В дни "Антилопы-Гну"

Семен Лившин

Заметки бывшего "дежурного водителя"

Несколько лет назад в Нью-Йорке, во время финала американского КВН, ко мне подошел радостный старичок:

- Товарищ Лившин, здравствуйте! Большое вам спасибо!

Членам жюри редко говорят такое...

- Вы меня, наверное, уже не помните? - продолжал старичок. - А когда-то так продернули в своей "Антилопе"! Пошли проверки, ревизии, не дай Бог... И я решил: гори оно все огнем! Хотя и зарабатывал прилично, и ремонт шикарный сделал... Но прочитал тот фельетон и решил: все, надо ехать! Так что спасибо вам большое за идею!

Да, прав был известный эмигрант, подметивший, что газета не только коллективный пропагандист, но и коллективный организатор (или наоборот?).

Название "Антилопа-Гну" для сатирического отдела "Вечерки" предложил, кажется, Женя Голубовский. Но групповой поход в зоопарк установил, что это животное смахивает не на грациозную газель, как мы наивно представляли, а на здоровенного бугая с этикетки "Зубровки". Поэтому эмблема, нарисованная Аликом Цыкуном, изображает гибрид антилопы и машины, в которой некогда колесил экипаж О. Бендера.

Через несколько лет, на пике нашей популярности, местные умельцы смастерили деревянный макет "Антилопы-Гну". Теперь он хранится в музее юмора и сатиры в Габрово. А вот куда девался огромный коллаж - шарж на дежурных водителей, который замечательная художница Нина Никонова сделала из ста заголовков наших автопробегов? По-моему, она была неравнодушна к Диме Романову - иначе почему же это он у нее получился таким стройным и донкихотным, а я - жестоковыйным коротышкой с брежневскими бровями?!

Мы написали сотни две автопробегов "Антилопы-Гну", несметное количество иронических колонок, реплик и пародий. Некоторые наши фельетоны, как "мыльные оперы", шли с продолжением. И Одесса, еще не вкусившая тогда от щедрот "Санта-Барбары", вожделенно ждала каждой следующей серии.

"Дежурных водителей" было четверо: Юра Макаров, Дима Романов, Витя Лошак и я, командир этого отряда. Позднее к нам подключились Верочка Крохмалева и Ефим Выдомский. Это был, наверное, единственный в мире случай, когда человек пришел в редакцию опровергать фельетон о коллегах-таксистах, а вышел внештатным корреспондентом. Фима открыл нам глаза на многие тайные стороны одесской жизни. Например, благодаря ему мы узнали, где в любое время суток можно купить самое дорогое: бутылку водки - Шалашный переулок, 16, спросить Маньку-Декойтиге. (Интересно, что там сейчас - ночной бар "У Маньки"?).

Вера Крохмалева сперва была "на подхвате", но со временем стала полноправным членом экипажа "Антилопы-Гну" и душой нашей мужской компании. В то время она жила в полуразвалившемся доме у "Привоза", и мы часто собирались у нее - отмечать только что закончившийся автопробег, заливать горе после очередного закрытия "Антилопы" или просто потому, что нам не хотелось расставаться. В самый критический момент Верочкина мама шарила где-то за трельяжем, находила в зазеркалье бутылку коньяка (помните "крадукты" - их тогда заносили с "Привоза") - и жизнь продолжалась!

То ли ремесло сатирика требует большей свободы, то ли просто жизнь так сложилась, но постепенно все "антилоповцы" покинули "Вечернюю Одессу", а потом и Одессу. Только Романов оставался до последнего. Макаров, Выдомский и я теперь в Америке, Крохмалева и Цыкун - в Израиле. А Лошак эмигрировал в Москву, запродался москалям и выпускает лучшую в России газету "Московские новости".

Но все это было еще впереди, а пока мы жили от автопробега до автопробега. Днем собирали материал, а только поздним вечером, когда издательство затихало, а в окне напротив начинала эпилептически дергаться вывеска "Дом мебели", садились, наконец, за фельетон. Самое трудное было придумать название. Такое, чтоб сразу брало за душу. Например, "Простыня для хора с мотоциклом". Или "Сага про хронофага". Или "Временские музыканты" - про ансамбли, которые на свадьбах драли с заказчиков три шкуры. Помню оттуда фразу: "Стало так тихо, что было слышно, как моль ест дедушкин парадный костюм".

Мы работали парами. Так легче было писать, а главное - разговорить будущих героев фельетона. Один из нас обычно играл "доброго следователя", готового если не простить, то хотя бы понять. Эта роль особенно удавалась Диме Романову. Его интеллигентная рыжая бородка и мягкие манеры располагали к доверительной беседе. А обороты типа "мне думается, что вас просто подставили" рождали у собеседника уверенность в том, что дело вот-вот уладится миром.

Другой "добрый следователь" Витя Лошак своей молодостью и обаянием внушал столь глубокое доверие всем, вплоть до гаишников и видавших виды барменш, что даже после выхода фельетона они не хотели верить- вот этот симпатичный, с голубыми глазами, обвел их вокруг пальца?! Одна, правда, что-то почуяла во время рейда и, схватив Витину руку, попыталась прижать к своей монументальной груди с криком: "Смотри, какая я горячая!". Как Вите удалось тогда спастись?! Ну, а вдруг девушка правду говорила?..

Мы с Юрой Макаровым чаще играли "злых следователей" - подозрительных, жаждущих крови. У меня и так это на лице написано, а Юра еще со времен КВН был прекрасным актером. И отменным автором. Не зря потом он заведовал отделом фельетонов в "Известиях", его пьесы долго шли по всей стране, а фильм "Криминальный талант", снятый по Юриному сценарию, до сих пор держится среди хитов брайтонского видеопроката.

...К полуночи, окончательно озверев от умственных усилий, мы начинали гонять в футбол по коридорам или на крыше издательства. Потом садились править фельетон. Проверяли его на ком-нибудь, кто еще не спал. Еще раз переписывали. Утром, перед сдачей в номер, снова перечитывали и правили. Такие уж мы были требовательные художники слова.

Зато люди начинали читать "Вечерку" с последней полосы, где печатались автопробеги. Мы получали сотни писем с объяснениями в любви, дружбе и ненависти. Постепенно одесситы поверили в то, что "Антилопа-Гну" сильнее, чем советская власть и электрификация вместе взятые.

Заблуждались ли мы на этот счет? Кажется, в "Детях капитана Гранта" есть такая сцена. Шторм, корабль несет на рифы, еще миг, и все будет кончено... Но тут боцман хватает бочонок с китовым жиром и выливает его за борт. Маслянистая пленка окутывает волны на несколько мгновений. Этого достаточно, чтобы корабль благополучно миновал роковой прибой - и пусть одураченный океан бушует с удвоенной силой!

Такой, возможно, была и действенность наших фельетонов.

Ясно, что в корне изменить что-нибудь было невозможно. Таксист обсчитывает, продавец припрятывает, начальник ЖЭКа вымогает, строители халтурят - этого требует от них система. И если каким-то чудом что-то удается улучшить в одном месте, то в другом неизбежно ухудшится.

Так-то оно так. Но обычному человеку, натерпевшемуся от хамства и настоявшемуся в очередях, приятно было, если при общей безысходности его обидчиков хоть как-нибудь взгреют. Ну, не посадят, так снимут с работы, выговор объявят. А самое главное - прилюдно повозят мордой по асфальту! Ибо в ту пору попасть в фельетон "Вечерки" было опасно даже для тех, кто не боялся ничего и никого. И мы, затевая очередной автопробег "Антилопы-Гну", чувствовали себя народными мстителями, этакими робин гудами городского масштаба...

КОНЕЧНО, мы не продержались бы и недели, если бы не Борис Федорович Деревянко. Можно только удивляться тому, как долго ему удавалось отстаивать "Антилопу-Гну". Ведь в ту пору спрос был совсем на другие жанры, скажем, на цикл репортажей "15 ударных декад в честь 15 союзных республик". Но наш редактор умудрялся балансировать, убедительно доказывая, как выигрывает дело социализма от разоблачения отдельных пережитков капитализма.

Хотя иногда и у него лопалось терпение - например, когда мы написали свой юбилейный автопробег верлибром. Или когда вдруг рассказали всему городу, где и как отоваривается обкомовское начальство. Мы-то были люди без роду, без пленума, а Деревянко - великий мастер просчитывания вариантов, знаток внутрипартийных интриг. И в то же время азартный человек, которому нравилось ошеломлять Одессу каким-нибудь дерзким налетом. Это сейчас можно на все лады костерить любое начальство, от мэра до президента (особенно, если за это хорошо заплатят). А тогда мало-мальский выпад против любой местной шишки считался чуть ли не терактом. Деревянко вызывали на разные ковры, "Антилопу-Гну" закрывали, нас расстригали в рядовые корреспонденты. Но потом все возвращалось на круги своя. Видно, Одесса уже привыкла к автопробегам: хоть какая-то отдушина в самый расцвет застоя...

Вершина популярности - это когда у тебя появляются двойники. У нас их было множество. Не проходило недели, чтобы вдруг не звонили с какой-нибудь торговой базы или из ресторана: "Это "Антилопа-Гну"? Что же вы не приходите за своими конфетами "Стрела"? Был ваш представитель, просил отложить пять коробок". Приходилось долго убеждать, что никто из нас эти конфеты не заказывал, что мы вообще шоколад терпеть не можем... "А если снова кто-то придет якобы из "Антилопы", сразу же спросите у него удостоверение!". "Хорошо, хорошо... Но вы все-таки заезжайте к нам. Найдем что-то поинтереснее конфет...".

Периодически какие-то девушки в очках из Одесского университета писали дипломные работы на тему "Сатирический жанр на страницах "Вечерней Одессы". Они дотошно расспрашивали нас о методологии сбора и осмысления материала, о нашем видении мира, эстетических идеалах. От предложений продолжить беседу за шампанским обычно уклонялись. Так мы толком и не узнали, какие у нас были эстетические идеалы.

В КОМНАТЕ, где мы работали, всегда дым стоял столбом. И вот однажды мы решили покончить с курением. Для этого на Староконном базаре был куплен волнистый попугайчик. Он, правда, мог заверещать в самый разгар беседы с каким-нибудь чиновником или передовиком соцсоревнования (мы же не только фельетонами занимались). Но я так долго убеждал, что при попугае курить нельзя, что все, наконец, согласились.

- Кстати, ты знаешь, что попугая ужасно мучают блохи? - заметил Дима неделю спустя. - Мне сказали, что единственный способ спасти его - регулярно делать ванночки из сухого вина.

Мы тут же скинулись на бутылку "Алиготе". Все поочередно набирали в рот вино, слегка прыскали на попугая, остальное выпивали: не пропадать же добру! От винных ванночек птица орала так, что снизу прибегали дежурные милиционеры. Чтобы сделать попугая не только здоровым, но и счастливым, ему купили такую же пеструю и крикливую подругу. Теперь их разборки полностью заглушали наши. Попутно выяснилось, что это был самец. Мне ребята об этом не сказали, а, наоборот, уверяли, что супружество пернатых протекает на редкость счастливо, и мы вот-вот станем крестными отцами большого попугайного выводка.

Действительно, в один прекрасный день в клетке появилось маленькое голубоватое яичко. Я человек нетерпеливый, поэтому то и дело бегал к птицам, чтобы не пропустить счастливый миг прибавления семейства. Может, им надо помочь перерезать пуповину? Неделя шла за неделей, однако никаких птенчиков не было и в помине... И только через полгода Витя с Димой открыли мне страшную тайну: они подложили в клетку мраморное яичко...

...Иногда, когда рассеивается ностальгический туман, мне кажется, что мы тоже пытались высидеть живое из неживого. Ежегодно составлялись справки: "По материалам сатирического отдела "Антилопа-Гну" вскрыто недостатков... возбуждено уголовных дел... поднято ярости масс...". Но с годами все те же ситуации и те же герои стали кочевать из фельетона в фельетон. Кое-кто из них даже пошел на повышение. Постепенно мы начали получать удовольствие не столько от результата, сколько от процесса работы. И все больше писать для других изданий или для себя...

НО ЖЕСТКАЯ ШКОЛА "Вечерки" пригодилась нам и потом, когда из дежурных водителей "Антилопы-Гну" мы стали кто собкором, кто спецкором, кто главным редактором или даже президентом компании. А главный капитал, который дала нам "Антилопа-Гну", это крепкая мужская (не в Калифорнии будь помянута!) дружба. Мы еще долго скучали друг без друга.

...Когда Вите Лошаку стукнуло пятьдесят, я позвонил ему в Москву. И после обмена любезностями узнал ужасную новость: у Димы Романова рак легкого! Как же это: мы виделись в Одессе год назад, и Дима был единственным, кто внешне совершенно не изменился - ни седого волоска, ни морщин, ни брюшка...

Романов держался до последнего. Понимал, что с ним, но все-таки сохранял надежду. Сперва мы с ним переписывались по электронной почте, потом я звонил ему домой или в больницу. Самую лучшую в Москве - Витя помог ему туда попасть, договорился, чтобы его лечили лучшие врачи. Увы, и они ничего не могли сделать... Дима слабел все больше. Иногда оживлялся, когда вспоминали антилоповские времена. Был по-прежнему ироничен. Когда я спросил его о нашем общем приятеле, весьма деятельном журналисте, которому никак не удавалось выбиться в люди, Дима заметил: "Вся проблема в том, что он ходит по одной стороне улицы, а деньги - по другой".

И вот Димы Романова уже нет.

Я вспоминаю другую весну и другую больницу - еврейскую. Запущенные грязные корпуса, допотопное оборудование, палаты, где лежало по десять, а то и двадцать больных, поборы, взятки, хамоватый и бестолковый главврач - в общем, полный джентльменский набор для фельетона.

Мы с Димой готовили его несколько месяцев. Однажды ночью прошли даже в операционную - никто там и ухом не повел. Наконец, написали, сдали. И назавтра получили фельетон обратно: мол, несвоевременно это, и зачем обобщать отдельные недостатки? Значит, друзья главврача, которых было полно в обкоме и КГБ, отбили его.

Но и у нас был крепкий друг - Владимир Надеин, заведующий отделом фельетонов "Известий", который родом из Одессы. Мы отдали ему свои досье и стали ждать. Ждали довольно долго - в "Известиях" тоже было время несвоевременности. Однажды их главный редактор уехал в отпуск, и Надеин тут же пробил этот фельетон в номер.

Наутро купить "Известия" в одесских киосках было невозможно. Ну, по рублю вместо обычных четырех копеек, да и то, если киоскер знакомый. Трое суток в еврейской больнице судорожно красили стены, кровати, операционные столы, в общем, все, вплоть до больных... Приехали сразу несколько комиссий, главврача сняли, срочно нашли деньги на реконструкцию. (По-моему, ее не сделали до сих пор). Нас, правда, долго тягали по разным кабинетам, обвиняя в двурушничестве. Но откуда, скажите, бедным провинциальным фельетонистам было знать о планах столичного коллеги?

Есть еще история про то, как с помощью "Фитиля" мы помогли (опять-таки тайно) открыть в Одессе литературный музей. Но об этом как-нибудь в другой раз. Скажем, к 50-летию "Вечерки".

А, может, не стоит? Вместе с эпохой "отдельных недостатков" кончился и жанр фельетона. И мы унесем с собой его тайну, аккуратно свернув ее, чтобы не помялась на сгибах, - тайну, уже не нужную никому. Разве что грядущим историкам, внукам тех студенток филфака, что когда-то писали дипломы об особенностях сатирического жанра "Антилопы-Гну" и прочих премудростях. О, когда-нибудь все мы, бывшие дежурные водители, съедемся в Одессу и вместе с ними непременно разберемся в этих проблемах! Хорошо бы устроить заседание в подвальчике на Преображенской, который так и назывался - "Антилопа-Гну". В нем было прохладно даже в самую жару. А шампанское если и разбавляли, то самую малость. Да и то коньяком.

Ну, за встречу! И, разумеется, за осмысление эстетических принципов!

Семен Лившин

Сан-Диего, Калифорния