colontitle

 Юбилейный номер газеты

Мы открываемся!

Господа одесситы!

Свершилось! Мы открываемся!

Вы держите в руках газету нашего клуба.

Все к нам!

Мы собираем всех под свои знамена. Заказаны герб, флаг, гимн, знак.

Люди думают — сидят.

При встрече с членом клуба члена клуба звучит хип-хоп. На хип надо отвечать хоп, на хоп надо шептать хип. Это будет и паролем. Можно шип-шоп! По этому паролю член клуба будет узнавать члена клуба.

После приветствия следует обмен новостями и приглашение в ресторан клуба.

Телефон для новостей 24-90-80.

Адрес для сообщений: Одесса, улица Энгельса (простите), дом 7. После того, как мы полностью откажемся от социализма, будет на улице Маразлиевской, дом 7.

Итак, свершилось!

Первая ступень пройдена. Это взаимоотношения с властями.

Вторая ступень ждет — это взаимоотношения с населением. Третья ступень еще дальше — взаимоотношения клубменов между собой: теннис, гольф, ланч, нагрудный знак, возбуждающий поцелуй.

Прэзидэнтский совэт обращается к вам, вам и вам со своими поздравлениями.

Извините за неправильный язык — мы думаем по-английски.

Из этой газеты вы должны узнать, что вы хотите и чего не хотите. Здесь будет все. В том числе оставшийся юмор оставшихся людей. Деловые предложения оставшихся к ушедшим в мир иной. Такие же предложения с того света сюда.

Что такое наш рынок, вы знаете. Это что-то необыкновенно большое и заманчивое, как фигура нашей любимой тети. Кое-чего мы делаем, но между нами, и только между нами, и для своих лично.

Умолять не будем. Кто захочет — даст сам. Кто не захочет — скончается в ужасных муках.

Итак, евреи, русские, украинцы, греки, молдаване! Что у вас есть еще, кроме Одессы? Особенно в душе? Она — мама! Не дайте eй погибнуть, босяки! Что ты там видишь в своем Нью-Йорке?! Как вы живете без политики?! Здесь бы вы имели!

Ох, вы бы здесь такое имели!

Во-первых, вас бы избрали или вы бы избрали.

Во-вторых, вы бы выступали или слушали выступления.

В-третьих, вы бы такое читали, что у вас бы волосы дыбом стояли, как никогда никто бы не стоял.

В-четвертых, если бы вы после рядового магазина попали на “Привоз”, вы были бы счастливы таким счастьем, каким бывает счастлив настоящий мужчина один раз. Потому что деньги, дома, машины, бриллианты, еда, лекарства путешествия, бизнес — все там. А настоящее счастье — здесь, где этого ничего нет.

Следите за нами.

Мы начинаем разбег.

Мы попробуем взлететь.

Я человек суеверный, если ничего не выйдет, будем считать, что никто ничего не начинал. Быстро поднятое не считается упавшим. Опоздавший не считается приглашенным. Значит, другие люди в другом месте будут осуществлять другую идею — счет для взносов, адрес для посещений и т. д.

В газету принимается все, что нужно для жизни: соболезнования в смерти, приглашения к столу, поздравления с днем рождения, деловые сообщения о крупных выигрышах и крупных проигрышах “Черноморца” (чтоб они так играли, как они пьют нашу кровь).

Итак, мы открываемся!

Мы начинаем держать в напряжении половину Земного шара, называемую Одессой.

Адрес для поздравлений: 270014, Одесса, ул. Энгельса, 7.

Телефон для новостей 24-90-80.

Ваш Михаил ЖВАНЕЦКИЙ.


Построить себе город

В юности мне довелось видеть человека, который в результате несчастного случая утратил память и потом, почти год, мучительно и радостно вспоминал. Его лечащий врач называл это процессом возобновления личности. Мы так долго отучались любить и помнить, мы так привыкли не знать не только корней своих, не только прадедов и дедов, но и самих себя еще совсем недавних, какими мы все же были, что процесс возобновления памяти, возобновления личности представляется нам болезненно-трудным. Но в городе Одесса, на улице Короленко, на бывшей Софиевской угол Торговой, есть старый дом, в одной из его квартир… Да, шесть поколений. В этом доме, в этой квартире. Нет, все же семь, если считать самых молодых. Игорь Михайлович Безчастнов — известный в Одессе человек. Его известность не политического, не публичного свойства, она — другая. Лет сто восемьдесят назад (а город наш через четыре года будет праздновать двухсотлетие) в Одессу перебрались селяне Гайдуковы. Сперва растили хлеб, потом приторговывали хлебом, потом из землепашцев стали купцами. Сын их, Федор Осипович Гайдуков, с юности ранней обучался строительному делу, начинал каменщиком, потом стал крупным подрядчиком, известным в Одессе строителем. Строил он гостиницу “Лондонская” на Приморском бульваре, и едва не разорился, начав строительство без проекта. Все заложил, но репутацией своей не поступился, обрушил начатое и повел наново. Потом в номерах этой гостиницы жили те, кто и по сей день составляет честь и славу Одессы, а теперь и сама эта гостиница — часть истории города, часть его добра и тепла. Строил Федор Осипович Гайдуков и банк на улице Пушкинской, а теперь там Союз архитекторов. Тех самых, что спроектировали и построили все наши Черемушки, поселки Таирова и Котовского, словно и не было никогда в Одессе людей, дороживших мнением народным и собственным достоинством. Стоит банк на углу Пушкинской и Греческой. В сорок первом при первой бомбежке города первая бомба угодила в него, пробила перекрытия, рванула, но не разрушила кладку, не повредила стен. Не смогла. А был Федор Осипович, как рассказывают, крупен, синеглаз, хорош собой, на стройплощадке поднимал пригоршню песка, жевал его, потом сплевывал и звал десятника:

— Сколь раз мыл?

— Три, Федор Осипович.

— А сколь сказано было?

— Ну, пять.

— Пшел с глаз!

И уж кого выгонял Гайдуков, больше никто из строителей на работу того не брал.

— Понимаете, — говорит мне теперь Игорь Михайлович Безчастнов, — известняк-ракушечник с особым характером. Он должен постоять, впитать в себя воздух, высосать из него углерод, тогда происходит повторная карбонизация, камень становится прочным. Десятикратно прочным. Гайдуков строил только из выстоявшегося камня.

Любили работать с Гайдуковым Дмитренко и Гонсиоровский, знаменитые одесские архитекторы.

Гайдуков строил город, в коем и поселился в середине прошлого века отставной майор Люблинского полка Безчастнов.

— Фамилия наша пишется через “з”. Не Бессчастновы, не те, у кого не было счастья, а те, кто ничего не умел по частям, или не имел — по частям. Или частного — не имел.

Воевал майор Безчастнов с турками, а прямому наследнику своему, взявшему в жены дочь Федора Осиповича Гайдукова, завещал строить Одессу. Так они и жили, Гайдуковы и Безчастновы, — отстаивая свою землю и отстраивая ее. Михаил Федорович Безчастнов — главный городской инженер в предреволюционные годы, первый городской архитектор Одессы после революции, выпускник Петербургского института гражданских инженеров имени Николая Первого, автор первого советского генплана застройки Одессы. Был он из тех страстных народных интеллигентов, чей круг интересов был так широк, что теперь и не верится…

Создавая первый генплан Одессы, Михаил Федорович проектировал дома, боролся с оползнями — вечной одесской бедой, занимался обустройством водопровода, был крупным специалистом и практиком дендрологии, увлеченным и талантливым живописцем. И общественным человеком, ибо ничто в городе не проходило мимо его внимания, ничто не оставалось незамеченным и безответным у этой плеяды, в которую входили и Ландесман, и Дмитренко, и Филатов, и множество других, как говорят в Одессе, “больших людей”.

И по сей день стоит на Пушкинской дом семь рядышком с музеем Западного и Восточного искусства — его проектировал Михаил Федорович. И пруды в Дюковском парке обустроил он, найдя источники проточной воды. И дамбу на Пересыпи он придумал и построил, чтобы спасти от затопления этот низинный район. Там, где теперь парк Ленина, был некогда дендрарий, где акклиматизировались в Одессе кипарисы и черемуха, южные и северные гости засушливой причерноморской степи, и росли прекрасно, пока не погибли в военное лихолетье. И Новоаркадийскую дорогу, теперешний проспект Шевченко, прокладывал он, и спасал Отраду от сползания в море.

Сын его, Михаил Михайлович, трудился на Одесской киностудии, был изобретателем, пионером пожарного дела. А внук — Игорь Михайлович — пошел по стопам деда и прадеда, стал архитектором, воспитателем новых строителей Одессы.

Игорь Безчастнов — доцент Одесского инженерно-строительного института, работает на кафедре архитектуры. На площади Толстого стоит памятник Льву Толстому, автор — архитектор Игорь Безчастнов. Его кандидатской диссертацией было исследование функций камня-известняка в архитектуре Одессы.

— Ту диссертацию защитить я не смог. Как раз настало время крупнопанельного строительства, и ее посчитали несвоевременной. Звание кандидата архитектуры я получил уже за другую работу, хотя с ней тоже было немало сложностей…

Еще бы! Такая невинная была идея, профессор Цесевич, известный одесский астроном, подсказал ее: проектирование малых обсерваторий и планетариев. Тех малых окошек в огромный мир космоса, которых так много по всей планете в цивилизованных странах и так мало было, да и остается сегодня — в нашей стране. А сложности — еще какие. Ибо наши-то планетарии и обсерватории организовывались, как правило, в бывших храмовых зданиях — в церквах, костелах, кирхах, синагогах. Это было даже своеобразным шиком — вот как мы вместо слепой веры да научное знание…

Теперь к Игорю Михайловичу ходят советоваться — как и где строить планетарии, обсерватории, ибо храмы надо освобождать, возвращать по их подлинной принадлежности.

А тогда сама диссертация была сомнительна — как-никак утверждала, что для науки надо строить свое, а не хватать чужое.

Странным образом судьбы отца, деда, прадеда соединил сын Игоря Михайловича — Михаил Игоревич. Он стал архитектором, художником и — работником Одесской киностудии, художником-постановщиком многих фильмов, самый знаменитый из которых, наверное, “Место встречи изменить нельзя” — лента Станислава Говорухина с незабвенным Владимиром Высоцким.

— Они тут были, ведь в нашей квартире снимались целые сцены этого фильма. Миша тогда еще ассистентом был. Теперь-то у него уже и своих фильмов множество — “Фанат”, “Побег”, “Ипподром”, “Лето на память”…

А внук Игоря Михайловича, Андрей, учится в инженерно-строительном, на архитектурном. И сын Алеша, теперь живущий в Нью-Йорке, тоже кончал архитектурный.

И в доме Игоря Михайловича рядом с живописью деда, рядом с собственными тонкими и точными акварелями висят детские рисунки. Рисунки будущих творцов и строителей Одессы.

Он говорил, а я-то помнил, как вместе с коллегами гневно и остро выступил Игорь Безчастнов, когда возникла у городских властей совсем безумная сегодня, а тогда идеологически “обоснованная” идея переноса памятника герцогу Ришелье с Приморского бульвара. “Зачем нам герцог посреди советского города?”

Он говорил, а я-то помнил, что среди тех, кто первыми выступили за спасение кирхи на улице Островидова, среди тех, кто до сегодняшнего дня бьется за это, одним из первых был архитектор Безчастнов.

— У нас тут, когда я маленький был, печка стояла красивая, изразцовая. И вот я помню, как дед сжигал фотографии, бумаги. На фотографиях были люди с погонами, в форме, со шпагами. Тогда ведь у инженеров тоже была форма, им тоже полагалась шпага... Я помню, как все это горело…

В сорок первом шестнадцатилетний Игорь варил железобетонные надолбы, чтобы в Одессу не вошли фашистские танки.

— Гайдуковы, Безчастновы — такие русские фамилии. У вас в роду все коренные русаки?

— Нет, конечно, иначе какие мы были бы одесситы? Один мой прадед был обрусевшим греком — Геннади, а второй дед по матери — австриец, Антон Вильгельмович Гляйх, он был бухгалтером на заводе Гена, умер до революции.

Было уже поздно, когда я ушел от Игоря Михайловича Безчастнова, вышел на обычную одесскую улицу. Квартал наверх — школа. Вот там они учились вместе со второго класса — Игорь и Женя. Теперь Евгения Ивановна. А поженились в ночь на новый 1947 год. А потому знают они и любят друг друга пятьдесят шесть лет. И в квартире их, в их родном доме, три поколения ушедших и три поколения живущих одесситов.

— Понимаете, очень сложный комплекс чувств. Во-первых, это мой город. Я просто не могу без него. Он лично мой. Я подхожу к зданию, прикасаюсь к камню — я все знаю про этот камень, про его архитектурные, строительные свойства, но еще я знаю, что этот камень сюда положил мой прапрадед. Сам. Своими руками. Если бы не мы — все, из рода в род, этот город был бы другим или его вовсе не было бы. Но, Боже мой, какая это ответственность — знать, что это твой город. Твой лично.

На стенах в доме Игоря Михайловича Безчастнова, воспитавшего сотни архитекторов и художников, висят его картины, рисунки. Из Средней Азии, с русского Севера. Из Одессы. Склоны, улицы, дачные чащобы. Церковь Наталии и Адриана, где его, новорожденного одессита, крестили на Французском бульваре, на бывшей даче Маврокордато. А знаете ли вы, сколько в Одессе Фонтанов? Я тоже думал, что три — Малый, Средний и Большой. А их было четыре. Между Средним и Большим был еще Дерибасовский Фонтан — в районе восьмой станции. А Малый прежде звался Фонтан Рашковича.

А знаете ли вы, что некогда Дальние и Ближние Мельницы звались иначе — просто Ветряные Мельницы. Потом уж разделились на Дальние и Ближние. Это все было так недавно. Всего лишь во времена наших дедов. И прадедов. Наших. Вот здесь, в нашей Одессе.

Юрий МИХАЙЛИК.