Галина Поливанова: «Мы, артисты, обязаны все время быть лучше себя»

Роман Бродавко

Впервые я увидел Галину Поливанову на сцене Одесской оперы в роли Татьяны. Я тогда был школьником, только недавно прочитал бессмертный пушкинский роман, а вот с шедевром П.И. Чайковского еще не был знаком. Вокально-сценический образ Татьяны, созданный Поливановой, я принял сразу. В моем представлении это была «та самая Татьяна», «милый идеал» Пушкина. Сцена письма – долгая. Ей посвящена вся вторая картина оперы. Для мальчишки внимать излияниям сельской барышни, казалось бы, дело неинтересное. Но эту Татьяну хотелось и видеть, и слышать, и сопереживать ей, потому что она была «настоящая». Искренняя, бескомпромиссная, бесстрашная. Для меня все происходящее на сцене было абсолютно правдивым. И эту Татьяну я запомнил на всю жизнь. Столь же художественно убедительными в исполнении Галины Анатольевны были мадам Баттерфляй, Марфа, Волхва… Поливанова не играла – жила в образах своих героинь. Ее успех всегда был победой таланта, заслужившего право на овации не столько природными данными, сколько огромным трудом, самоотдачей, творческим порывом…

Сегодня Галина Поливанова – народная артистка Украины, профессор, академик, заведующая кафедрой сольного пения Одесской национальной музыкальной академии имени А.В. Неждановой. Более сорока лет назад она оставила сцену и полностью посвятила себя музыкальной педагогике. Но ее связь с театром от этого не ослабела. Наоборот, Галина Анатольевна постоянно приходит на спектакли, в которых поют выпускники кафедры сольного пения разных лет, занимает свое постоянное место в седьмой ложе бенуара и… стоит посмотреть со стороны, как она воспринимает оперный спектакль, как отражаются на ее лице радость и досада, заинтересованность и увлеченность. Она неравнодушна к каждой ноте, каждой интонации, каждому штриху роли.

Говоря о личности такого масштаба, как Галина Поливанова, трудно устоять перед соблазном поразмышлять о творчестве певицы и педагога в пространстве времени. Уверен, что такое размышление вполне могло бы стать темой серьезного искусствоведческого исследования. Но по обоюдному согласию мы сузили тему нашего разговора, решив поговорить о некоторых актуальных проблемах современного музыкального театра.

– Галина Анатольевна, нередко приходится слышать, что опера – это искусство элитарное, для избранных. Согласны ли вы с этим?

– Не согласна категорически! Опера, как и драма, симфоническая и камерная музыка, – это искусство для всех. Уверена: если произведение исполняется на высоком художественном уровне, оно способно увлечь каждого. И, позвольте спросить, кого следует считать «элитой»? Современных денежных мешков? Так они как раз и наиболее равнодушны к высокому искусству. Нет у нас такой касты – элита. Есть люди, у которых разум и сердце открыты для восприятия оперного искусства. Среди них могут быть инженеры и рабочие, учителя и врачи, предприниматели и студенты... Приходя в театр, они должны получать удовольствие от увиденного и услышанного. Зритель всегда прав. Его силой в театр не приведешь. А то, что в зале зачастую много свободных мест, – в этом вина и самих театров, и нашего общества, которое практически исключило из системы духовных ценностей оперное искусство.

Украинская сцена не оскудела талантами. Кризис нашего оперного театра – от неверной организации дела, от дефицита хороших дирижеров, которые должны быть не только высокопрофессиональными музыкантами, но и воспитателями, помощниками молодых артистов. Катастрофически не хватает оперных режиссеров, способных воплотить на сцене музыкальную драматургию. Кризис – от отсутствия необходимого финансирования. Кстати, Одессе по сравнению с другими оперными городами повезло. По крайней мере, дирижерский цех, возглавляемый Александром Григорьевичем Самуилэ, вызывает искреннее уважение.

Стране необходимо преодолеть перекосы в пропаганде серьезной музыки. Радио- и телеэфир буквально замусорены пошлостью, которая превозносится на все лады. Уровень оперных спектаклей подчас тоже невысок, и это отвращает людей от театра, создает антирекламу жанру. Люди пойдут в оперный театр только тогда, когда будут уверены, что там действительно интересно и хорошо.

Важным обстоятельством является заинтересованность в развитии классического музыкального искусства тех, кто обладает реальной властью. Однако, как мне кажется, в руководстве города, области, государства, к сожалению, мало людей, по-настоящему любящих оперу, заинтересованных в ее развитии. Вот мы и пришли к бесцеремонному, отупляющему засилью пошлости, которая разлагает молодое поколение, отторгает его от настоящего искусства.

Сегодняшние реалии таковы, что ожидать финансовых вливаний в оперное искусство бессмысленно: перед государством стоит слишком много социальных и политических проблем, которые надо решать безотлагательно. Но оставлять без внимания и поддержки музыкальный театр нельзя. Ведь этот театр – один из самых важных очагов духовности. Поэтому вся надежда на людей, которые смогут своими средствами поддерживать его и тем самым создавать культурную среду для себя, своих детей и внуков. А власть должна поощрять этих людей различными преференциями, государственными наградами: те, кто помогает театру, их заслуживают.

– В репертуаре Одесского театра представлена исключительно классика. Почему, на ваш взгляд, уже много лет у нас не получают сценического воплощения оперы современных авторов?

– Постановка современной оперы – большой риск. Так или иначе, театр должен зарабатывать деньги, то есть его репертуар должен быть привлекательным для широкой аудитории. Публика без колебаний ходит на «проверенных» авторов: Верди и Пуччини, Моцарта и Россини, Чайковского и Мусоргского… Большинство выберет «Кармен» Бизе, а не, скажем, «Воццека» Берга, хотя это произведение считается одной из вершин оперного искусства XX века. Но это не означает, что современные оперы не следует ставить. Просто делать это должны специалисты, которые способны обеспечить успех постановки. В том числе, конечно, и оперные артисты – певцы, способные следовать эстетике данного автора, стиля, направления... Не следует забывать, что когда-то и «Кармен», и «Онегин», и «Катерина Измайлова» неоднозначно воспринимались современниками. Были те, кто считали их слабыми произведениями, которые быстро сотрутся в памяти. Но ведь этого не случилось! Марина Цветаева писала: «Современность – это вневременность», и я с этим полностью согласна. Не только новая музыка, но и апробированная классика может быть интерпретирована так, что вызовет у публики живые ассоциации с современностью, тронет душу, подвигнет к размышлениям.

Для меня оперный театр – это, прежде всего, театр ярких эмоций и глубоких мыслей. Зритель в нем не должен быть сторонним наблюдателем, пусть даже наслаждающимся красивой музыкой и пением. В пространстве спектакля он должен мыслить и сопереживать. Я считаю: если трагедия Джильды или Виолетты тронула его, вызвала очищающие душу слезы, значит, спектакль понастоящему состоялся.

– Вы не одно десятилетие работаете с молодежью. Среди преподавателей кафедры много ваших учеников. Отличается ли молодежь сегодняшняя от тех, кто учился лет двадцать назад?

– И да, и нет. Конечно, молодые люди второго десятилетия XXI века мыслят несколько иначе, чем те, кто учился у нас раньше. Нынешние – более прагматичны, порой им не хватает общей культуры, необходимой артисту. В то же время, в их распоряжении – технические средства, благодаря которым они могут знакомиться с творчеством известных мастеров мировой оперы. Многие из них очень трудолюбивы. У нас на кафедре, да и во всей музыкальной академии, без этого нельзя. Мы стараемся передать им наш опыт, наши знания, нашу школу. А дальше очень важно, в какой коллектив они попадут, как проявят себя в театре.

Я убеждена в том, что сцена любит молодых. Как приятно видеть молодых Аиду, Амнерис, Розину… Но возраст – это не индульгенция. Публика может с воодушевлением встретить молодого певца или молодую певицу, но уже через несколько мгновений она будет ожидать от них хорошего вокала, яркого сценического образа, слаженного ансамбля. И не простит, если исполнение будет посредственным.

На протяжении всех лет обучения мы стремимся воспитать у наших студентов высокое чувство ответственности перед зрителем. Вроде бы не хлебное это дело – служить высокому искусству, тем не менее, каждый год у нас большие конкурсы. Приходят молодые люди, для которых вокал – это призвание. Они мужественно переносят трудности быта, безденежье, потому что хотят стать артистами. И становятся ими! Для меня нет выше радости, чем прийти на спектакль, в котором дебютируют наши студенты. Ведь не только мы им, но и они нам выставляют оценки за многолетний педагогический труд, выходя на сцену. А как радостно, когда со временем отмечаешь, что твой ученик творчески растет!

Мы, артисты, обязаны быть все время лучше себя. «Жить, чтобы петь!» – это тот максимализм, которые озволяет молодому человеку уверенно идти к вершинам профессии.

– Галина Анатольевна, какие проблемы стоят сегодня перед музыкальной, в частности, вокальной педагогикой?

– Главная проблема – сберечь все то хорошее, что у нас есть, несмотря на совершенно изменившуюся изненную ситуацию, на иное отношение к культуре, к искусству. Сохранить школу, которая сложилась под руководством Юлии Рейдер, Ольги Благовидовой, школу, которая доказала свою жизнеспособность. Не стану перечислять длинный список имен выдающихся певцов, которые в разные годы учились в нашей консерватории, как не стану перечислять студентов, которые уже сегодня имеют лауреатские звания, завоеванные на престижных конкурсах. Это становится возможным, когда существует проверенная годами система, когда есть педагоги, которые творчески развивают ее. Все вместе это называется одесская вокальная школа, которая была, есть и должна быть!

Фото: Олег Владимирский
Журнал "Фаворит"