90-летие одесской киностудии

Олег Шапаренко

Одесская киностудия – одна из старейших киностудий Российской империи и СССР. Киностудия ведет свою историю с 1907 года, именно тогда кинематографист Мирон Гроссман начал снимать один из первых отечественных фильмов. Он создал в Одессе киноателье «Мирограф», которое позже переросло в кинофабрику

25 часов подряд одесская киностудия праздновала свое 90-летие. Началось все в полдень субботы, когда в актовом зале собрались ветераны и работники киностудии, поздравить которых пришли чиновники разных уровней. Так, Николай Сердюк зачитал указ президента о награждении трех работников кино, включая Киру Муратову, орденом Ярослава Мудрого. Другим киношникам присвоили звание - заслуженный деятель искусств и другие. Николай Скорик отнес себя к поколению, которое воспитывалось на таких фильмах, как «Место встречи изменить нельзя», «Приключения электроника», «Три мушкетера», отметив, что эти киноленты выпускались в «золотой век» одесской кинофабрики. «Но, помнится, когда в 90-е в здании киностудии находились сомнительные коммерческие фирмы, и казалось, что все так и останется, и предприятие уже не заработает вновь,- припомнил чиновник. – Хочется пожелать, что бы те времена никогда не повторилось». Следующей поднялась на сцену заммэра Татьяна Фидирко, которая в свою очередь пообещала, что киностудия будет использоваться только по назначению, и городской совет никаких других решений принимать не станет. «Очень приятно слышать все эти поздравления, - признался «Сегодня» председатель правления одесского отделения союза кинематографистов Ярослав Лупий. – Впервые за всю историю работы киностудии мы получили такое количество наград. Сейчас нами снимается намного меньше фильмов, но все же надеемся, что рассвет одесской киностудии состоится. Это не будет база по обслуживанию съемок, а это будет настоящая киностудия».

Продолжилось мероприятие неформатным фестивалем «25-й час». Именно его, по словам организаторов, многим не хватает в сутках. Инициаторы акции исходили из того, что киноискусство – «синтетическое», а значит, в фестивале вполне уместны и показы одежды, и фотовыставки, музыка, театральные действа и многое другое. Но главное – никакого гламура! В окнах недостроенного корпуса танцевали оригинальные персонажи: скрипач по имени Рыбак, танцовщица в шапке-ушанке, а также полненькая балерина, которая не выпускала изо рта сигарету и всем проходящим раздавала презервативы. «Всем танцевать, - руководила она. – Мальчики, красивые подойдите, возьмите сувенир. А ты девочка, вот лови – отдашь маме с папой». В первом павильоне тем временем проходила выставка работ современного искусства – надписи из зажигалок, машина, обмотанная в кинопленки, и рисунки, выложенные муравьями, немного потрясли одесситов. Вечером действо продолжилось выступлением участников «Масок» Бориса Барского и Георгия Делиева, неформатной дискотекой от коллектива «Ох май гудс», видеоинсталляциями и показом мод, в котором модели облачались в целлофановые наряды и платья из журналов и кальки. В это время на улице уже выстроилась очередь на аттракцион – все желающие могли покататься на воздушном шаре, правда, лишь на небольшой высоте в 10-15 метров. Молодежь гуляла до самого рассвета, а самые стойкие таки дождались наступления 25-го часа!

    

90 лет и 25 часов

Татьяна Партина

Одесской киностудии исполнилось 90 лет. Немного странно, что дата ее рождения празднуется с момента национализации, 23 мая 1919 года, но уж как повелось...

Состояние здоровья и жизненная активность юбилярши вполне соответствует возрасту в человеческом понимании. Чтобы доказать, что пациент скорее жив, чем мертв, инициативная группа организовала и провела фестиваль «25 час». Идея фестиваля – представить различные искусства, так или иначе связанные с кино в едином пространстве павильонов киностудии и примыкающей к ним территории непрерывно на протяжении 25 часов.

Представлялось, что все эти действа – как бы изнаночная сторона «съемочного процесса».

Иллюзию должны были поддерживать одновременность разных действий, изменчивость «декораций», демонстрация материалов и фильмов из архива киностудии. Сюда же нужно добавить показы одежды, театральные представления, пластические и танцевальные перформансы, выставки живописи, скульптуры, фотографии, кинокафе, звучание музыки различных стилей, включая саундтреки из фильмов Одесской киностудии.

Открытие фестиваля состоялось в 9 часов вечера, то есть когда треть его уже была позади. Очевидно, что самыми верными друзьями студии оказались старые добрые «Маски». Никто из режиссеров, когда-то плодотворно трудившихся здесь, на юбилей не приехал. Наталья Бузько на фоне кадров из старых черно-белых фильмов объявляла выступающих, Борис Барский читал стихи, Георгий Делиев исполнил миниатюру «Харлей Девидсон». С танцевальным перформансом выступили Ута Кильтер, Алла Перфильева, Томас Кортвелеши из Роттердама (Нидерланды).

Во дворе павильона №1 привлекала внимание зрителей странная конструкция пенсионного вида авто с надстроенным вторым этажом и украшенная многочисленными кинолентами. Через несколько часов безропотного развлечения посетителей, машина вдруг снялась с места и поехала…

Липкин Семен Израилевич (1911–2003)

Наталья Панасенко

Семен Израилевич ЛипкинСемен Израилевич Липкин – писатель, одна из самых крупных фигур в русской литературе конца XX века, образец совестливости и нравственности.

Родился 19 (6) сентября 1911 г. в Одессе в доме № 34 по Пушкинской ул., через два года семья переехала в дом № 8 по Авчинниковскому пер. (ныне пер. Нечипуренко). Здесь Липкин прожил до своего отъезда в Москву в 1929 г. Там он поступил в инженерно-экономический институт, который окончил в 1937 г.

Писать стихи начал еще в школе. С середины 20-х до начала 30-х годов – несколько опубликовал. Потом печатать перестали. Но он писал, и его сочинения нравились даже такому взыскательному читателю как Анна Ахматова. Публикации стихотворений в журналах возобновились в 1956 г. в “Новом мире” Твардовского. Первый поэтический сборник вышел в 1967 г. Долгое время Липкин был известен, преимущественно, как переводчик эпоса народов СССР и классической поэзии Востока: А. Навои, А. Фирдоуси, М. Турсун-заде, Г. Тукая, Айбека, калмыцкого эпоса “Джангар”, киргизского “Манас”, кабардинского “Нарты”…

Сочетание нескольких культурных традиций – иудей по вероисповеданию, русский поэт и переводчик восточного эпоса, – он объяснял одесским происхождением. “Дело в том, что я вырос в многонациональном городе и с детства был религиозен. /…/ И так получилось, что несколько мальчиков и девочек разных конфессий подружились на том основании, что они веруют в Бога. Мы не спорили, какая религия лучше. Наоборот – мы были очень сплочены. /…/ в Одессе такое было возможно”.

Во время войны – фронтовой корреспондент. После окончания – продолжал переводить, писал стихи и прозу. В 1961 г. у В. Гроссмана сотрудники КГБ изъяли черновики и машинописные копии романа “Жизнь и судьба” с тем, чтобы книга никогда не увидела света. Но один экземпляр сохранил Липкин. В 1974 г. В. Войнович перефотографировал его и переправил на Запад. Таким образом, роман был спасен.

19 апреля 2013 года на доме, где родился Семен Израилевич Липкин, по адресу: Одесса, ул. Пушкинская, 34, была открыта памятная доска (скульптор Александр Князик).В 1980 г. двух молодых авторов за участие в альманахе “Метрополь” исключили из Союза писателей. Липкин (его стихи тоже были напечатаны в альманахе) в знак протеста вышел из Союза, что вызвало целый комплекс репрессивных мер, в том числе, запрет на публикации. Правда, по словам Семена Израилевича, за те годы, что он был отстранен от переводов, он написал больше, чем за всю предыдущую жизнь. В этот же период вышло несколько книг за рубежом, среди них в 1981 г. том стихотворений и поэм “Воля”, который составил И. Бродский. С 1991 г. стихи и проза Липкина стали издаваться в России.

С. Липкин неоднократно приезжал в родной город, последний раз вместе с женой поэтом Инной Лиснянской – в 1982 г. Одесса изображена или присутствует в его стихах: “Зола”, “Рисунок на Греческой площади”, “Спуск в гавань”, “Снова в Одессе”, “Одесский переулок”, “Одесская синагога”, “В этом городе южном я маленький школьник”, “Осень у моря”, “Когда мне в городе родном”, “Бегство из Одессы”, “1919”, “Город на море”… Здесь же разворачивается действие повести “Записки жильца”. В мемуарах Одессе посвящена глава “Пушкинская улица”.

Умер 31 марта в 2003 г. в Переделкино.

Бел Кауфман: «Я слишком занята, чтобы стареть»

Снежана Павлова

Бел КауфманСо дня рождения классика мировой литературы Шолом-Алейхема, автора «Тевье-молочника», «Блуждающих звезд» и «Мальчика Мотла», исполнилось 150 лет. Его внучка, известная писательница Бел Кауфман, живет в Нью-Йорке. Ей 98. Мы позвонили Бел, и она с радостью согласилась пообщаться с одесситами.

— Бел, Ваше детство прошло в Одессе во время революции. Какие воспоминания оставил этот период жизни?

— В Одессу я приехала с родителями, когда мне было три года. Во время революции я, конечно, волновалась и боялась, мне это передавалось от взрослых. Родители тогда много говорили о ЧК, нас называли буржуями, и мы сразу сделались врагами, потому что большевики ненавидели буржуев.

Я отчетливо помню голод. Я стояла в очереди за зеленым хлебом, который был сделан из гороха, так как не было муки. Когда мой братик родился, мне было девять лет. Однажды я гуляла перед нашим домом на Ришельевской, и вдруг подошли две женщины в кожаных куртках, вынули из коляски ребенка, положили его на мои худые руки, сказав: «У нас тоже дети», и забрали коляску. Я пришла домой с ребенком в одеяльце, мокром от моих слез. Меня увидела мама и спросила: «Белочка, что случилось?» А я ответила: «У них тоже дети!»

Еще я помню, как из Америки моя бабушка, вдова Шолом-Алейхема, прислала посылку, в которой был кусок шоколада. Мы ели его, как мышки, по маленьким кусочкам каждый день. Мама говорила, что как только мы приедем в Америку, она купит этот шоколад.

— Купила?

— Да, она нашла его. Оказалось, что это кусковой шоколад для кондитерских изделий. Но для нас — голодных, измученных — это был самый замечательный шоколад!

Была еще история. Меня отправили на одну неделю в лагерь для детей, потому что там кормили. И, я помню, нам каждому дали по кусочку вареного мяса, и каждый его делил на более маленькие кусочки, чтобы на дольше хватило. Папа мне принес тогда подарок в лагерь — пол-апельсина. Я положила его под подушку, а кто-то из ребят украл. Помню, как мне досадно было тогда...

— Как Вам удалось спастись?

— После революции нужно было уехать из-за преследований. И мама спасла нашу семью, иначе бы нас убили. Имя моего дедушки Шолом-Алейхема было очень известно, и моя мама пошла к министру культуры Луначарскому, сказала ему, что хочет со своим мужем и двумя детьми навестить свою маму, вдову Шолом-Алейхема, в Нью-Йорке. Это был умный ход. Луначарский чтил Шолом-Алейхема, тут же подписал нужные бумаги, и мы легально выехали в специальном вагоне прямо в Ригу, а оттуда на пароходе — в Америку. На этом же пароходе впервые ехал в Америку с труппой актеров Станиславский.

С дедушкой Шолом Алейхемом. Бел Кауфман полтора года. 1912Шолом-Алейхем — литературный псевдоним Соломона Рабиновича. Псевдоним переводится на русский язык как «Мир вам!».

Первое литературное произведение писателя — дневник ругательств мачехи.

Критики называют Шолом-Алейхема еврейским Марк Твеном. Сам Марк Твен заметил, что считает себя американским Шолом-Алейхемом.

В честь Шолом-Алейхема назван кратер на Меркурии.

— Дедушка, наверное, Вас очень любил…

— Да, он обожал меня и мою двоюродную сестру Тамару, которая была на пять лет старше. Помню, как мы втроем гуляли по Женеве, и он, показывая на горы, говорил: «Видите эту гору? Я дарю ее Тамарочке. Видите это озеро? Я дарю его Белочке». Когда я выросла, я поняла, что его настоящий подарок — любовь к людям и к юмору — гораздо важнее выдуманного им подарка — озера. А еще во время прогулки я крепко держалась за дедушкину руку, потому что он мне говорил, что чем крепче я буду держаться, тем лучше он будет писать. Так теперь я всегда шучу, что если вам нравится, как он пишет, то это из-за меня. Я очень крепко держалась!

— Он в жизни так же шутил, как в своих произведениях?

— Дедушка был очень веселым и говорил с детьми на смешном языке, выдумывал игры, а меня научил говорить рифмами. Я все еще пишу рифмами… Шолом-Алейхем говорил: «Даже если вы не понимаете шутки, смейтесь заранее! Когда-нибудь вы будете их понимать». А в завещании он просил, чтобы на каждую годовщину его смерти люди не предавались скорби, а собирались вместе, читали его смешные рассказы и веселились.

Там, где был дедушка, было шумно и весело. А ведь у него была трудная жизнь! Он был бедным, у них с Ольгой было шестеро детей. Дедушка зарабатывал творчеством и подрабатывал где мог. Было и такое, что он получил много денег от отца своей жены в наследство и все проиграл на бирже в Киеве. А моя бабушка Ольга работала зубным врачом, в то время это не давало большого заработка, но она, как получалось, помогала прокормить семью. В Киеве в то время евреям можно было жить, только если у них была профессия. Так вот дедушка даже пытался показать ее пациентам, что она пользуется известностью. Для этого он иногда просил членов семьи надеть пальто и шапки, положить каждому вату за щеку, как будто щека опухла от флюса, и сидеть, постанывая от зубной боли, в приемной у бабушки, будто ожидая своей очереди.

— Что выделяет писателя Шолом-Алейхема среди других писателей России, Европы и Америки?

— Он сделал идиш литературным языком. Ведь он писал и говорил со своими друзьями на идише. Шолом-Алейхема обожают во всем мире. Его именем названа улица в Нью-Йорке. А когда я выступала в Монреале в Канаде, ко мне обратился мужчина в инвалидной коляске: «Я слепой, вас не вижу, я глухой и вас не слышу, но когда я узнал, что приезжает внучка Шолом-Алейхема, я решил, что должен дотронуться до вашей руки». Это было так трогательно! Шолом-Алейхема любят не так, как других писателей — Толстого и Диккенса, например. Его любят как члена всемирной еврейской семьи. И он оставил в наследство в своих произведениях любовь к жизни и к людям. Это его выделяет.

— А Вы знаете идиш?

— Я вполне понимаю идиш, но говорю на нем не очень хорошо. У нас в семье говорили только по-русски. Мой первый язык — немецкий, так как я родилась в Берлине. А о дедушке рассказываю на английском языке и, для русских, на русском.

— Мюзиклы по произведениям Шолом-Алейхема до сих пор идут на Бродвее?

— Да, хотя мюзикл «Скрипач на крыше» был поставлен почти сорок лет назад по мотивам повести «Тевье-молочник». Это замечательный мюзикл, пользуется большим успехом, и я была на премьере вместе с мамой и братом!

— Перед постановкой режиссер с Вами советовался?

— Конечно, и я даже помогла. Тогда у нашей семьи был очень плохой адвокат. И мне в театре пожаловались, что мы не можем подписать контракт, потому что не отвечает наш адвокат. Я позвонила — и через пару дней контракт был подписан. Я горжусь этим, ведь без этого могло не быть такого спектакля — «Тевье» (тогда он так назывался).

— Бел, Вы ведь тоже пишете. Наверное, Вас невольно сравнивают с дедушкой?

— Я была тронута, когда вышла моя книга «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Критики ее одобрили, сказав, что у меня такой же юмор и гуманизм, как и у Шолом-Алейхема. Мне показалось, что таким образом они дали мне позволение писать…

— Как Вам удается быть в такой прекрасной форме?

— Я слишком занята, чтобы стареть! Я всем интересуюсь, веду активный образ жизни. Вот только жаль, дети живут далеко, в разных штатах…

— В Украину не собираетесь?

— Я была и в Киеве, и в Одессе. Это красивые города! Дедушка вспоминал Украину с большой ностальгией, мне рассказывала мама. Ведь он там прожил большую часть своей жизни. В одном из писем он прямо сказал: «Киев — это ведь мой город». А в другом написал: «Как скромно выглядит Киев после блестящего Парижа и после чистенького Берлина! И все-таки если бы мне предложили выбрать один из трех городов, я остановился бы только на Киеве, хотя он не так благоухает и не так благоустроен».

Значица, так, Шарапов...

Снежана Павлова

Неизвестные кадры с Шараповым и кожаный плащ Жеглова хранятся в Одессе

«Место встречи изменить нельзя» - картина культовая. «Не учи ученого, гражданин Копченый», «Кошелек, кошелек… Какой еще кошелек?», «Это ты умный, а я так, погулять вышел», «А теперь - Горбатый!». Эти реплики любимых героев, которых сыграли Владимир Высоцкий, Владимир Конкин, Станислав Садальский, до сих пор цитируют. Не раз слышали все истории о съемках картины от режиссера Станислава Говорухина в интервью. Казалось бы, все известно… Ан нет!

Не вошедшие в фильм кадры мирно покоятся в папке-коробке Музея кино Одесского отделения Союза кинематографистов Украины. Здесь хранится вся история съемок картины с рабочим названием «Эра милосердия» по одноименному роману Аркадия и Георгия Вайнеров: режиссерский сценарий с пометками Говорухина, монтажные листы с покадровой записью каждого эпизода, фотографии ...

Директор Музея кино Одесского отделения Союза кинематографистов Украины Вадим Васильевич Костроменко— В фильм не вошли кадры, в которых показывалось, как на фронте встретились два человека и как потом после войны их снова свела судьба, - рассказывает директор Музея кино Вадим Костроменко. - Дело в том, что технически отснятый материал не вмещался в пять серий, а на шесть его не хватало. Вот и получилось, что от этого сюжета осталось лишь несколько слов Шарапова.

Вадим Васильевич показывает черный плащ, шляпу. Неужто ...

- Да, это тот самый кожаный плащ и шляпа Жеглова, - говорит. - Между прочим, их ни в каких съемках больше никто не задействовал.

Кстати, сцену, где Жеглов обыгрывает вора Копченого на бильярде, снимали в единственной тогда в Одессе бильярдной, которая находилась в парке Шевченко. Она и сейчас там есть. Куравлева и Высоцкого учил играть лучший бильярдист Одессы Владимир Иванов, мастер спорта СССР. Высоцкий привез записи своих песен, их крутили в бильярдной во время съемок. Но Говорухин посчитал, что это мешает работе, и запретил «концерты».

Вспоминает оператор­постановщик картины Леонид Бурлака.

- Роль в телефильме «Место встречи изменить нельзя» была одной из первых у Станислава Садальского, - рассказывает Леонид Антонович. - Но несмотря на это, «новенький» сразу показал себя человеком незаурядным. И вообще, он был таким заводилой! Постоянно шутил, пытался все перевернуть - в хорошем смысле - на съемочной площадке. Но при этом был очень дисциплинированным и ответственным. Никогда не опаздывал на съемки, не приходил нетрезвым.

А вот Владимир Конкин, по словам Леонида Бурлаки, был совершенно иным, тихим.

Плащ Жеглова хранится в Одессе- Веселые темпераменты Высоцкого и Садальского сковывали его. Конкин даже обижался. Я помню, Володя подходил и делился со мной, что он себя неуютно чувствует, так как Высоцкий его частенько подкалывал. Ему казалось, что его недолюбливают, приходилось успокаивать.

Шляпа Жеглова хранится в Одессе... Прошло уже 28 лет с тех пор, как режиссер Станислав Говорухин на Одесской киностудии отснял телесериал "Место встречи изменить нельзя», ставший телехитом советского телевидения на многие годы. Несколько лет назад в прессе прошли сообщения, что будет сниматься продолжение «Эры милосердии». А может, не стоит?.. Ведь все равно в сердцах зрителей навечно поселились «тот» Жеглов и «тот» Шарапов.

Плащ Жеглова хранится в ОдессеШляпа Жеглова хранится в ОдессеДиректор Музея кино Одесского отделения Союза кинематографистов Украины Вадим Васильевич Костроменко

Ян Левинзон: «Свою первою роль сыграл у Киры Муратовой»

Снежана Павлова

Ян Левинзон«Я вот тут думал, в чем все-таки наша главная сила. А теперь вижу – в красоте!». Припоминаете? Именно после этих слов, которые Ян Левинзон, глядя на себя в зеркало, произнес во время финальной игры КВН, он проснулся знаменитым. С тех пор прошло 20 лет, а Левинзона по-прежнему узнают на улицах. Он давно не живет в Одессе, но регулярно приезжает сюда – то выступить на сцене театра, то сниматься в кино и телепроектах, то для участия в Юморине… На последней Юморине Левинзону было доверено вместе с другим артистичным сыном Одессы-мамы Юрием Стояновым вести гала–концерт на Куликовом поле. И мы не упустили шанс пообщаться с Яниславом Иосифовичем.

– Ян, Вам смешно сейчас? Или «тогда» было смешнее?

– Есть хорошая притча: встречают немолодого человека и спрашивают, когда было лучше – сейчас или при Сталине. А он говорит: «Конечно, при Сталине и детки были моложе, и зубы целы» Я думаю, особой разницы нет. Лично мне смешно одинаково: что тогда, что сейчас!

– Ну, такого кавээновского номера с зеркалом, как Ваш, уже не будет…

– А потому что автор номера – очень талантливый одесский писатель Георгий Голубенко. 20 лет я читаю его тексты! С Голубенко мы сейчас готовим новый спектакль. Это будет моноспектакль, больше сказать пока не могу. Думаю, он будет не менее интересен, чем «Смехач на крыше». С этой постановкой я был в Израиле, где живу, в Америке, ездили по Украине. А вот в России еще не были. Нас туда не приглашали...

– Почему же?

– Мне кажется – это не совсем тот юмор, который сегодня востребован в России, судя по тому, что я вижу по телевизору. Это право любой страны смеяться над тем, что больше по душе.

– А как в Израиле обстоит дело с юмором?

– Есть много команд КВН, они играют внутри страны, получают удовольствие. Но я их руками и ногами держу, чтобы они не выходили на СНГовский эфир. Потому что они не того уровня. Страну представлять нужно только достойно, а не рваться к Маслякову потому, что этого очень хочется.

– А как Вы в свое время попали в КВН?

– Я же настоящий одессит, и, по сути, попал в КВН по блату, ведь к Одесскому государственному университету, откуда родом были Олег Филимонов и другие, не имел никакого отношения. Но дело в том, что за несколько лет до образования команды я участвовал в студенческом театре миниатюр Политехнического института. Кстати, оттуда в свое время вышли Роман Карцев, Виктор Ильченко и Михаил Жванецкий, а моим художественным руководителем был нынешний директор Жванецкого Олег Сташкевич. Встретив одного из руководителей команды, Яна Гельмана, который сейчас работает на РТР, спросил: «А ты не мог бы меня как-то записать?». Он говорит: «Устроим!». При приеме в команду мне вспомнились заслуги в студенческом театре. Мне тогда уже исполнился 31 год. В итоге получился просто отличный и талантливый коллектив единомышленников, и как таковых лидеров у нас не было. Все шутили одинаково хорошо и смешно, как для себя, так и для окружающих. Наверное, потому мы и стали чемпионами.

Ян Левинзон: «Я вот тут думал, в чем все-таки наша главная сила. А теперь вижу – в красоте!».– Без КВНа, наверное, не случились бы работы в кино?

– Вы знаете, я попал в кино как раз еще до КВНа, но об этом мало кто знает. Ведь свою первую роль сыграл еще будучи школьником у Киры Муратовой в фильме «Долгие проводы». И мне очень «повезло», так как этот фильм положили на полку и меня никто там лет 20 не видел. Правда, у меня там была очень небольшая роль, и вообще с тех пор я основательно поправился и вырос. А если кто-то хочет на меня посмотреть еще юношей, так вот – ищите именно этот фильм! Ну а КВН, конечно же, во многом повлиял на киноактерскую карьеру – мою и других моих коллег-кавээнщиков. Нас заметили режиссеры и стали приглашать в основном на комические роли. У меня, думаю, картин десять наберется. Среди них отмечу хорошие работы – «Семь дней с русской красавицей», «Охота на сутенера», «Заложница».

– Чем сейчас занимаетесь в Израиле?

– Работаю на самом крупном государственном телевизионном канале «Израиль-плюс», который выходит в эфир на двух языках – русском и иврите. Веду еженедельную программу «Семь сорок», которая выходит в пятницу в 19.40, а поскольку пятница в Израиле все равно, что в Украине суббота, то это во всех отношениях прайм-тайм. Это своеобразное телевизионное кафе, куда приходят известные, интересные люди, как из Израиля, так и из бывшего СССР: политики первого уровня, артисты, журналисты, врачи, инженеры. Люди сидят за столиками с закуской и настоящей выпивкой. Но кушают и пьют только гости, которым не надо работать с камерой. Смысл программы заключается в том, что им не разрешается говорить об основной деятельности, скажем, о политике. Мы просто отдыхаем. У нас в студии побывали и Беньямин Натаньяху, и Шимон Перес, и практически все министры. Я рад знакомству с израильскими политиками – умными и честными людьми. Еще у нас часто бывает певица Мария Лукач, Владимир Шаинский... Слава Богу, передача пользуется успехом, у нее высокие рейтинги. Ее смотрит весь Израиль, она транслируются в США, Канаде Австралии, Германии – во всех странах, где ступила нога русскоязычного человека. Режиссером передачи является, на мой взгляд, лучший режиссер Израиля, одессит Борис Салипов. Он много лет работал в Москве, и то, что в 1986 году появился КВН, – во многом его заслуга. Он вместе с Шаинским написал песню «Мы начинаем КВН». Это, наверное, мой самый близкий друг.

– Ходили слухи, что Вы причастны к туристическому бизнесу в Израиле...

– Первый раз слышу. Ничего подобного. Моя основная работа – это телевидение. Она занимает очень много времени, и чтобы принять участие в спектакле «Смехач на крыше», в Израиле пришлось интенсивно поработать, дабы записать немножко вперед. Мои дети тоже не в бизнесе. В отличие от меня, они люди достаточно серьезные. Старшая дочка – капитан израильской армии. Младшая два года отслужила в полиции, поступила на юрфак.

– Ваши пожелания одесситам.

– Чтобы как можно больше размножались! И не только в Одессе.

Александр Глушко: «Мой отец не раз спасал Сергея Королева»

Снежана Павлова

Александр Валентинович ГлушкоАкадемик В.П. Глушко. Середина 1970-х гг.Академик В.П. Глушко. Середина 1970-х гг.В сентябре был отмечен 100-летний юбилей нашего земляка Валентина Глушко. В связи с этим в прошлом номере «Фаворита» появилась статья, написанная выдающимся ученым еще в юности и публиковавшаяся в одесской прессе в 1924 году.

А сейчас сын основоположника советского ракетного двигателестроения – Александр Глушко, побывавший на торжественных мероприятиях в Одессе, делится с читателями журнала своими воспоминаниями…

– Александр Валентинович, каким в Вашей памяти остался отец?

– Мне нравилось, как он общался с людьми. Разговаривая с кем-то, он никогда не давил человека, не пытался его превосходить. Но если человек говорил какую-то ерунду в той области, которую отец знал лучше, то отец его культурно высмеивал, причем с чисто одесским сарказмом. Этому учил и меня. Вообще это был своенравный, гордый, остроумный, начитанный человек! Помню, он любил разгадывать кроссворды в журнале «Огонек». Он знал ответы на все вопросы!

– Это правда, что у Вашего отца была библиотека с уникальными автографами?

– Я знаю, что отец собрал книги с автографами практически всех космонавтов, с которыми общался. Среди них был и Гагарин. Где сейчас эта коллекция – я не знаю. После его смерти все это исчезло. Хотя части фотоархива потом находили на помойке, располагавшейся возле дома, где была его основная квартира.

Инженер-полковник В.П. Глушко. Москва, 1945 г.В.П. Глушко со своей мамой М.С. Глушко. Москва, 1950-е гг.Академик В.П. Глушко и его жена Л.Д. Перышкова на отдыхе. Пицунда, декабрь 1975 г.

– А как ваш отец-одессит оказался в России и там добился успехов?

– С детства мечтая о звездолетах, он после школы поступил в Ленинградский университет. Однако в феврале 1929 года, после сдачи экзаменов и перед самой защитой готового диплома, его отчислили за неуплату. Но он нашел выход. По совету товарища отнес часть своего дипломного проекта в Комитет по изобретениям, где работа попала в руки уполномоченного Технического штаба начальника вооружений РККА по Ленинграду и Ленинградской области Николая Яковлевича Ильина. Вскоре отца вызвали к Ильину, где он узнал, что работа прошла экспертизу у начальника Газодинамической лаборатории Тихомирова и профессора Шулейкина. И Тихомиров принял его в сотрудники. В лаборатории отец встретился и работал с Георгием Лангемаком, создателем легендарной «катюши». Отец говорил, что Лангемак был его единственным настоящим другом. А в 1932 году состоялось знакомство с Сергеем Королевым. И отец продолжал трудиться вместе с ним и Лангемаком. В 1934 году отец переехал в Москву, где продолжил работу по созданию ракетного двигателя для аппаратов, предназначенных для полета человека.

Академик В.П. Глушко с младшим сыном Сашей. Москва, 1977 г.Удостоверение действительного члена (академика) Академии наук СССР В.П. Глушко, 1958 г.– Известно, что Валентин Глушко был арестован и осужден. Вы знаете, почему это произошло?

– По доносу одного из коллег – псевдоученого Костикова, который считал отца «врагом народа». Глушко был независим в высказываниях и не состоял в то время в партии. Переписывался с одним из основоположников ракетной техники Германом Обертом из Германии. Написал книгу совместно с «врагом народа» Георгием Лангемаком. Нашлось и много других причин… Арест произошел в ночь с 23 на 24 марта 1938 года на глазах у матери, приехавшей из Ленинграда. На допросах в Лубянке его били дубинками, секли плетями из проводов со свинцовой изоляцией. На особом совещании при НКВД СССР его осудили на восемь лет. Есть версия, что с ним в бутырской камере сидел Борис Стечкин, арестованный по «делу Туполева», – он и посоветовал Глушко написать заявление с просьбой использовать его как специалиста. А у меня есть сведения, что Глушко встречался с Берией, который ценил отца как специалиста и предложил ему работу. Так эти годы он проработал в конструкторской группе 4-го спецотдела НКВД.

Но пострадал не только отец. 2 ноября 1937 года был арестован Георгий Лангемак, а в январе 1938 года его расстреляли. Для отца это стало страшным ударом. Он плакал. Он очень любил Лангемака.

В августе 1944-го отца досрочно освободили, сняли судимость и назначили главным конструктором КБ, разрабатывавшего ракетные двигатели. Во главе этой организации, называющейся ныне НПО «Энергомаш» имени академика В.П. Глушко, а тогда ОКБ-456, он проработал до 1974 года.

– А ему приходилось встречаться со Сталиным?

– Встреча была скорее всего в Кунцево, на даче Сталина, перед досрочным освобождением. Сталин вызвал его к себе. Он был осведомлен о работе отца, задавал грамотные вопросы, показывал уважение и выражал мнение о необходимости дальнейших разработок.

– О Вашем отце известно меньше, чем о Королеве. С чем это связано?

– Из-за повышенной засекреченности его работ. Ведь отец работал в Газодинамической лаборатории, из второго отдела которой и выросло упоминавшееся НПО «Энергомаш». Это объединение стало ведущим в мире разработчиком ракетных двигателей.

– Королев и Глушко действительно были в сложных отношениях?

Академик В.П. Глушко и космонавт А.А. Леонов во время экскурсии по демзалу ОКБ-456. Химки, 3 сентября 1966 г.– Глушко не раз спасал Королева, беря его в себе в команду и доказывая партийным чиновникам, что он необходимый специалист. Даже советовал Сталину именно его, а не себя, назначить руководителем ракетостроительного направления в 1947 году. Но тем не менее их мнения в работе расходились. Королев настаивал на оснащении своей суперракеты Н-1 кислородно-керосиновыми двигателями, а Глушко считал, что если мы хотим первыми достичь Луны, – нужны азотнокислотные.

– А, правда, что Терешкову не пустил второй раз в космос Ваш отец?

Генеральный конструктор НПО «Энергия» В.П. Глушко (четвертый слева) с группой космонавтов. Космодром Байконур, июль 1984 г.– Да, он ей сказал, что космос – не место для прогулок. Полетела дочь маршала Савицкого Светлана, который просто взял моего отца, что называется, за горло. Полетела она и во второй раз. А Терешкова не могла отцу этого простить и начала бомбардировать ЦК письмами против него. Хотя в это время он предлагал назвать ее именем кратер на Венере. Отец уважал подвиг Терешковой. В позапрошлом году я ей показывал копию служебной записки… Когда к власти пришел Горбачев, отец ему поверил. Однако люди Горбачева довели моего отца. Его практически сгноили в больнице, у него было четыре инсульта, и после двух первых он вставал, но его укладывали обратно. Умер от четвертого инсульта. А после смерти началось очернение имени, в то время как из фигуры Королева делали икону… И сталкивали их лбами. Да, отец же не встанет, а потому про него можно говорить все, что угодно… Но еще раз скажу: расхождения во мнениях были, но не скандалы!

– Памятник Глушко стоял в центре Одессы, но потом его вдруг перенесли на окраину города. Для Вас, наверное, это было неожиданно?

– То, что памятник убрали с Приморского бульвара, я не считаю чем-то принципиально неправильным. И мне понравилось, как были организованы открытие памятника и другие мероприятия. Однако: в прошлом году решение о переносе было увязано с планом установки бюста Королева на улице его имени и закладки Музея космонавтики имени академика В.П. Глушко. Но этого сделано не было. Таким образом, перенос памятника отцу – это примерно то же самое, что переезд из пятикомнатной квартиры на Дерибасовской в коммуналку на Таирова как подарок на столетие.

Также в прошлом году я обращался к руководству Украины с просьбой присвоить звание Героя Украины отцу, Сергею Королеву и Георгию Лангемаку. Но ответа не последовало. Я очень надеюсь, что это будет сделано… Я готов помочь в комплектовании музея, который стал бы еще одной данью памяти отцу и его коллегам, внесшим огромный вклад в мировую науку.

 

За капельки росы... и другие стихи

Сергей Осташко

Татьяна Очеретян
E-mail: tania_ocheretian@yahoo.com
Tel: + 972-9-765-3108
Israel, KFAR SABA

Окончила Одесский университет.

Живёт в Израиле с 1996 года.

Член Союза писателей Израиля с 1998 года.

1990 год, Одесса, издательство "Маяк": книга "Синей птицы зов охрипший".

1993 год, Одесса, издательство "Одесса-ХХI век": книга "Поэтические миниатюры" на русском и украинском языках с параллельными переводами на английский Беллы Лебединской.

1996 год, Одесса, издательство "Одесса-ХХI век": книга "Дуэт радуги и ливня".

1992 - 1997 годы, Лос-Анджелес (США ), русскоязычный альманах "Сталкер": циклы стихотворений.

1999 год, Израиль, издательство "Маханашм":книга "Поэтические миниатюры. Книга вторая" на русском и украинском языкях с параллельными переводами на английский Бэллы Лебединской.

1999 год, Международное общество пушкинистов (США): почётная грамота за стихотворение "Из зала суда".

2002 год, Одесса - Израиль, издательство "Механаим": книга "Назначу вам свиданье между строк...".

2005 год, Израиль: книга "О те, прекрасно-рыжие года..." включает только стихи, написанные в последние полтора-два года.

Автограф Мишки Япончика

Сергей Осташко

Ростислав АлександровХотите увидеть почерк знаменитого одесского налетчика? Раскройте последнюю книгу Ростислава Александрова «Профессор с Дерибасовской» на 206-й странице. Кстати, на этой же странице можно убедиться, что Михаил Винницкий (а именно такой была настоящая фамилия бандита) отнюдь не был профессором не только с Дерибасовской, но даже с Болгарской, 36, где он жил вместе с родителями до ареста. Во всяком случае, в сфере филологии.

Найденная автором книги в областном архиве записка, написанная Япончиком в одесской тюрьме в 1910 году, содержит 23 ошибки и является единственным сохранившимся автографом человека, ставшего прообразом Бени Крика из «Одесских рассказов» Исаака Бабеля. По почерку удалось определись характер нашего «героя». Оказалось, что ему были присущи честолюбие, обостренное чувство собственного достоинства, желание как можно более емко заявить о себе, вместе с тем он был достаточно осторожен, прямолинеен и бесхитростен.

Я так подробно рассказываю об этом незначительном факте в истории Одессы, чтобы показать, сколько интересной информации можно извлечь из записки заключенного, случайно попавшей в руки тюремного надзирателя. И можете себе представить, сколько труда нужно приложить, чтобы разыскать эту записку в архиве!

Подобных «незначительных» фактов в очередной, уже 16-й книге одесского краеведа Ростислава Александрова – множество. Десятки одесских адресов, сотни фамилий, тысячи, в общем-то, мелких событий, из которых составляется легендарная история Одессы XIX века – города, непостижимым образом проецируемого на наши дни. Знаете ли вы, например, что первым с нарушением тишины в Одессе начал бороться еще Иосиф Дерибас через год после основания города? В конце 1795 года своим распоряжением он запретил «в новорожденном городе всякую пальбу из ружей и пистолетов, которая нарушает тишину и спокойствие».

А стержнем книги является… каллиграфия. Да-да, та самая каллиграфия, профессор которой – Адольф Иссидорович Коссодо – и упомянут в названии книги. Именно на каллиграфию самым чудным образом нанизываются и информация, откуда лучше всего выдергивать гусиные перья, и предписание Александру Сергеевичу Пушкину убыть из Одессы, написанное на бумаге, сделанной на заводе деда его будущей жены, и даже почерк известного налетчика. Все эти факты представлены читателю не скупыми информационными сообщениями, а захватывающим – где-то ироничным, где-то трагическим расследованием тайны 200-летнего обаяния нашего города.

Этот исторический детектив нельзя читать залпом, каждую главку нужно смаковать, чтобы почувствовать ее вкус.

А в заключение хочется предоставить слово тем, кто уже прочитал и прочувствовал книгу Ростислава Александрова, известного друзьям не под писательским псевдонимом, а как Александр Розенбойм. И, поверьте, – это только малая толика тех теплых добрых слов, которые прозвучали в адрес автора на презентации «Профессора с Дерибасовской» во Всемирном клубе одесситов.

Вице-президент Всемирного клуба одесситов Евгений Голубовский:

– Саша написал очаровательную, остроумную, легкую книгу. Это книга об удивительных людях. Тех людях, о которых нам, к сожалению, ничего или почти ничего не известно. Прочтя эту книжку, я намного больше узнал о профессоре с Дерибасовской, человеке, который занимался исправлением почерков, но, к сожалению, так и не понял, учился ли у него Мишка Япончик. Саша знает невероятное количество историй, и постепенно, от книги к книге, передает эти знания нам. Поэтому каждая его книга – это вклад в некую общую копилку ценных сведений о нашем городе.

Заслуженный врач Украины, журналист Леонид Авербух:

– Эта книга не призывает любить Одессу, она призывает ее сохранять. Ту самую Одессу, которую создавали люди, описанные Сашей. Потому что город – это не только здания, это люди. Откуда эти люди? Как они появились? Чем занимались? Почему они этим занимались? Какого достигли результата? Саша взялся за неблагодарную работу – ответить на все эти вопросы. И не просто ответить. Он сумел вещи казенные, хронологические облечь в литературную форму, и они стали интересными не только человеку, копающемуся в архивах, но и широкому читателю.

Директор издательства «Оптимум» Борис Эйдельман:

– Книжки бывают разные. Есть такие книги, которые и не книги, и о них говорить нечего. Есть книги, о которых можно порассуждать и даже поспорить. После этого они или выбрасываются из головы, или остаются где-то глубоко в памяти. А есть книги, с которыми мы живем. Книга Александрова именно такая. В ней улицы, дома, люди, их быт, их нравы, развитие нашего города, нашего общества за 200 с лишним лет. И это мы сами, которые живем сейчас, – осколки нашего города. Это наш дух, которым мы живем.

Вот почему, когда вы видите в книжном магазине книгу Ростислава Александрова, ее нужно просто брать. Потому что это – вы.

Автор предисловия к книге Валентина Голубовская:

– Мне кажется, что, начиная с января 1967 года, Александр Юльевич пишет одну книгу. Книгу длиною в жизнь – его жизнь и жизнь Одессы. И каждый ее том – это замечательная глава, продолжение этого бесценного, очень поэтичного, очень любовного фолианта. Александр Розенбойм – Ростислав Александров относится к нашему национальному достоянию, таких – несколько человек в Одессе, это хранители вечности, хранители истории Одессы.

От Рабиновича до… кто следующий?

Сергей Осташко

В этом году одесская «Юморина» началась с открытия очередного памятника во дворике Одесского литературного музея. На этот раз белое покрывало спадало с Владимира Семеновича Высоцкого в окружении муз.

Скульптурная композиция Олега Черноиванова – пятнадцатая в Саду скульптур, созданном по инициативе старшего научного сотрудника музея Леонида Липтуги. В канун этого полуторного юбилея «Фаворит» встретился с Леонидом, и он поведал нам, что каждый памятник имеет свою историю, легенду и примету: «Где нужно прикоснуться, что потереть, куда покрутить, чтобы вам было счастье».

Рабиновичу – герою одесских анекдотов

Открыт: 1995 год

Скульптор: Резо Габриадзе

– Собственно, Рабиновичем он стал за день до 1 апреля. Работа была подарена Одессе, Всемирному клубу одесситов известным режиссером и художником Резо Габриадзе и названия не имела. Его придумал вице-президент клуба, главный редактор журнала «Фонтан» Валерий Хаит и звучало оно так: «Памятник неизвестному герою одесских анекдотов». Нам пришлось долго доказывать, что памятник так называться не может. После долгих споров Хаит связался со Жванецким, и тот сказал: «Что вы ломаете копья? Назовите его просто – «Рабиновичу – герою одесских анекдотов». А «фишкой» этого прекрасного памятника стало вот что: если мы потрем левое ухо Рабиновича – то это на на удачу.

Грядущему одесскому гению

Открыт: 1996 год

Скульптор: Николай Степанов

– Пушкин, Гоголь и Бабель, в образе птиц, ожидают появления из яйца нового гения. Казалось бы, уже достаточно символично. Но мы же находимся в Одессе 1 апреля. И возникают новые ассоциации. Яйцо у многих народов – это Вселенная. То есть, прикасаясь к яйцу, ты прикасаешься к вечности. А поскольку это яйцо еще и вращается, то возникает легенда: если ты хочешь родить такого же гениального ребенка, как эта скульптурная троица, – покрути яйцо.

«Ты одессит, Миша»

Открыт: 1998 год

Скульптор: Владимир Трасков

– К 25-летию «Юморины» мы приняли решение открыть памятник нашему легендарному сатирику Михаилу Жванецкому. Этой работой мы хотели разрушить стереотипы, что выражать признательность человеку можно только после смерти. Первоначально Михал Михалыч должен был как выпускник Водного стоять в морском френче и в фуражке-мице с надписью «ОВИМУ». На кончике носа – очки, как он всегда носит. Знаменитый портфель с выглядывающими листками должен был стоять на бочке, какие в порту разгружают, а на бочке надпись – «Идеи». Но эти иронические подробности почему-то не понравились ближайшему окружению сатирика, и в результате из памятника исчезла улыбка. Но все равно тот, кто хочет стать известным писателем, а особенно сатириком, приходит, чтобы прикоснуться к пресловутому портфелю.

«Антилопа-Гну»

Открыт: 1999 год

Скульптор: Александр Токарев

– Это памятник легендарному экипажу автомобиля «Лорен-Дитрих», который припарковался у нас в Литмузее. Безукоризненно схвачен момент, когда «Антилопа» выезжает из Арбатова, а за ней гонится разъяренное население. Командор кричит: «Брось птицу!». Балаганов помогает вскочить на подножку, Адам Казимирович правит. Мне очень нравится эта работа. Она передает дух произведения. А «прикол» тоже очень прост. Нужно потереть колесо – и уйдешь не только от разъяренного жителя Арбатова, но и от разъяренного ГАИшника.

Одессе-Маме

Открыт: 2000 год

Скульптор: Александр Князик

– Я искал этот образ много лет. И не получалось. Идея пришла, когда вспомнилась фраза Жванецкого: «Одесса стоит на четырех китах: медицине, искусстве, торговле и флоте». Но с другой стороны, мы знаем, что вначале вся земная твердь покоилась всего на трех китах. И хоть Одесса и центр мироздания, вводить четвертого было бы нескромно. Поэтому, учитывая, что у каждой одесситки всегда есть немного ветра в голове, сделали ей шапочку из парусов. Стоит наша одесситка – красивая, сильная, обаятельная, детородная – и держит в руках своих любимых детей: Дерибаса, Деволана, Ланжерона, Ришелье и Воронцова. Вернее, даже не совсем детей, а тех, кто собственно и родил саму Одессу-маму. За ее спиной – фонтан. И тот, кто бросит туда денежку, обязательно вернется к Одессе-маме, как бы далеко он ни уезжал.

«Сашка-музыкант»

Открыт: 2001 год

Скульптор: Александр Князик

– Казалось бы, Сашка – герой короткого рассказа Куприна «Гамбринус». И одновременно – исторический персонаж, музыкант Александр Певзнер, талант которого современники сравнивали с Паганини. Жизнь его одновременно трагична и комична. И Князику блестяще удалось сочетать этот трагизм и комизм. На бочке, в полупьяненькой позе, в которой он, собственно, всегда и находился, сидит гениальнейший исполнитель. Король музыкантов Одессы. И корона на его голове – тому доказательство.

А смысл памятника? Не помню, кто сказал, что в Одессе каждого ребенка учат на вундеркинда посредством пианино, в крайнем случае – скрипки. И если каждый из этих ребенков потрет корону Сашки-музыканта, он таки да станет великим музыкантом.

«Шаланды, полные кефали…»

Открыт: 2002 год

Скульптор: Таисия Судьина

– Мысль поставить памятник песне зародилась давно. Но первый опыт, в 1997 году, оказался неудачен. Скульптор, на мой взгляд, не справился с задачей, а сам памятник украли. И я считаю это символичным.

А по-настоящему идея была воплощена в жизнь только в 2002 году прекрасным украинским скульптором Таисией Сульдиной. Всмотритесь в скульптуру, и вы услышите песню. Рыбачка Соня, направив к берегу баркас, уже заправила юбку за пояс, и вот-вот спрыгнет в воду. Костя стоит на корме, и не замечает, что уже попался в ее сети. И сам баркас выполнен в виде качели: кто кого перевесит.

А фишка в том, что девушки, которые хотят быть счастливы в браке, должны погладить колено Сони.

«Зеленый фургон»

Открыт: 2003 год

Скульптор: Александр Токарев

– Скульптура посвящена 100-летию со дня рождения Александра Козачинского, писателя, создавшего всего одну, но гениальную повесть – «Зеленый фургон».

Посмотрите на памятник. В одном фургоне едут давние соперники-футболисты – юный следователь Патрикеев (читай – Евгений Петров), конокрад Красавчик (сам Козачинский), а еще – милиционер Грищенко и все село Севериновка, уместившееся на одном дереве. Ну чем не символ единения и примирения? И действительно, я видел у этого памятника и бритоголового братка, и курсантов Института внутренних дел. Так что эту композицию можно считать и своеобразным памятником одесскому уголовному розыску.

«Джинсовый Дюк»

Открыт: 2004 год

Скульптор: О. Черноиванов.

– Идея одеть Дюка в джинсы принадлежит одесскому краеведу Олегу Губарю, который доказал, что чисто американский товар – джинсы – изобрел вовсе даже не Леви Штраус, а скромный одесский портной Лёва Штраух, обшивавший в позапрошлом веке одесских докеров.

Наш Дюк стоит на верхушке земного шара, где есть только один город – Одесса, потому что для одессита других городов не существует. Их мы даже не наносили, нет смысла. Зато Одессу обозначили жемчужиной. И тут даже придумывать ничего не пришлось. Любой человек, который увидит ее, естественно, попытается выковырять на память. И это позволит нам сообщить всей Одессе, что у Дюка в тысячный раз украли жемчужину.

Одесскому читателю

Открыт: 2005 год

Скульптор: Олег Черноиванов

– О том, что пора воссоздать памятник Екатерине, говорили давно и безрезультатно. И пока власти искали средства и сражались с противниками этой идеи, 1 апреля 2005 года в Саду скульптур появлялся наш мини-памятник. Но вместо шпаг мы вручили людям, которые создавали Одессу, книги. Адмирал Дерибас получил томик Жванецкого, Потемкин – «Конармию» Бабеля, Зубов – Ильфа и Петрова, а Деволан – путеводитель по Одессе (читай так: «Если вы будете перестраивать город такими темпами, то даже я, его первый планировщик, здесь без путеводителя не пройду»). Ну а Екатерина Великая взяла в руки вместо рескрипта об основании Одессы русско-украинский разговорник. И тут же родилась традиция. Если ты прикоснешься к этому словарю, то сможешь в своем городе читать, разговаривать, общаться и смотреть фильмы на том языке, на каком хочешь.

2006-2007 – ГОДЫ БЕСПАМЯТСТВА

– Установив десятую скульптуру, мы решили сделать передышку. Что ж, даже зицпредседателю Фунту не удалось посидеть при военном коммунизме. Наш же перерыв был вызван разработкой новой концепции для следующей серии памятников. Она получила название «Золотое кольцо», и в ней должны быть увековечены наиболее выдающиеся личности, прославившие наш город.

Илье Ильфу и Евгению Петрову

Открыт: 2008 год

Скульптор: Олег Черноиванов

– За основу монумента мы взяли памятник Минину и Пожарскому на Красной площади. Ведь для одесситов Ильф и Петров – наши народные герои. Издали кажется, что мы повторили сюжет. Но подойдя ближе, видишь, что здесь опять игра. Вместо меча, который Минин (Ильф) вручает Пожарскому (Петров), у нас золотой теленок. А Петров опирается не на щит, а на один из стульев, тот самый, с торчащей пружиной. И потереть нужно эту самую пружину, дабы найти сокровища. Но и тут есть свой нюанс. Сокровища не материальные, а духовные, не алчные брильянты, а непреходящие ценности.

«Птица-тройка»

Открыт: 2009 год

Скульптор: Олег Черноиванов

– Этот памятник мы открыли к 200-летию Гоголя. Знакомые со школьных времен фразы: «Эх, тройка, птица-тройка!», «И какой же русский не любит быстрой езды?». Вот и здесь – тройка, которой правит сам Николай Васильевич. Только тройка не простая. В возок великого писателя впряжены Пегасы. И каждый творческий человек, если хочет обрести полет фантазии, должен потереть крылья. Впрочем, рядом с Гоголем в возке, как и в каждом из нас, сидит черт. Так что в этом памятнике любой может найти, что потереть и чего возжелать.

Константину Паустовскому

Открыт: 2010 год

Скульптор: Олег Черноиванов

– Наш памятник знаменит уже тем, что это единственный в мире памятник Константину Георгиевичу Паустовскому. Когда мы задумали этот памятник, вдруг выяснилось, что нигде ни в Украине, ни в России этот великий человек монументально не увековечен. Поэтому он предстает в таком необычном виде. Мы просто этой работой хотели передать всю красоту души, величие этого человека… А легенда очень проста. Любой человек может стать рядом с ним и загадать желание. Оно обязательно сбудется, если быть по-настоящему искренним.

«Одесская школа»

Открыт: 2011 год

Скульптор: Олег Черноиванов

– Четырнадцатый памятник Сада скульптур объединил сразу шестерых одесских писателей двадцатых годов прошлого века: Валентина Катаева, Исаака Бабеля, Юрия Олешу, Эдуарда Багрицкого, Семена Кирсанова и Веру Инбер. Конечно, каждый из них заслуживает отдельного памятника, к примеру, конной статуи верхом на Пегасе, но шесть пегасов на постаменте не поместились, поэтому с крылышками получились сами писатели. А примета состоит в том, что если хочешь достичь высот в литературе – дотронься до этих крыльев.

«Ядерный рейс» со многими неизвестными

Сергей Осташко

В мае 1998 года в Индии и Пакистане с промежутком всего в две недели прошли испытания ядерного оружия.

В Одессе живет человек, который, возможно, имел самое непосредственное отношение к доставке из США этих зарядов или ядерных материалов. Почему возможно? Да потому, что какие-либо документы, подтверждающие факт этого «ядерного рейса», вряд ли когда-нибудь будут преданы гласности. Зато остался подробный судовой дневник, который вел работавший тогда «под флагом» капитан дальнего плавания Анатолий Алексеевич Изосимов.

Сегодня мы приводим выдержки из этого дневника и комментарии капитана. А выводы – делайте сами.

– Я «капитаню» с 1984 года – первый беспартийный капитан ЧМП. За время работы в ЭО АСПТР (Экспедиционный отряд аварийно-спасательных и подводно-технических работ – ред.) я провел много буксировок. Но такого необычного и нервного рейса у меня не было. А я как чувствовал, и, кроме судового журнала, начал вести еще и дневник. Хотя, конечно, тогда, в начале, я ничего не чувствовал.

Тогда по заказу гонконгской морской компании North Atlantic Towage & Salvage Co. Ltd. (NATSL) нам предстояло отбуксировать из Америки судно на металлолом. А дело предстояло с неким Паулем Ченгом.

«18.07.92 г.

С двумя пересадками самолетом, а потом на двух авто добрались до порта Коко Соло, где находился наш буксир. Судно стоит на внутреннем рейде. Я немного облазил его, первое впечатление хорошее. 19.07.92 г. в 8.00 я принял командование судном».

– Наш буксир раньше принадлежал гамбургской фирме BUGSIER и назывался Seefalke, что в переводе с немецкого означало «Морской сокол». Чем NATSL не устроило название, непонятно, но фирма, сразу как купила этот буксир, тут же переименовала его в Baltic Rescue, то есть в «Балтийского спасателя».

Когда мы приехали в Коко Соло, оказалось, что в экипаже уже есть три человека: старший механик – немец, который по-английски ни бе ни ме ни кукареку, только «здравствуйте» и «до свидания», и два моториста-бирманца. Те вообще – ни по-английски, ни по-немецки, ни по-французски.

Рефрижиратор Imilchil перед буксировкой«20. 07.92 г.

Утром выяснилось, судно Imilchil, которое нам предстояло буксировать, стоит рядом на внутреннем рейде CocoSolo, недалеко от брекватера и имеет крен 13-14 градусов на л/б. Отшвартовались кормой с отдачей якоря к корме Imilchil. Палуба сильно замазучена. Ходить скользко и опасно. Imilchil – бывший марокканский рефрижератор с четырьмя трюмами. Грузоподъемность – 8000 т. Во втором трюме, в самых нижних уровнях 2С и 2D, и в третьем трюме на уровне 3С – протухшая рыба. Трюмы закрыты крышками, но возле них сильно воняет и много мух».

– Я сразу обратил внимание: все трюмы чистые, ни чешуйки, ни косточки, а тут – перегнившая и разложившаяся рыба. Причем разложившаяся настолько, что она как гель – густо-жидкая и страшно вонючая. Казалось бы, зачем эту грязь тащить на металлолом?

«21.07.92 г.

До обеда переставляли АС на рейде CocoSolo, поближе к выходу, подальше от брекватера. Продолжаем его выпрямление».

– АС – это сокращенно «аварийное судно». В терминологии морских спасателей любое судно, которое не может идти своим ходом, считается аварийным.

Вообще говоря, выравнивать Imilchil не входило в наши обязанности. Но буксировать с креном опасно, и не хотелось сразу ссориться с работодателем. Поэтому пришлось вспомнить старый советский лозунг: «Кто же, если не мы?»

«23. 07.92 г.

Получили зарплату за июль. Оказалось, что Ченг табелирует нас с 1 числа, когда мы были еще в Одессе. Ченг привез продукты. Счета не дает, говорит: потом».

– Что меня удивило еще при первом посещении Imilchil, так это то, что судно было специально разрушено. Оно 1976 года постройки, на шесть лет младше нашего буксира, а выглядело, будто какие-то дикари на нем оргии устраивали. В каютах порезаны стулья, разбиты унитазы. Машина внешне в прекрасном состоянии, а Ченг говорил, поломанная и восстановлению не подлежит.

Я в своей жизни провел много спасательных операций и знаю, как выглядит судно, разрушенное из-за аварии, а как – когда его калечат специально. Разница сразу видна. Все это меня удивило, но тогда я не придал этому значения.

«27.07.92 г.

Днем подходили к причалу п. CocoSolo, набрали пресной воды и масла из бочек. Приходил радиосюрвейер, сказал, что без радиста смотреть не будет, и уехал»».

– Что еще удивило, так это отсутствие на буксире радиостанции. Вернее, она была, но в таком состоянии, что лучше бы ее не было: провода порваны, транзисторы – будто по ним молотком прошлись. Радиометр вообще вырван с корнем. Я тогда еще подумал, зачем было это все крушить? А позже понял – чтоб местонахождение судна не могли запеленговать.

Единственно, что работало – это SATCOM, спутниковая связь. По ней мы и связывались с Ченгом. Радиста на буксире тоже не было. Через несколько дней Ченг привел еще одного бирманца, сказал, что он пойдет с нами начальником рации. Я пообщался с ним и понял, что в радио он не «рубит». Во всяком случае, как работать с SATCOM, ему показывал сюрвейер.

Уже потом я сообразил, что это Ченг подсадил нам соглядатая. Во-первых, чтобы мы по спутниковой связи с домом не болтали, якобы она дорогая. Ну, и во-вторых, чтобы мы в дороге чего не натворили.

«28.07.92 г.

Ночью отошли от причала, стали на якорь. Утром отшвартовались лагом левым к левому борту АС. Продолжаем крепление оборудования и спрямление судна. Лазил в его МО (машинное отделение – ред.), там еще много воды.

30.07.92 г.

В 14.00 крен спрямили до 4 градусов л/б. АС быстро, за 1-2 минуты, перевалился на 5 градусов пр/б. К вечеру спрямили крен до 2-х градусов пр/б. Ченг каждый день лазит в кормовой трюм, что-то высматривает».

– Как-то в рубке Imilchil я обнаружил любопытные документы: как по осадке судна определить, насколько оно загружено. И увидел рефрижератор уже другими глазами. На судне 16 реф.отсеков, три из них заполнены рыбным гелем, удельный вес которого приблизительно такой же, как и у воды. То есть осадка должна быть где-то на метр ниже, чем у порожнего судна, а оно плавает, как в половинном грузу. Единственное объяснение: где-то там внутри, под этой вонючей жижей, лежат очень тяжелые массы. Я примерно прикинул: по плотности либо золото, либо свинец. Ну, золото вряд ли. 4000 тонн – это ж половина золотого запаса США. Вряд ли Ченг смог украсть столько. Тогда свинец. А зачем его скрывать под гнилой рыбой? Только если это свинцовый контейнер, который в себе скрывает что-то еще более тяжелое. И тут меня осенило. Уран! И все стало на свои места. 1992 год. СССР распался. КГБ не работает. Контролировать некому. И США начинает распродавать свои ядерные боеголовки. Вот только интересно, кому?

И дальше я уже следил за происходящим с этой точки зрения.

«01.08.92. Суббота.

Утром начали подготовку к выходу.

В 8.00 приехал Ченг, привез клиренс, манифест и судовую роль.

К 11.00 закрепили гл/буксир, выбрали якорь АС, убрали кабель.

В 13.00 получили «добро» от Кристобальской сигнальной станции. Снялись с якоря и с разворотом в б. Мансанильо (Manzanillo) пошли на выход. Лавируя между стоящими на якоре судами, с трудом вышли из ворот порта. Штормит. Большая зыбь по носу.

Вытравили 350 м буксира. Затем, после выхода на большие глубины, вытравили до 700 м.»

– Утром Пауль Ченг привез какого-то липового инспектора-негра, который тут же дал разовое разрешение на переход океана. А сам Ченг задал очень странное направление: через Атлантику и Индийский океан либо на Индию, либо на Пакистан. Я говорю ему: «Так куда идти? Мне же прокладки надо делать?» Пауль подумал и говорит: «Идите пока на Святую Елену, там забункеруетесь, и я скажу куда дальше». Что за секретность, думаю. А потом понял – все логично. Обе страны хотят ядерное оружие. У обеих есть заводы по разделке судов на металлолом – в Аланге и Гадани. И наконец, есть судно с двумя загадочными трюмами, в которых что-то лежит. Зашли в один порт, обрезали, допустим, корму, а нос со вторым зарядом поволокли на буксире в другую страну.

1995 год. Капитан Изосимов на мостике...«05.08.92 г.

Сутки штормовали, скорости не было. Пришлось вводить вторую машину. На двух машинах еле-еле гребли 1,5-2,0 узла. Ветер 60-70 градусов от 5 до 8 баллов, плюс встречное течение».

– Идем, а я же все время слежу за буксируемым. Смотрю, волна ударила, судно вдруг возьми и накренись на правый борт. Странно, думаю, на левый был крен, а тут на правый. А мы ж туда еще балласт накачали. Идем дальше, волна больше, он раз – на левый борт кренится на 10 градусов.

Уже позже я понял, в чем дело. Этот самый тяжелый груз в трюме был, наверное, закреплен растяжками-тросами, и видимо, одна из них – с правого борта – лопнула или расцепилась. А гель – это же как смазка, вот груз и ездит по ней на ту слабину, что ему дает левый трос. И судно на правый борт кренится немного, потому что трос натянулся, а на левый – сильно, потому что там ничего не сдерживает.

«07.08.92 г.

Сделали бассейн на баке, размер 3,0 х 3,5 х 1,2 м. Отличная штука.

08.08.92 г.

В 17.00 отметили день рождения боцмана Колинько Анатолия. Ему стукнуло 52 года. Всем нашим и немцу выдал по банке своего пива».

– Еще одна интересная подробность. «Дед» остался из немецкого экипажа, который тащил Imilchil из американского порта Сан-Диего возле Лос-Анжелеса в Калифорнии. Они дошли до Панамского канала, прошли его, а потом, видно, что-то разнюхали и удрали. Стармех у них уже пенсионного возраста, сильно болел. Ему нужно было срочно ложиться на операцию, а Пауль Ченг пообещал за операцию заплатить, только чтобы он остался. И хорошо, что остался, потому что наши бы не разобрались. Двигатель немецкий, все надписи и инструкции на немецком, а языка никто не знает.

В общем, рейс со многими неизвестными: неизвестное направление, неизвестный груз, и неизвестно для чего погрузили разложившуюся рыбу, раз судно везли на металлолом, неизвестно, что напугало прежний экипаж…

«13.08.92 г.

На АС Imilchil потухли газовые навигационные огни: либо утечка газа, либо баллон был почти пустой.

14.08.92 г.

Пробовали высадиться на АС со шлюпки, сильное волнение, очень рискованно. Я отменил высадку. На АС крен на л/б 8-10 градусов».

– Крен Imilchil как-то стабилизировался. Видимо, контейнер уперся и так стоит. Конечно, это опасно. Если большой шторм – перевернулся бы или борт пробил. Но там штормит редко.

«24.08.92 г.

День начался с неприятности. В 7.30 обесточилось судно. Винты остановились, машина заглохла. Потом ее пустили, и она работала на МЗХ (малый задний ход – ред.). Imilchil форштевнем слегка тюкнул нашу корму, и если бы не везенье, то АС въехал бы нам в борт, в машину, как т/х «Васев» в т/х «Адмирал Нахимов».

Погода: ветер S= 1-2 б, зыбь океанская 2 б, без направления.

25.08.92 г.

В 23.00 начался сильный шквал с дождем, скорость упала до 1,0-1,5 узлов. В среднем от п. CocoSolo идем со скоростью 3,1 узла, хотя иногда доходит до 5 узлов».

– Мы шли через Атлантику со скоростью меньшей, чем рассчитывали. Предполагалось, что пройдем пять узлов, а мы 3-3,5 еле вытягивали. Смотрю, позади только половина пути, а топлива выжгли много, до острова святой Елены не хватит. Запрашиваю Ченга. Он отвечает: «Подожди, я посоветуюсь». А с кем он мог советоваться, раз он главный? Разве что с Пентагоном. С ВМС США. Откуда знаю? Вычислил. Во-первых, Пауль Ченг ни одного решения не принимал сам и сразу. Вечно ему нужно было время «на подумать». Особенно, когда в Штатах ночь. А во-вторых, у него постоянно не было денег. У меня одалживал. Деньги ему пересылали, но не из Гонконга, а из США. Настоящие хозяева.

«14.09.92 г.

Рано утром от Ченга пришло распоряжение следовать в Африку, п. Сан-Педро (Берег Слоновой Кости). Не дошли до экватора 1 градус 2 минуты.

23.09.92 г.

Останки одного из десантных кораблей - Citadel Victory двадцать лет спучтя.

В 18.00 прибыли на рейд п. Сан-Педро. При развороте буксир зацепился за камень, но выскочил. Крупная зыбь с юга 2,0-2,5 м».

– Еще когда Пауль Ченг давал команду идти в Сан-Педро, он предупредил: «Ближе шести миль от берега не становиться». То есть в нейтральных водах. С какой радости, спрашивается? И кроме того, там глубина сумасшедшая. Никакой якорной цепи не хватит. Да пошел ты со своей секретностью, думаю. Подошел насколько можно, чтобы отдать якорь, сообщил о своем прибытии в центральное судовое агентство в Абиджан и попросил агента прибыть на борт.

26.09.92 г.

Утром получил странный телекс от Ченга следовать в Порт-оф-Спейн (Port of Spain) (Тринидад). То есть буксировать Imilchil обратно в Южную Америку.

Начали готовиться к отходу, но в это время нас по УКВ предупредили не сниматься с якоря, а затем на лоцманском катере подъехали портовые власти во главе с самим капитаном порта. Забрали судовые документы, судовой журнал и мой паспорт.

Сообщил телексом Ченгу, что нас арестовали».

– В Порт-оф-Спейне был некто Демидов, бывший представитель СССР. Когда Союз развалился, он быстро принял гражданство и стал представителем Эстонии в трех странах: Береге Слоновой Кости, Гане и Того. Я его попросил узнать, в чем дело. Он потом перезвонил по УКВ и говорит: «Слушай, ты больше к берегу не подходи, иначе тебя арестуют и засунут в яму. А здесь в яме не кормят». Оказалось, что во французской прессе пронесся слух, что Baltic Rescue ведет на буксире пароход, загруженный ядохимикатами. И пока власти разбираются – сидим под арестом.

«03.10.92 г.

Получил от Ченга телекс, что к нам едет представитель их компании, будет на борту 7-8 октября».

«09.10.92 г.

Утром дал телекс Ченгу с угрозой, что после 15-го дам сигнал о помощи и подпишу спасконтракт. Ответил Стефан Ченг, написал, что Пауль будет у нас over this weekend».

– Не знаю, что их больше испугало. То, что придется платить за спасательную операцию, или то, что я пригрозил затопить Imilchil. Короче, примчался как миленький.

А у нас уже и продукты закончились, осталось только растительное масло и немножко муки. Хлеб пекли. Но что спасало? Было много пустых двухсотлитровых бочек для бензина. Негры на пирогах подъезжали, привозили зеленые бананы, а в обмен мы им давали бочки. Этакий бартер. Зеленые бананы есть нельзя. Но если порезать дольками и поджарить на масле, то получается вкус, как у жареной картошки, один в один.

«13.10.92 г.

Прилетел Ченг. Привез полностью зарплату за два месяца и деньги. Закупаем продукты».

– А он еще и издевался, что нас арестовали. Это говорит, потому что ваш Союз развалился. Если бы он был, вас бы никто и тронуть не посмел. А если что – всплыла бы ваша подводная лодка, и все было бы моментально решено. И самое обидное, что он – таки да – был прав!

«17.10.92 г.

Ченг вечером приехал на судно. Говорит, что договорился с начальником порта, что завтра ночью мы тихо снимаемся с якоря, забираем Imilchil и уходим. Я вначале категорически отказался уходить без судовых документов и моего паспорта, но Пауль меня уговорил. Обещал, что все будет в порядке.

18.10.92 г.

Днем вышел на внешний рейд и стал рядом с АС. Ночью взял его на буксир и вышел в направлении п. Такоради (Takoradi, Гана).

22.10.92 г.

К 11.00 прибыли на рейд бухты Shama Bay, расположенной в 11 милях от п. Такоради. Стоим, ждем распоряжений».

– Там речушка небольшая, в ее устье мы и оставили Imilchil, а сами зашли в порт Такоради.

Пауль Ченг на машине вернулся в Сан Педро, дал там взятку и привез наши документы. А затем выдал новую вводную. Мы забираем Imilchil, переводим его в Гану и оставляем на якоре на рейде порта Тема. А сами возвращаемся в Америку.

Мне к этому времени вся эта кутерьма изрядно поднадоела. Четвертый месяц в рейсе, месяц под арестом. Постоянно меняющиеся вводные, и никто толком ничего не говорит. Мне было ясно одно: они не хотят, чтобы я завершал буксировку, а собираются передать Imilchil другому буксиру. Цель всех этих телодвижений понятна – кого-то запутать. Ну и Бог с ним. Я в эти игры уже не играю.

«29.10.92 г.

С утра подал Ченгу заявление о снятии с меня ответственности за любые осложнения с АС Imilchil».

– Я вдруг сообразил, зачем буксировать пригласили нас, украинцев. Они двойную цель преследовали. Во-первых, считали, что мы тупорылые и ничего не поймем! А во-вторых, если поймают нас, то получится, это не они виноваты, а мы. Это бывшие советские украли где-то уран и тащат его неизвестно куда. Экипаж украинский, фирма гонконгская, кто кого нанял непонятно. То есть получается жулики – мы! И значит, в тюрьме кому сидеть? Мне!

Кстати, когда мы уже вернулись обратно в Америку, я Ченгу сказал: «Что ж ты меня надул? Ты же ядерные заряды тащил». Вы бы видели, как он взвился: «Нет! Нет!» Категорически отказался. А я и не ожидал его признания.

«07.11.92 г.

После многочисленных метаний между пп. Такоради, Тема (Гана) и Абиджаном снялись на порт Beaumont (USA). Погода стоит хорошая. На борту 21 человек экипажа. Из них 11 наших, 9 ганцев и 1 бирманец. Продуктов на 60 суток (до 5 января включительно). Топлива тяжелого 250 т, легкого – 80 т.

09.12.92 г.

В пути несколько раз ломались. В 12.30 прибыли на рейд SABINE PASS в USA. В 14.00 прибыл лоцман и пошли в заводской затон, в районе Порт-Артура. Отшвартовались у маленького плав.причала на судоремонтном заводе».

– Уже по приходу в Порт-Артур (не тот, что в Корее, а тот, что в Техасе) Ченг попытался меня уговорить продлить контракт. Там миль 90 выше по течению есть военно-морская база, где еще со времен Второй мировой войны стоят законсервированные суда, полностью готовые к боевым действиям. Когда мы пришли на эту базу, Пауль показывает мне два десантных корабля типа «Виктория» и спрашивает: «Сможешь взять сразу этих двоих и оттащить на металлолом?» Я говорю: «Можно сделать, но тогда ты будешь платить мне зарплату, как немецкому капитану». Немец получал в месяц 5000 зеленых, а он мне платил всего 1900. Но Ченг отказался. А я сообразил: это американцы так с Ченгом расплачиваются, металлом вместо денег, чтобы конгресс ничего не заметил.

Впрочем, это уже мои домыслы. Знаю, что буксир, который должен был вести Imilchil дальше, вышел из Коломбо, обогнул Африку и, не доходя до порта Тема, где рефрижератор стоял на рейде, поломался. Кто вел судно с секретным грузом дальше, не знаю. Еще одно неизвестное. И еще одно неизвестное появилось, когда я через пару лет после этих событий попытался связаться с Ченгом по телефону. Мне ответили, что здесь такого нет и никогда не было, хотя в 1992-м я ему звонил много раз.

В науке существует такой принцип – «бритва оккама». согласно ему, для объяснения какого-то явления не следует привлекать слишком сложные теории, если все можно объяснить проще. так вот, в простые и естественные предположения капитана Изосимова очень хорошо укладываются все «непонятки» этого рейса со многими неизвестными.

Вместо послесловия

Уже написав материал, я решил попытаться найти в Интернете сайт фирмы North Atlantic Towage & Salvage Co. Ltd. И не нашел. Последнее упоминание о ней датировано январем 1993 года. Это наводило на мысль, что фирма была создана под этот один – «ядерный» – проект.

Зато на сайте www.shipspotting.com удалось найти следы двух десантных кораблей Citadel Victory и Drake Victory, которые Пауль Ченг предлагал буксировать капитану Изосимову.

Оказалось, что буксир Baltic Rescue, но уже с другим капитаном, в 1993 году доставил эти два судна в Порт-оф-Спейн (Тринидад), где у экипажа произошел конфликт с владельцем судна. В результате буксир простоял на якоре несколько месяцев, а затем затонул. Ходили слухи, что это экипаж открыл кингстоны. А две «Виктории» до сих пор находятся в Порт-оф-Спейн. Кто их владелец, что с ними случилось, никто не знает. Очевидцы утверждают, что когда суда прибыли в 1993 году, они выглядели законсервированными, но за прошедшие годы их полностью разграбили.

Последний факт дает возможность сделать более страшное предположение. После выполнения сверхсекретного заказа, связанного с распространением ядерного оружия, лишние свидетели стали не нужны. И для сохранения этой сверхсекретности соответствующие службы вполне могли ликвидировать и саму фирму, и ее владельцев. Это по крайней мере объясняет, почему за почти 20 лет у металлического имущества стоимостью несколько миллионов долларов так и не объявился хозяин.

И концы, как говорится, в воду.