121-ый день войны

Самая главная новость, не вчерашняя, не сегодняшняя, новость вне времени: Украина получила статус кандидата в ЕС.
Это решение единогласно поддержали все лидеры ЕС во время саммита в Брюсселе 23 июня.
Путь, проделанный Украиной, был долгим.
Путь, который предстоит проделать, ещё длиннее. Viam supervadet vadens.
Шлях подолає той, хто іде.
Дорогу осилит идущий.
Не мешали бы только. Есть такой вид помощи: не мешать. Не вмешиваться.
Но не уймутся же никак...."благодетели".
...на углу Новосельского и Нежинской кофейня, рядом маленький магазинчик — для своих. В нём можно купить почти всё.
Заглядываю туда часто — по дороге домой.
Вот и позавчера собиралась заглянуть, но увидела книги на улице. Просто так — бери, если хочешь.
Это не следствие запретов, книги на улицу выносили и оставляли у "альфатеров" и раньше.
Взяла Фицджеральда, конечно же. Не смогла пройти мимо. Мой зачитан, неведомо кем и когда, и почти забыт.
Перечитываю. Июньская ночь особенно нежна, если не воет сирена.
Даже с такими странными, тёмными летучими облаками.
Ночью все кошки серы, а все облака темны и летучи.
"Говорят, душевные раны рубцуются — бездумная аналогия с повреждениями телесными, в жизни так не бывает. Такая рана может уменьшиться, затянуться частично, но это всегда открытая рана, пусть не больше булавочного укола. След испытанного страдания скорей можно сравнить с потерей пальца или зрения в одном глазу. С увечьем сживаешься, о нем вспоминаешь, быть может, только раз в году, — но когда вдруг вспомнишь, помочь все равно нельзя..." "Ночь нежна" Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Из довоенного дневника:
Увидела акварель и поняла: всегда хотела жить в таком доме.
Чтобы слышать море.
Чтобы дом — тёплый. И с памятью и судьбой.
Живу в таком доме. С памятью и судьбой.
До моря чуть дальше, чем на акварели, но я его слышу.
Видятся обитатели дома: их немного, они небогаты, на жизнь хватает — и ладно; зимой, случается, мёрзнут, если норд-ост и ледяной дождь, и всего-то минус два.
Летом и осенью рыбачат.
В субботу и воскресенье — на Староконный.
Что за жизнь, скажете? Разве это жизнь?
Вот в Европе, к примеру…
Но жизнь — везде, и особенно там — где человек счастлив, и это никак не связано с благополучной и сытой Европой, не в обиду будь сказано тем, кто покинул свой дом в поисках лучшей доли.
А лучшая доля, зачастую, здесь. Только вглядись.
Она, будто Синяя Птица Метерлинка.
Обитатели дома отмечены особой судьбой: жить у моря.
Это непостижимо. Этому нельзя научиться.
Мало родиться здесь.
Или, хотя бы, вырасти.
Почувствовав тепло, исходящее от старых стен, сложенных из ракушечника, ощутить родство.
По духу, прежде всего.
А там, глядишь, и кровные узы-ниточки отыщутся и потянутся.
Да и не наука это вовсе.
Судьба. Однажды она распорядится так, что самый хмурый и ненастный день, прожитый в этом доме, окажется самым солнечным, самым счастливым.
Прожитое и пережитое здесь будет помниться всегда, где бы они ни были.
Знаю и помню, как это.
А вы?
*
Дымка заволакивает небо.
Играющее всеми оттенками синего и зелёного море в один миг преображается..
Ищу солнце и не могу отыскать – плотная пелена, возникшая из дымки, из ниоткуда, скрыла дальний берег Фонтанки, Крыжановки, высотки посёлка Котовского, одинокое здание печально знаменитой гостиницы на Морвокзале, краны порта и лестницу – берег ближний.
Белокрылые бумеранги чаек, превратившиеся в тёмных потусторонних птиц, режут мглу острыми клиньями крыльев, вязнут в ней, крича жалобно и надрывно.
Сквозь пелену проступают очертания странного светила, ничем даже отдалённо не напоминающего солнце: маленькое, мертвенно-бледное, злое пятно. Белый карлик.
Пелена опадает, смешивается с водой и выносится волнами на берег, пена морская на влажном песке переливается в свете ожившего, возродившегося солнца.
Из такой пены когда-то давно родилась прекрасная Киприда.
Кто знает, может настало время для рождения новой богини любви, и появится она здесь – на этом благословенном берегу.
Крови пролито столько, что хватило бы для рождения нескольких богинь.
Если бы только из пролитой крови рождалась любовь. Если бы.
Античные времена канули в небытие, оставив красивые легенды о богах, которые были совсем как люди. И люди тогда были как боги.
На пролитой крови росли священные рощи и виноградники.
На пролитой крови строились храмы – Спасы на Крови, чтобы не забывалось, не повторялось кровопролитие.
Но оно неизбывно.
Вся история человечества – войны, лишения, бедствия.
Летопись кровопролития.
На крови раньше росли любовь и скорбь.
Теперь растёт ненависть.
*
Вкус счастья
Он пронёсся мимо на такой скорости, что меня обдало ветром крепкого чистого табака, — трубка возможно. У Артура небольшая коллекция трубок, но каждая — уникальна в своём роде, и у каждой своя история — своё прошлое. Я любила слушать их вечерами, когда он раскуривал трубочку, и кольца дыма расходились, словно круги по реке Времени.
Да, это был запах хорошего табака и чего-то солёного.
Иногда ветер с моря бывает таким.
Соль сама по себе не пахнет, скажете?
О... это, смотря какая соль.
Задев моё плечо, он полетел дальше, а меня отбросило метра на два.
Пакет выпал из рук, аукнувшись печальным «дзынь».
На «дзынь» он обернулся.
Вернулся. Поднял пакет, под которым на мостовой растекалось тёмное и мокрое.
— Пп-простите...
Он чуть заикался.
— Пиво? Вино?
— Физраствор. Всё остальное в упаковках. Вино искала, но не нашла. К счастью. Спасибо.
— За что? Я Вас толкнул, Вы же ещё и извиняетесь. Пп-просто я так хожу. А Вы как будто и далеко от меня были, и вообще…не здесь.
— Просто я так хожу.
— Есть поблизости аптека? Я куплю разбитое лекарство. Или… купите его сами — вот деньги.
— Я же говорю: это физраствор. Он дешёвый. И ещё раз, спасибо.
— За что?
— За то, что нашли время вернуться. Теперь привычнее слышать мат в подобных ситуациях.
— Часто?
— Не так чтобы...
— А какое вино Вы искали и не нашли «к счастью», можно узнать?
— Хотите замедлить скорость движения жизни?
Он улыбнулся.
— Нет. Всё-таки — извиниться.
— Греческое.
— В городе полно греческих вин… Вон магазинчик, видите? "Вина мира".
— Именно там я его и не нашла. Из греческих у них только кагор.
— Какое оно?
— ... смешайте пряный вкус моря и запах сосновых лесов знойным летним днем.
— То есть... белое. Сухое.
— "Рецина".
— Почему сосновый запах... Бочки?
— Возможно, амфоры. Их запечатывали смоляными пробками, и случалось, что смола попадала в вино и превращалась в тонкую плёнку. Она продлевала жизнь вина и отдавала ему аромат.
Теперь смолу в белое вино добавляют специально, даже в самое дешёвое. Но. Живица оживит и такое винцо.
— Живица... Смола? Решено. Иду искать «Рецину».
Он улетел.
А я поплелась в аптеку и домой, спеша рассказать эту историю мужу.
— Как ты вообще ходишь по улицам одна… Не перестаю удивляться. А настоящую «Рецину» он и в Греции теперь вряд ли найдёт...
— Деньги кинул в пакет. Когда успел.
Я вытащила двухсотенную купюру.
— Порядочный человек. Просто... ты живёшь на другой скорости. Вспомнил вкус вина. Море и смола, и солнце. Много солнца. Вкус счастья.
— Помнишь?
— Помню.
По ту сторону горя
В тумане город становится другим.
Возможно, таким его и задумывали когда-то.
И для того, чтобы жить в нём, нужно всего одно условие: будь счастлив.
В то, что беды и горести постигают жителей этого города трудно поверить.
Но это так.
Тем больнее читать «версии» диванных аналитиков о том, что... «вот если бы я там был(а), я бы...спасла, потушила, выключила»... "знаю, как и что надо было делать... и что не надо".
Легко рассуждать, находясь по ту сторону горя.
Приезжайте.
Поживите, послушайте, посмотрите.
Вы, знающие какую-то "правду", называющие её истиной, приезжайте.
Вдруг и вам откроется то, что до сих пор видится и слышится с чужих глаз, с чужих слов, с чужого голоса.
Ласкаво просимо...

Дневник войны Людмилы Шарги на сайте ВКО: https://odessitclub.org/index.php/novosti-i-publikatsii/dnevniki-vojny/lyudmila-sharga-liniya-fronta-prokhodit-po-linii-zhizni

Одесский дневник войны Евгения Голубовского на сайте ВКО: http://odessitclub.org/index.php/novosti-i-publikatsii/dnevniki-vojny/evgenij-golubovskij-zhivem-dalshe