Чергова зустріч учасників Літературної студії "Зелена лампа" зібрала у Всесвітньому клубі одеситів поетів і письменників Одеси, які вже стали відомими, і початківців-літераторів, які вперше озвучили свої твори перед публікою.
Екатерина Безпалова
Здесь сложно жить
Здесь сложно работать, потому что всё время хочется отдыхать, но работать приходится, иначе хорошо отдыхать не на что.
Здесь непринято вслух и напрямую спрашивать: «Чем занимаешься?», а тем более: «Как зарабатываешь на жизнь?»
Здесь респектабельнее бездеятельно суетиться, нежели деятельно трудиться.
Здесь сложно быть и русским украинцем и украинским русским, а лучше быть ну хоть чуточку, но хоть каким-то евреем.
Здесь сложно жить, когда соседи всё время жарят лук, но приготовленное без жаренного лука считается нехозяйским «нефонтаном».
Здесь много лет живут мистические ВСЕ. Они задают эксклюзивную моду ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ на гастрономические, рекреационно-развлекательные, профессиональные и любые другие вкусовые предпочтения. Здесь живут и ДРУГИЕ, рьяно сопротивляясь традициям ВСЕХ и ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ.
Здесь уже якобы нет специфического местного наречия, но коренные жители всё равно достаточно быстро вычисляют приезжих.
Здесь сложно жить, если не умеешь слышать мелодии в ветре и музыку в море круглый год.
Здесь сложно не слушать сплетни, ибо они настолько мастерски изысканны, что остается только негодовать о том, что Здесь безымянно прозябают новые великие литературные гении.
Здесь ежедневно и ежечасно происходит что-то на любой интерес и вкус.
Здесь вкусного так много, что жить невыносимее, чем в любом другом городе мира, и сложно не умереть, поперхнувшись собственной слюной и в настоящей одесской кухне, и в каждом втором ресторанчике. Здесь соперничают две пожизненные разговорные темы «Как вкусно покушать» и «Как успешно похудеть».
Здесь сложно «сохранять фигуру» в стандартах всемирных канонов красоты, но многие обладают несгибаемой силой воли и умудряются соответствовать.
Здесь сложно понять самобытный дресс-код, эклектично совмещающий модные тенденции всех континентов и народов без учёта местных погодных условий и неофициальных условностей.
Здесь женщинам очень сложно, поскольку конкуренция необычайно высока - все «скромны, все поэтессы, все умны, а в крайнем случае, красивы». Здесь женщин всего лишь на 6 процентов больше чем мужчин, но, видимо, из-за того, что тысячи здешних моряков круглый год сменяют друг друга в рейсах, создаётся впечатление, что Здесь чисто женский город. Здесь каждая женщина бескомпромиссно красива, но вынуждена прилагать массу усилий, чтобы быть красивее остальных.
Здесь очень сложно жить мужчинам, потому, что у женщин получается быть самыми-самыми во всё. Мужчинам здесь сложно из-за женщин, даже если им можно всё, то от этого только им же ещё сложнее..
Здесь сложно дышать из-за пыли, которую часто пускают в глаза, но морской бриз, ливневые дожди, снежные заносы и изысканное чувство юмора приуменьшают этот пыльный смог.
Здесь сложно жить, если не вдыхать полной грудью сирень, жасмин, дикую маслину, липу, акацию, морской бриз и любовь….
Здесь сложно жить в атмосфере вечного праздника, который всегда с тобой, просто потому, что живёшь Здесь, даже если жить Здесь сложно …
Никита Рыбаченко
Молодежь, дидактичность и куча навоза
Одесса - слишком маленький город, чтобы рожать таланты. Эти таланты формируются долгим и непосильным трудом отдельных людей. Они учатся и становятся. Так было.
Ныне, история забывается. Мое поколение смотрит на это сквозь пальцы, думая, что успехи даются легко и непринужденно, а труд - пережиток прошлого. Мы болеем детством толерантности, не смотрим на себя и забываем почитать перед сном.
Вот так подойдешь и спросишь "Сколько будет 6+7?", а в ответ только пустые блеющие глаза - "Тринадцать, тринадцать". Они не знают, что красивые деревни красиво горят. Не знают, что дни бывают окаянными. А попытка вызвать в них дух времени цитируя Горького? "Эй, ребята! Добро должно быть с....". Они отвечают "Добро должно быть снисходительным!", потому что это модно.
И задача лежит вселенская. Спрашивается, а как вернуть Одессе и ее молодежи, окутанной жесткими правилами новой морали, былое величие? Наверное, сперва создать это самое былое величие в головах этой самой молодежи. Дать читать Олешу и Бабеля, Смирнова и Губаря, Катаева и Жванецкого. И список можно продолжать очень долго, но суть ясна. И объяснить, наконец, что Остер, хоть и по праву рождения, но тоже одессит! Это минимальное знание, но оно уже приближает к моей маленькой и вполне сбыточной мечте - новое поколение одесситов выберется из культурной выгребной ямы.
Только, справедливости ради, ведь и в этой плоской картинке есть своя правда. Добро действительно должно быть снисходительным. Но не будет. Пряники заканчиваются.
Анна Михалевская
Наша жизнь, как торт «Наполеон», слоится событиями.
Пандемия, война, инопланетяне, искусственный интеллект.
Что там еще? Всемирное потепление, при котором приходится носить до июня шапки. Энергетический кризис. Затмения с их коридорами. И почему никто не говорит, где в этом коридоре дверь? Магнитные бури – примагничивается, заметьте, только плохое самочувствие. Миграции птиц, китов и людей. Все куда-то едут, и никто не может приехать окончательно.
Конец света – нет, это нас уже не пугает. Фонарики по всей квартире. Ну, кончится свет – и что, мы со своим. На крайний случай есть два запасных шкафа – один со свитерами, другой с аккумуляторами. И тайный код – как достучаться до друзей, если не работает ни телефон, ни дверной звонок.
Инопланетяне? Тоже нестрашно. Мы их даже ждем – может, хоть у них есть хорошие новости. Пока за всех с позитивными новостями отдувается одесский зоопарк – там постоянно кто-то рождается: лани, муфлоны, антилопы, зебры, хорьки и даже белки обыкновенные.
Чат GPT, нейросети? Я знаю, как легко сломать любую. Дать бригаду работяг, которые чинят дороги, и поставить цель заасфальтировать яму за три дня. Скорее, нейросеть научится курить папиросы и сидеть, свесив ноги, на краю ямы, чем справится с задачей. После этого из ее философии вообще уйдет такое понятие, как цель.
Чувствую себя героем безумного фантастического триллера. Но, знаете, хочется совсем другого. Сюжет попроще, поспокойнее. Мне подходит даже обыкновенный. И чтобы как у этой белки в зоопарке – сплошь хорошие новости.
Мне говорят:
– Куда мы катимся!
Я говорю:
– Зато какая скорость.
Мне говорят:
– Как тебе не стыдно жить, когда другие умирают.
Я говорю:
– Мне стыдно умирать, когда другие, которым гораздо хуже, живут.
Мне говорят:
– Ты не имеешь право на любовь.
Я говорю:
– Любовь, к счастью, об этом не знает.
Мне говорят:
– Найди врага и ненавидь его.
Я говорю:
– Я бы с радостью, но все время что-то мешает.
Мне говорят:
– Не надо о мире, когда кругом война.
Я говорю:
– Война, кругом марш! А мир, пожалуйста, останьтесь.
Мне говорят:
– Посмотри, наконец, правде в глаза.
Я говорю:
– Смотрю: там весна.
Мне говорят:
– Мы все умрем.
Я говорю:
– Вот и встретимся. Вот и продолжим беседу.
Анна Стреминская
Мы ходим с тобою по берегу моря, по парку, мы пьем вино.
А он там лежит под завалами, рот его полон песка.
Мы едим пирожные, мы смотрим с тобою кино.
А у него придавлены ноги, он как в тисках.
А ему ни вздохнуть и ни закричать почти -
только стоны, и как спасение - забытье.
Он и сам не знает, живой ли - как мертвый тих,
но очень хочется пить -
на кухне было питье.
На кухне были еда и жена, и сын...
И мама просила чаю ей принести.
Но вдруг рухнул мир, и он остался один.
Он плывет по реке и не знает куда грести...
А где-то там шевелится грязный комок
и подползает к нему - весь в крови, известке и глине.
А это кошка его - он больше не одинок.
И это все, что есть у него отныне.
Анна Малицкая
Облачный Атлас
Пасмурное небо
От облаков,
От щебета
и молитв.
И планета летит
От мглы –
Сквозь огни –
К мгле.
И единственный мотив
Закрывает мир,
Сплетает сердца
Людей
На короткие жизни -
Неважный миг
Для звезд и ночи,
Для неба и облаков.
Ясноту глаз,
Танец рук,
Голоса,
Слова
На веки и веки,
На следующее время
По каплям дней,
По пятнам светил,
Чтобы залил океан
Эту пылинку
Во мгле,
Не закрыл глаз,
Не сорвал
Поцелуй с уст,
Чтобы слова дозвучали,
Погас медленно аккорд И
захлебнулось небо
Среди щебета и облаков
В этих незначительных жизнях.
От звезд –
Сквозь мглу –
К огню.
Притяни меня к груди, к берегу.
Я уже десять лет стою на палубе –
Предпоследнем убежище
Заблудившихся в море.
Я словно застыл за именами древними.
В рыдании чаек, в стихах жалобных,
Холодным весенним сумерком,
Когда волны говорят,
А маяки улыбаются лайнерам.
Всех нас на цепь посадила человечность,
Всех нас держит долг –
Брошенный в безвестность якорь;
Стремления, остающиеся бесполезными,
становится определенной полдой.
Это - труд без дней и доказательств,
Сонливая горькая морось...
Просыпаемся в размытых сумерках.
Каждый раз приходим с работы уставшие.
И идем, покрытые корицей
Солнца-через-деревья.
Нам с тобой не надо исканий и сущностей –
Лишь наше кроткое море.
Мы дома. И
Как потеряемся в зрачках
Шторма, сам этот город
Вытянет нас на берег.
Евгений Кабак
Однажды пламя усмирить увы не удалось
И город стал кострищем. Помнишь как все началось
Пожар тушили день и ночь,не покладая рук
Но лишь плотней сжимал огонь неумолимый круг
И горстка смельчаков пойдя беде наперерез
Речные воды подняла до самых до небес
Пролился дождь уняв огонь но все ж печален вид
И там где раньше был пожар теперь потоп царит
Александр Хинт
Не гуляй дотемна по имперским погостам
там тяжелые серые камни расскажут
как естественные кавалеры креста -
всё мы делали правильно, чинно, и даже
беспощадное Средневековье есть просто
Эдем, но с отдельными перегибами на местах
Не гуляй по имперскому кладбищу - ночь
растворитель тепла и житейского смысла
успевай лишь почувствовать что под ногой
свежий холмик, земля, или мертвый щенок
или сумерки вновь переставили числа
умираний-рождений, сдвигая на год
Успевай только выпрыгнуть за, через стену
вырываясь из зарослей хищного века
отряхни его прах, ритуальные свойства
У дыхания снова высокие цены
но поистине ценная из привилегий
не использовать этот кладбищенский воздух
Возвращение к жизни всегда - от ножа
на меже, как положено, неба и небыли
между миром и картами звездной картечи -
там рояль Шопена, с 3-го этажа
сброшенный полуграмотным русским фельдфебелем
летит в бесконечность