История одного расследования.
В 2003 году на адрес Всемирного клуба одесситов пришло письмо, которое редакция газеты “Всемирные одесские новости” разместила в одном из номеров, как всегда рассчитывая на отклики читателей.
Помнится, когда писатель Войнович попросил отыскать его одесскую родню, буквально через месяц мы смогли связать близких людей. А здесь — молчание.
В 2009 году в Клуб зашел исследователь-краевед Игорь Комаровский, помощник Владимира Смирнова, автора уникального многотомного труда “Реквием XX века” – рассказа о жертвах политических репрессий, который включает много материалов из архива СБУ — дневники, письма, документы, а также публикация дневника студента консерватории в 1940 — 45 годах, а затем педагога музыкальной школы им. П. Столярского В.А Швеца.
Комаровский стал активно помогать Клубу в работе над электронным биографическим справочником “Они оставили след в истории Одессы”.
У исследователя Комаровского был собран полный комплект нашей газеты до 2003 года, пока она продавалась в Созпечати. Мы по его просьбе передали ему все номера “Всемирных одесских новостей” за последние шесть лет.
Среди многочисленных писем читателей, пришедших в Клуб и опубликованных в газете, внимание И. Комаровского привлекло письмо от Майи Ракитовой, и он решил выяснить судьбу Анастасии Михеевой, о чем просила автор письма.
Скрупулезная работа дала результаты. Мне кажется, материал очень интересен и необходимо, чтобы одесситы узнали о судьбе человека из нашего города, ставшего еще одной Праведницей мира.
Леонид Рукман, директор Всемирного клуба одесситов
* * * * * * * * * * * * * * * * *
Письмо Майи Ракитовой, опубликованное в 2003 г. во “Всемирных Одесских Новостях”, – сейчас уже огромная редкость (все меньше людей, спустя 70 лет, ищут тех, кто помог им выжить). У меня сразу же появилось желание попытаться помочь автору. Вскоре после моего обращения по электронной почте к автору письма прозвучал звонок из Канады.
В начале нашего с Майей Григорьевной разговора я из любопытства задал вопрос: сколько человек до меня откликнулось на ее просьбу? И был очень удивлен, когда оказалось, что никого из одесских журналистов, историков и краеведов не заинтересовала эта драматическая человеческая судьба.
Очень многие воспринимают историю как взаимоотношения государств, с чем я категорически не согласен. На мой взгляд, для того чтобы действительно понять и узнать, что реально происходило в предыдущие эпохи, необходимо, как это ни сложно, попытаться восстановить судьбы конкретных людей, которые, на мой взгляд, и вершили настоящую историю.
Надеюсь, меня простит читатель, но я вначале все же скажу немного о семье Майи Ракитовой довоенного периода.
Её отец - Григорий Давыдович Ракитов - был одним из организаторов становления Советской власти в Виннице, затем, в 1918 г., стал студентом и одновременно – руководителем подпольной студенческой организации “Спартак” – во время оккупации Одессы австро-германскими войсками. Познакомился с Котовским, затем – с 1919 по 1921 г.г. служил в армии – в дивизии Ионы Якира, комиссаром. Впоследствии был на руководящих работах в Украине и России. С мая 1937 г. – председатель Курского облисполкома, в начале июля арестован и в октябре расстрелян в Москве. (Реабилитирован в 1956 г.).
Поиск фото Григория Давыдовича оказался непростым.
И все же удалось обнаружить чудом сохранившееся фото Ракитова Г.Д., которого Майя Григорьевна почти не помнит.
Мать Майи Григорьевны, опасаясь ареста как супруги “врага народа”, переезжала с детьми из города в город. Война застала ее в Виннице. В сентябре 1941 г., во время расстрелов евреев, Майе с матерью чудом удалось избежать этой участи.
Со временем они обе оказались в румынской зоне оккупации, где матери удалось сделать новый паспорт себе (ей посоветовали подать заявление в полицию, указав, что паспорт был отдан на обмен и новый получить не успела. Пятеро свидетелей удостоверили это факт).
Для того чтобы обезопасить дочь, Майю Григорьевну крестили. Теперь они обе по документам были русскими, православными. В 1942 г. в Вапнярке мама Майи случайно познакомилась с приехавшей из Одессы к своей подруге Анастасией Семеновной Михеевой. Это и был тот человек, который спас Майю Григорьевну, поскольку, несмотря на “правильные” документы, внешность девочки выдавала ее национальность… Майя-Маруся все время оккупации Одессы прожила у Михеевой на ул. Гоголя, 19.
Из разговора с Майей Григорьевной мне стало известно, что длительное время она ходатайствует о присвоении А.С. Михеевой звания “Праведник мира” (но безуспешно, в связи с тем, что у нее не было документов, подтверждающих достоверность фактов, о которых пойдет речь позже). Также Ракитова выслала мне копию ответа из Международного Красного Креста, в котором говорилось, что поиск сведений о Михеевой закончился безрезультатно.
С чего же начать расследование? – задал я себе вопрос. В связи с тем, что речь шла о спасавшей во время румынской оккупации Одессы еврейских детей А.С. Михеевой, которая впоследствии была осуждена, я понял, что нужно обратиться в первую очередь к сведениям, касающимся жертв политических репрессий. В соответствующем списке была указана фамилия Михлева. Я предположил, что это опечатка, стал смотреть и другие списки и, к своей радости (правда, не сразу), обнаружил упоминание о том, что при подготовке текста произошла ошибка. Необходимо читать не Михлева, а Михеева.
Дело по осуждению А.С. Михеевой хранится в архиве Управления Службы безопасности Украины по Одесской области. Доступ к документам в таком учреждении, естественно, осложнен. Все дело было тщательнейшим образом изучено заместителем председателя правления общества “Одесский мемориал” Смирновым Владимиром Александровичем и его супругой Смирновой Ниной Андреевной, за что им огромная признательность.
Постараюсь вкратце изложить ход следствия. 30 марта 1945 г. было выписано постановление на арест, ордер на арест и обыск был выписан 31 марта 1945 г. 11 августа 1945 г. военный трибунал Одесской железной дороги вынес приговор: “лишить свободы с отбыванием наказания в ИТЛ (исправительно-трудовом лагере) сроком на 6 лет, с последующим поражением в правах сроком на 3 года, с конфискацией имущества”.
Что же происходило на суде? Мы живем сейчас в совершенно другом времени, поэтому предлагаю читателям постараться, по возможности, понять реалии ушедшей в прошлое жестокой эпохи.
Естественно, как было принято в те годы, на А.С. Михееву поступил донос. В чем ее обвиняли доносчики, мне не ведомо, чем руководствовались, обычно желая забрать квартиру, или лишить работы.
Мы можем судить о процессе по показаниям Михеевой, правда, и тут нужно всегда помнить, что признательные показания достигались очень часто незаконными методами.
Какие же были предъявлены обвинения, и что было вменено в вину А.С. Михеевой, учительнице химии железнодорожной школы № 1? “Восхваление дисциплины в румынских учебных заведениях”: Анастасия Семеновна констатировала тот факт, что изучению иностранных языков во время оккупации уделялось гораздо больше внимания, чем в советских школах. Кроме того, специально отводился час для воспитательной работы, чего не было в советских школах. “Ученики в румынской школе даже расступались, давая дорогу учителям, а у нас могут сшибить с ног”.
Обвинение в том, что Михеева преднамеренно не эвакуировалась с целью сотрудничества с оккупантами – желание эвакуироваться было, и даже был билет на пароход, но из-за того, что в первую очередь эвакуировались семьи с детьми и дети, то сесть на пароход она не смогла.
“Разложение дисциплины в школе” – да, она отпускала учеников с уроков, но в очень холодные дни зимой.
“Дискредитация русских врачей” – действительно, после выезда госпиталя с территории школы остались грязь и беспорядок, но “никакой клеветы не было”.
“Восхваление жизни при оккупации” – зарплаты, получаемой Михеевой во время оккупации, вполне хватало для организации своего быта, а после освобождения Одессы от оккупантов Анастасия Семеновна, работая в трех учебных заведениях, ходила голодной. Зарплату выплачивали нерегулярно.
На суде нашлись свидетели, которых было, конечно, очень мало, но они имели мужество говорить о невиновности Михеевой.
Конечно, были и те, кто поддерживал обвинение. И вновь мы не знаем, как добывались эти свидетельства так называемых «антисоветских настроений».
28 ноября 1960 г., проживая в Кировограде, Михеева написала заявление с просьбой о реабилитации. 9 ноября 1961 г. приговор 1945 г. был отменен, и она была реабилитирована. Из документов, касающихся реабилитации, четко видно, как изменилась политическая ситуация в стране. Те же люди, которые, как свидетели, в 1945 г. давали показания, способствовавшие осуждению Михеевой, при пересмотре дела под различными предлогами отказывались от данных ранее показаний, говоря, в частности, что следователь их не так понял и неверно записывал даваемые ими сведения. Кстати, не нужно забывать, что люди, находившиеся во время войны в эвакуации, с большим предубеждением относились к тем, кто оставался на оккупированной территории, не осознавая, быть может, что государство бросило в руки оккупантов миллионы женщин, детей, стариков.
Из материалов реабилитационного дела стало известно, что Михеева, как показали свидетели, спасла несколько еврейских детей от гибели (кстати, еще во время процесса 1945 г. об этом факте было уже известно), а одна из них, девочка Маруся, и есть та самая Майя Григорьевна, которая в 2003 г. обратилась за помощью во Всемирный Клуб Одесситов.
Узнав, что Михеева училась в Институте народного образования в Одессе, я занялся поисками ее документов периода учебы. Было обнаружено личное дело студентки Михеевой.
В нем было указание на то, что до Института народного образования Михеева А.С. обучалась на Высших женских медицинских курсах в Киеве. Со временем мне удалось получить копию личного дела курсистки Михеевой А.С.
Движимый желанием узнать как можно больше об Анастасии Семеновне, я побывал в архиве Одесской железной дороги (т.к. Михеева до войны и после освобождения Одессы преподавала в железнодорожной школе № 1, ныне СШ № 16), и архиве Приморского районо, на территории которого находилась эта школа. Побывал я также и в самой школе. Интересное совпадение: в этой же школе, тогда же, когда в ней преподавала Михеева, училась моя мама.
Удалось установить, что А.С.Михеева также преподавала в зубоврачебной школе и технологическом техникуме пищевой промышленности (все в Одессе).
Для полноты картины я обратился в архив МВД Российской Федерации, так как в нем хранится документация по осужденным за период их заключения.
Кроме того, я счел совершенно необходимым обратиться в Государственный архив Эстонии (так как лагерь, в котором отбывала заключение Михеева А.С., находился в Нарве), для выяснения сведений об Анастасии Семеновне по документам лагеря, в котором она отбывала срок по приговору. Была получена копия ее карточки заключенной.
Из Национальной библиотеки Эстонии была получена следующая информация (по лагерю, в котором находилась Михеева А.С.): “С середины Второй Мировой войны в Нарве и окрестностях функционировал под разным начальством и с разным контингентом лагерь – сначала советских военнопленных, потом – немецких, а затем и политических заключенных. К июлю 1946 г. в лагере находилось 3000 чел. Первая партия заключенных прибыла после окончания войны из Украины в количестве 2000 чел. Лагерь состоял из трех лагпунктов: Красные Амбары, в Ивангороде, и еще один лагпункт в окрестностях Нарвы. В 1946 г. лагерь был передан Управлению по строительству уранового комбината (Силламяэ – Нарва)”. По сведениям из Государственного архива Эстонии, лагерь ликвидирован в 1955 г.
В связи с тем, что Анастасия Семеновна реабилитирована по решению Одесского областного суда, то я обращался в архив Одесского апелляционного суда как правопреемника областного.
Подведем краткие итоги.
Несчастливо сложилась судьба человека, который, рискуя жизнью, спасал еврейских детей в трудную годину для Родины.
И все равно — позже или раньше торжествует справедливость.
Письмо Ракитовой нашло подтверждение. Это признали и в Яд-Вашеме, Мемориальном музее памяти героев и жертв Холокоста в Иерусалиме, где присваивается звание «Праведник мира».
Званием удостаиваются лица, спасавшие на оккупированных территориях евреев в годы Второй Мировой войны.
В Яд-Вашеме на Аллее Праведников Мира высекают их имена на стене.
Вручается медаль или самому Праведнику мира, или его родственникам.
Занимаясь поиском родственников Михеевой А.С., я обратился к мэру Кировограда, поскольку в 1961 г. решение о реабилитации Михеева А.С. получила, проживая в этом городе.
По сведениям, полученным из горисполкома Кировограда, выяснилось, что А.С. Михеева работала с 9.06.1954 г. врачом-лаборантом больницы завода “Красная звезда” (в дальнейшем - 4-ая городская больница) на должности врача-лаборанта по 21.02.1975 г.
Умерла Анастасия Семеновна 11 октября 1978 г.
Оказалось, что родственников Михеевой в Кировограде не осталось. В этом случае решение о месте хранения награды будет принимать сама спасённая.
Имя А.С. Михеевой будет высечено в Яд-Вашеме (Иерусалим) на стене Аллеи Праведников, а также на стеле в Прохоровском сквере в Одессе (Украина) среди других имен Праведников мира.
Готовая статья была переслана в Канаду, откуда пришел ответ:
"Просмотрела материал и все внимательно прочла.Меня сразу же охватило чувство облегчения, что благодаря Вашим усилиям сохранится память об Анастасии Семёновне Михеевой.
С уважением
Майя Ракитова
14.04.11"
Интернет-досье:
- Воспоминания Майи Ракитовой "Две победы моей матери". Журнал "Голокост і сучасність", N 1 (5), 2009 (Киев)
Полностью материал о расследовании на английском языке можно посмотреть ЗДЕСЬ
Игорь Комаровский, автор расследования