уезжать по назначению- и мама, и Элла этого ждали. Назначение было подписано, и они постоянно думали об отъезде. Тала кончала Университет, а Гарик ещё не закончил первый курс. Тале был 21 год. Он был младше её на один год и три месяца. Правда, внешне это не было заметно: он выглядел взрослым самостоятельным человеком. Он действительно был способен принимать серьёзные решения и добиваться своих целей.

В то время он не мог и заикнуться родителям о женитьбе. Но даже замужество не могло освободить Талу от назначения, так что замужество не было актуальным. Родители Гарика ещё не оправились от шока, вызванным его переходом в Университет. Они считали, что инженер- это специальность. А Университет? Они думали, что он собирается стать школьным учителем и обречён на нищету. Возможности другой работы после окончания Университета они себе не представляли.

Тала часто беседовала со своей тётей. Она рассказывала ей о своих подругах и друзьях. О знакомстве с Гариком тётя знала. Когда Тала рассказала тёте, что она и Гарик полюбили друг друга, тётя напомнила Тале о проблеме, которая, как казалось Тале, не имела для неё значения- Гарик был евреем. Действительно, Тала никогда не интересовалась национальностью своих знакомых. Она расценивала их по характеру, уму, взглядам, доброте и другим качествам. Родственники Талы, конечно, не были антисемитами. У них было немало знакомых и друзей- евреев. То, что происходило в Одессе в 1905 году- еврейские погромы, они считали позором России, возмущались действиями правительства и полиции в те годы, возмущались ситуацией в Германии, Гитлером, убийствами евреев. Сочувствовали людям, которые подвергались насилию, ненавидели и презирали погромщиков. Но тётя напомнила Тале, что во многих еврейских семьях свой образ жизни, свои взгляды и недоверие к другим национальностям. Тётя предупреждала Талу, что родители Гарика вряд ли согласятся на их брак. У тёти оказались общие знакомые с родителями Гарика, и тётя узнала, что родители его плохо характеризовали из-за ухода из Водного института. Они решили, что причиной этого была лень, нежелание учиться. Это было несправедливо. В Университете он учился очень хорошо. Первую сессию сдал досрочно на «отлично». Он прекрасно работал в области истории и литературы. Преподаватели филологического факультета отмечали его знания, умение выражать свои мысли, ораторское искусство. Он упорно работал и выделялся даже на фоне филологического факультета.

Госэкзамены были сданы. Тала получила диплом. Был конец мая. В начале июня они оба были свободны. Трудно поверить, каким вниманием окружил Гарик Талу. Он угадывал каждое её желание. Они бывали в концертах, в театрах, смотрели все новые кинофильмы. Гарик заботился о Тале, как о ребёнке, вплоть до того, что часто приносил для неё завтрак. Но нельзя было забыть о предстоящей разлуке. Гарик был в отчаянии. Он уговаривал Талу не ехать по назначению, а устроиться в Одессе. Тала говорила, что два года пройдут быстро, она вернётся, и они снова будут вместе. Она была уверена, что его не забудет, и надеялась, что и он будет ей верен.

Из дневника Талы

2 мая 1939 года

Сегодня день рождения Гарика. Мы с Эллой пришли к нему домой, чтобы поздравить. Дома он был один. Мы подарили ему шкатулку Палехской работы и тюльпаны, которые он предпочитает всем цветам.

Я его люблю.

Когда я рассталась с Юрой, а потом потеряла своего друга Женю, я думала, что никогда никого не смогу полюбить, думала, что всегда буду ожидать от понравившегося мне человека таких качеств, как ум, эрудиция, воспитание, знание жизни, умение в любом разговоре найти главное, логику. Ведь эти качества я встретила у Жени и Юры, и мне их недоставало при общении с другими людьми. Планка было высокой.

И вот все эти качества я встретила в этом мальчике, моложе меня на год. Меня это покорило. Были ещё мужество, уверенность в себе, самоотверженность, верность и удивительная заботливость, которая граничила с заботливостью ко мне мамы в раннем возрасте. Мне это казалось даже лишним. Я знала, что в моём характере нет этой черты, и я всегда буду чувствовать, что даю меньше, чем получаю. Но дело не в этом. На нас надвигаются неразрешимые проблемы. Главные- отъезд по назначению и как отнесутся к нашему браку его родители. С этим я не спешу. Считается, что брак со студентом не является основанием, чтобы не поехать по назначению. Рассуждают так: вот, если бы это был специалист, работающий в Одессе, тогда другое дело.

Гарик говорит, что решит вопрос о работе, что касается брака, придётся подождать.

Гарик бледнел, когда слышал об отъезде. Он говорил с Эллой, а потом, когда приехала Агния Станиславовна, с ней. Он очень просил, чтоб они поняли, что разлука разрушит всю их жизнь. Тала, со своей стороны, советовалась с мамой и Эллой. Она была расстроена. Мама её поняла и сказала, что ещё немножко поживёт без Талы.

Элла понимала, что любовь, особенно такая, как у Талы с Гариком, это главное, что такая любовь встречается редко и нельзя подвергать её таким тяжёлым испытаниям. Что касается Эллы, то она считает, что не может быть препятствием в жизни Талы. Она думала, что, если бы у неё была такая любовь, она ни за что не ставила бы её под угрозу.

Стоял вопрос, каким образом обойти закон и устроиться на работу в Одессе. У Гарика было много знакомых, он пустил в ход все эти знакомства, и ему удалось найти для Талы работу. Конечно, это была не такая работа, которую хотела бы иметь Тала, но она позволяла Тале оставаться в Одессе. Её приняли на небольшой заводик, где производились зеркала, в качестве заведующей лабораторией. С 1-го сентября ей предстояло выйти на работу.

Летние месяцы прошли быстро- море, встречи с друзьями, расставания, развлечения- всем этим были насыщены промелькнувшие дни.

В конце августа уехала Элла. Она обещала приехать в отпуск в следующем году. Уезжала она с надеждой на интересную работу, хорошую зарплату, независимую жизнь. Она надеялась, что сможет помогать сестричке и её маме. Провожало её очень много людей.

Свою комнатку на Екатерининской площади, окна которой выходили прямо на памятник Екатерины, а потом на заменивший его памятник Потёмкинцам, Элла до своего возвращения, с согласия мачехи, оставила Тале.

Тала была расстроена, её мучила совесть. Она считала себя виноватой в том, что согласилась именно на это назначение. Ведь можно было выбрать что-нибудь поближе и попроще. Тогда ей казалось, что работа большого химического комбината на берегу Каспийского моря, позволяющая получать неопределённо большое количество новых веществ, необходимых в народном хозяйстве, открывает колоссальные перспективы в смысле их применения и переработки и позволяет надеяться на уникальные открытия, если упорно работать в этом направлении.

В детстве она некоторое время жила в Баку и много слышала там о Кара-Бугазе- о том, как там налажены все бытовые вопросы, о том, какие там высокие ставки и какие там открываются перспективы для знающих людей.

Она отказалась от всего, что сулил Кара-Бугаз, но никогда не думала, к какой трагедии приведёт её отказ от направления по назначению, в результате которого Эллочка поехала одна.

От Эллы приходили интересные письма. В управлении комбината её встретили хорошо. Она получила хорошую работу с хорошим окладом. Она встретилась с приятными людьми, которые стали для неё почти друзьями. Прошло около полгода, и у неё появился близкий человек, за которого она собиралась выйти замуж. И вдруг…Оборвалась жизнь Эллы, любимой подруги Талы. Это был нелепый случай! Трудно поверить, но она утонула. Она вдвоём с Павликом, её другом, поехала на отдалённый пляж. Народу там совершенно не было. Только где-то в отдалении были рыбаки. Элла разделась и бросилась в воду с словами «люблю купаться на волнах». И тут её унёс поток воды…

Павлик не умел плавать, он бросился к рыбакам, они быстро прибежали, но Элла уже была где-то далеко внизу. Они пытались ей помочь, но это было невозможно: оказалось, что в этом месте воды Каспийского моря с большой скоростью вливаются в отстойник, где осуществляется осаждение солей, которые потом используются комбинатом. Никто из рыбаков не решился броситься в воду. Это было губительно. И Элла погибла. Осталось непонятным, отчего никто не рассказал ей об этом ужасном месте и почему в таком опасном месте вход в море не был огорожен?.

Тала представила себе этот обширный пляж с чистым песком, расстилающимся перед морем. Видимо, общий вид этого берега манил использовать его как привычный нам пляж.

Позже Тала не понимала, как она это пережила. Она думала, что если бы она была с Эллой, Элла бы не погибла. Возможно…Но скорее всего, Тала бросилась бы за Эллой и тоже бы погибла.

Это случилось перед самым отпуском Эллы, 30 мая 1940 года. В середине июня она бы приехала в Одессу. Но, если верить в судьбу, было суждено другое- трагическое.

Тала вспомнила, что их сосед по дому в Баку, инженер-химик, желая поддержать материально свою семью, заключил контракт с управлением комбината Кара- Бугаз на два года. Он долго ходил в управление, обдумывал условия, наконец, подписал контракт и получил большую сумму денег в виде подъёмных. Он был счастлив…В тот момент, когда он, получив деньги, вышел на крыльцо управления, с крыши прямо ему на голову упал кирпич. Он долго болел, и результаты этой травмы ощущал всю жизнь. Прямо колдовство какое-то с этим Кара- Бугазом!

Колдовство, не колдовство, а Эллочки не стало.

Тала очень переживала и считала, что она виновата. Нельзя было ей отпускать Эллочку одну в такое отдалённое место, где всё было непонятно и неизвестно! Конечно, Гарик утешал её, как мог, хотя и сам очень переживал.

Приезжали Эллины знакомые из комбината. Пытались объяснить, как всё случилось, но легче от этого не становилось.

Конечно, время лечит…Пожалуй, это неправильно. Оно отодвигает, заставляет забыть на какое-то время, а потом в памяти возникает снова и делается очень больно.

Тала осталась в Одессе. Она некоторое время работала на зеркальной фабрике. Процесс там был налажен и зеркала получались красивые. Но Талина роль в этом производстве была ничтожна. В общественном порядке она занималась просветительской деятельностью среди молодых рабочих фабрики. Всё шло, казалось, нормально. Пока не случилась неприятность. Тогда казалось, что это катастрофа, но получилось, что всё к лучшему.

После своего дня рождения Тала проспала и опоздала на работу на 20 минут. Это случилось почти сразу после выхода приказа Совета Министров о том, что опоздание на 20 минут равносильно прогулу, за которым следовало увольнение. И её уволили. Тала искала работу. Был январь, организации ещё не получили утверждённых штатных расписаний, и могли только надеяться, что появятся новые ставки. Так прошёл почти месяц. Тала была в отчаянии. И вдруг- она получила записку от Нади Бережной, которая предлагала Тале заменить её на преподавательской работе в Художественном училище. У Нади был маленький ребёнок, и она не могла совмещать уход за ребёнком с занятиями. Тала обрадовалась. Работа в училище была именно такой, какая ей была нужна.. Она получила опыт преподавателя и поняла, что должна стать преподавателем.

После войны, вернувшись в Одессу, она поступила в аспирантуру, защитила диссертацию и работала в одном из одесских вуз’ов.

Трудностей было много, но это были материальные трудности, решаемые с помощью дополнительной работы. Любовь из жизни Талы и Гарика не ушла. Она была повседневной, они оба на неё опирались, и оба подставляли руку друг другу.

Тала прожила с Гариком немногим более 40 лет. Он умер в 1980 году.

Это были трудные, но, в общем, счастливые годы. Война отодвинула национальные и другие преграды. Родители Гарика поняли, что им подходит невестка, которая собирается уходить пешком из оставляемой Одессы вместе с их сыном. Война их соединила. Она их и разлучала несколько раз

Была долгая неизвестность, когда не было писем от Гарика. Можно было предположить самое худшее. Оказалось- сыпной тиф. Почти два месяца он был без сознания.

Тала была в Ашхабаде с родителями Гарика. Там она потеряла своего первого ребёнка- девочку, которую она назвала Эллой. Причина- отсутствие грудного молока из-за волнений и недоедания. Но были и счастливые дни, хотя шла война. Гарик приехал в Ашхабад. После отпуска его направили в Харьковское Военно–медицинское училище, находившееся в Ашхабаде в эвакуации. Пока он там учился, можно было время от времени видеться. А потом была долгая разлука- его отправили на Дальний Восток, он принимал участие в войне с Японией, потом была задержка с демобилизацией. Они встретились и соединились только осенью 1946 года.

Несмотря на трудности послевоенной жизни, напряжённую работу (основную и дополнительную), они оба продолжали любить друг друга, и у них были все основания гордиться друг другом.

Гарик уделял семье необыкновенное внимание. Он оставался внимательным к Тале и исключительно заботливым в отношении детей. Гарик всегда думал о других и всегда забывал о себе. Он совершенно не хотел обращаться к врачам и в последние минуты жизни даже не разрешил вызвать Скорую помощь. А его можно было спасти…Пришлось выбирать между врачебной помощью и сильным волнением больного. Решили, что волнение опаснее. И ошиблись…

Политическое воспитание

Людям, жившим в период репрессий, часто задают вопросы: «Как Вы жили при советской власти?», «Как Вы могли не понимать, что происходит?», «Почему Вы не протестовали?», «Как Вы сохранили хорошее отношение к людям, если понимали, каким путём достигалось благополучие многих?»

Сейчас, рассказывая о студенческой жизни, хочется проследить за тем, каким путём и какая информация поступала к студентам и была ли какая-нибудь возможность у отдельных людей повлиять на происходящее.

Необходимо учитывать, что воспитание студентов в середине ХХ века начиналось со школы, в которой работали преподаватели, искренне или неискренне, пропагандировавшие идеалы коммунизма, и такие привлекательные для молодёжи качества, как героизм, равнодушие к материальным ценностям, способность жертвовать своими интересами ради будущего, готовность подставить плечо другу и коллективу.

«Один за всех и все за одного» было девизом, близким для многих.

Что же встретили студенты, поступившие в Университет в 1934 году и проучившиеся в нём пять лет?

Нужно сказать, что несмотря на многое, происшедшее за минувшие годы, эти идеалы у многих не совсем потускнели.

Начнём с первого курса: в расписание были включены политчасы. Вела политчасы Вера Антоновна Гризо, в то время студентка 5-го курса химфака. Она рассказывала о достижениях Советской власти, об условиях, которые создаются в СССР для молодёжи, для детей, для семей, о том, что каждый человек имеет возможность не только учиться, получая какую-то специальность, но и удовлетворять свои интересы к искусству, пению, музыке, рисованию, театру. Она говорила о возможности заниматься спортом и принимать участие в соревнованиях. Она указывала на те изменения, которые были введены в законы, для того, чтобы защитить трудящихся, и как коллективы были готовы всегда стать на защиту отдельных его членов.

Она обращала внимание на то, как развивается Советский Союз и как многие трудящиеся других стран готовы были изменить свою жизнь и следовать примеру нашей Родины. Вера Антоновна в то время искренне верила в те идеалы, которые внушали студентам в школе, и поэтому была убедительна. По национальности она была молдаванкой, происходила из бедной семьи. Отец её был революционером, он погиб во время гражданской войны, но его не забыли и считали героем. Она посещала село, в котором родилась, и фиксировала те достижения, которые были на её Родине. Она понимала, что в царской России никогда не смогла бы учиться и закончить университет. Она не только его закончила, она стала преподавателем университета, потом заведующей кафедры в Фарминституте, а потом в Технологическом им. Ломоносова. Её муж Семён Исакович Кублановский, выросший в детдоме, учился вместе с ней и, закончив университет, стал деканом химфака. Он был любим студентами за свою справедливость и принципиальность. Когда началась война с Финляндией, он посчитал необходимым отправиться на фронт. Он получил несколько ранений и стал инвалидом.

В своих выступлениях они были красноречивы и убедительны. Это были люди, которые свой долг ставили выше всего. Тала очень их уважала и сохранила это уважение на многие годы.

Таким образом, в начале пребывания Талы в Университете, у неё не было оснований для того, чтобы разочароваться в своём отношении к правительству.

Правда, тётя рассказывала ей о том, что происходило в сёлах в 1932-33 годах: полное изъятие у всех крестьян зерна, раскулачивание, заслоны, которые создавались для воспрепятствования уходу крестьян из сёл в города. Тётя также рассказывала, что видела крестьян, добравшихся до города и умерших там от голода, а также то, что она слышала от женщины, у которой были родственники в селе, о полном вымирании этого села. Тале было больно об этом слышать, но ей хотелось верить, что все эти несчастья произошли из-за неурожая или от того, что исполнители перестарались.

Время шло, настало 1 декабря 1934 года. Была вторая пара. Талин поток слушал лекцию профессора Михневича по физике. Они находились в Большой физической аудитории. Вышли на перерыв. Рады были поразговаривать, немного отдохнуть, чуточку подвигаться. Тала вышла на обширную мраморную площадку, с которой спускались марши двух лестниц и на которую выходили двери аудиторий- физической, в которой слушались лекции, и химической, которая начала функционировать только много лет спустя.

Тала была поражена: количество студентов, которые высыпали на площадку, было значительно больше, чем обычно, и оно было разбито на отдельные группки по 3-4 человека. Чувствовалось, что обсуждалось что-то очень важное. Она остановила кого-то из ребят и спросила, в чём дело. В ответ ей бросили кратко: «Убили Кирова». Тала тогда не знала, кто такой Киров, но она поняла, что этот человек занимал большой пост. Хотя народу было очень много, шума не было. Студенты говорили очень тихо. Тала заметила, что настроение мрачное, люди огорчены, обеспокоены. Она услышала слова, тихо сказанные где-то рядом: «Ну, началось!». Что началось, она не поняла. Несколько позже она узнала, что убили Кирова враги народа. Много позже она поняла, что началось.

Начались репрессии, которые продолжались в течение многих лет. Им подвергалась, в основном, интеллигенция. Время от времени Тала узнавала, что арестован кто-то, о ком она слышала или даже знала. Эти люди не были похожи на злоумышленников. Их имена были знакомы Тале в связи с их компетентностью в своей специальности. Когда в семье заходил какой-то разговор и возникал спор, в котором присутствующие не могли разобраться, часто говорили: «Надо спросить у такого-то», и Тала понимала, что речь идёт о крупных специалистах, известных одесситам.

Тала узнала об аресте профессора Ивана Юрьевича Тимченко, профессора Дмитрия Ивановича Крыжановского, профессора Цомакиона ( из института связи). Это были люди, которых Тала знала по виду, но знакома не была. Но были такие, которых она знала хорошо- это доктор Александр Евгеньевич Сиземский, который лечил семью её родственников и к которому мама водила её, проверяя её здоровье, профессор Михаил Иванович Ржепишевский и, наконец, Юра Ржепишевский, друг Виталика, весёлый, приветливый, большой шутник, любитель рассказывать анекдоты, редко политического содержания, чаще на темы семьи, разводов, измен. Особенно он любил еврейские анекдоты, но безотносительно к евреям, многие из которых были его друзьями. В то время все эти аресты вызывали у Талы недоумение и казались ей случайностями и недоразумениями.

Кроме того, в то время никто точно не знал, чем закончились аресты в Одессе. Только в 2001, 2003, 2005 годах появились 3 книги В.А.Смирнова «Реквием ХХ века», в которых по архивным материалам были описаны все эти и другие дела, и можно было узнать о трагических последствиях арестов. Стало известно, как фальсифицировались дела, и какие применялись пытки к арестованным, чтобы принудить к признанию несуществующих преступлений. То, что происходило в Одессе, было крупицей того, что происходило во всей стране. Об этом начали писать в девяностые годы.

Особый интерес представляют дела, связанные с «раскрытием» украинского буржуазного национализма. Ещё в 1924 г. в Украине было принято постановление об украинизации. Целый ряд украинских руководителей стремился выполнять это постановление, допуская, конечно, перегибы. Их обвинили в буржуазном украинском национализме, в создании организации, стремящейся вооружённым путём захватить власть в Украине. Сейчас известно, что многие были расстреляны.

Для Украины это имело тяжёлые последствия. В борьбе с буржуазным украинским национализмом постоянно снижались требования к знанию украинского языка, и Украина перестала отличаться от России- она стала одной из республик Советского Союза, где говорили, в основном, на русском языке.

Изменения в отношении к украинскому языку Тала наблюдала в Одессе, начиная с детских лет: в 1926-1928 годах, когда украинский язык преобладал во всех государственных учреждениях и школах; в 1934-1941 годах, когда требования к знанию украинского языка постепенно уменьшались и, наконец, в послевоенный период знание украинского языка совершенно не требовалось.

Тала обнаружила эту тенденцию на своём опыте. Она приехала из Владивостока и очень мало знала украинский язык. Когда в 1935-36 учебном году Тала была на втором курсе, в Университете были проведены диктанты по русскому и украинскому языку. Русский диктант она успешно написала, а украинский даже не пыталась писать. Её обязали ходить на занятия по украинскому языку. Полтора года она ходила на эти занятия и кое-чему научилась, а в 1937-38 учебном году оказалось, что занятия по украинскому языку не предусмотрены.

Тала хорошо это запомнила, но только много позже, познакомившись с тремя книгами «Реквием ХХ века» В. Смирнова и особенно прочитав два очерка «Сабля Деникина и пуля сотрудника НКВД» и «Революционная номенклатура» (том ІІІ, стр. 108, 131), она узнала, что органы НКВД предъявили людям, проводившим украинизацию, обвинения в создании подпольных националистических организаций, имеющих цель- захват власти вооружённым путём.

Чтобы заставить людей подтверждать фальсифицированные данные, их пытали, а затем выносили им обвинительные приговоры как «врагам народа» вплоть до расстрела.

Сопоставив время проведения арестов со временем уменьшения интереса к украинскому языку, Тала поняла, что это делалось для уничтожения в Украине украинского языка и превращение Украины в одну из республик Советского Союза, лишённую национальных особенностей, с преобладающим русским языком.

Кроме того, для Талы книги В.А.Смирнова были особенно важны: из них она узнала подробности о гибели друга её семьи Юры Ржепишевского. Сведения, которые были опубликованы В.А.Смирновым, расширяли даже те представления о происшедшем, которые были у жены Юры Ольги Осмоловской, с которой Тала очень сдружилась в послевоенные годы.

Читая книги В.А.Смирнова, Тала встретила имя С.Штейнгауза.

В 1938 г. на одном из университетских вечеров Элла и Тала познакомились с молодым человеком, который назвался Сергеем Штейнгаузом. Он оказался очень вежливым и воспитанным. Он учился на четвёртом или пятом курсе индустриального института. Случилось так, что через несколько дней, проходя по Херсонской, почти на углу Торговой, девушки вновь встретили Серёжу. Он был с ними приветлив, сообщил, что живёт совсем рядом, и пригласил их к себе. У него была довольно большая квартира, но не ухоженная, требовавшая ремонта. Он жил один, сказал, что родители уехали.

Приятельские отношения с ним продолжались два- три месяца. У Эллы как будто начинался с ним роман. Он начал ей нравиться. Тале тоже нравилась его начитанность и уважение к людям. Однажды девушки не застали его дома. И к Элле он перестал приходить. Повторные посещения его квартиры не дали результатов. Он исчез. Тале показалось, что Элла что-то о нём знает, но не хочет говорить. Тала не настаивала. Прошло время, о нём не было никаких сведений.

И только через много лет в одной из книг В.А.Смирнова Тала нашла упоминание о С.Штейнгаузе. Он проходил по делу Юры Ржепишевского. В материалах следствия было указано, что Ю.М.Ржепишевский завербовал Сергея Штейнгауза. Поскольку никто не занимался поисками в архивах дела Штейнгауза, остаётся неизвестным, был ли он арестован и поэтому исчез, либо, предвидя возможность ареста, куда-то уехал. Так или иначе, ясно, что в его судьбу вмешался НКВД.

В годы учёбы обо всех этих случаях Тала знала только на уровне слухов. Правда, об аресте Юры Ржепишевского она знала точно от его семьи. Она очень волновалась о брате Виталике, хотя стопроцентно знала что он не мог ничем заниматься, кроме своих дел, которых у его было так много, что он едва успевал их выполнять, и Тала была свидетелем того, как его просили помочь в каком-то техническом вопросе, а он всё откладывал возможность выполнить просьбу из-за большой занятости. И Виталик никогда не занимался болтовнёй, не только не болтал «лишнего», но и не болтал вообще. Но и в Юриной болтовне Тала не видела ничего опасного, контрреволюционного.

И вообще, в те годы студенты считали, что политические вопросы находятся вне их компетенции.

Не могли же здравомыслящие люди подумать, что правительство занимается уничтожением собственного народа и именно той его части, которая была способна мыслить, рассуждать, критиковать.

Не могли также подумать о том, что голодомор в Украине был геноцидом, направленным на уничтожение украинского народа, обеспечивающего весь Союз продуктами питания.

Однако, в университете, где господствовала, в общем, доброжелательная обстановка, было несколько случаев, когда политика вторгалась в студенческую жизнь.

И Тала, и Элла очень хорошо относились к товарищам, всегда были готовы помочь, были приветливы, и не было случая, чтобы они с кем-то поссорились. На переменах, в лабораториях, часто случалось, что параллельные группы находились рядом, и это давало возможность общаться не только со своей группой, но и со студентами параллельной.

Тала обратила внимание, что девушки из параллельной группы часто собираются вокруг одной из них, по имени Ида, которая им что-то рассказывает, даёт советы, выносит вердикты. Ида была значительно старше всех остальных студентов. Она любила рассуждать о молодёжи. Она рассказывала, что у неё есть сестра, которая учиться не захотела и стала таксистом. Ида уверяла, что всё равно заставит сестру учиться. Девушки внимательно её слушали, хотя испытывали некоторую зависть по отношению к сестре Иды, которая проявила такую решительность и независимость.

Тала была с Идой в нормальных отношениях, но никогда с ней ни в чём не советовалась- её рассуждения и советы казались Тале довольно примитивными. Однако, и не спорила, не хотела подрывать её авторитет у студентов.

И вдруг Эллу вызвали в НКВД. Элла об этом сказала Тале после того, как всё закончилось благополучно. Оказалось, что кто-то обвинил Эллу в антисоветских настроениях. Элле не хотелось об этом говорить. Она сказала, что вызывали и Беллу, которая дала Элле прекрасную характеристику.

Много позже, после войны, когда Эллы уже не было, Тала встретила Беллу, и они долго разговаривали. Белла спросила Талу, помнит ли она, как Эллу вызывали в НКВД. Тала, конечно, помнила. Белла спросила, знает ли Тала, кто “подставил” Эллу. Белла сказала, что это Ида. Когда Белла пришла к следователю, её попросили дать характеристику Элле. Белла сказала, что она- комсорг группы- очень довольна работой Эллы как комсомолки: Она проявляет инициативу, помогает товарищам, много читает и часто рассказывает о прочитанном, и особенно хорошо на память читает стихи. Её спросили, ведёт ли она антисоветские разговоры. Белла сказала, что никогда ничего антисоветского от Эллы не слышала. Тогда Белле показали письмо, и Белла узнала почерк Иды. Белла хорошо знала этот почерк, так как Ида тоже была комсоргом, и они часто советовались и просматривали отчеты друг друга.

Белла объяснила следователю, что у Эллы нет родителей, что она живёт с мачехой и сестричкой, что они живут скромно, что Элла отдаёт мачехе всю свою стипендию и что она подрабатывает, давая уроки школьникам. Она сказала также, что Элла очень хорошо занимается, и у неё нет времени отвлекаться на посторонние вопросы. Всё обошлось.

Так много лет спустя Тала узнала о “подпольной деятельности” Иды. Делала ли она это по собственной инициативе или поставляла “материал” для политических дел, Тала так и не знает. Белла также этого не знала.

Конечно, вызов в НКВД остался для всего курса неизвестным, а то, что она узнала от Беллы в послевоенные годы, уже не играло никакой роли. Приближались “разоблачительные годы”, когда в газетах и журналах начала появляться информация о прошлом.

Когда Тала была на втором курсе, призошёл инцидент, имевший политический характер и принесший большие неприятности Жене Грабкову, студенту из Талиной группы, спокойному, серьёзному и знающему студенту. Женя .жил в общежитии, где жили староста и комсорг группы. Однажды они разговорились с Женей о положении в стране, о роли Сталина, о продовольственных перспективах. Жене почувствовал, что разговор носит провокационный характер. И это так и было, потому что его спросили: “А что было бы, если бы умер Сталин?” Женя очень рассердился и решил ответить рискованно, но без всякого умысла: “Возможно, что стало бы больше хлеба”. За точность воспроизведения этого разговора нельзя ручаться, но именно так он был представлен в открывшемся “деле”. Ребята из общежития подтверждали, что всё было имено так.

Конечно, все говорили, что Женя не должен был так отвечать, даже если он понял, что его провоцируют. Авторитет Сталина был очень высок, и он держался ещё многие годы не только до его смерти, но и после его смерти, и начал снижаться только после выступления Хрущова,разоблачившего “Культ личности Сталина”

По поводу происшедших событий девушки, живущие в общежитии, имели своё мнение и понемногу делились с другими. Оказалось, что в этой истории главным была не политика, а личная заинтересованность: староста группы был влюблён в Полину. В неё же был влюблён и Женя. Старосте показалось, что Полина отдаёт предпочтение Жене, и он решил устранить возможного соперника.

Курс возмущался, называл Женю дураком. Говорили, что нельзя поддаваться на провокации никогда, особено в политике. Все следили за тем, как развернутся события. Понятно, что такой вопрос не мог остаться без последствий. Материалы были подготовлены, состоялось комсомольское собрание. Комсомольское собрание исключило Женю из комсомола и ходатайствовало об исключении его из университета. Всё было решено быстро, и Женя перестал быть студентом. Дальнейшая его судьба прослеживается в течение полутора- двух лет, а далее неизвестна.

Сима, подруга Талы, была комсомолкой. Тала её спросила: “Неужели ты голосовала за исключение?” Она ответила: ”Конечно”. “Почему?” “Иначе меня бы тоже исключили.”

Это был первый урок “демократии”, который получила Тала.

В дальнейшем Тала поняла, как много зависит от людей. Действительно, здесь была личная заинтересованость. Но была специально создана провокация, которая заставила человека ответить необдуманно. Можно было всё выяснить, как-то его наказать, но не исключать!

Оказалось, что такая у нас была система- рады были, чтобы кто-то “настучал”. Тогда была возможность проявить бдительность.

Подобных дел на факультете в то время больше не было, но это дело послужило уроком. Все поняли, что необходимо думать над каждым словом, а многие слова лучше не произносить.

И всё таки, Тала многим верила, и ей верили, и она произносила те слова, которые не следует произносить, но знала, кому она это говорит. Это заставило её понимать людей, и она научилась их понимать.

Конечно, понимать, что происходит, больше всего могли историки. И они действительно просвещали химиков. Был Гриша, которого когда-то любила Элла. Хотя в отношении Эллы он не проявил благородства, но это был умный человек и было интересно с ним разговаривать, беседы с ним проливали свет на многое.

Особенно интересным оказалось общение с Толей Гринбергом- историком. Он был умным, широко мыслящим человеком. Его эрудиция во много раз превосходила обычный уровень. Когда он пришёл к Эллочке в первый раз, он был удивлён, что у неё сохранилась литература, которая была недоступна обычным смертным. Это были книги её отца, который был арестован как троцкист. Оказалось, что там были матералы всех съездов партии. Девочек эти книги совсем не интересовали. А Толя говорил, что для историка это бесценная литература, которая позволяет проследить те изменения, которые произошли в политике партии со времён Ленина до этих дней. Толя начал приходить и просматривать эти книги. Сначала он ничего не комментировал, а потом, когда состоялось более близкое знакомство, он начал рассказывать, что всё, что было заложено в основание Советской власти при Ленине, теперь полностью изменилось, что Сталин отказался .от всего, о чём говорилось раньше. Толя говорил о терроре, об аресте старых большевиков, даже политкаторжан и всех, кто смел высказывать своё мнение, отличное от мнения политбюро. Когда Тала всё это услышала, она подумала, что Толя ходит по краю ножа. Она спросила Толю: “Кому ещё Вы всё это рассказываете?” Он ответил: ”Тем, кому я доверяю”

“А Вы не боитесь, что это станет известно там, где это будет грозить Вашей жизни?” Он ответил: “Если бы это случилось, я получил бы удар значительно больший, чем все последствия”.

Друзья его не предали.

Прошло значительное время

Была война. Тала встретила Толю с женой Лидой на Северном Кавказе. Настроение, как у всех, было плохое. Они собирались ехать в Баку. Больше Тала их не встречала, но узнала от товарищей о той трагедии, которая произошла. Рассказывали,что Толя работал в Баку. Его пригласили читать лекции в Управление железной дороги. Он говорил о том, что война будет тяжёлой, разрушительной и длительной, что нужно сосредоточить все силы для победы. Возможно, он указал на отдельные недостатки. Его выступление было расценено как паникёрство, упадничество. Его арестовали, посчитали “врагом народа” и расстреляли.

Вернувшись в Одессу, Тала много лет подряд встречалась с женой Толи- Лидой. Она работала в Художественном музее. Лида закончила исторический факультет, была эрудирована, прекрасно владела историей искусств и успешно работала. Ольга Михайловна Карпенко, директор музея, в то время совершила подвиг, приняв Лиду, “жену врага народа”, на работу.

Это могла сделать только она с её безукоризненной биографией, партийным стажем и добрым сердцем. Возможно, сыграло также роль то, что выпускники исторического факультета Одесского Университета, занимавшие в Одессе большие посты, хорошо знали Лиду и поддержали её кандидатуру.

Лида умерла в 2000 году.

Хотя для Талы и её друзей постепенно открывались многие досадные факты, подрывающие их убеждения, всё таки основы их воспитания, любовь к своему народу, независимо от того, кто им управляет, не позволяли подорвать патриотические настроения, которые оставались незыблемыми.

 

Ведь их поколение оказалось поколением Отечественной войны, сражавшимся и победившим.