Нет, рой другому яму!

Олег Губарь

Другому, точнее другим - это нам. Можно - яму, но лучше котлован. Желательно, в историческом центре Одессы. Где-нибудь по периметру бывшего Греческого базара, в Красном или Колодезном переулках, где еще сохранились милые сердцу развалюхи образца 1790-х, затертых, годов, с которых, собственно говоря, и начиналась легендарная Южная Пальмира.

"И в повесть ветхих кирпичей не проникает взор ничей", говорит блистательный Владимир Пяст. "В облупленных фасадах, в развалинах ворот, как сага о Форсайтах, незримое живет", вторит ему наш замечательный современник Игорь Павлов. И только масштабными земляными работами вдруг удается "разговорить" какой-нибудь неказистый, вросший в землю старый домишко. Потому мы и лазаем по всем строительным котлованам, знаем наперечет прорабов, землекопов, ремонтников всегда бьющего фонтаном водно-канализационного хозяйства, не говоря уже о местах скопления безнадзорных Шариков и Шариковых.

Мы называем это благородное занятие "строительной археологией". Здесь главное - найти толкового и сострадательного прораба, а также в охотку пьющих землекопов (как будто бывают другие), и тогда успех обеспечен. В последнее время нам с этим необыкновенно везет. Так, производитель работ на котловане между Греческой и Колодезным, Сергей Николау, и его подопечные (см. фото) настолько прониклись нашими краеведческими идеями, что фактически произвели грандиозные археологические раскопки одного из первых в Одессе жилых домов.

Все дело в том, что с самого рождения города вокруг нарождающейся Александровской площади селились преимущественно греки, в основном негоцианты, представители фамилий, составивших славу порту, только что объявившемуся на карте мира. Это были поистине столпы Одессы: Маразли-старший, Родоканаки-старший, Ралли, Инглези, Палеолог, Амвросио, Цикалиоти и другие. Что до "нашего дома", то он много десятилетий принадлежал крупнейшему виноторговцу Димитрию Велисарио. Как жили эти одесские первопроходцы? Что собой представляло их жилище? Как обустраивался быт? Как выглядели их магазинчики? Упоминаемые знаменитостями - от Пушкина и Данилевского до Куприна и Жаботинского, - винные подвальчики, пивные залы, турецкие и греческие кофейни, кондитерские и ресторации? А ну-ка, пусть кто-нибудь продемонстрирует нам с вами, из какой такой чашки прихлебывал "за трубкой раскаленной, волной соленой оживленный" незабвенный Александр Сергеич "с восточной гущей кофе". И, кстати, как выглядела сама эта трубка раскаленная?

Голову даю на отсечение, едва ли в каком музее отыщутся те самые повседневные предметы обихода, в содружестве с каковыми и проходит вся сознательная жизнь любого поколения, в том числе - и того, какому великодушно обещали житье-бытье при коммунизме. А быт - это и есть жизнь как таковая. Вот потому-то, воссоздавая ее, мы с землекопами и уточняем, какой формы была, скажем, пивная кружка, аптечный флакон, какие-нибудь ветхозаветные папильотки или щипцы для завивания усов и локонов, как выглядел самопальный турнюр и фижмы из... бочковых обручей. И в этом отношении котлован "из-под дома" Велисарио, как и соседние, в Красном переулке, нас не подвел.

Какие дивные "винарки", какие изумительные погребки и прочие питейные заведения открылись в бортах раскопов! Здесь было все, чего только может пожелать трепетное сердце исследователя старой Одессы, местечкового патриота, бытописателя и собирателя. Бутылки местного, украинского, производства, выдутые штучно на маленьких заводиках-гутах еще в ХУШ столетии, стеклотара того же времени и первой половины следующего века со всей Европы: из Малаги и Бордо, Хереса и Реймса, с берегов Роны и Рейна, с островов Архипелага, т.е. Ионических. Мы держали в ладонях покрытые фосфоресцирующей патиной емкости из-под "вина кометы", те самые лепные пиалы, в которых 200 лет назад подавался душистый йеменский мокко, традиционные турецкие трубки, фрагментированные кальяны с затейливым узором, изящные, воистину "бодлеровские" флакончики из-под французских благовоний, сохранивших - о, чудо! - божественный аромат. Лично меня напрочь сразила миниатюрная женская туфелька мягчайшей кожи, к несчастью, непарная...

А столовая посуда, какой мы не находим даже в собрании Муниципального музея личных коллекций имени А. В. Блещунова!

Фантастической красоты и эстетики приборы знаменитых "английских магазинов" Беллино-Фендерих, Виллиама Вагнера, братьев Стифель, Петрококино и др.: пасторальные аркадийские сюжеты на венчиках, стенках, донышках, здесь же - виды старой Одессы, - биржа, спуск к таможне, Соборная площадь, памятник светлейшему князю М. С. Воронцову. Надо сказать, что нам в очередной раз повезло, поскольку в доме Велисарио размещался элитарный посудный магазин Пашкова.

Уютные "забегаловки" в сводчатых подвалах, в частности - популярная харчевня Пушкарева, как выяснилось, действительно сообщались с катакомбами посредством так называемых "мин", т.е. уходящих под улицу галерей, как правило, вырытых домовладельцами без согласования с городскими властями. Наличие подобных "сообщающихся сосудов" позволяло кабатчикам и лавочникам хранить корчемные (т.е. не охваченные акцизным сбором или контрабандные) напитки и товары. Выходит, не так уж не прав был скомпрометированный ретро-мафией полицмейстер В. М. Антонов, описавший подобные же коллизии в нашумевшем когда-то романе "Одесские катакомбы".

Да, немало может порассказать отысканная в засыпанном подвале свинцовая товарная пломба, выцветшая этикетка, монета времен императора Павла или, скажем, пожелтевшая игральная кость. А ведь и в самом деле мало кто знает что-нибудь внятное об игровой культуре давней Одессы. Мало кому известно, что многие левантийские игры пришли в Россию, так сказать, транзитом через наш город. Итальянцы, греки, французы, арнауты, турки, югославяне, - каждый привозил свое: домино, нарды, кости, карты и, кстати, лото, много лет пребывавшее под запретом в обеих столицах. Импортные игральные карты, кстати, доставлялись в город контрабандой, но это тема отдельного сюжета. А какая игра шла в одесских трактирах! Несмотря на все ухищрения околоточных приставов, "трилистик", "орлянка" и прочие безобразия собирали обывателей на регулярные всенощные бдения. Причем опять-таки в тех самых подвальчиках, фрагменты которых то и дело вскрывают в ходе земляных работ.

Ирония - иронией, однако "строительная археология" приобретает все больший академизм. Уже седьмой год подряд мы проводим на территории города не только "котлованные обследования", но и стационарные шурфовки и даже полноценные раскопки по всем правилам. Одесситам памятны, например, работы в сквере у Оперного театра, когда удалось не только вскрыть фундаменты самого первого жилого дома, принадлежавшего генералу Г. С. Волконскому, отцу известного декабриста, но и зафиксировать сам ритуал основания Одессы!

Самый курьезный результат дали раскопки, произведенные на склоне Приморского бульвара, под стенами Городской думы, бывшей биржи. Непредсказуемо "поперла", как говорят археологи, роскошная посуда 1820-1830-х годов: фрагменты всевозможных подносов, блюд, тарелок, салатниц, соусников, фруктовниц, а также чашек, блюдец, рюмок, стопок, кубков, стаканов и т. п. Что за слон побывал в посудной лавке, недоумевали копатели. Ответ пришел мне на ум по случаю. Как раз в это время готовил статью по проблематике, связанной с общественными увеселениями в первой половине позапрошлого столетия. Что же оказалось? А дело в том, что за бой означенной дорогой посуды заплатил город - перед нами раскинулось "поле битвы", оставшееся от грандиозного банкета на несколько сот персон в честь российского императора и особ царствующего дома, который и был дан в помещении одесской биржи в 1837 году. "О, поле, - вопрошали несытые копатели, - кто тебя усеял мертвыми костями?" (Мослов, оставшихся от ретроспективных яств, было и в самом деле валом).

Но вопреки всему, мы и по сегодняшний день продолжаем копаться в грудах строительного мусора и вывороченной экскаваторами земли. Нас любовно именуют городскими сумасшедшими. Откровенно говоря, нам это льстит. Мы даже основали Клуб городских сумасшедших имени Володи Дубинина, в котором я сопредседатель правления.

Так что если хотите нам потрафить, ройте яму. А лучше - котлован. Только, пожалуйста, делайте это на указанном нами месте.